you'll never be mine!

Чимин вздыхает бесшумно. Сосредоточенное лицо напротив напоминает скульптуру тончайшей работы, с грубыми росчерками скул, серьезно поджатыми тонкими губами, будто вырезанными из светлого мрамора. Широкие ладони, испачканные в глине, нежно касаются стенок липкой посудины, и в этих повторяющихся однообразных движениях есть что-то гипнотическое. Чимин завороженный следит за сильными руками, напряжёнными мышцами, что очерчиваются под тонкой светлой рубашкой и внутри себя умирает, даже не пытаясь подать сигнал бедствия. Его собственный кусок глины все так же продолжает оставаться скукоженной массой деформированного сырья, а сам он кажется, мало отличается от комка грязи под своими пальцами. Потому что мужчина (божество), сидящий напротив не дает ни единого шанса, пленяет и парализует. Когда Он размыкает губы, и низким голосом просит соседа по станку передать шликер, позвоночник Чимина дробится от мурашек. Он, наивный, считал, что невозможно быть идеальным во всем. Но этот голос. Чимин почти плачет от безысходности, потому что время занятия по гончарному мастерству неминуемо близится к концу, а он так и не смог собраться и хотя бы улыбнуться незнакомцу. О такой дерзости как попросить номер телефона он даже думать не может. Он продолжает бросать взгляды украдкой, заворожённый, стойко игнорируя покашливания преподавателя, который все-таки замечает его бесформенный замес. Чимин очарован. И кажется, влюблен. С первого взгляда. Фактически, безответно, потому что не может представить себе разговор с этим красавчиком. И заниженная самооценка, ассоциации своей внешности с милыми каракатицами, тут совсем не при чем. Чимин реалист, и смотрит на вещи трезво. Он ни за что не станет пытаться прыгнуть выше своей головы. Такой привлекательный парень вряд ли когда-то захочет заговорить с таким как он. *** Оказывается, найти информацию о волонтерах, посещавших мастер классы в рамках благотворительной акции, совсем не сложно. И каждое имя проверить не составляет труда. Таким образом, спустя два дня тщетных поисков, стенаний, и экзистенциальных вопросов «что, я черт возьми, делаю», он узнает имя. Чон Чонгук. Первокурсник с факультета бизнес-коммуникаций. ... Чимин тихо сползает под компьютерный стол, за которым провел последние двое суток, в попытке найти парня, которого видел всего один раз в своей жизни. И что он теперь будет делать, после того, как приобрел всю эту информацию (расписание занятий, адрес электронной почты и аккаунты в соцсетях)? Он чувствует себя жалким сталкером, недостойным даже и пальца привлекательного незнакомца. Как он вообще собирается привлечь Его внимание, будучи таким отвратительным и недостойным? Чимин не знает. И плейлист из грустных песен, под названием "самые грустные песни о разбитом сердце", совсем не придают ему сил справляться с душевной дилеммой. *** Когда Чимин думает, что дела обстоят плохо, то в действительности они обстоят просто кошмарно. Настолько, что он секунду назад опрокинул свой бумажный стаканчик с латте у ног собственноручно возведённого божества, с которым совершенно случайно столкнулся на кампусе, у библиотеки (не так уж и сложно догадаться, где своё свободное время проводит студент первокурсник). Удручающе неловкая ситуация. Он сам не успевает заметить, как его желеобразная ладонь разжимается, роняя стакан с приторным содержимым на мощеный красной плиткой тротуар. Прямо у ног Чон Чонгука. Который, возможно, и удивился подобному искусному трюку, изображающему неловкость, но даже глазом не повел. Другими словами, он сделал вид, что совершенно не заметил акта современного изобразительного искусства - рисования кофейной молочной пеной на красной плитке университетской пешеходной дорожки. Он просто перешагнул через позорную лужу и пошёл дальше. Он даже не удосужился попросить Чимина быть осторожнее, как это сделал бы любой другой студент (пускай даже не самым литературным текстом). Он просто прошёл мимо. Попутно разбив крохотное чиминье сердечко. Казалось бы, рядовая ситуация, когда ты ведёшь себя перед своей Немезидой как существо, лишенное конечностей. Впору было поплакать и забыть (идти вперед, жить будущим, начать ценить себя, найти свой путь, etc/нужное подчеркнуть). Но Пак Чимин, будучи очень восприимчивым и чувствительным, утопает в болезненной самокритике. *** Вторая ситуация на грани фола происходит почти на следующий же день и именуется Вторым Пришествием (безграничного пиздеца). Чимин, еле отошедший после кофейной катастрофы, шёл прогулочным шагом в сторону кафетерия, что-то напевая себе под нос. Ему и его девичьей памяти жилось сносно, и он даже рассеянно думал о том, чем бы подкупить/пригрозить Тэхену, чтобы тот достал для него конспекты по мировой истории живописи. И собственно, именно этот нечистый замысел становится фатальным в ситуации, которая случается секундой позже. Девушка, что шла позади него, не устояв на своих двадцатисантиметровых каблуках, вдруг начинает крениться вперёд. Всемирный закон гравитации решил заявить о себе, и проучить Икаруса. Молодая особа всячески пытается предотвратить процесс полёта лицом в пол и размахивает своими длинными руками. Естественно, задумчиво плывущий впереди Чимин оказывается невероятно удобной возможностью не испортить дорогой, недавно слепленный лучшими хирургами нос, и она хватается за него как утопающий за соломинку. Увы, этим своим решением она хоть и спасает свой безупречный профиль, но не предотвращает трагедию. Когда она обрушивается всем своим естеством на впереди идущего, срабатывает эффект домино - не выдержав тяжести, Чимин летит лицом вниз. И, наверное, это злой рок, не иначе - навстречу ему идет Чон Чонгук. Секунды «до», пролетают в невероятной агонии. Чимин будто в замедленной съёмке видит, как искривляется, а затем пропадает с поля зрения лицо Чонгука. И буквально через мгновение он созерцает с неприлично близкого расстояния кафель, а сзади наваливается нечто грузное. - Ты в порядке? - спрашивает низкий приятный голос. И Чимин готов выкрикнуть сдавленное "да!", глубоко наплевав, на, кажется, сломанные рёбра. Но голос сверху успевает перехватить инициативу: - О, нет! Я ноготь сломала! От отчаяния он хрипит, злобно желая придавившей его особе, вместе с ногтем сломать ещё и пару конечностей, бонусом. - Давай помогу, - "Чонгук такой джентльмен". - Спасибо, - девушка благодарно щебечет, и напоследок, решает окончательно прикончить Чимина, оттолкнувшись об него коленом, в попытке встать. Когда он кричит от адской боли, недовольный женский голос возвещает его: - Эй, я не настолько тяжёлая! И слышится смешок принадлежащий Чон Чонгуку. Чимин думает, что было бы намного лучше, если бы эта сумасшедшая придавила его насмерть. Потому что лучше умереть, и не слышать эти снисходительные смешки, пускай даже и такие соблазнительные. И как жаль, что он даже не может просто взять и потерять сознание, как сделала бы любая уважающая себя благородная дама эпохи Ренессанса. К его собственному глубочайшему сожалению, он был лишь Пак Чимином. Который за два дня успел скатиться на илистое дно. А Чон Чонгук как был недосягаемым, так таким и остался.