Легкие деньги

      Стоя в душе, Стайлз размышляет, что же в своей жизни он сделал такого ужасного, что небеса его так наказывают. Полная картина прошедшей ночи все еще не восстановилась, но воспоминания всплывали обрывками. И от того, что вспоминалось, Стайлзу хотелось захлебнуться водой в душе. Он не мог понять, как теперь ему действовать. Хейл явно не отвяжется от него — он любит делать все, что причиняет боль. — Ты там скоро? Я был бы тоже не против принять душ, — раздается по ту сторону двери, отчего Стайлз издает громкий страдальческий стон и ударяется головой о стену.       Парень уже вылазит из душа, когда стук повторяется. — Да Господи, дай ты мне одеться, — кричит он запертой двери, и добавляет уже намного тише, — мудак нетерпеливый. — Что я там такого не видел, что ты так стесняешься? — с сарказмом.       Стайлз настолько сильно закатывает глаза, что они едва не здороваются с остатками мозга в его черепной коробке. Он с тихим рыком отпирает дверь, предварительно укутавшись в полотенце. — Не обязательно все время показывать, какой ты козел, я это и так знаю, — говорит, отталкивая Хейла со своего пути, и с видом победителя удаляется за чистой одеждой.

***

— Так это правда? — раздается, как и всегда неожиданно, голос за спиной Стайлза, отчего он едва не роняет сковороду с завтраком на пол. — Ты мог бы, пожалуйста, — особенно выделив это слово, — не подкрадываться ко мне сзади так внезапно. — И не внезапно тоже. Вообще никак. И, желательно, держаться как можно дальше, — добавляет, немного подумав.       Хейл полувопросительно-полуиронично выгибает бровь, как бы спрашивая «Серьезно?». — Не увиливай от вопроса. Я научился фильтровать твой пиздеж, — сообщает он, снисходительно улыбаясь. «Да, блядь, » — проносится в голове Стилински. — Нет, это не правда, — говорит он спокойно, отворачиваясь и возвращая внимание приготовлению завтрака, — Я шлюха, забыл? Конечно, меня натягивали до тебя. Много раз. И после тебя будут не меньше, — голос почти не дрожит. Как бы там ни было, Стайлз не даст ублюдку дополнительный повод для гордости.       Проходит две или три минуты молчания, когда Стайлз осознает, что что-то явно не так. Он оборачивается и натыкается на любопытный взгляд. Дерек, склонив голову набок, изучает парня так, словно видит его впервые. — Ты мне врешь, — не спрашивает; констатирует.       Стайлз второй раз за день закатывает глаза настолько сильно, что можно было бы испугаться, что в свое обычное положение они вернуться не смогут. Он скрещивает руки на груди, отбрасывая на стол деревянную лопаточку, и облокачивается на упомянутый предмет мебели. Некоторое время пытается успокоить сердце, отчего-то так сильно колотящееся, словно хочет пробить грудную клетку. — Пока ты не напридумывал себе чего-нибудь, я скажу еще раз. Нет, Хейл, я не был девственником, до того как ты меня изнасиловал. Да, изнасиловал. Нечего так выгибать свою гребаную бровь. Изнасилование — вид сексуального насилия, подразумевающий совершение полового акта с другим человеком без согласия последнего. Я, если ты не заметил, особо согласен не был. В смысле не пойми меня неправильно, ты привлекательный… Да что там, ты выглядишь, как чертов Аполлон, но именно я именно в тот момент тебя не хотел. Но знаешь, мне не привыкать, да, так что… — Стилински тараторит, пытаясь заговорить Хейла настолько, что тот забудет и про то, что парень ляпнул вчера ночью, и про его существование тоже. — Стайлз, заткнись, — вновь снисходительный тон.       Стайлз хмурится. Несколько раз открывает и вновь закрывает рот, ошалело моргая, когда до него доходит, что за это утро не было еще никаких «деток». — Ты… Ты меня по имени называешь, — потрясенно говорит парень, привыкший за последние пять дней слышать в свой адрес только «ласковые» прозвища.       Почти не соображая, что он делает, Стайлз подходит ближе к Хейлу и кладет руку на лоб, сравнивая температуры. — Вроде, не болен… — задумчиво заключает он. — Ты не шлюха, — говорит в ответ Дерек. Все еще не отрывая любопытного взгляда от парня. — Ты никогда не спал с ними, не так ли? — Не так! — рявкает Стайлз неожиданно для обоих. — И я был твоим первым, — внимательно следя за реакцией парня и победоносно улыбаясь, заметив, что тот дернулся. — И единственным, — добивает с самодовольной ухмылкой. — Так уверен? — парирует Стайлз. Он не собирается сдаваться на милость победителю. И очень кстати он вспоминает, что вчерашний вечер провел в клубе с горячим парнем под боком, — Знаешь, Алекс довольно неплох, — припечатывает Стилински, смотря прямо в глаза своему собеседнику. — Настолько неплох, что ты не стал с ним трахаться? Ты же не думал, что я поверю, что вчера тебе что-то перепало? — Не перепало, — признает, не желая отрицать очевидное. — Но это не значит, что не перепадет сегодня, — демонстрируя клочок бумаги с аккуратно выведенными на ней одиннадцатью цифрами. Стайлзу приходится отдернуть руку и отскочить в сторону, посмеиваясь, когда Хейл резким движением пытается отобрать злосчастный номер, — Неа, — посмеивается, — это мое. — Ты не станешь встречаться с ним. До конца этой недели точно не станешь, — голос Дерека звучит напряженно. Вся его поза говорит о максимальной сосредоточенности. — О, не волнуйся, милый, это никак не повлияет на выполнение моих обязанностей перед тобой. А остальное тебя не касается.       Он достает телефон из кармана снова слишком узких джинс. «Что ж, — думает он, — повеселимся, Хейл?». Быстрыми движениями пальцев он набирает номер и зажимает телефон между ухом и плечом, раскладывая завтрак по тарелкам и ставя его на стол. — Алекс? Доброе утро, это Стайлз, помнишь меня еще? «Доброе утро, Стайлз, — посмеиваются на том конце телефонной линии, — голова не болит? Ты вчера выпил так много, что еще бы чуть-чуть и в баре не осталось бы ни бутылки. Разобрался со своим парнем?». — Хейлом то? — Стайлз не удивлен, что Дерека приняли за его бойфренда: вчерашним вечером тот вел себя как типичный парень-собственник, — это не парень, это работодатель. Что? Да, я просто у него вроде домработницы. А то он же беспомощный как младенец: ни приготовить себе, ни постирать не может, — не отрывая взгляда от оливковых глаз напротив. «Вот как. А я уже подумал, что только я нашел идеального парня, как он оказался занятым, — в трубке раздается мягкий смех, отчего Стилински смеется в ответ, заставляя Хейла хмуриться еще больше, — Что делаешь сегодня вечером?». — Очевидно, — говорит Стайлз, прибавляя в свой тон нотки сексуальности, — иду с тобой на свидание? — интонация вопросительная, но Стайлз уже знает ответ. «Я заеду за тобой в восемь, хорошо? Я поздно освобождаюсь с работы». — Ага, встретимся вечером. Пока, Алекс, — приходит очередь Стайлза торжествовать. — Откуда у тебя телефон? И где моя машина? — зло спрашивает Дерек. — А ты поищи, —  откликается Стилински, игнорируя первый вопрос.       На пару секунд наступает тишина, а затем посуда с громким звоном летит на пол. Стайлз вздрагивает, ошалело смотря на Хейла. Тот медленно встает, и Стилински, отчего-то испугавшись, вскакивает тоже, начиная пятиться назад. Все ужасное, что могло, с ним уже приключилось, но почему-то сейчас Стайлз боялся больше всего. Дерек выглядел сейчас не просто злым, а разъяренным. И самое ужасное было то, что парень не понимал, что того так разозлило. Он, Стайлз, самого начала послушным мальчиком не был. и уж тем более язык за зубами никогда не держал. Но обычно он удостаивался кратким «Заткнись» от Хейла, а не бешеной агрессией, которая исходила сейчас от мужчины. — Эй, чувак, ты чего? — не выдержав нагнетающего молчания, рискует подать голос Стайлз, продолжая отступать. В то время как Хейл все еще медленно и опасно направлялся прямо к нему, разминая шею.       Стайлз оборачивается, прикидывая, куда можно дерануть в случае чего. Он, может, и храбрился все это время, но умирать не хотел. Уж точно не после пяти дней ада, что он пережил. Когда он оборачивается обратно, чужое тело уже находится слишком близко. Его толкают в грудь, отчего парень больно прикладывается лопатками о стену. Он скорее машинально, чем действительно осознавая, что делает, дергается в сторону, но по обе стороны от головы в стену упираются руки Хейла.       Дерек глубоко и часто дышит, сквозь сжатые зубы. Он зол. Чертовски зол. Нет, он любит строптивых. Тех, кто не сидит, смирившись, с опущенной головой. Но почему-то именно этот парень вызывает в нем такую ярость, что ему хочется сжигать города и взрывать планеты. А после долго и упорно втрахиваться в это тело. Так, чтоб имя свое потом не вспомнил, не то что о других не думал.       Стайлз вздрагивает, когда чувствует руку на своей заднице. Хейл и так не отличался особой нежностью, а сейчас, когда он так зол… Парень не хотел думать, в каком состоянии он потом будет. Он прикрывает глаза, прикладываясь головой о стену, пытаясь уговорить себя, что ему просто нужно перетерпеть это. И, желательно, не бесить сейчас Хейла еще больше, чтоб иметь хотя бы малейший шанс на выживание. Но рука исчезает на удивление быстро. Стилински открывает глаза, чтоб понять, наконец, какого хрена тут происходит. — Это, — говорит Дерек, демонстрируя Стайлзу его недавно купленный смартфон, — тебе не понадобится, — и с силой кидает гаджет в стену, отчего тот разлетается на такие составные части, что, Стайлз уверен, уже не подлежит ремонту. — Эй, — вскрикивает парень, забывая про свое недавнее желание не бесить Хейла, — это был мой новый телефон. Ты, скотина, его… Договорить ему не удается, так как его хватают за руку и снова тащат в сторону спальни. «Ожидаемо, » — думает Стайлз, пассивно передвигая ногами, чтоб не свалиться, повиснув на руке Хейла. Стилински бесцеремонно заталкивают в комнату; он, не удержавшись на ногах, падает на колени и так и остается в этом положении. — Раздевайся, чего расселся? — грубо бросает Хейл. — Так и будешь вытрахивать из меня каждое мое неправильное слово? — едко отмечает Стайлз, все же стягивая футболку. И, как только та отлетает в сторону, он получает обжигающую пощечину, — Значит, будешь, — все же заканчивает он, и получает удар уже сжатым кулаком, чувствуя через пару секунд, как по губам и подбородку начинает течь тонкая струйка крови. — Заткнись, — едва не рычит, — Просто, блять, заткнись уже. — Хватает парня за волосы, заставляя запрокинуть голову и посмотреть в глаза, — Что с тобой не так, детка? Ты то ведешь себя как послушная девочка, то хамишь и сучишься. Ты забываешь, кто ты здесь. Ты не мой друг, не мой хороший знакомый или любовник. Ты просто мой. Если я говорю тебе, то ты делаешь. Не устраиваешь встречи, не напиваешься в баре, а просто, блять, выполняешь. Ты меня понял? — Я понял. Понял! — кричит Стайлз, когда его сильнее дергают за волосы. — Тогда раздевайся, — все также грубо. Стайлз сглатывает: он вовсе не хочет получить пару-тройку разрывов от разъяренного Хейла. — Слушай, я, правда, понял, но… — затыкается, наткнувшись на ничуть не смягчившийся взгляд. — Сними. Ебаные. Штаны. Детка, — шипит мужчина подходя ближе. Стайлз трясущимися руками берется за пуговицу, которая, как назло, не хочет поддаваться. И в конце концов Стайлз просто вырывает ее, и та с тихим звоном падает где-то далеко. — Пожалуйста, ты же… — говорит Стайлз, пытаясь достучаться до затуманенного сознания, — Ты не в себе. Ты же не живот… не животное, Хейл, — его нещадно трясет. Перед глазами все начинает плыть, когда Хейл грубо дергает джинсы вниз, задевая ногтями кожу на бедрах и сдирая ее. Комната плывет перед глазами, когда Стайлз получает болючий укус в стык плеча и шеи, а на запястье с силой сжимается чужая рука. — Пожалуйста, не сейчас — еще раз пробует парень, по щекам начинают течь слезы. Хейл проводит ногтями по спине парня, сильно давя, отчего образуются не полосы, а глубокие царапины. — Ты обоим навредишь; ты в ярости, — его начинает трясти. На задницу опускается грубый, звонкий, ощутимый шлепок. — Пожалуйста, Дерек, — и Стайлз падает на пол, теряя сознание.