Славься, Темная Властительница!

С черепичной крыши дома открывался прекрасный вид на события, происходящие в занесённом снегом городе. Усевшись на трубе, женщина вот уже несколько часов разглядывала последствия своего выбора. К её удивлению Гвинт очень быстро согласился изменить своему господину. Только сейчас Жозефина поняла, что он уже не первый день, а возможно не первый год вынашивал план предательства. Поэтому всё развивалось настолько стремительно: верные генералу люди были собраны и, получив указания, отправились в свои части, в которых почва для мятежа была давно подготовлена и засеяна. Первым делом был занят порт и подан сигнал на другой берег, часовые обезоружены, впрочем, те из них, кто согласился присоединится к восстанию, получили оружие назад. Через несколько часов люди Гвинта контролировали практически весь город. Даже нелюди в массе переходили на его сторону, они не хуже своих соратников понимали бессмысленность сопротивления. И всё-таки... Волчьи глаза уставились на сваленные в кучу тела. Почему эти решили сражаться? Подняли оружие против соратников ради того, чтобы бесславно сгинуть вместе с Князем. В чём смысл? Де Салдер понимала, что они обречены, что рано или поздно Торвальд их уничтожит, то же самое думал Гвинт, даже гвардия Князя пришла к выводу, что они проиграли войну. Зачем сражаться? Ради чего умирать?! На что надеяться?!! Примерно полсотни идиотов не приняли условия сдачи и умерли очень быстро. С честью, да, но не принеся пользы ни стране, ни самим себе. Древний посмотрела в небо. Тусклое солнце не жгло глаз, оно было похоже на неё, это бледное зимнее солнце. Только сейчас Жозефина де Салдер осознала, что сломалась. Так много всего произошло, что она совсем не заметила, как это случилось. Её воля к борьбе исчезла, женщина по-прежнему была благодарна Князю, но умирать ради него уже не хотела. Она не хотела больше ничего, кроме покоя. Передышки в чреде нескончаемых войн для себя и своей страны. - Вот так вот, - кончики губ поползли вверх, складываясь в подобие улыбки, - по крайней мере я продержалась дольше Жана и Жоржа. Однако на нашем Континенте никто не сможет держаться вечно, - она говорила в слух, не боясь посторонних ушей. - Или сможет? Да, такие есть. Роль Жозефины в спектакле подошла к концу. Она была хорошей актрисой, возможно, очень хорошей, но в том действе, что сейчас развернётся, нет места для хороших. К участию в последнем акте будут допущены лишь великие, Мизори Торвальд и Князь. Каждый из них обладал волей и силами идти до конца, и каждый имел зуб на Жозефину. Воистину, для герцогини не было разницы, кто окажется победителем. Ясно был одно - победитель получит всё. *** Чёрный силуэт вырос из земли перед императрицей, нанося размашистый удар рукой, скорее напоминавшей лапу. Огромные когти мелькнули в паре сантиметрах от горла Мизори, последующий удар тоже не сумел достигнуть цели. Девушка была быстрее. Отскочив назад, она поспешила ещё больше разорвать расстояние, на ходу посылая в Князя тонкую синюю молнию. Как и ожидалось, безрезультатно. Странным было бы иметь в товарищах духовного мага и не обладать какой-никакой защитой. - Буду счастлив вновь убить тебя, Тёмная Властительница, - рявкнуло существо, бросаясь на добычу. Однако когти опять схватили пустоту. - Теперь моя очередь тебя убивать, - послышалось сверху. Монстр задрал голову. Левитировавшая на расстоянии нескольких метров над землёй Торвальд недовольно взирала на оставшегося внизу врага. Успевшая активировать руну на бедре, колдунья определённо не собиралась спускаться по своей воле. Атаковать тоже не собиралась, по крайней мере, пока Князь стоит к ней лицом. Властитель Алаара пренебрежительно фыркнул. Трусливый враг - самый проблемный враг, ловить сложно, а удовольствия от победы мало. Подумать только, а ведь эта девчонка его почти убила... Хотя отчего же «почти»? - Но ты уже убила меня, Мизори Торвальд, - существо развело руки в примирительном жесте. - Уничтожила меня и всё, чем я жил эти годы, а сейчас ты увидишь, как гибнут последние остатки меня. Стальные когти вонзились в живот, продираясь сквозь гранитную кожу, чёрная кровь, хлынувшая из раны, кажется, вовсе не волновала властелина Алаара. Его волновал лишь прозрачный цилиндр, извлечённый из раны. Несколько секунд, и пальцы ломают магическую пломбу, а искрящееся содержимое льётся в пылающую пламенем глотку. Колдунья не знала, что делать. Мешать самоубийству - дурной тон, особенно самоубийству врага. Чего он хотел добиться, вылакав поллитра магического концентрата? Для самой Мизори такая порция запросто могла бы кончиться смертью, а Князя, внезапно оказавшегося магом, должна была разорвать на части. Он ведь духовную магию продемонстрировал, а духовные маги, даже сильнейшие, вдвое слабее Торвальд. То, о чём подумала девушка, не замедлило произойти: тело мужчины раздулось, как воздушный шар, во все стороны полетела каменная крошка и кровавые брызги, деформированные конечности выворачивались наизнанку, а кожа покрылась отвратительными наростами. Всё точно по учебнику, потерявшая настройку структура химеры беспорядочно меняла свою форму, каждая составная часть боролась за главенство над телом, уничтожая конкурентов, а тело несчастного превращалось в бесформенную, сочащуюся гноем опухоль. Не в силах оторваться, императрица взирала на глупую гибель своего врага. Прошла минута, другая. Организм отчего-то был ещё жив, более того, его форма начала упорядочиваться. Тогда-то Мизори и вспомнила рассказанную Мель историю о маленьком полугоблине и крови единорога. По смуглой коже побежали мурашки. Боль пронизывала каждую клеточку его тела. Боль в сотню раз более сильная, чем во время регенерации. Сейчас он менялся, получившая подпитку душа стремительно перестраивала под себя тело, слабые части отпадали, сильные брали верх. Его человеческая основа обратилась в пыль первой, вслед за ней последовали ткани вампиров и Древних, пока не осталось лишь начало, наследие его матери. Гварнаэль чувствовал, как кожа покрывается чешуёй, как вытягиваются челюсти, гнутся в суставах ноги и руки, вытягивается позвоночник. Одновременно с этим душу наполняла магия. Столько лет сдерживаемая, она бушевала внутри, требуя от него немедленного применения, вырываясь изо рта потоками ветра, пара и дыма. Прошло совсем немного времени, и молодой дракон расправил кожистые крылья, с первым взмахом отрываясь от земли. Раздвоенный язык без труда произнёс заклинание, огненный шар пронёсся в нескольких метрах от колдуньи, скрывшись среди облаков. Неплохо для первого раза! Адэт обучила его основам, магия совсем не сложна в освоении, достаточно нескольких дней, был бы только дар. Второй сгусток пламени прошёл ещё дальше от цели, и дракон недовольно зарычал. Махать крыльями, читать магическую формулу, целиться, делать всё это одновременно оказалось неожиданно сложно. Грядущая победа внезапно перестала казаться лёгкой и быстрой... Холодное зимнее небо нависало над головой. Заклинание пронизывало броню, пуская по доспехам потоки первоматерии. Электричество превращало магический контур брони в магнит, настроенный на ту же частоту, что поле планеты. Торвальд неплохо умела левитировать, пусть и ненавидела высоту. Только в этот раз проблемой была не высота. Куда больше беспокоила огнедышащая крылатая рептилия, владеющая магией и твёрдо вознамерившаяся её убить. Заклинания преображённого Князя были примитивны и выполнены весьма посредственно, а его манера полёта, основанная на взмахах кожистых крыльев, уступала левитации. Более того, зверь беспощадно расходовал первоматерию. Не то, что Мизори! Она даже одного-единственного заклинания произнести не могла! Магическая энергия девушки подходила к концу. После возвращения на континент её тело вновь стало наполняться первоматерией, но происходило это ужасно медленно. Видимо, сказывалась удалённость от Сердца. И тонкий ручеёк душ уж точно не мог восполнить утекающей силы, что пожирала левитация. Ах, если б ей вернули хоть десятую часть былой мощи! Зарвавшаяся ящерица не прожила бы и секунды! Только какой толк плакать о несбыточном? Ей остаётся лишь уворачиваться и надеяться, что её соратники одолеют не пойми откуда взявшегося некроманта и придут ей на помощь. Как раз в этот самый момент откуда-то снизу донёсся предсмертный крик. Серебристый снег хрустел под подошвами сапогов, с каждым шагом всё реже, с каждым шагом всё тревожнее, пока наконец звуки не стихли. Герои Параракса остановились перед своим единственным противником. Спонтанно взявший на себя роль лидера Джафар оценивал исходящую от женщины угрозу. Чародейская броня из кожи дракона и червлёного митрила закрывала лишь часть тела. Видимо, была сделана очень давно, когда для женщины внешность была важнее безопасности. Бесцветной стали здесь быть не могло, она уязвима к магии. А вот усиления из кости дракона, защищавшие плечи, голени, руки и часть груди, могли стать проблемой. Драконья кость - самый прочный после адаманта материал, даже для его ятагана он практически непробиваем. Ещё он знал, что Адэт была некромантом, но вокруг не было ни скелетов, ни зомби, что тоже настораживало. Значит, ведьма экономила силы. - Позвольте мне, - леди Грета сделала шаг вперёд, - у меня уже есть некоторый опыт в обращении с личами. Стоявший на максимальном удалении от главы Хайницев некромант недовольно отвернулся, Джафар же молча кивнул. Зариец не особо понимал любви женщины к холодному железу, и зачем она напялила доспех из этого материала на бой с Князем, однако обстоятельства сложились так, что её выбор оказался кстати. Им необходимо узнать возможности врага, а проворная девушка, облачённая в доспехи из холодного железа и вооружённая адамантовым мечом, лучше всего подходила для разведки. Из-за своей экипировки она была самым страшным противником для мага и самым неудобным союзником. Противница просто никак не сумеет причинить ей вред! Мышцы девушки напряглись, стопы вжались в рыхлый снег, нащупывая опору. Единственный глаз выбрал цель, а разум быстро набросал план атаки: приблизиться, совершить обманный удар, прикрыться щитом, а затем ударить из-за щита. Если клинок Ледяного Властелина хотя бы коснётся Адэт, она лишится магии, а с ней и жизни. Стремительный рывок поднял в воздух фонтанчик снежинок, глаза сконцентрировались в точке, на которую направлялся обманный выпад, меч отошёл назад для замаха. Соперница, доселе стоявшая неподвижно, пришла в движение. Дождавшись, пока Грета подойдёт, она сделала шаг в сторону, одновременно с этим в ход пошёл посох. Металлический шест ударил в первую четверть клинка, уводя его в сторону, затем полуоборот на каблуке, и противоположный конец посоха бьёт прямо в навершие меча, выбивая его из руки. Многие бы растерялись на месте молодого капитана гвардии, но тесно общавшаяся с Мизори и Клаусом Грета отчётливо понимала, что даже без оружия способна убить алаарскую колдунью. На ней был доспех из холодного железа - она сама была оружием, нужно лишь войти в контакт! Не без труда обуздав инерцию, девушка развернулась и кинулась на врага, но на её пути вновь встал проклятый посох. Шест был достаточно длинным, чтобы действовать вне ауры доспеха, его конец с силой ударил в нагрудник, оставив в нём глубокую вмятину. Возникшие за спиной Адэт две призрачные руки упёрлись в землю, вторая пара рук схватила шест, поднимая Грету в воздух. Дезориентированная, не привыкшая к подобной акробатике в доспехах, капитан растерянно махала руками, пока очередной удар митрильной палки не отбросил её в сторону. Адэт била со всей мощью усиленного магией тела и дополнительных рук, в воздух полетели осколки доспеха, а из груди жертвы вырвался крик боли, заглушивший хруст ломающихся костей. Грета с лязгом приземлилась в десятке метров от места схватки, подняв облачко снежинок, и так и осталась лежать неподвижно. Однако некромант не думала останавливаться на достигнутом, на конце посоха образовалась объёмная чёрная сфера. Джафар с раздражением отметил, что не успеет помешать колдунье завершить атаку. Призрачные руки запустили снаряд, и он с громким всплеском разбился о невидимое поле, окружавшее меч Тихона Дорца. Снег вокруг почернел, приобретая чернильный оттенок, а редкие кусты моментально завяли и рассыпались прахом. Постепенно вокруг меча стало образовываться вязкое чёрное болото, неумолимо расползающееся по сторонам. Адэт не успела полюбоваться результатами своего труда, почти в ту же секунду, как завершилось заклинание, на неё набросился смуглый мужчина в сверкающей кольчуге. Могучий воин нанёс серию стремительных ударов ятаганом и щитом, заставив её отступить, спешно принимая выпады на металлический посох. В этот раз противник был по-настоящему силён и искусен, каждый удар был нацелен в жизненно важную точку, избегал защищённых доспехом участков и был спрятан за сериями ложных выпадов. В отличие от первого боя, колдунья почти сразу перехватила посох в обе руки, она не стояла на месте, не ждала единственной ошибки, стройные ноги выписывали вензеля не хуже, чем у заправской танцовщицы, тело извивалось, подставляя ослабленным ударам жёсткие части доспехов, а посох использовал каждую оплошность оппонента, чтобы нанести удар-другой. Поединок становился всё напряженнее с каждой секундой, и совсем недавно недовольный необходимостью биться с женщиной зариец полностью отдался сражению. Очень давно он не видел подобной гибкости и силы и уж точно не ожидал обнаружить их в вычурно одетой, холёной и надушенной колдунье. Каждый удар противницы был эталоном воинского искусства, соединившим в себе грацию и тактику. Несколько раз он едва не выронил щит, а посох лишь чудом не перебил ему горло. Подогретая эликсирами кровь кипела в уроженце Великой пустыни, ему казалось, ещё немного, и он достанет вёрткого врага, ещё немного, и отрубленная голова колдуньи отлетит в сторону. Ему казалось... Первый удар посоха врезался в защищённый кольчугой живот. Джафар намеревался контратаковать, однако вместо этого пришлось перекатиться в сторону, уходя от удара противоположного конца посоха, грозившего раздробить ему голову. Чудом успев подпрыгнуть, пропуская под собой круговой взмах шеста, пригибаясь, уходя от такого же взмаха, идущего поверху, зариец наконец смог восстановить стойку, отразить следующий удар и ринуться в новую атаку. На мгновение их оружие сошлось в жёсткой сцепке. Оба участника поединка не спешили отступать, пот стекал по смуглому и бледному лицам, но ни посох, ни ятаган не сдвинулись. Главнокомандующий негодовал, он минимум на треть тяжелее дамочки и явно сильнее, но нездоровая краснота глаз противницы быстро расставила всё на свои места. Они оба использовали эликсиры и магические усиления, но колдунья, для сущности которой тело было лишь временным прибежищем, могла свободно использовать дозы, сокращающие жизнь и разрушавшие организм. В силе и скорости она ему не уступала. Осознав бессмысленность силового противостояния, дерущиеся разорвали блок. Ятаган молнией сверкнул у горла некроманта, лишь чудом не пустив ей кровь, его остановил хлёсткий удар посоха, не давший завершить начатое. Ещё один скользящий удар настиг его в момент перегруппировки, а последний был нанесён рукой - ведьма положилась на вес и прочность перчаток. Давно забытое ощущение накрыло героя. Впервые с момента первого спарринга с дроу он чувствовал себя беспомощным перед лицом врага. Это было тем унизительнее, что уступал он не в силе или скорости, а прежде всего в мастерстве владения оружием, которым по праву гордился. Разумеется, принц-изгнанник не был безнадёжен, пара месяцев тренировок, и он подстроится под вражеский стиль, выработает новые приёмы, станет ещё искуснее и, возможно, победит. Если некромант не возьмётся за него всерьёз. Обидная правда била по самолюбию сильнее митрильной палки. Адэт не позволила себя даже поцарапать, но ведь она была личем, и физические раны были ей по сути безразличны. Она вообще могла наплевать на защиту и полностью отдаться атаке, Джафар же мог убить противницу, лишь поразив её в сердце! Враг с самого начала не считал его угрозой. Опасной для неё была только Мизори, и именно ради неё ведьма берегла силы. - Нападайте все вместе! - крик разнёсся над холмом, наполненный злобой и стыдом крик за уязвлённую гордость. Уйдя в глухую защиту, Джафар отбил ещё несколько выпадов и подсечек перед тем, как из-за его спины выскочила облачённая в стальные доспехи Инь. Оркесса нанесла первый удар, вложив во взмах алебарды все силы, лезвие разрезало воздух, заставив колдунью отскочить. Смитерс и Оливия атаковали одновременно с разных сторон, острия рапиры и сабли должны были встретиться в районе сердца советницы Князя, но оба удара были отведены в стороны разделённым на секции посохом. Воспользовавшись тем, что свободных рук у врага не осталось, Джафар сделал резкий выпад в сторону открывшейся соперницы, но его чаяниям не суждено было сбыться - призрачные конечности зажали ятаган меж своих ладоней. Разорвав сцепившиеся клинки, герои атаковали вновь. Сражение изменилось, превратившись из поединка в натуральную травлю. Словно стая собак на кабана или медведя, герои Параракса наседали на колдунью. Та отбивалась, используя весь доступный боевой и магический арсенал. Почти сразу после совместной атаки её кожа покрылась чёрной вязкой субстанцией, капли которой, изредка падая на снег, заставляли его чернеть, а траву рассыпаться прахом. Три пары дополнительных рук тоже почернели, и порой длинные ногти, которые словно обрели материальную форму, находили свои цели. Всё, чего касалась колдунья, гибло, и если магически обработанное оружие и доспехи ещё защищали владельцев, то по коже расползались отвратительные мутные пятна. Сложнее всего приходилось Инь, чей доспех насквозь проржавел уже через несколько минут боя. Однако оркесса и не думала отступать, её массивное оружие раз за разом проносилось в опасной близости от ведьмы, парировать столь сильные удары она не могла. Этим пользовались остальные, тесня врага и заставляя расходовать драгоценные магические силы. С каждым взмахом призрачных рук, с каждой брошенной чернильной сферой могущество Адэт уменьшалось, а шансы героев увеличивались. Даже стоявший поодаль некромант осмелел. Улучив момент, Клаус призвал собственные духовные длани и попытался оторвать сопернице голову. Не вышло - лапы Адэт перехватили его, и ученику Гризельды пришлось развеять их, избегая расползающейся по астральному телу заразы. Вскоре чернота стала спадать с лича, открывая участки брони и тела. Первый это заметил Смитерс и не преминул воспользоваться, направив лезвие сабли в бок женщины. Его плану не суждено было сбыться, в очередной раз сбив клинок митрильной палкой, Адэт предприняла неожиданно подлый и хитрый ход: одна из эфирных конечностей вырвалась из-под земли, схватив командующего за ногу, остальные, раздувшись от вливаемой в них энергии, совершили мощный круговой взмах, разрезая воздух и поднимая брызги чёрного снега. Нападавшие успели отскочить, все, кроме Ларго, на мужчину обрушилась серия хлестких ударов, сбивая шлем и вырывая из рук оружие. Он был ещё жив, когда нематериальные когти некроманта впились в его лодыжки и запястья, поднимая над землёй. Доли секунды остатки антимагической защиты брони, колдовство Клауса и сильный организм сопротивлялись магическому напору, но истошный крик и звук отрываемых конечностей всё же ворвались в шум боя, возвещая о гибели командующего. Некромант стояла над телом, капли черноты стекали по бледной коже. Вязкой субстанции осталось немного, теперь она покрывала кожу лишь редкими пятнами, позволяя видеть взъерошенные волосы, окрасившиеся кровью лопнувших капилляров глаза, неистово вздымающуюся грудь. Колдунья выжимала из тела возможное и невозможное, пытаясь максимально снизить расход магии. - Если уйдёте сейчас, вам ничего не будет, клянусь честью Князя, - выкрикнула Адэт, пытаясь унять дрожь в конечностях. - Или умрите, как умер этот глупец. - У неё кончаются силы, - пробормотал Джафар, не отрывая взгляда от трупа Ларго, - ещё немного, и она подохнет. Оливия, теперь защита на тебе, Инь, будешь бить последней, Клаус, попробуй её отвлечь. Колдунья с раздражением наблюдала за готовящейся атакой. Ей было очень много лет, в глубине веков осталось детство, попытка завести семью, из которой толком нечего не вышло, проведение ритуала вечной нежизни. На момент встречи с Гварнаэлем она была уже опытным личем, но основные достижения ждали её впереди - тёмные подвиги, несколько книг по анатомии редких видов, некрологии и некрохимии, пост советника и главы давно распавшейся магической коллегии севера. За время своей нежизни женщина в совершенстве освоила владение оружием и боевой магией, за это же время она скопила значительный запас магического концентрата. Стоило несколько раз повернуть барабаны посоха, как из земли вылетело несколько стеклянных ампул, наполненных светящейся субстанцией. Одна из них устремилась в руку колдуньи, стекло хрустнуло на зубах, алая струйка устремилась по подбородку. Женщина смотрела на замерших в растерянности врагов. Она победит их, никаких сомнений. Вопрос лишь в необходимом для победы времени, и сможет ли её соратник это время продержаться. Сражение в небе было в чем-то сродни битве на земле - всё тот же яростный напор и неумолимый натиск, которому противостояли ловкость и опыт. Раз за разом потоки пламени проносились в опасной близости от воздушной элементалистки, обдавая кожу нестерпимым жаром. Загнутые назад клиновидные зубы лязгали у самых пяток, разрывали воздух крючковатые когти. Князь с каждым заходом подбирался к ней всё ближе, и она уже ощущала разогретый воздух окружавшей дракона огненной эгиды. Кто мог подумать, что Князь окажется драконом, возможно самым могущественным в мире существом, против которого выступить в одиночку способны лишь сильнейшие из магов? Драконом, каждый из которых помимо стальной чешуи, огромной силы и регенерации обладает значительным магическим потенциалом. Откуда у врага такой козырь, и отчего он не применил его раньше? Могла ли Мизори ответить на вызов равной по силе картой? Пусть питавшие девушку потоки первоматерии здесь были слабы, она уже была на территории Параракса. Вокруг царила жизнь: под снегом и льдом черви и мыши, в холодных морских водах - рыба, а всего в нескольких тысячах шагов армия победителей решала участь армии побеждённых. Всё это, от человека до травинки, может стать её силой. Стоит лишь позвать, энергия поданных наполнит чародейку до краёв, даруя возможность с лёгкостью сокрушить преображённого Князя. Правда, у подобного метода есть неприятный побочный эффект - все близкие Мизори Торвальд, что пришли сражаться за неё, погибнут. Не станет ни Джафара, ни Грэты, станут частью неё души Клауса и Мерль. Они были хорошими друзьями и верными соратниками, они поддерживали её на пути становления королевой. Теперь пришло время отбросить костыли в сторону и самой взять в руки бразды правления Парараксом. Пришло время стать подлинной императрицей. Тем более, выбора и нет по сути - один из командующих уже умер. Умрут и остальные. Бессмысленно, бесцельно, умрёт сама Мизори, если не использует самую страшную из способностей Сердца. Мизори действительно умрёт. Потому, что отнять жизнь своих спасителей она была не в силах. Никто бы не поверил в подобное, сама Мизори тоже не верила, но соратники, а особенно эльфийка, отчего-то стали ей необычайно дороги. Дороги так сильно, что колдунья скорее умерла бы вместе с ними, чем принесла в жертву собственному существованию. А ведь раньше убийство лучших подруг давалось куда проще... И вновь Мизори вынуждена уклоняться от зубов и когтей, пропускать мимо себя потоки пламени, осознавая, что с каждой прожитой секундой её шансы выжить только уменьшаются. Поток тёмной жидкости вырвался из наконечника посоха, ударив в готовящуюся нанести удар оркессу. Напор субстанции сбил её с ног, опрокидывая на землю, вязкая чернота опутала тело, впитываясь в кожу и вытягивая из Инь жизнь. Деревянный амулет на шее какое-то время сопротивлялся, но исходивший от него свет вскоре потух, ознаменовав конец личного телохранителя вождя Пивных Животов. Ещё один противник пал, и Адэт привычным жестом восполнила запасы первоматерии. Очередная опустевшая ампула затерялась в снегу. Зариец, аристократка, эльфийка и некромант стояли перед ней, надломленные, но ещё готовые сражаться. На самом деле угрозу представлял только зариец. Если Адэт убьёт его, аристократка и некромант убегут. С эльфийкой будет сложнее, Князь просил её не убивать. Повернув барабаны жезлов, колдунья призвала две пары дополнительных рук и восстановила покров смерти. Привычным шагом она направилась в стону будущих жертв, когда случилось непредвиденное - чёрный силуэт у неё за спиной встал, занося алебарду для удара. Покров сыграл с колдуньей злую шутку, помешав вовремя почувствовать угрозу. Когда уши советницы Князя услышали звук взрезаемого воздуха, было уже слишком поздно. Тяжёлое лезвие алебарды обрушилось на основание шеи, наплечник из драконьей кости хрустнул, не выдержав напора орочьей силы и зачарованного клинка. Во все стороны полетело костяное крошево, митрильные заклёпки и брызги крови. Удар достиг цели, и Инь знала, куда бить! Лезвие прошло сквозь некроманта, разрубив туловище от плеча до бедра, прочертив линию, на пути которой неминуемо должно было оказаться сердце. Истошный вопль победительницы вырвался из клыкастого рта. Деревянный амулет на её шее вспыхнул ярче прежнего, и сквозь растрескавшийся корпус соратники и умирающий враг увидели митрильную сердцевину. Цин-Хош была очень могущественным шаманом и защитила несостоявшуюся невесту своего племянника. Чёрная слизь до сих пор покрывала большую часть зелёной кожи, но по-настоящему сильного вреда не причиняла. Великую славу даровали ей бог Бац и шаманка племени! Инь уже собиралась отрезать личу голову, как крик Джафара достиг опьянённого победой слуха. Митрильный посох же достиг серебряной цепочки с амулетом гораздо раньше. Резким движением Адэт сорвала оберег с шеи воительницы, а вслед за этим в её живот впились четыре чёрные лапы. Усилие, и разорванная напополам оркесса падает на снег. Лица оставшихся воинов Параракса выражают неподдельный ужас. Причину того, почему колдунья осталась в живых, первой обнаружила Мерль. Аристократы, а порой даже рядовые воины любят втихую посмеяться над доспехами магов. Довольно минималистические сегменты из магически активных металлов, а то и просто нити, как правило закрывают лишь точки фокусировки, не защищая в прямом смысле совсем. Однако то, что сейчас видела Мерль, по своей компактности превосходило даже нижнее бельё начинающей чародейки. Это была самая маленькая броня на Континенте. И одна из самых надёжных. Зелёные глаза пристально всматривались в поблескивающий среди развороченных рёбер митрильный шар. Идеально круглая сфера окружала единственную уязвимую точку некроманта. Теперь Мерль понимала, почему Адэт похоронила меч Грэты под слоем чёрной жижи - он был единственным способным навредить ей оружием. - Предупреждала ведь, - прошептали губы чернокнижницы. Лёгкие были разрушены, и слова теперь источали холод и бесстрастность духовной магии. Усилия четырёх рук соединили разрубленные половинки тела, одновременно с этим несколько других призрачных конечностей, словно невидимыми стяжками, сшили их вместе. Ещё один противник пал, так и не сумев навредить ей? На самом деле смог. Тело больше не функционировало, оно превратилось в груду мёртвого мяса и теперь вместо экономии магии расходовало её. Адэт раскусила очередную ампулу, с горечью сознавая, что для убийства оставшихся противников ей потребуется ещё минимум две. Мужчина и женщина не заставили себя ждать, напав практически синхронно. Некромант учла снижение своих способностей и немедленно вкатила лошадиную дозу магии в уже безжизненное тело. Разделённый надвое посох умело заблокировал ятаган и рапиру, затем несколько рук, вырвавшись из-под земли, спутали ноги девчонки, а три другие, сложившись в замок, нанесли мощный удар по смуглолицему, далеко отбросив его. Адэт действовала молниеносно: вывернула своей добыче кисть, заставив бросить оружие, и усилием дополнительных конечностей вскрыла кирасу, отбросив её в сторону вместе с лёгким поддоспешником и бельём. Следов поражения магией смерти на девушке почти не было, она была вполне неплохо сложена, красива, хоть и худощава для аристократки. - На первое время сойдёт, - руки сорвали остатки брони, - подожди пару минут, я скоро вернусь, - чернота с призрачных рук ненадолго спала, зато непропорционально вытянулись ногти. Орудуя ими, словно скальпелями, Адэт перерезала девушке сухожилия на ногах и руках. - Пожалуйста, пре... - но закончить мольбу Оливии не дали, ноготь полоснул по языку. Духовная магия заставляет тело верить в те или иные повреждения, отсекая от сознания части души. Командующий чувствовала настоящую боль и была по-настоящему беспомощна, но того, что на самом деле повреждений не существует, ей знать не обязательно. Итак, врагов осталось трое. Вернее, даже двое. - Эй, вставай, чего это ты тут разлёгся, - требовательный голосок резал слух, пятна перед глазами постепенно складывались в эльфийское личико. Джафар застонал, он-то надеялся, что уже помер, но видимо, его затылок просто нашёл под снегом хороший камень. Они всё ещё были на холме у развалин, и сын Великой пустыни сомневался, что за это время враги умерли сами собой. И их, кажется, осталось трое против лича. - Двое, - Мерль грустно покачала головой, - Клаус скрылся, сказал, что у него остался алхимический эликсир на невыключенной горелке. Грустная улыбка расползлась по смуглому лицу. Мальчишка поступил подло, но логично, ему нет никакого смысла сражаться с колдуньей вдвое более сильной, да ещё и с бесконечным запасом первоматерии. - Мы попробуем это использовать, - эльфийка перешла на шёпот, - она уязвима, пока достаёт свои запасы из земли, тратит время на прочтение заклинания, отвлекается. Держи, - одна из сумок явила на свет несколько стеклянных сфер, наполненных жидкостью, - это раствор холодного железа. Кинешь в неё, попробуешь вымотать, в общем, заставишь призвать склянки, и когда она это сделает, думая, что в безопасности, я нанесу удар вот этим, - пальчики отцепили от пояса некий предмет, который после резкого взмаха превратился в железную палку из множества полых цилиндров. - Гюнтер говорил, оно неплохо работает против магических созданий. - Боюсь, в данном случае у оппонента нет проблем с бронестрингами, - вспомнил детали рассказа пивного министра Джафар. - Инь расколола её доспехи, я ударю в место разрыва, - пояснила рыжая, - главное, дай мне возможность! Несостоявшийся император тяжело вздохнул. Девочка снова пытается его использовать, снова выбирает себе ведущую роль и самое тяжкое бремя ответственности. Джафару не нравились манеры эльфийки, его раздражали её неудобные платья и приверженность зелёному цвету, рыжие, вечно накрученные локоны тоже раздражали, как и то, что длинноухая пленница постоянно вмешивалась не в своё дело. При этом ещё никто не вызывал в зарийском воине столь великого восхищения. Об отваге и самоотдаче, с которой Мерль, слабая и беззащитная, каждый раз бросалась в смертельные предприятия, Джафар мог лишь мечтать. Рыжая эльфийка была героем, она вдохновляла, а он не в коем случае не хотел ей уступать. Молча кивнув, мужчина вложил оружие в ножны и вооружился одной из сфер. Некромант приближалась, окутанная саваном смерти, по-прежнему грозная и непобедимая. Когда в неё полетел стеклянный шар, женщина просто лениво пригнулась. Тем самым она допустила ошибку. Вслед за шаром в её сторону, рассекая воздух на манер диска, полетел щит зарийца. Воин превосходно рассчитал время, и щит настиг сферу, разбив стекло и рассеяв по воздуху фонтан брызг. Колдунья попыталась увернуться, но было слишком поздно - россыпь капель зацепила её, оставляя в чёрной шкуре зияющие проталины, идущие вниз, сквозь кожу и мышцы, до самых костей. Адэт едва успела выставить перед собой посох, как Джафар налетел на раненую чародейку. Серия секущих взмахов разразилась каскадом искр, под аккомпанемент скрежета соприкасающегося металла. Поражённый раствором организм ведьмы работал плохо, и зарийцу удалось отбросить её назад. Ещё немного, и острие сабли вонзится в грудь распростёршейся на земле женщины, однако прежде, чем оружие опустилось, в спину воина ударили чёрные когти пущенной под землёй конечности, опутывая защищённые кольчугой члены. Из выброшенного вперёд посоха в него устремился поток чёрной жижи, сбивая жертву с ног. Сбросив с себя часть оболочки, некромант поднялась. Как она и рассчитывала, придётся потратить ещё одну склянку, чтобы покончить с последним оставшимся врагом. Она произнесла заклинание, и именно в этот момент Мерль атаковала. Метнувшись подобно молнии, она нанесла практически идеальный удар перехваченной двумя руками дубинкой. Джафар не верил своим глазам. Ноги девушки тряслись от страха, зубки выбивали дробь и, тем не менее, она решилась, подняла руку на столь ужасного врага. Правда, вместе с этим Джафар был вынужден признать, что переоценил отвагу эльфийки. По цели она не попала. Промахнулась. Шагов на пятнадцать. Адэт слегка приподняла бровь. Синяя субстанция уже разливалась по телу, наполняя его магией, а враги, кажется, перед кончиной слегка тронулись умом. Или они взаправду решили, что её, победившую стольких воинов, сможет ударить маленькая изнеженная девчонка?! Впрочем, её стоит оставить напоследок. Сначала зариец. Тот, к её удивлению, не терял время и использовал оставшееся антимагическое снадобье, чтобы избавится от её смертельных чар, вылив содержимое на себя. Однако этим он подписал себе приговор, поскольку вместе с антижизнью были развеяны чары, наложенные на его оружие, броню и самого. Сейчас перед ней стоял сильный, готовый умереть мужчина, один из лучших представителей расы людей на Континенте, но против трёхсотлетнего некроманта у него не было даже одного шанса из миллиона. Первым же ударом посох выбил воздух из лёгких героя, второй сломал ключицу, третий сбил с ног. Мужчина просто перестал поспевать за колдуньей. Когда чёрная жижа пролилась ему на грудь, он даже не сопротивлялся, лишь крепче сжал зубы, сдерживая крик боли. Ятаган медленно и надрывно пополз к собственному горлу, однако Адэт выбила клинок и отшвырнула его в сторону. Лёгкой смерти этот человек не заслужил, нужно было раньше думать, когда она предлагала отступить. - Ваше Величество, немедленно в сторону, я стреляю! - громкий выкрик эльфийки привёл колдунью в неподдельный ужас. Зря она списала девку со счетов, сейчас она целилась в Князя из небольшого двухзарядного самострела, и Адэт не могла ей ничем помешать. Стрела взвилась в небо, несясь в сторону дерущихся. Если она поразит Гварнаэля в сердце, то умрёт даже он. К глубокому сожалению остроухой особы, охотница из неё была никакая. Девушка не только не задела вовремя увернувшегося дракона, она ещё и собственную похитительницу зацепила - небольших размеров болт торчал из её ладони, застряв в перчатке. Чудом сохранившееся лицо лича просияло искренней улыбкой. Они всё же победили. Осталось разобраться с рыжей, пока она чего доброго не застрелила Торвальд и не лишила Князя верной победы. С сопротивлением к ментальной магии у эльфийки всё было отлично, а вот удар металлической палки наверняка успокоит излишне бойкую девицу. Как некромант, медик и учёный Адэт не сомневалась в своих способностях рассчитать силу удара. Эльфийка не сопротивлялась, видимо понимала, что ей не убежать. Дубинка из холодного железа очень быстро была выбита из рук, а уже через секунду посох навис над рыженькой головкой. Девчонка испуганно взвизгнула, не то от страха, не то от того, что прямо перед ней ударила молния. Удар посоха пришёлся на усиленную митрильными штифтами перчатку из драконьей кожи, глаза Адэт встретились с единственным, оком воздушной элементалистки, искрящимся электричеством. В этот момент в рыхлый снег с глухим звуком шлёпнулась отрубленная драконья голова. За несколько секунд до этого. Мизори уклонялась. Слияние с ветром делало её крайне чувствительной к колебанию температур, изменению запаха, резким звукам, порывам ветра. Дракон был смертельно опасным, но на удивление неловок. Хотя не мудрено, он ведь летал первый раз в жизни. Да и колдовал, кажется, от силы пару недель. Он был волшебником, но использовал только огненную стихию, иные, видимо, не знал. К тому же постоянно терял концентрацию, что отражалось и на его заклинаниях. Чёрт, да эту рептилию без труда бы одолел любой мало-мальски способный студент Академии! Зубы щёлкнули совсем рядом, и несколько капель слюны попали на червлёный металл доспеха. Кулаки колдуньи сжались в бессильной злобе. Сейчас самое время для контратаки, а она не может ответить. Она вообще ничего не может, все, кроме Мерль, мертвы, а энергии её заклинания осталось едва ли на десять минут. Может быть, пришло время сдаться? Мизори уже размышляла о том, какая смерть будет более предпочтительна - в когтях чудовища или внизу, на острых скалах? Ещё она могла утопиться, но близкое знакомство с утопленниками во времена бытности юнгой помогло быстро отсеять сей вариант. Именно в этот момент она услышала предупреждение эльфийки. Вопреки мнению большинства придворных, Мизори думала над своими словами и решениями. Просто из-за ускоренных рефлексов делала это настолько быстро, что порой сама не осознавала. Сейчас она верно заметила, что Мерль никогда бы не стала обращаться к ней по титулу, особенно если происходит что-то требующее срочного внимания. Значит сие игра, имеющая целью обмануть врагов или о чём-то предупредить её. Мерль сказала уклонится от стрелы, Мерль отлично стреляла. В крупного дракона она бы попала без труда, тем не менее, эльфийка сказала уклоняться. Значит, подразумевала обратное - стрелу нужно поймать. Легко сказать! Маленький самострел, который собрала изобретательница, запускал болты с такой силой и скоростью, что даже для Торвальд было нереально перехватить один из них в полёте. Зато можно подставить руку, два слоя драконьей кожи, кисть Мизори и митрильные штифты наверняка зафиксируют стрелу. Так девушка и поступила. Не обращая внимания на скрипучий смех летающего ящера, она внимательно осмотрела заряд и, о чудо, нашла привязанную к нему колбу с синей жидкостью. Магический концентрат! Да ещё так много! Но откуда?! Все запасы этого дорогого и редкого товара они израсходовали, продляя своё пребывание в Дане. Нет времени размышлять! Колба осушена одним глотком, силы вернулись, пускай далеко не все, но и этого достаточно. Дракон больше не выглядит страшным и непобедимым, Мизори даже захотела поиграть с грозным врагом. Она бы так и поступила, если бы к эльфийке не приближался некромант, занося для удара посох. Поэтому Торвальд поступила иначе, не стала тянуть время, атаковала так, как атаковал бы Йохан, быстро и неотвратимо. Дракон был защищён от магических атак, однако в небе его держали крылья. Поток воздуха налетел внезапно, полностью дезориентировав ящера. Неуклюжие взмахи кожистых крыльев тщетно пытались вернуть утраченное равновесие, меж тем Мизори сложила другую руну. Электрический заряд пронёсся мимо Князя, возможно, он не так радовался бы данной неточности, если бы видел, куда разряд угодил. Клинок Оливии на мгновение вспыхнул и, влекомый силой магнетизма, ударил в спину владыки Алаара. Огненная эгида и драконья чешуя - надёжная защита. Простой клинок наверняка отскочил бы или был расплавлен, однако меч аристократа, созданный лучшими оружейниками, не мог быть остановлен так легко. Острие рапиры вошло между рёбер, прошив сердце. Протяжный рёв смертельно раненого существа пронёсся над холмом, а вслед за этим заряженный схожим образом ятаган Джафара снёс ему голову. Для триумфа времени не было. Его не было даже для полёта. Эльфийке угрожала опасность, и императрица применила заклинание, ненавидимое ей даже больше, чем полёт. Сочетание рун дематериализовало элементалистку, обратив её в сгусток заряженных частиц, и уже через доли секунды материализовало вновь, посредством удара молнии прямо перед Адэт. Воздушный и духовный маги замерли, и хотя ожидание их длилось едва ли секунду, тянулась это секунда бесконечно. Казалось, замер даже ветер и холодный морозный воздух прекратил движение, остановились бьющиеся о скалы волны и белые брызги зависли над чёрными камнями. Мизори ударила первой, ускоренный ветром кулак был направлен меж разбитых пластин доспеха. Не было смысла читать заклинание или складывать руну. Зачем соревноваться с соперницей в скорости? Мизори обладала преимуществом в виде возможности ментального колдовства, поэтому ей хватило одной лишь мысли, чтобы сжатый до немыслимой силы воздух ударил в тело лича. Нарушенный из-за поломки доспеха защитный контур не мог выдержать удар, и хотя магии у алаарской колдуньи было больше, чем у ослабевшей Мизори, последняя могла оперировать гораздо большими объёмами первоматерии. Ноги некроманта оторвались от земли, страх, давно забытое чувство, вспыхнул внутри. Адэт хотела жить, творить, радоваться, ненавидеть, хотела впервые за несколько столетий. Однако её время истекало, каждая клеточка её тела чувствовала, как проникающая внутрь магия разрывает её изнутри. Разлетались на части клочки плоти, размолотые в кровавые брызги, вырывались из раны обломки брони и костей, сила заклинания неумолимо разрушала лича, летящего в сторону обрыва. Когда волна уничтожения достигнет сердца, всё будет кончено. Пробить защищающую сердце митрильную сферу ветер, конечно, не сможет, но он вполне способен уничтожить остальное тело, а без него Адэт не сможет ни двигаться, ни колдовать, превратится в прикованную к собственному сердцу пленницу. За доли секунды до полного разрушения она повернула барабан посоха, создавая единственное способное её спасти заклинание. Круг призыва вспыхнул алым светом, когда обломки доспеха уже легли на снег, а сфера продолжала свой полёт к пропасти, лишь у самого обрыва её схватили когти костяного ворона. Расправив призрачные крылья, птица неслась прочь, за море, в сторону Талдома. Очень удобной мишенью была эта птица. Жирная точка на фоне серого неба - прекрасная цель для заклинания. Проиграл! Открыв глаза среди духовного отражения мира, Князь с грустью взирал на собственное тело. Дракон из него получился куда более посредственный, чем человек. Теперь он мёртв и вскоре растворится в духовных венах, что гонят жизнь внутри их мира. Взгляд призрака остановился на вытянутом силуэте девушки, от которой исходило удивительное, ни на что не похожее сияние. Его враг оказался совсем не так прост, как казалось поначалу. Победа досталась ей так быстро! Но мужчина не сожалел, его поражение лишь следствие его ошибок. Чем дольше живёшь, тем больше вероятность, что тебя прикончат, тёмные эльфы не дадут соврать. Одно беспокоило Всетемнейшего, будущее тех, кто шёл с ним рука об руку. Призрак смотрел на хищный оскал воздушной элементалистки, на осколок Адэт, увлекаемый в сторону горизонта наглой, но преданной птицей. Его подруга вступилась за него и сейчас умрёт вместе с ним. Подобного Князь допустить не мог. Как маг, он мог попытаться применить чары, но Мизори Торвальд его колдовство даже не пощекочет, однако было у полудракона ещё одно оружие. Тёмный Властелин не колебался ни секунды, от императрицы его отделяло всего несколько метров, эти метры призрак преодолел в мгновение ока, бросаясь в окружающее девушку сияние. Неведомая сила рванула душу на себя, сливая её с сущностью колдуньи, однако если для животных процесс был мгновенен, а для людей занимал доли секунды, то Князь ненадолго сохранял разум и форму. Его память, сознание, чувства, всё то, чем он жил эти три столетия, были направлены в разум элементалистки. Перед глазами девушки проносились века, сотни сражений, влюблённостей, встреч и расставаний, завоевания, несчётные убийства и зверства, проклятия врагов, восторг подданных, смех друзей, злоба, отчаяние, стыд, гордыня, смелость... - Миз, ты в порядке?! - ладошка несколько раз мелькнула перед застывшим глазом. - Почти, - девушка очнулась от ступора и тут же нецензурно выругалась. Враг скрылся, теперь его уже не поймать. Стоит сделать заметку о том, что души древних существ трудны для переваривания. Застыв ещё на несколько секунд, девушка выдохнула. Броня была разряжена, и она позволила себе потрепать рыжую подругу по волосам. Одарив её благодарной улыбкой и окровавленным болтом, выдернутым из руки, Тёмная Властительница поспешила в сторону главнокомандующего. К её удивлению последний ещё не помер, но находился в процессе, антижизнь делала своё дело. - Надеюсь, он не обидится, - пробормотала Мизори скорее для самоуспокоения, - но другого способа разрушения такого рода заклинаний я не знаю, - с этими словами девушка сложила руну, и электрический заряд ударил в несчастного зарийца. - Клаус! Где бы ты не прятался, маленький вредитель, вылезай немедленно, и я закрою глаза на твоё предательство! - Это было тактическое отступление, Моя Императрица, - лич появился из земли так же внезапно, как исчез. Подойдя к Джафару, он многозначительно поцокал языком. - Магию Адэт вы из него вытравили, я вас поздравляю, и половину внутренностей сожгли. Знаете, будь на его месте юноша тринадцати-четырнадцати лет, то его бы не спасла никакая магия. Духовные чары медленно обволакивали тяжелораненого. Клаус не особо радовался случившемуся, его планы опять пошли прахом. Однако всё могло закончится хуже - Сердце могло достаться Адэт. Вот в этом случае конец пришёл бы безапелляционный. А так ему остаётся лишь скрашивать унылые министерские будни сладостями и некроконструированием, ожидая, когда Её Императорское Величество отправится к праотцам. - Кстати о некроконструировании, - проведя базовую заморозку повреждений и убедившись, что жизни зарийца ничего не угрожает, Клаус кивнул в сторону трупа Князя, - думаю, я заслужил награду за верную службу. Без меня сэр Джафар ни за что бы не удержал Всемертвейшего. - Забирай, - Мизори пожала плечами. Она уже отняла у Клауса Сердце и через чур ссориться с некромантом не хотела. Довольный маг подобрал полы мантии и чинно зашагал в сторону своего трофея. Именно в этот момент произошло непредвиденное: серые небеса словно разверзлись, и чёрная тень накрыла героев. Существо огромных размеров спускалось с небес, каждый взмах его крыльев поднимал в воздух снежные вихри, серебристая чешуя переливалась, отражая блёклый свет, а в жёлтых глазах полыхало пламя. Дракон приземлился у тела Тёмного Властелина, вонзая когти в каменистую землю. - Коловорот мне в ухо... - эльфийка повисла на императрице, хватаясь за сердце. - Только кровной мести нам не хватало! Миз, ты умеешь убивать драконов!? - Как оказалось, умею, - пробормотала та, кивая на труп Князя. - А взрослых драконов? - Кажется, сейчас мы и это узнаем, - отстранив девушку, колдунья сложила несколько рун, накладывая на доспех щит и ещё сильнее обостряя чувства. Дракон ответил на этот жест оскалом и угрожающим рычанием. В бою побеждает тот, на чьей стороне инициатива. Закусив губу, Мизори приготовилась бросить в монстра первое заклинание, как внезапно сверху спикировала белая курочка, приземляясь ровно между крылатым ящером и элементалисткой. - Не стоит с ней связываться, девочка, эту битву тебе не выиграть, - слова, произнесённые на чистом общеконтинентальном языке, повергли присутствующих в шок. Ни Мерль, ни Мизори, ни Клаус не разу не слышали, чтобы дракон говорил по-человечески. Кажется, другой дракон был поражён не меньше. - Ты, - Беллина обернулась к ящеру, - забирай своего птенца, на этом всё. - Но-но-но, - подал голос окончательно потерявшийся некромант, - это же полудракон! Вы хоть представляете, сколько он стоит?! Да их последнюю тысячу лет от силы пару раз видели! А прошедших перерождение вообще были единицы за всю историю Мира! Ваше Величество, не позволяйте этой алчной твари нас обобрать! Убейте её!!! - Тебе нужно, ты и убивай, - фыркнула Торвальд, гордо вздёрнув нос, - а с меня на сегодня драк и смертей хватит. Ящер прошептал заклинание, и тело, принадлежавшее повелителю Алаара, сжалось в размерах. Передняя лапа потянулась вперёд, сгребая добычу. Чудовище всё ещё было настороже, смотрело опасливо и недоверчиво, но стоило трофею оказаться в лапе, крылья совершили могучий взмах, поднимая величественное существо над землёй. Ещё несколько взмахов, и оно летит на юг, в сторону горизонта. - Интересно, куда она его понесла? - пробормотала Мизори, ища, на что бы присесть. Она была полностью вымотана, физически и морально. - Если пустишь меня, то скажу, - белая курочка грациозно приземлилась на плечо, распушая перья. - И как я забыла, что все драконы колдуны и волшебники, - подумала девушка. - Мы и так грандиозны, - ответил голос в голове, - если мы ещё и маги, то будем через чур величественны. Так думают смертные. Они просто не могут себе этого представить. - Верно подмечено. - Она понесла его на Солнечные Утёсы. Именно там находят последнее пристанище драконы. Настоящие драконы. Смертному будет непросто понять, но Гварнаэль был воистину достойным представителем нашего вида. Сам того не замечая, он прожил жизнь, как подобает Небесному Властителю, ведь главное для дракона - собственная индивидуальность. - Занятная история. Кстати, спасибо, что защитила нас. - Не за что. И я вас не защищала. Мы вообще стараемся не вмешиваться дела других рас. Печальный опыт. - Но я отчётливо слышала... Хотя погоди... Ты говорила с ней?! - Девочке ещё только предстоит стать взрослой, у драконов это занимает много столетий. И да, порой по молодости мы творим такое, за что потом очень стыдно. Связи с другими видами, захваты земель, требование жертвоприношений, воровство особ королевской крови. Ты наверняка знакома с полным списком. Так что я лишь заступилась за подростка. Тебе, Мизори Торвальд, защита не нужна. Курица взяла паузу, молча взирая на удивлённую девушку, в её жёлтых глазах отражался единственный глаз императрицы, чернильный, искрящийся магическим светом. Когда рука погладила её по спине, дракониха блаженно зажмурилась. - Ты выросла, - сказала она, - ты наконец выросла, Тёмная Властительница. *** Белые земли, припорошённые снегом деревья и утопающие в зимнем серебре посёлки проносились под призрачными крыльями фамильяра. Он летел так быстро, как только мог, знал, что с его госпожой ничего не случится, но всё равно торопился. Вот впереди забрезжили очертания башен Талдома, к одной из них, сложив крылья, и спикировала птица. Села на окно, спрыгнула на пол комнаты, осторожно взяла сердце в клюв и чинно зашагала в самую дальнюю комнату. Там, среди шкафов с колбами и образцов различных животных, располагалась странная конструкция. Оно больше всего напоминало голема - голова, рёбра, руки, две пары ног. Однако в глаза сразу же бросались два отличия. Во-первых, голем был слишком хлипок, не имел ни брони, ни встроенных стреломётов, ни клинков. Во-вторых, он был сделан из чистого митрила! Вскарабкавшись по рёбрам, Аркаринарт бережно водрузил сферу на небольшую платформу в центре грудной клетки, спустя несколько минут пустые глаза конструкта вспыхнули белым светом. Адэт повела рукой, несколько раз сжала в кулак тонкие спицы пальцев. Запасное тело работало, пока с неохотой, но со временем она привыкнет. Но не об этом сейчас были её мысли. Смерть друга, потеря родного скелета, поражение... Эмоции бушевали в душе некроманта, столь сильные и необоримые, что сдавала даже столетиями закаляемая воля. Колдунье хотелось плакать, напиться с горя, маяться в безделье. Она дрожала, помнила страх, испытанный во время битвы, когда её едва не убили, помнила азарт сражения, желала взять реванш. И больше всего её манил таинственный свет, исходящий от параракской императрицы. Он словно до сих пор сиял перед глазами, разжигая алчность и любопытство. Впервые за последние столетия лич чувствовала себя по-настоящему живой! И она больше не откажется от этих ощущений! Она будет бороться до конца! Вместе с Энтоном они выбьют южан с территории княжества, уничтожат Параракс и завладеют тайной этой страны. На это она поставит свою жизнь!