Сними маску

      Тихо поднимаясь по лестнице, в голову Лили несколько раз пришла мысль, что это её последний день. Она принимала это с лёгкостью, не психовала, как это делал внизу Горелов. Для неё это просто.       Принимать смерть, когда твоя жизнь не сахар, когда на твоём теле многочисленные шрамы и гематомы.       Но самое страшное осознавать, что твои близкие погибнут вместе с тобой. И погибнет даже та самая правильная Антонова, которая всегда бесила Морозову.       Сейчас девушка идёт одна, она сбежала. Стыдно. Страшно. Обидно.       Обидно за отца, Морозова сама должна посмотреть в глаза этому ублюдку. Она желала смерти, когда он её бил, но это в порыве злости. Ещё часто задумывалась о том, что хотела бы гореть в Аду не в одном котле с Алексеем.       А теперь не может остановить слёзы, они сами текут по её щекам.       Морозова подошла к своему папе, когда у него уже начали синеть губы. Девушка поцеловала его в лоб, как же она хотела это сделать, когда он был жив. Лиля хотела, чтобы он смог её понять, чтобы выслушал её, обнял и поцеловал в лоб.       Считай, что не судьба. Жизнь вообще бывает непредсказуемой. Вот тебя недавно любили и ценили в семье, а потом в одночасье всё разрушилось.Как же это банально звучит, но это правда.       Прижавшись к стене, Лиля глубоко вздохнула. Не готова она была идти сюда, но выхода нет. Зашла в комнату, откуда и выпало тело ее отца и подкастера. — Лиленька, — мужчина, смотревший в окно, резко повернулся. Его лицо сразу вызвало отвращение у Морозовой, даже от того, как он произнес ее имя, ее чуть не вырвало. Он произносил это с такой брезгливостью. — Я тебя ждал. — Можно спросить, а кто Вы такой?       С чего такое дружелюбие, Морозова? Он убил твоего отца! — Костенко Сергей, офицер КГБ, — мужчина подошел к Лиле, проведя ладонью по ее лицу, он резко ударил девушку в живот. — Слушай, я за вами всю дорогу гнался. — Ублюдок ты, Костенко, — Морозова отошла от Сергея, ухмыльнувшись. Таких мужчин всегда считала слабыми. — Закрой свой рот, — прошипел тот, подходя ближе. — Теперь поговорим спокойно. Мне нужен прибор. — Какой прибор?       Серьезно? Он какой-то маньяк, а от мыслей, что он именно убил отца, становится еще хуже. — Пять дней назад, из вашей компании Антонова Анна отправилась в путешествии, видимо, она не рассказала тебе. Вы же с ней отличные друзья, Лиличка?       Девушка сейчас бы вырвала все волосы этой благородной сучки, которая куда-то влипла. Хорошо, что рядом ее нет. — Я продолжу, — вывел из ступора Лилю, — мне нужен он. Чем быстрее, тем лучше.       Точно маньяк. Где она возьмет этот чертов прибор? Еще и из ребят никого нет рядом. Как бы она хотела прижаться к Вершинину, вдохнуть такой уже родной и любимый запах одеколона. — Соболезную с отцом, — ухмылка на губах, как же хочется стереть ее с его лица. Кто он, черт дери, такой? — Себе соболезнуй. — Не страшно, что я могу с такой же легкостью убить тебя?       Страшно, очень страшно, но она не может это показать. Лиля не будет истерить, как Антонова. Девушка останется гордой до конца, будь перед ней Алексей или Сергей Костенко. Пусть сейчас она смотрит в глаза убийце и маньяку, у которого рука не дрогнет убить её здесь. — Сними маску, Морозова, ты же боишься. Знаешь, люблю страх людей. Могу сказать то, что твой отец умер во благо. — Желаю тебе, чтоб ты так же сдох.       Девушка уже развернулась, но уйти ей не дала сильная рука, которая схватила её за запястье. — Я не хотел их убивать. Алексей заслужил это. — Тоже заслуживаешь, но не сдохнешь же…       В руках у Сергея мгновенно появляется пистолет, а девушка смотрит на него с вызовом. Не собирается убегать, пусть стреляет, раз ему так хочется.       Дверь открывается, входят ребята, в руках прибор. Аня рассказала все им, как была в прошлом, пока они спали, как встретила этого мужчину. — Меняю прибор на девку, — Костенко прижимает к себе Лилю, держа пистолет над ее головой. Вырываться бесполезно. Он настолько сильно ее прижал, что даже воздуха не хватает, чтобы вздохнуть нормально. Да и какой тут вздохнуть, тебя тут убивают. — Ты нас отпустишь? — Паша единственный об этом беспокоится. Нет, ему быстрее бы вытащить Лилю из лап этого мудака, но если это все обман? Отдаст он этот чёртов прибор, а потом так выйдет, что каждый умрёт. — Естественно, — прошептал Костенко, а потом добавил громче. — Естественно.       Остался один патрон. Даже если рискнуть, выстрелить, то вдруг попадет в Морозову, а Паша не готов ее терять.       Пусть она суицидница, пусть у нее взрывной характер. Но он никому не отдаст эту дурочку. — Не верь ему, — шепчет девушка, когда Вершинин смотрит на нее, ища хоть какой-то поддержки. Настя кричит что-то о том, что нужно что-то сделать, Горелов пытается сам что-то сделать. Сейчас для Лили и Паши все как во сне. Пелена перед глазами. — Ребятки, давайте уже, — торопит Костенко. У него нет в планах их убивать, но он может это сделать.       Сейчас у каждого сердце забилось быстрее, сейчас каждый думает, как решить эту чёртову проблему. Но ни у кого нет решения.       Горелов вырывает сумку, подходит медленно к ним. Морозова качает головой, надо было убегать. Пусть она бы умерла, сейчас ей на всё наплевать, главное, чтобы они были живы и выбрались отсюда. — Медленно давай, — командует офицер. Морозова даже дышать перестала, когда парень подходил к ним. Замотала головой, шептала, чтобы он отошёл. — Спокойно, девочка. — Мечтаю, чтобы вы горели в Аду не в одном котле со мной, — выплюнула эти слова Морозова. Как же ей было противно и мерзко находиться в таком положение. Быстрее хотя бы пристрелил. Ждать смерть — это самое худшее, хоть и с лёгкостью её принимать.       Хватка Костенко слабеет, Лиля ударяет его в живот, и девушка вырвалась.       Последнее, что она помнит, это выстрел в спину. Лицо Вершинина и Романовой. У ребят на глазах слёзы. Она почувствовала боль и облегчение.       Больше не будет ничего. Одна пустота.

***

      Блондин взъерошил волосы, облокачиваясь о машину.       Рядом с ним стоит Настя, а они ведь выжили. Они ведь, блять, выжили.       Несправедливость, чёрт, как же он жалеет, что упустил её тогда. Она убежала прямо перед его носом, а он не догнал, мудак.       Он не плачет, не плачет. Вершинин расстроился, никто не плачет, все просто расстроились.       Горелов не выкуривает десятую сигарету подряд, Настя не всхлипывает, обнимая Лешу. Паша не вспоминает её губы, её улыбку, её волосы и лицо.       Нет, ничего такого нет. Все просто расстроились, чёрт, все просто хотят, чтобы это был сон.       Чтобы Морозова встала, пошутила, а потом обняла Настю, Лешу, поцеловала Пашу, поиздевалась над Аней.       Она даже больше встать не сможет, её уже похоронили. Вместе с её отцом.       Один Паша знал всю правду, откуда у неё эти гематомы.       Её похоронили с улыбкой, чёрт дери, с искренней улыбкой.       Костенко тоже мёртв, лучше бы сейчас был мёртв Вершинин. Офицер КГБ, мда, из-за какой-то бредовой идеи спасти вымерший город, теперь его Лиля мертва, уже не его, да она и никогда не была его! Как же он ненавидит эту ёбаную Припять. — Верш, я скучаю по ней, — тихо всхлипнула Настя, подойдя к нему и вытерла с лица слёзы. — Я тоже, Настюх.       Он обнимает её, она утыкается ему в футболку, позже подходят Аня и Лёша.       Она умерла, а что будет с ним?       Он будет жить, но не полюбит больше никого, так как её.       На кого она его кинула, зачем она умерла.       Расплакаться бы, сука, да сил уже нет. — Поехали, — тихо выговаривает Горелов, и брюнет берёт рыжую за руку.       Они всегда будут вместе, сейчас вчетвером они доедут до Москвы. Тройка друзей отправятся к Паше домой, и они забудутся на минуту, выльют всё, что творится на душе. Раньше их было четверо.       А Морозова тихо будет наблюдать сверху, не довелось ей попасть в Ад. — Надо было снять свою маску, Лиль, но как же она мне нравилась.       Ребята уходят, кладя на могилу, которую они сделали сами, цветы.