Жизнь, как она есть.

Окно рухнуло, как будто снежная лавина сошла. В ту же минуту заверещала сирена, замигал свет. Сбив несколько острых стекляшек, застрявших в раме, Хлоя подтянулась и, животом улегшись на подоконник, влезла внутрь. На виске черепа, спечатанного на ее майке выступила кровь, стала медленно расползаться, пропитывая ткань. Она зашипела, потрогала порез пальцами, будто могла так его стряхнуть, но сейчас времени на это не было. Быстро оглядевшись, Хлоя подергала дверцы, попадавшихся под руку шкафчиков, сбросила с полок несколько папок, наугад рванула ящик стола, один, другой. С каждым новым витком сирены все внутри приятно и горячо вздрагивало и замирало в свободном полете, на краю пропасти, на вершине мира. Явно пора было сваливать - несмотря на вопли сирены, она услышала, как шуршат, прокручиваясь на холостых оборотах колеса, визжат тормоза. Губы сами собой растянулись в улыбку. Уже разворачиваясь к окну, Хлоя выдернула из пазов последний ящик, и на пол вылетел пухлый конверт, из его раззявленного в ужасе рта вытошнило целую кучу зеленых. Быстро подхватив деньги, Хлоя рванулась к окну, но тут же отпрянула и пригнулась, матерясь себе под руку. К зданию школы бежал Дэвид. На ходу запихивая конверт в карман, она ринулась к двери, и голос отчима ударил ей в спину прямо промеж лопаток. Беспокойно оглядываясь, Хлоя бежала по темному коридору, прикидывая, как можно было бы выбраться отсюда. Через пожарный выход? Как вдруг кто-то поймал ее за руку и резко дернул, темнота смазалась, уплотнилась, складываясь в фигуру. Сержант Пеппер собственной персоной, ну, конечно! Хлоя дернулась, но Дэвид держал крепко и отпускать не собирался. - Ты соображаешь, что делаешь?! На меня смотри! - в лицо ей ударил свет от фонарика, отвратительно яркий. - Что ты принимала? - Она только сморщилась, скривила рот, отворачивая лицо. - В колонию захотела?! - Хлоя буквально повисла у него на руках, и Дэвид встряхнул ее; еще хоть чуток сильнее, и голова оторвалась бы и покатилась по полу, пересчитывая черно-белую плитку. - Мать сказала ты опять водишься с этой Эмбер, я предупреждал, чем это кончится! - Отъебись! - Разбитое окно - это одно. А от кражи я тебя уже не отмажу, ты понимаешь? - он грубо схватил ее за подбородок, пытаясь, заглянуть в глаза. - Пускай на мать тебе, дуре, плевать, я думал, ты хоть о той девчонке в больнице беспокоишься!.. Это был запрещенный прием, как молотком шарахнуло, и Хлоя в ответ пнула его по яйцам. - Да пошел ты на хуй! Дэвид выпустил ее всего на секунду, но она сейчас же отпрыгнула в сторону. - Хлоя, - прохрипел он, уже начиная подниматься, подвинулся в ее сторону. Попятившись, она вытащила конверт, и, поколебавшись мгновение, швырнула в него - подавись! - Да срать тебе на меня, за свое место волнуешься! Недокоп! - Бегом рванула по коридору, выскочила за дверь. Ночь обрушилась на нее со всеми своими звездами и ветрами, ропотом осенних деревьев, сырым запахом гниющих водорослей с океана, так и легла на плечи, чуть не запеленала. Откуда-то слышались полицейские сирены. Они были еще далеко. Хлоя затравленно огляделась и побежала куда-то в сторону, совершенно бессмысленно, но тут из проулка мигнула фарами Рэйчел. Хлоя заскочила в машину, и они понеслись над землей. - Он успел вперед меня. Извини. - Я думала, ты меня бросила! - по накатанной. Отдышаться, чтобы выдать что-нибудь осмысленное, никак не получалось - Да ты гонишь. Едем со мной? - Рэйчел потрогала ее коленку, как ручку переключения передач, будто так можно было задать ей нужное направление. - Только представь! Голливуд! все как мы хотели! - Скосила смородиновым глазом: - Отчим тебя теперь просто прибьет. - Утром мне надо в больницу. Рэйчел хмыкнула: "Херня!" - но видя, что она молчит, кусая губу, как обычно сменила тему. Она привыкла добиваться своего, если не напрямки, то уж наверняка окольными путями. - Ладно. Денег у нас больше не стало. Может, попробовать пошарить в фургоне у Фрэнка? Я собиралась загнать ему кокаин, но он сам виноват - не захотел по-хорошему. - Подожди, - развернулась всем телом, зацепилась, - ты виделась с Фрэнком? Это он тебя ударил?! - ей вспомнилась ссадина у нее на лице, и Хлоя немедленно рассвирепела, так было проще всего. - Если он к тебе сунется... - Ничего он мне не сделает, он уже выпустил пар. Я ему позвоню. - Ты же сказала, у тебя нет телефона! - Я забрала его назад. На ночь Фрэнк поставил фургон на пляже - бойкое место для наркоторговца. Заметно похолодало, лунная дорожка дрожала на воде, но у тревожного фонаря полной луны понемногу садилась батарейка. Возле фургона Фрэнк развел огонь, и ждал Рэйчел, сидя у костра. Это едва все не испортило, романтик хренов! Его Скуби Ду видно не было, скорее всего, собака внутри. Хлоя пряталась за фургоном, стараясь не обращать внимания на ту возню, которая происходила на песке по другую сторону. Если бы у нее был нож или что-нибудь еще в этом роде, она непременно, с особенным наслаждением, проткнула бы чертову Фрэнкову фургону колесо, а может быть, все четыре. Рэйчел крутилась вокруг Фрэнка, отсветы огня, очерчивая и затеняя, придавали ей ореола какого-то первобытного необоримого могущества. Шумел прибой, Хлое не было слышно, о чем они говорили, но, кажется, этим двоим было весело. Наконец, Рэйчел удалось заставить Фрэнка подняться, под ручку они пошли к океану. "Офигенно", - ругнулась Хлоя, прикидывая, что остается в компании с бешеной бойцовской собакой. Но Фрэнк с пол дороги вернулся, и псина, оказавшись на свободе, принялась, оглушительно гавкая, скакать вокруг Рэйчел. Хлоя едва не прозевала момент, когда подруга вытащила у Фрэнка из кармана ключи и незаметно бросила их на песок, в темноте их пришлось бы искать до утра. Наконец, эти трое ушли, тогда Хлоя смогла проникнуть в святая святых. Фургон у Фрэнка был клевый, хотя срач внутри еще тот. Хлоя не смогла отказать себе в удовольствии посидеть за рулем, было бы по-настоящему здорово уехать на такой малышке отсюда. Она пошарила здесь и там, откопала тайник за вентиляционной решеткой. Но вместо денег нашла бережно сложенные записки. От Рэйчел. И ее фотографии. Выскочив, как ошпаренная, на воздух она зашвырнула чертовы ключи подальше в небытие, и они навсегда смешались с песком. В условленном месте на другом конце пляжа Рэйчел появилась под утро. Было чертовски холодно, огонек сигареты создавал иллюзию тепла, да и та, зыбкая, гасла. Ночной океан линией горизонта откололся от просветлевшего неба, будто вобрал в себя весь неподъемный мрак, что был у обоих, и теперь бесновался, бился, шипел. Бессильные вставали, тянулись наверх высокие кипучие волны. Потому что они, океан и небо, уже перестали быть единым целым. - Нашла что-нибудь? Хлоя молча швырнула на песок бумажную шелуху, которую забрала из фургона. Двигаться не хотелось. Вообще. Никогда. Она подавила эту мысль, потому что сразу вспомнилась бесцветная больничная палата. Хлоя подняла воротник и сунула руки в карманы, сжимая кулаки. - Это значит, нет. Хреново, - сказала Рэйчел, присаживаясь на песок рядом. - Здесь адски холодно! - она сделала попытку прислониться, но Хлоя отпрянула. Посмотрела исподлобья мутным тяжелым взглядом. - Хреново? Меня блевать тянет, когда я смотрю на эти фотки! Ты трахалась с ним! Писала ему любовные записки! И все время врала мне прямо в лицо! - Так и знала, что ты это скажешь. - Ты меня обманула, как все! - Хлоя вскочила на ноги, размахивая кулаками. - Отец умер. Макс меня бросила. Мать притащила отчима. Меня все предали. В пизду вас всех! - Ну, как всегда. Ты не можешь винить всех и каждого, - Рэйчел откинулась на спину и, выгибая шею, смотрела на нее снизу вверх. - Кого-то нужно, иначе получается, это моя вина, а такой расклад мне нахрен не сдался. - Бросай эти заморочки, - она перевернулась на живот, подперев голову руками, волосы ее смешались с песком. - Какая разница, кто виноват? Надо успеть схватить жизнь за хвост, - выбросив руку вперед, она попыталась схватить Хлою за ногу, но не дотянулась, разочарованно опустила голову и принялась бездумно чертить пальцами на песке, - и переделать ее под себя, понимаешь? А для этого надо сваливать. Жаль, с фургоном ничего не получилось. - Ты трахалась с Фрэнком из-за фургона? Серьезно? - Я трахалась с Фрэнком, потому что он мне нравился. - Что, и со мной тоже? - Тебе было плохо, мне было плохо, - сгребая холодный песок обеими руками, так что получилось два одинаковых курганчика, терпеливо поясняла Рэйчел тоном учительницы начальной школы. - Вместе нам было хорошо, - она сложила один большой курган и развела руками - вот так. - Тебе со всеми хорошо! - Это же просто. Бери, что дают и давай, что можешь. Это всегда работает, - в ответ Хлоя злобно взметнула песок носком сапога. - Хлоя, ты не врубаешься, - Рэйчел медленно поднялась. - Я эти десять унций кокса не в минимаркете на заправке увела. Мне надо сваливать или меня незаметно прикопают где-нибудь на свалке, и никто не найдет. Поэтому кончай грузиться, и просто поехали отсюда. Давай развлечемся. - Мне надо в больницу, - Хлоя сложила руки на груди, даже не защищаясь, наверное, ей просто хотелось, чтобы ее кто-то обнял. - Я же тебе говорила. - Ты серьезно? Останешься, просто сгниешь здесь, - пытаясь заглянуть ей в лицо, но Хлоя всегда отворачивалась, - Всю жизнь будешь сидеть возле этой девчонки? Она же овощ. - Не смей так говорить! - и наконец, оттолкнула ее. - Ладно-ладно, не буду. Но от этого ничего не изменится. Брось, ты собираешься все проебать, потому что один раз пять лет назад она поцеловала тебя?.. Один раз. Пять лет назад. В ночь перед отъездом. Они и без того часто ночевали вместе, а после смерти Уильяма, Макс оставалась на ночь почти каждый день. И Хлоя никогда не призналась бы даже самой себе, что перед сном нарочно оставляла окно открытым. Тогда к утру становилось так холодно, что одеяло уже не спасало, и можно было обняться. В ту, последнюю, ночь они долго болтали, держались за руки, обещали друг другу много всего, строили планы. В ту ночь они договорились, что не станут спать вовсе, брали друг друга на слабо. И все-таки Хлоя уснула, ну, может, и нет, просто прикрыла глаза на секунду. И сквозь полуопущенные ресницы, стала рассматривать ее неясный затуманенный силуэт. Тогда она еще не почувствовала, это подбирается серая пелена, которая потом накроет собой весь мир, тогда она просто разглядывала лицо Макс, лучащееся в этой прозрачной дымке, и сердце почему-то медленно, глухо и жарко билось в ушах. Ужасно хотелось погладить ее по щеке и сказать какую-нибудь глупость, просто чтобы она ответила, но внезапно лицо ее сделалось так близко, что даже сквозь колышащуюся дымку можно было бы у нее на носу сосчитать веснушки. Макс глубоко и тревожно вздохнула, а потом... коснулась ее губ своими губами. Они были нежными. И горячими. И дрожали. Так что все внутри занялось от этого и затрепетало. Одновременно и воздуха не хватало, и голова кружилась, как бывает при гипервентиляции легких, если попытаться словить собачий кайф. Это было так же восхитительно и тревожно, и ново, серьезно, по-взрослому, как в тот раз, когда они потихоньку пробовали родительское вино. Нет, лучше! Хлоя была так переполнена этим моментом, что распахнула глаза. И только тогда сама окончательно поняла, что не спит. Сердце заколотилось и замерло. Они смотрели друг на друга, не смея вздохнуть. А потом Хлоя закрыла глаза и отвернулась, пряча от самой себя лопнувший бутон улыбки. Макс выглядела такой испуганной. Это уж как всегда, но сейчас Хлоя просто не знала, что с этим делать. Ей было всего четырнадцать, она была еще твердо уверена, что вся жизнь впереди. Потом это чувство уже не вернулось, сколько бы, с кем бы она ни искала. Разумеется, больше уснуть она уже не могла. Поэтому встала тихонько принялась рисовать. - Что ты делаешь? - неслышно спросила Макс из-за спины. Она рисовала то, что случилось ночью. Поцелуй Всемогущих девчонок, новую страницу из комикса. Внезапно Хлое открылось, хлынуло в голову столько желаний о которых она не подозревала. После смерти отца она потихоньку пробовала курить. Это было и круто, и отвратительно одновременно. Хотя помогало отвлечься. Занимало и наполняло тебя целиком на те краткие минуты, аж в ушах звенело, пока горит сигарета, так что можно было забыть обо всем на свете. Поцелуй не просто наполнил ее, он пролился через край, туда где сама Хлоя еще не бывала. Она смутилась и закрыла начатый набросок рукой. - Ничего. Почему-то казалось, будет проще отдать ей рисунок, чтобы она посмотрела потом и сама поняла. И непременно вернулась. Запечатленное, это воспоминание между ними должно было стать еще сохраннее. Но потом рядом всегда была мама, и она так и не решилась передать Макс сложенный лист бумаги. Макс смотрела на нее как будто с ужасом и надеждой. И Хлоя растерялась от этого ее взгляда, как будто на плечи ей легла неподъемная ответственность сделать один единственный правильный выбор. Было совершенно невозможно вообразить, что больше они не увидятся. Не только завтра и послезавтра. Вообще, никогда. Она хотела так много сказать и сделать, но после случившегося, это все было каким-то лишним. Хлоя впервые в жизни испугалась сделать что-то не так, о чем потом пожалеет. Поэтому села в машине на переднее сиденье рядом с мамой, которая должна была отвезти их к Колфилдам. И всю дорогу смотрела в окно, утешая себя тем, что есть ведь еще интернет, телефоны, почта, и когда все немного уляжется, они смогут просто поговорить. Может быть, даже об этом тоже. Однажды. Но... - ... она уехала. Если бы она тебе дала, ты не была бы такая повернутая. Гештальт. Хлоя зыркнула и вызверилась в ответ на сложное слово: - Я понятия не имею, что эта хрень значит, но я ее не брошу! - В этом-то все и дело! Все только и говорят о том, чтобы сбежать, но всегда есть что-то еще, верно? А мне бежать не за чем. Я хочу новую жизнь, потому что старой у меня нет и не было. И я выберусь отсюда. Любой ценой. Решай, ты со мной или нет? Поцелуй был тонким и незаметным как папиросная бумага, если ее лизнуть. Хлое казалось, что сейчас у нее задрожат губы, стянет подбородок как от лимона, а потом она станет реветь. Тогда, чтобы не оттягивать агонию, она укусила Рейчел, как дольку персика, набрякшего соком. Рейчел вздрогнула, забила руками и оттолкнула ее. - Фука! - беззлобно сказала она, выталкивая свою надкушенную губу языком, морщась, потрогала пальцем и улыбнулась. Хлоя притормозила на повороте на пятое федеральное шоссе, в глаза через лобовое стекло отчаянно било восходящее солнце. - Ты... - Хлоя хотела сказать: "Ты позвонишь?" Может быть. - Иду-иду, - подхватив свои рюкзак и куртку, Рэйчел смяла их на коленях и, повернув зеркало, чтобы посмотреть на себя, через него подмигнула. Она все еще смешно облизывала губу изнутри и от этого походила на кошку. - Я... Рэйчел открыла дверь: - Что? Хлоя пожала плечами. Она хотела сказать: "Я люблю тебя." Наверное. Рэйчел шла, болталась по обочине дороги, как перышко на ветру. Мимо, дымя в оранжевый восход не желающей сдаваться ночной темнотой, пыхнула фура. Поправив зеркало, Хлоя увидела, как Рэйчел выставила большой палец, и растрепанная махина, вся обвалянная пыльной рекламой, остановилась, как вкопанная. Из кабины высунулся плотный загорелый водитель в безрукавке, подал ей руку. Тогда Хлоя со всхлипом втянула внутрь собственную губу и прикусила. Кровь брызнула. Больница не изменилась. Она была белой, пустой и гулкой. Из широких окон в серо освещенные коридоры будто бы не проникало солнце. Хлоя вошла в палату, спиной облокотилась на дверь, постояла, подняв к потолку сухие глаза. Во рту осел металлический привкус, будто она сосала подшипники вместо мятного леденца. Горел бледный ночник. Вторая кровать в палате пустовала, наверное, миссис Колфилд осталась сегодня в отеле. Потому что все это бессмысленно. Без изменений. Никаких изменений. От долгого сидения за рулем, а может быть, потому что стерильная безнадега, с чавканьем поглотила ее и стала впитываться в кожу, тело затекло, заскорузло. Сейчас бы стоять под горячим душем. Чтобы отвлечься Хлоя потянулась, подошла пружинистой, размашистой, подпрыгивающей походкой, которая бывает у больших длинноногих птиц. Оттолкнувшись обеими ногами плюхнулась на кровать больной с разворота. Матрас спружинил, и она еще покачалась на волне. Пихнула ее в плечо с тем чувством, когда ждешь такой-то ответ. - Эй, Макс, я пришла, - сказала она. Нет ответа. Наклонившись, Хлоя внимательно изучала ее неподвижное лицо. Без изменений. А потом устало опустила голову ей на плечо. Не спалось, стерильный свет ночника понемногу тускнел в живом, набирающем, сил свете утра. За окном гудели машины, дул ветер, всходило солнце, начинался отлив. Рейчел ехала по рассветной дороге, сонно уронив голову на мускулистое накачанное плечо, обтянутое потрепанной безрукавкой. Вдруг Хлоя вскочила. - Зачем ты приперлась? - заорала она, переламываясь пополам, так что не хватало дыхания. - Ничего бы не было, если бы ты не приехала! Слышишь? Пять лет! Спустя пять лет, какого черта?! Сидела бы дома, и все было бы хорошо! Хорошо, понимаешь!.. - она задыхалась. - Я могла бы сейчас ехать. Тебя все равно увезут, а я останусь одна! Снова... Она повернулась на каблуке, так что голова закружилась, оступилась, всплеснула руками, рухнула перед ней, как если бы рывком вытянули запоры, что держали ее колени, склонилась и выдохнула: - Чертова ты, спящая красавица, - прежде чем коснулась ее губ губами. Уронила голову, уткнулась в подушку. Нет, так все не закончится! А как же? Тухло и зло внутри разворачивалась спираль мысли о том, что она поедет в Сиэтл. Придется зарабатывать на бензин, еду и жилье, придется искать работу, например, официантки. Прямо, как матушка. Мечта всей моей жизни!.. - Я все исправлю. - Что? - Чуть повернув голову на высокой подушке, Макс смотрела на нее ярким, акварельно чистым взглядом. - Хлоя, я все исправлю, - сказала она и подняла руку над одеялом, слабую свою руку, оплетенную проводами. И тогда Хлоя схватила ладонь ее и лицом прижалась. - Не надо. Пусть остается, как есть.