Незабудки на берегу озера

      Солнечные зайчата веером рассыпались по листу акварельной бумаги формата А3, тщательно закрепленному на мольберте. Сквозь приоткрытое кухонное окно доносились звуки первой капели. Сосульки на карнизе со вчерашнего дня заметно похудели и осунулись. Время от времени они роняли блестящие бисеринки слез на тротуар, а то и на носы ранним прохожим.       Я не могла с уверенностью сказать, как и почему очутилась на кухне в восемь утра, завернувшись в халат и вдохновенно орудуя кисточкой по бумаге.       Легкий медовый привкус акварели во рту вызывал туманные и весьма приятные отголоски детства где-то в закоулках памяти. Зажатая в зубах тонкая кисточка отчаянно мешалась и норовила вот-вот выскользнуть и заляпать пол кухни зеленой краской. Проще было бы держать ее в руках, однако еще три кисти разных размеров, которые я аккуратно разместила в левой руке, чтоб не пачкали друг друга, такой роскоши позволить не могли. Пытаясь не выронить черенок кисти из зубов, я уголком рта дунула на надоедливую отросшую челку. Прядь слегка всколыхнулась от моего дыхания, но обзор нисколько не увеличился. Вот же блин.       Стараясь унять дрожь в затекшей правой руке, я аккуратным движением нанесла последний голубой росчерк в самом уголке листа. Удовлетворенно выдохнув, опустила кисть в баночку с непонятного цвета водой, едва не обмакнув туда заодно еще и шелковый рукав халата.       Забыв о том, что пальцы расцвечены яркими пятнышками акварели с явным преобладанием голубого и зеленого цветов, я устало провела ладонью по затекшей шее. Рука вдруг дрогнула и замерла, ногти легонько чиркнули по коже, я невольно разжала зубы, и тонкий черенок кисточки спустя долю секунды звонко ударился о паркет.       – Красиво, – чуть слышный и хрипловатый со сна голос за моей спиной прозвучал в тишине залитого солнцем маленького помещения, как мне показалось, громче автоматной очереди.       Я почувствовала, как кровь приливает к ушам, грозя заставить их чуть ли не задымиться. От одного-единственного слова, от звука голоса, который совсем недавно так отчаянно и обрывисто признавался мне в любви, шептал мое имя, выжигая причудливые узоры на моей коже, вдоль позвоночника пробежал электрический разряд, оставляя за собой мелкую дрожь. Несколько мелких капелек с зажатых в руке кистей чуть слышно разбились о пол кухни, рассыпавшись крошечными водянистыми осколками. В них тут же заискрились золотистые лучики.       – Незабудки, – мой шепот такой же хриплый, как и его. Я невольно кашлянула, стремясь прогнать сухое колющее ощущение, вставшее поперек горла. Не оборачиваясь, не осмеливаясь взглянуть в синие глаза, ледяное обжигающее пламя которых клеймом отпечаталось в памяти.       – На берегу озера, – закончил он, обняв меня со спины, накрыв мои руки своими. Тонкие музыкальные пальцы тут же перепачкались о мои, измазанные пахнущей медом акварелью. Я ощутила, как подбородок парня опустился на мою макушку. Теплое дыхание всколыхнуло растрепанные волосы.       Только в этот момент я поняла, что не дышу уже добрых полминуты. Отчего же? Боюсь? Но чего? Спугнуть накрывшее с головой счастье и осознание своей окончательной и бесповоротной капитуляции перед веселым голубоглазым парнем, нагло похитившим мое сердце, не спросив разрешения?       – Дэн, – я покрепче ухватила его ладонь свободной рукой. – Не отпускай меня. Никогда больше. Пожалуйста. Я не… не смогу теперь. Без тебя, – голос предательски дрогнул, и я не смогла продолжать.       – Эй, – ласково шепнул парень, легонько разворачивая меня к себе лицом. – Кто сказал тебе такую глупость? Неужели ты думаешь, что я теперь отпущу тебя хотя бы на шаг?       Я шмыгнула носом, вперив взгляд в точку между его ключиц: парень, проснувшись, накинул на плечи белую рубашку, не удосужившись ее застегнуть. Черт бы тебя побрал, Дэн Смит.       – Посмотри на меня, – он почти невесомо коснулся кончиками пальцев моего подбородка, заставляя поднять лицо и взглянуть в сапфировые глаза.       Я послушно возвела взор вверх, готовясь сдаться во власть теплого, как солнце, взгляда, за которым, как я теперь знала, бушевал яростный океан, временами вырывающийся наружу и сметающий все на своем пути.       – Я люблю тебя. Ты даже не представляешь, как сильно. И уверяю тебя, если кто-то попытается отнять тебя у меня, то… в общем, лучше им даже не пытаться. Правда.       Эти слова, точно теплый летний ветерок, неизвестно как оказавшийся посреди маленькой кухни, да еще ранней весной, окутали меня живительной волной всепоглощающего счастья и желания жить, чувствовать, любить и отдавать всю свою любовь взамен без остатка.       Не выпуская кисточек из руки, я порывисто обняла парня за пояс, уткнувшись носом в воротник рубашки.       – Ты тоже, – еле слышно пробормотал он, смыкая кольцо теплых рук на моей спине.       – Что? – улыбаясь, поинтересовалась я, не ослабляя хватки и не отрывая лицо от белой ткани, пахнущей его одеколоном.       – Не отпускай меня.       Я сомкнула руки за его спиной в замок. Наверняка перепачкала всю – теперь уже бывшую – парадную рубашку своими кисточками. Если заметит, мне несдобровать.       – Никогда, Дэн. Никогда.       Он на секунду зарылся носом в мои волосы, прежде чем отстраниться.       – Боже, – взгляд синих глаз вдруг изобразил полнейший ужас, остановившись чуть левее моего носа.       – Что? – я, перепугавшись, отпрянула, чуть не снеся мольберт.       – Что это тут у тебя? – Дэн медленно потянулся рукой к моей щеке, продолжая странно смотреть на меня. И вдруг, резко склонившись, оставил на коже мимолетный поцелуй. Такой целомудренный, детский, застенчивый. – А, нет, показалось. Ничего там нет, – и заулыбался, точно гигантский Чеширский кот.       – Смит! – я скорчила рожицу и показала ему язык. Место поцелуя приятно покалывало.       – Там у тебя действительно ничего нет, – продолжал парень. – Но вот усы у тебя знатные. Зеленые такие.       Я спешно коснулась тыльной стороной ладони своего лица. О боги, действительно, зеленые следы на коже дали понять, что Дэн не врет.       – Но ты не переживай, – ухмыльнулся он. – Я тебя все равно люблю. Даже в домашнем халате и, – тут его разобрал смех, – с такими усищами.       – Знаешь, что, родной мой? – сощурив глаза и пытаясь сдержать улыбку, я медленно опустила в банку с водой все кисточки. Кроме одной. Которая теперь была зажата в руке точно кинжал. – Давай проверим, будут ли такие усища тебе к лицу так же, как мне?       Голубые глаза округлились, брови метнулись вверх. Парень явно не ожидал такого поворота событий. Выставив перед собой ладони, он примирительно улыбнулся. Однако я заметила, что его взгляд метался из стороны в сторону, явно в поисках более или менее надежного убежища. Кончик кисточки неуклонно следил за хаотичными передвижениями Дэна по периметру моей кухни. Резкий выпад – и расчудесная зеленая клякса надежно обосновалась на его щеке. Бинго!       – Эй! – воскликнул парень, возмущенно замахав руками перед собственным носом. Он попытался стереть кляксу краешком рубашки, но от этого стало только хуже. И щеке, и рубашке.       Согнувшись пополам от смеха, я, наконец, избавилась от орудия преступления, не глядя окунув его в баночку, где, совершенно позабытые, торчали остальные кисточки.       – Ты жестокая женщина, – возмутился Дэн, ухватив из сушилки ложку и рассматривая в ее полированной поверхности отражение своей разукрашенной физиономии.       Отсмеявшись, я набралась смелости и шагнула к нему. Легонько коснулась его пальцев своими. Затаив дыхание, провела рукой выше, до сгиба локтя. Оставив в покое несчастную ложку, он заворожено смотрел на меня, отчего мурашки отплясывали какой-то дичайший тектоник по всей площади моего тела.       – Я тоже, – не отрывая взгляда от знакомых наизусть черт лица, шепнула я.       – Что? – тихо-тихо вторил парень, не моргая.       Я улыбнулась. Дежа вю.       – Я тоже люблю тебя, Дэн.       Клянусь, ради улыбки, полученной мною в ответ на эти слова, я была готова на многое. Да что там на многое. На все. Правду говорят: лишь взгляд, лишь мимолетная улыбка, лишь легкое, едва уловимое движение могут сказать гораздо больше, чем все слова в мире. Теперь я знаю, что это значит.       – Ты перепачкала мне всю рубашку, – щелкнув меня по носу, притворно возмутился парень.       – Я ее постираю.       – Прямо сейчас?       – Прямо сейчас.       Я не пыталась скрыть румянец, вспыхнувший на щеках, потому что знала, что это невозможно. Цапнув скомканный кусок белой ткани с примесью зеленого и голубого из рук Дэна, я робко улыбнулась, отводя взгляд.       Загрузив рубашку в стиральную машинку, я принялась устранять со своего лица последствия нахлынувшего на меня ранним утром вдохновения.       – Наташа, – голос Дэна проник в мозг с некоторым опозданием. В уши забилась мыльная пена. – Тут тебе Сандра сообщение прислала.       – Ответь что-нибудь! – крикнула я сквозь шум воды, пытаясь смыть густую пену с лица и волос.       Выйдя из ванной минут десять спустя, я услышала несколько последовательных коротких сигналов, оповещающих о входящих СМС.       Открыв последнее сообщение, я застыла с отвисшей челюстью.       «Не томи, расскажи мне ВСЕ подробности!!!».       – Дэн?.. – в ответ молчание. Только шуршание чайных пакетиков со стороны кухни и какой-то странный, едва слышный смешок.       Борясь с нехорошим предчувствием, я открыла последнее исходящее сообщение.       «Все прошло отлично, Сандра. Правда, до ужина дело так и не дошло. Дэн».       – Дэн Смит!!!       * * *       – Андреас, помоги папе с камином, – утерев лоб прихваткой-варежкой, распорядилась Сандра.       Мальчик, улюлюкая, рванул в соседнюю комнату. Однако что-то заставило его затормозить буквально у порога. Обернувшись, он хитро посмотрел на меня. Улыбнувшись, я вопросительно подняла брови.       – Тетя Нат, – подбежав ко мне, Андреас обнял меня за колени. Я присела на корточки перед мальчиком, обняв его в ответ.       – Что, милый?       – Спасибо, что пригласили нас на пикник.       Я легонько поправила непослушную рыжеватую челку паренька, вечно спадавшую ему на глаза.       – Это дядя Дэн придумал.       Мальчик задумчиво почесал в затылке.       – Мама говорит, вы теперь поженитесь, да? Вот здорово!       Я почувствовала, что краснею, и метнула на Сандру максимально суровый взгляд, на который была способна. Та притворилась, что не заметила, и наигранно сосредоточенно принялась намывать яблоко под струей горячей воды, грозясь напрочь спустить с него румяную блестящую шкурку.       – Это тебе, – продолжил Андреас, сунув мне что-то, что прежде крепко зажимал в маленьком кулачке.       В моей ладони очутилась серебристая подвеска на тонком черном шнурке. Похожая на ту, которую я подарила когда-то мальчику. Только это была не рыбка, а…       – Это же… – сглотнув, я присмотрелась получше.       – Незабудка, – кивнул мальчик, маленькими ручками помогая мне сомкнуть пальцы на крохотном цветочке.       – Это я подсказала, – не удержалась Сандра, ухмыляясь и пытаясь сложить аккуратную пирамидку из яблок на большом цветастом блюде.       – Спасибо, – прошептала я, потрепав Андреаса по макушке. – Спасибо, – одними губами произнесла, глядя на Сандру.       – Иди к нему, – ласково улыбнулась та.       Кивнув, я выпустила из объятий Кроссмана-младшего и поднялась, отряхнув подол юбки.       Дэн обнаружился на мостках. Он сидел, глядя вдаль и болтая ногами над прозрачной зеленоватой гладью озера. Подол юбки тихо шуршал, пока я пыталась как можно незаметнее пробраться к мосткам сквозь заросли диких незабудок.       – Это то самое место, – он даже не обернулся. В его голосе слышалась улыбка. – Этот дом и это озеро. Из детства.       Не сдерживая улыбки, я аккуратно приземлилась рядом с ним, свесив, как и он, ноги над водой. Маленькая стрекоза, задумчиво вившаяся перед моим носом, пристыковалась к ближайшему камышу.       – Где незабудки смотрятся в зеленое озеро, – добавила я, опуская голову на плечо парня.       – Да, – он обнял меня одной рукой и притянул к себе поближе, поймав взглядом мой взгляд. – Где незабудки смотрятся в зеленое озеро.       Словно загипнотизированная, смотрела я в его глаза и не могла налюбоваться ими сполна. Сколько бы месяцев, сколько бы лет ни прошло, я всегда буду смотреть в них, точно в первый раз. Как в тот день, когда впервые встретила их обладателя.       Невесомое касание ладони к моей щеке. Дрогнувшие ресницы. Легкий румянец. Жужжание стрекоз и теплые, ласковые солнечные лучи. Маленькая незабудка на черном шнурке под тканью моей хлопковой рубашки. И бесконечное счастье.       – Я люблю тебя.       – Я люблю тебя.       Незабудки вовсю цвели на берегу лесного озера. Все было так, как и должно было быть. Все было хорошо.