Искупление

Клаус проснулся на рассвете, когда синева утра мягкой поступью вкралась в спальню. От красок изменчивого утреннего света, сменяющего оттенки ежеминутно, Кэролайн, спящая с ним рядом, казалась эфемерным, воздушным созданием, феей, которая исчезает из постели соблазненного мужчины в тот час, когда солнечные лучи падают на землю, и от этой глупой мысли Клаус испытал иррациональный страх, привлекая ее к себе. Она не запротестовала, льня к теплу его тела, и даже довольно пробормотала что-то, вызывая у него короткую улыбку. Вчерашний день, хоть и привел его в ярость, которая позже удивила его самого, заставил его признать, что чувства, которые он стал испытывать к Кэролайн, были определенно сложнее желания мести. Ее золотистые волосы разметались по подушкам, и Клаус рассеянно погладил шелковистые пряди, вспоминая, как ночью запустил в них пальцы и оттянул ее голову назад, оставляя кусачие поцелуи на шее, которые должны были к утру превратиться в яркие отметины. И она лишь раз болезненно всхлипнула, когда его зубы скользнули по ее шее, по острому плечу. Словно этот отчаянный поступок заставил ее позабыть о всякой стеснительности, заставлявшей ее раньше так очаровательно краснеть, и разбудил в ней нечто что-то более темное и порочное. Она все же немного краснела, не без этого. Когда он позволил себе несколько грязных слов, ее щеки вспыхнули, но по сбившемуся дыханию Клаус понял, как возбуждает ее такая игра. Еще больше она зарделась, когда он развел ее бедра, раскрывая ее истекающий желанием центр, но она забыла о любом стеснении в тот же момент, когда его язык принялся искусно ее ласкать, и все, что он от нее услышал, — задыхающиеся, несвязные стоны. Он не знал, что его дернуло потом ехидно заметить, что даже избалованные девочки Деймона не стали бы просто принимать такие ласки, но когда Кэролайн, внезапно упрямо вздернувшая подбородок, посмотревшая на него с вызовом, опустилась перед ним на колени, Клаус понял, что он так до конца и не разгадал загадку, что носила теперь имя Кэролайн Майклсон. И даже ее не самые умелые ласки, золотоволосая головка между его бедер, сверкнувшие вызовом синие глаза возбудили его настолько, что сейчас, наутро после этой странной ночи, он до конца не мог осознать, почему его прежде идеальный план превратился в такую неразбериху. Она сама подарила ему такую возможность ранить ее, унизить, в конце концов, определить ее судьбу — разве не справедливо было бы сестре убийцы оказаться в одном из публичных домов? Но почему стиснуть руки на ее шее и прошипеть что-то уничижающе-язвительное у него не вышло. 
Клаус слишком хорошо помнил, как потускнели ее глаза в тот день, когда он импульсивно бросил ей, что только ее смерть сможет искупить вину ее брата. С тех пор прошло много дней и она ни разу не упрекнула его этим, но Клаус знал, что в тот момент в ней что-то безвозвратно изменилось: в Брайтоне она стала похожей на тень самой себя. Ее глаза потускнели, улыбка утратила свой свет, а он не понимал, почему все это, этот печальный взгляд и горькая улыбка, тяготит его сердце, тогда как он должен радоваться тому, что ее сердце разбито так же, как оказалось разбито сердце его сестры.
 Просить прощения он не умел, да и не хотел, но смотреть на нее такую ему не доставляло никакого удовольствия. Она будто превращалась в куколку, какой ее называл Деймон: фарфоровую, хрупкую, безжизненную. 
И теперь он начинал думать, что идея вернуться в Лондон была не такой уж и плохой: здесь, в окружении других членов семьи, она начала оттаивать, ее улыбка стала живее, но его отчаянно не покидало чувство, что шаг за шагом она отдаляется от него все дальше. И он метался, как раненый зверь в клетке, не понимая, почему ее обожающий взгляд так важен для него, почему все ее улыбки должны принадлежать ему… и почему мысли о том, что она, Кэролайн, никак не виновата в том, что произошло с Фреей, его не оставляют в покое. В последние дни, наблюдая за тем, как Кэролайн щебечет с Ребеккой, как она возится с малышкой Надей, как тепло принимает ее Элайджа, Клаус все чаще думал о том, что у него все еще есть шанс сделать ее счастливой. Только он не знал, может ли он позволить быть счастливым самому себе, может ли он оставить смерть сестры неотмщенной, и это тяготило.

***

Кэролайн проснулась, когда солнце уже было высоко в небе. Она с удовольствием потянулась в постели, бездумно рассматривая расписной потолок с несколько минут, а затем, вспомнив, что произошло вчерашней ночью, рывком села на постели, рассматривая брошенную на полу одежду и сброшенные одеяла. Она зажмурилась, впрочем, не сдерживая своей улыбки, и покачала головой. Кэролайн не знала, стоит ли ей стыдиться того, что произошло, или стоит радоваться, в таком она была смятении. И все же… Ей хотелось улыбаться, хотелось наслаждаться тем странным чувством, которым Клаус ее заразил вчера… 
Когда Бонни пришла к ней с завтраком и с сообщением о том, что ванна скоро будет готова, Кэролайн мурлыкала себе под нос какую-то песенку, заставляя мисс Беннет улыбнуться. — Рада видеть вас живой, миледи, — протянула она, опуская серебряный поднос на низкий столик. — Выпейте сначала травяной отвар. — Она протянула ей кружку, и Кэролайн, чуть скривив носик, приняла его из ее рук, в то время как Бонни пристально рассматривала ее плечи и шею. Она не стала ничего комментировать, не имела на это права, но про себя решила, что госпожа ее выглядит так, словно провела ночь с диким зверем. Клаус, в общем-то, и смотрел на нее самым настоящим волком, так что удивлялась она не этому, а тому, как светилась миссис Майклсон. Может быть, она все же поняла, как стоит укротить этого волка, подумала Бонни, забирая у нее кружку и придвигая к ней завтрак. — Спасибо, Бонни, — лучезарно улыбнулась Кэролайн. — Пожалуйста, распорядись, чтобы приготовили карету. После завтрака я собираюсь к леди Ребекке. Бонни кивнула, про себя прося лоа о том, чтобы на этот раз ни одну из них не посетила очередная кошмарная идея, только вот уверенности в том, что духи ее услышали, не было никакой. 

Когда через несколько часов Кэролайн сидела в роскошной гостиной Ребекки, последняя, трогательно прижав кулачки к груди и затаив дыхание, слушала рассказ подруги, то и дело кусая пухлую нижнюю губу. Кэролайн, конечно, рассказала ей не все и некоторые детали утаила, но вот то, как шантажировала Деймона, рассказала, и Ребекка от восторга захлопала в ладоши. — За это я даже готова простить тебе то, что ты все провернула без меня! — заявила она и одним махом осушила чашку чая. — Так, говоришь, прозрачные? Абсолютно-абсолютно прозрачные платья? Какой кошмар. — Глаза ее, впрочем, так хитро мерцали, что Кэролайн наклонилась к ней и прошептала, что она знает теперь, где нечто подобное можно достать. — Думаю, мне это не помешает, — хихикнула Ребекка, впрочем, тут же делая строгое выражение лица. — Кэролайн, в тебе авантюризма больше, чем я могла подумать. — Я удивила саму себя, — призналась Кэролайн, рассматривая чашку из тончайшего фарфора. — Понимаю, что это был большой риск, но не смогла ничего поделать, — чуть виновато улыбнулась она. — Это тайна останется между нами, — торжественно пообещала Ребекка, а потом откинулась в своем кресле. — И потом, чем нам заниматься целыми днями, как не искать способы разнообразить эти будни?

 Ребекка звонко засмеялась, заставляя улыбнуться и Кэролайн, которая уже давно тяготилась своим однообразным существованием. — Ты права. Может, нам стоит найти себе дело по душе. Я слышала, некоторые леди занимаются благотворительностью, курируют работу работных домов, опекают сирот… В последнее время я думала, — Кэролайн растерянно замолчала, не в силах полностью выразить свою мысль. — Может, я могу сделать что-то, чтобы помочь другим… — Не знаю, что насчет сирот или работных домов, — с сомнением протянула Ребекка. — Это благородная идея, — тут же добавила она, не имея желания обижать Кэролайн или критиковать ее идеи. — И я уверена, что Клаус тебе никогда и ни в чем не откажет, но ты можешь начать с того, чтобы чаще выходить в свет. Так ты сможешь познакомиться и с теми леди, которые занимаются благотворительностью, поверь мне. Я понимаю, что идея проводить все время в мэноре, с моим братом, — на щеках Ребекки появились озорные ямочки, — весьма соблазнительна… Но ты знаешь, что на следующей неделе будет королевский бал? Мы должны там появиться. — Я про него ничего не слышала, — неуверенно протянула Кэролайн. — Уверена, у Клауса есть приглашения, — заявила Ребекка. — Стефан что-то упоминал про это. Так что давай начнем с этого, — она тепло улыбнулась ей. — Лондон должен узнать, насколько ты потрясающая. Увидишь, они все тебя тотчас же полюбят! Кэролайн чуть улыбнулась в ответ, чувствуя, как ускоряется биение ее сердца. В прошлый раз, когда она была на королевском балу, ночь выдалась по сказочному волшебной. Той ночью ее сердце опутали чувства, от которых невозможно было сбежать, и она не знала, что может случиться в этот раз. Впрочем, не только бал занимал ее мысли — вернувшись домой она обнаружила письмо от своего брата, который избегал ее вот уже несколько месяцев. И сердце тотчас же болезненно заныло, заставляя ее вспомнить все те ужасные моменты, которые она пережила по его вине, и Кэролайн растерянно замерла с конвертом в руках, раздумывая, открывать его или нет. Хотела ли она открыть ящик Пандоры и выпустить его демонов?