Скучает по ней. Сидя на крыше, вспоминая, как они вместе сидели на ней, как она опускала голову ему на колени, как он гладил её по волосам. Первый поцелуй, который был так недавно. Для него всё было недавно. Разговоры по ночам. объятия, такие мимолётные касания. Раньше не придавал значения, а теперь… Теперь, блять, помнишь всё. Даже, сука, что было в школе. Бутылка виски в руке, сигареты лежат рядом. Сейчас всё настолько бесит, раздражает. Хочется тоже спрыгнуть, прямо сейчас, когда твои друзья в квартире, когда твои родители скоро вернутся. Несправедливо, они живут, а Лиля умерла. Он сидит тут, пьёт, курит, а она мертва. Она, блять, лежит сейчас в этой ёбаной Припяти. Несправедливо. Когда он уже хочет прыгнуть, кто-то хватает его за руку. — Дурак, — шепчет Лиля. Стоп, он спит, он точно спит, не может быть такого. — Не призрак я, — словно читает мысли Вершинина, произнесла Морозова. — Не верю, — парень улыбнулся. Посмотрел на губы девушки, облизнув свои. Как же он скучал по ней, как хочет поцеловать её. — Не веришь? Хорошо… Девушка привстала на носочки, обнимая Вершинина за шею. Голубые глаза смотрят на серые. Как им не хватало этого. Взяв инициативу в свои руку, парень обнял за талию девушку, целуя её в губы. Лиля прижалась к парню ближе, растворяясь в этом поцелуе.
— Что за хуйня? — невольно вырвалось у Лили. Как так вышло? Она стоит в заброшенном доме, где её убили, в той же, блять, комнате. Что тут происходит?! Или она теперь призрак, но почему, когда девушка себя щипает, чувствует боль? Столько много вопросов, и чувствует себя сейчас Лиля опустошённо. Девушка отчётливо помнит боль, когда Костенко выстрелил в неё. Эту адскую боль, перед глазами всё плывёт, а ты понимаешь, что уже умираешь, что уже ничего не увидишь, что нет у тебя будущего. Но Лиля сама этого желала, почему же сейчас от мыслей становится так тошно? Когда перед ней появляется её же копия, так вообще хочется вырвать себе волосы, а потом сразу в псих-больницу. — Как же меня раздражали. Что здесь, блять, творится? Это загробный мир? Но почему они в Припяти, почему перед ней стоит её копия? Всё плывёт перед глазами, голова кружится, в сердце что-то щемит. Боясь упасть, девушка села на подоконник, не сводя взгляда с непонятного существа. Чего ей бояться, она уже умерла, вроде… Сейчас бы Пашин револьвер сюда. Паша. Воспоминания о нём вызывают лёгкую улыбку на лице, дрожь по телу, вспоминая все эти поцелуи. Их было всего два, ну и что? Для неё уже это… нирвана? Как же ей не хватает его. Интересно, а он скучает по ней? — Вы меня бесили, ходили тут, перемещались в прошлое, — всё, что говорит её копия, эхом отдаётся в голове. — Я — Зона. — В моём обличье? — усмехнулась Лиля, хотя ей было страшно, страшно и одновременно любопытно. — Фантом, детка. Слушай меня, сейчас я возвращаю тебя к твоим друзьям, без вопросов, прошу. Просто вы меня бесили, да и твоё тело… до сих пор меня бесит. — Серьёзно? Что, блять? — Если хочешь — то останься здесь. «Морозова, что ты несёшь? Отправляйся к Вершинину, не выпендривайся» — пронеслось в голове у девушки. По лицу Лили было понятно, что она выбрала. Зона хлопнула в ладоши, когда уже девушки не оказалась рядом, она смогла спокойно вздохнуть. Как же её не хватало того чувства… Что она кого-то спасает. Да, она убивает людей, да её бесят люди. К Морозовой она прониклась сочувствием. Зона — девушка, которая не успела спастись, которую избивал отец постоянно, унижала сверстники. Ей знакомы чувства Лили.***
Яркая вспышка, Лиля стоит на крыше. Серьёзно? Это всё произошло? Теперь Морозова верит в чудеса, а как тут не верить… Посмотрев на край крыши, где раньше они часто сидели с Пашей, она увидела его, за кого готова отдать жизнь, а он тут хочет прыгнуть с крыши. Подбежав к парню и отдёрнув его за руку, Лиля хотела накричать на него, но не смогла. Как же она рада его видеть, как же скучала по нему.***
Внизу суетятся люди, не подозревая о двух влюблённых, которые сидят на крыши, взявшись за руки, попивая виски. — Морозова, меняй фамилию, — усмехнулся Вершинин, а девушка подавилась виски. — На какую? — Вершинина Лилия Алексеевна, — дотронувшись до лица Морозовой, стирая слёзы, он улыбнулся. Она любит его, он любит её. Все это давно знали. Да это, блять, не романтично. Она была мертва, какая романтика, люди? — Согласна…