И придет тьма...

Ночью улицы Тандерлина сияют неоном, искрятся, пульсируют всеми цветами радуги. Настоящий порно-карнавале, где из каждого заведения играет музыка. Всегда на разный лад, но не выбиваясь из общего оркестра. А эти вывески, что рябят перед глазами: «Девочки, девочки, на любой вкус, цвет и кошелек»? И феи, ночные феи, что провожают своих гостей томными взглядами, обещают сладкие часы наслаждения. А потом уходят не оглядываясь, оставляя на память приторный запах парфюма и может быть, след губной помады на отвороте рубашки. Маленький подарок для тех, кто возвращается в уют собственных домов. К женам, с возрастом потерявшим свой блеск. Небольшая отдушина для тех, кто медленно увязает в серости собственных будней или настоящий праздник для детей восемнадцать плюс. Возраст, когда ты уже можешь трахаться, но все еще не можешь купить себе спиртного. Эдакий привет от суровой реальности. Смотри на мир трезвым взглядом и помни всю его грязь, пока еще можешь себе это позволить. А утро меняет все: гаснут огни неонов, не выдержав конкуренции небесного светила. Те, кого ночной мрак создавал феями, при свете дня становятся уродливы. Исчезает весь лоск, слетает мишура и даже сладкий парфюм начинает отдавать гнилью. Остается только усталость, она скрадывает года, уродует лицо ранними морщинами. Заставляет сутулить спину и навсегда отпечатывается черными метками, под тусклыми глазами. Именно таким чувствовал себя Блэк, уставшим, выброшенным на обочину, как что-то не нужное. Наедине с самим собой, своей войной, проклятьем... И мерзкой тварью на плече. Пол дня были потрачены в пустую на поиск приемлемого места для жилья. Это должно было быть просто, если учесть что основной критерий Блэка: дешево и что бы крыша не текла. Ах да, еще подальше от людей. Вот это и стало основной проблемой. В картонных коробках мегаполиса было все, кроме одиночества. Пол дня идиотских споров с риелторами, тонких намеков о том, что владелец Роллс-Ройса невозможная скряга. Бесчисленной число ругательств со стороны теряющего терпение федерала и вуаля. Окраина Тандерлина, старый лофт где крыша не протекает, а из соседей только шлюхи из борделя через дорогу. Не самое плохое соседство. Во всяком случае бывало и хуже. Документы от Брэдфорда пришли к середине дня с ехидным: «Ты не умеешь ставить пароли, я помню.» На что Блэк только пожал плечами, желая начальству приятных снов. Любопытство должно быть наказуемо. Не ко всему можно привыкнуть работая федеральным агентом. Есть то, что переходит грань жестокости, ту самую, тонкую линию за которой начинается точка не возврата. У каждого она своя, для Гарри этой точкой стало первое выездное дело Аврората. Он, тогда еще наивный, шальной от собственной победы щенок впервые столкнулся с демонами. Настоящими, кошмарными порождениями Черных колодцев. То дело не предвещало ничего ужасного. Просто стажировка новобранцев под присмотром старожил. Отличная практика для того, кто выбрал курс демонологии. Только оказалось он совсем не был готов к тому, что его ждет. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он все еще вздрагивал и просыпался в холодном поту от ночных кошмаров. В них неизменно много песка, горячего, обжигающего горло на вздохе. И запах. Запах застарелой гнили десятков трупов под палящим солнцем. Время выбелило картины хаоса, сгладило рисунок, что бы сохранить разум, оставив в памяти только тьму, и пустые глаза человека, ее призвавшего . Тогда, под бесчувственным небом Ливии в ужасной агонии погиб Гарри Джеймс Поттер. Отдал все без остатка, разорвал собственную душу что бы спасти оставшихся в живых. А вместо благодарности получил десятилетие ада. Прикованный к кровати он оказался обречен на существование. Его проклятием стала возможность видеть, слышать, мыслить, но не суметь ответить. Он слышал, как к нему приходили друзья. Слышал их голоса, тревогу за него, оптимистичное веселье фраз, только ради поддержки и тоскливую обреченность, когда последняя надежда угасла. Сначала они приходили часто, потом все реже и реже. Постепенно теряя надежду, возвращаясь в уют собственных жизней, погружаясь в суматоху каждодневных забот. Они старались забыть. А он продолжал существовать, уже не человек, но еще не покойник. Пока однажды его тишину не нарушила она. Его прекрасная, Снежная Королева. Она предложила выбор и огласила плату. Он согласился и теперь был обречен выплачивать долг по контракту с жизнью. Гарри Поттер выбрал бы смерть. Гарри Блэк цеплялся за любую возможность отомстить тому, кто обрек его на эту пытку. И вот теперь, после пяти лет безрезультатных поисков он наконец-то нашел первую зацепку, неуловимый намек, тончайший след. Гарри тщательно просматривал все высланные ему документы. Чувствуя, как с каждым файлом в нем просыпается что-то забытое, отброшенное за ненужностью. Азарт, давно не щенка, но волкодава учуявшего кровь. Нет сомнений: на стенах в подвале особняка были те же символы, что и тогда, в Ливии. - Покажи! - Волшебная палочка сделала оборот на открытой ладони и замерла указывая на север. Найти нужное место оказалась намного проще, чем он ожидал. Все в том же Тандерлине. Бар «Веселые сиськи», в отличии от «Дырявого котла» не был скрыт от любопытных взглядов магглов. И в преддверии открытия федералу пришлось постараться, обходя не обремененных моралью девиц в тошнотворно ярких, аляповатых нарядах. Он уже решил, что ошибся дверью, когда очередную приставучую, как прокисшая жвачка, девицу не оттолкнул крохотный старичок, с подозрительно хищным взглядом. Стоило чуть изменить угол зрения и морок заклинания исчез, представив Гарри на редкость уродливого гоблина. - Мог бы и с черного хода … - оскалился разоблаченный старик, цепко хватая мага за руку и выталкивая в подворотню. - Зачем пришел? - За этим. - Блэк нарочито резко вырвал руку из гоблинского захвата, после Ливии в каждом прикосновении виделась угроза, и протянул скомканный листок пергамента. - Дорого, очень дорого — гоблин несколько раз пробежался взглядом по списку написанному аккуратной, явно женской, рукой. Затем отступил, разглядывая своего визави, прицениваясь. В презрении сжал зубы, отмечая поношенные, нуждающиеся в ремонте и на ладом дышащие армейские ботинки. Пару дырок на джинсах - далеко не задумка дизайнера. И замер, когда маг повел плечом, скидывая заклинание с Теннар*ари. - Два дня. - Нужно раньше — тварь из колодцев пришлась как нельзя к стати. Даже гоблин не рискнет спорить с тем, в чьих фамильярах Теннар*ари. - Не будет тебе раньше, Нергалово отродье. Не смогу достать. - Твои проблемы. - Блэк не планировал возвращаться раньше указанного срока, но давно уже уяснил, что весь волшебный народец стоит держать в узде иначе останешься с пустым карманом и без штанов по среди улицы. Слышать причитания торгаша он не стал, оставалось еще одно важное дело. Оно никак не касалось расследования, но остатки человеческой души не позволили просто забыть. Паркуя машину у входа детского приюта при католической церкви Сент-Аль, Блэк уже подспудно ждал чего-то плохого. Все его знания о детских домах ограничивались воспоминаниями Дамблдора о первой встрече с Томом Редлом и он ждал серых стен, детей со взглядом брошенных щенков и Тома. Того самого, заплаканного мальчишку из воспоминаний святоши. Но то, что он увидел превзошло все ожидания. Сент-Аль горела. И даже не открывая двери водительского места, Блэк был уверен: причина пожара не банальное замыкание проводки. - Слишком много огня для одно дня, не находишь? - Теннар*ари даже не сделала себе труда ответить на вопрос хозяина. Вместо этого тварь предпочла поскорее выбраться из машины. Там, где горит колдовской огонь, всегда много падали. - Пируй на трупах, живых не трогай! - Не известно услышала ли зверюга приказ, но проверять его исполнение времени не оставалось. Несколько защитных заклинаний, волшебная палочка на изготовке, десяток чертыханий и федерал шагнул в огненный кошмар. Горело все, до чего добирались алчные, голодные языки пламени. Под жаром стихии прогибались и рушились каркасные опоры, грозя обрушить все здание. Но сильнее всего ощущалась ненависть, что окутывала все это безумие своими цепкими когтями. Она чувствовалась сильнее, чем жар огня, именно она сковывала шаг и не давала пробраться к подвалу, где возможно, еще остались живые. Будь здесь Рейнольдс и возможно, ее барьеры смогли бы оградить Блэка от чужих чувств. Без нее он захлебывался, теряя связь с реальностью и проваливался в чужие воспоминания. Путая обугленный пол церкви и выбеленный сотнями ног эшафот для казни, мешая стройные ряды лавочек и разрозненную толпу зевак, он все таки смог прорваться в ловушку, захлопнувшуюся за не в чем не повинными детьми. Единственные, выжившие в хаосе, десяток маленьких жизней, прятались в самом углу еще не тронутого огнем подвала и жались к самому старшему из них. Совсем другой Том, рыжеволосый с пронзительными, янтарными глазами, готов был отдать собственную жизнь, в замен младших товарищей. - Ни капли не похож, - наверное это самые глупые слова, что Гарри мог сказать четырнадцатилетнему пацану, чей облик в его сознание постоянно мешался с уставшим, но улыбчивым лицом девицы из чужих воспоминаний. «Всего лишь цветочница». - Так дети, на нытье нет времени. Будем выбираться. На громкий свист тут же примчалась сытая и довольная Теннар*ари. - Том, ты остаешься со мной, все остальные идут за этим. - на испуганных мордашках тут же отразилась смесь из неверия и ужаса. - Да не фея, но... - легкий взмах волшебной палочки и над головами детишек рассыпались десятки розовых снежинок — Это волшебное заклинание и оно проведет вас через огонь. - А как же Том? - самая младшая девчушка цепко схватилась за рукав парня, не желая отпускать. Времени оставалась все меньше и Блэк больше всего боялся не успеть. - А Том, как самый старший, поможет мне с моим колдовством. Так мы сможем защитить вас. - парень тут же кивнул, подтверждая слова федерала и подспудно ожидая самого страшного. Не смотря ни на что, готовый жертвовать собой ради других. Совсем как Гарри Поттер. И от этого сходства Блэк заходился в бессильной злобе. - Эмми иди, а я вас догоню. Просто вернусь за твоей любимой Бекки, тебе же нужна твоя кукла? - он улыбался, так светло и искренне, что Гарри отвернулся, лишь бы не видеть этой улыбки. - Хорошо, но ты обязательно возвращайся! - Эмми просияла и уже строгим голосом напутствовала Блэку — А вы обязательно проследите, что бы с Томом было все в порядке, иначе я не уйду! - Обещаю. - врать в глаза на столько светлому созданию, было тяжелее, чем когда-то всему отделу Аврората. - Иди, держи крепче за руку Мику и не отставай от него ни на шаг. Следите, что бы толстяк Сэм не отставал, а ты, плакса Ники, не вздумай даже реветь — Том улыбался каждому из детей, отдавая приказы-напутствия и вместе с тем прощался с каждым из них, у Блэка не хватила мужества, торопить его. «Совсем не Том» - С ними точно все будет в порядке? - вопрос прозвучал как только за детьми захлопнулась дверь. Снаружи бушевало пламя, но маленькой группы оно не касалось, стремясь в глубь подвала, за трещащие по швам щиты защиты. - Она нашла свою цель и дети ей ни к чему. - Блэк носился из угла в угол, отдавая собственные силы на поддержание защиты и второпях пытался найти тот единственно верный выход, при котором он сможет сдержать обещание, данное Эмми. Такой, как на зло не находился. - Кто она? - Том по прежнему сохранял спокойствие, даже не смотря на суетящегося федерала и громовые раскаты за дверью их призрачного убежища. - Не знаю. Призрак, одержимый желанием мести. Та, которую бросили при жизни и за которой не пришли после смерти. Но почему сейчас? - вопрос был адресован самому себе и тут же нашелся ответ. Символы. Колдовство творимое в особняке всколыхнуло давно похороненное и оплаканное. На тлеющих углях снова разгорелось пламя. - Но при чем тут церковь и приют? - Не причем. Единственный, кто тут важен — это ты. - Слова Блэка будто обрезали нити у игрушечной марионетки. Без этой поддержки, парень опустился на пол подтягивая к груди колени, желая стать как можно меньше и не заметнее. А Гарри продолжал, не замечая его, полностью уйдя в создание защитных чар. - Ты потомок цветочницы, которая продавала тюльпаны на главной площади. Той самой площади, где ее казнили. Она запомнила лицо каждого из тех, кто там был и не успокоится, пока не отомстит. Беда в том, что казнили ее чуть больше трех сотен лет назад. Время убило их за нее, но месть осталась. Представляешь? Десятки потомков тех, кто в тот день оказался на площади теперь приговорены к той же смерти, что и она. Не имеет значения: палач, нищий попрошайка, цветочница, судья. Все должны сгореть. - шестеренки в голове крутились с бешеной скоростью, а ответа на единственный вопрос так и не было. - И я не знаю, как ее остановить... В бессилии Блэк опустился рядом с парнем, наблюдая как прогорает дверь и с тихим свистом рушатся заклинания-обереги. - Значит ее не остановить? И она будет преследовать меня пока не убьет? - голос Тома был тих от еле сдерживаемых слез. - Я не знаю как — слова, как признания в собственной никчемности. - Да, сжигая каждого, кто встанет на ее пути. - Вот всегда оно так, - мальчишка не весело хохотнул, опираясь на плечо Гарри, как на последнюю из возможных опор и торопясь выговориться тому, кто возможно будет с ним до конца. - Всегда не нужный, всегда один. Всегда из-за меня. Родители из-за меня развелись. Бабушка в аварию попала — из-за меня. Я на дорогу выбежал. Мне всегда об этом говорили. И даже тут, когда отец Энтони меня бил, я всегда знал — это из-за меня. Я сам всегда был виноват. Не важно, стащил ли я куклу для Эммили или пару монет из пожертвований для церкви на шоколадку Микки. Это был подарок на его день рождения. Он очень хотел ее. Я всегда знал, что виноват и всегда терпел все не говоря ни слово. И всегда был один. Даже сейчас, когда я должен умереть за то, в чем совсем не виноват, я должен быть один? - Балки перекрытий совсем прогорели и скорее всего я не успею выбраться до того, как здание рухнет. Так что — Блэк потрепал парня по плечу — один ты точно не останешься. - эта ложь далась намного проще. - Я даже не знаю, как вас зовут. - Гарри Блэк — вставая сам, он протянул руку, позволяя Тому ухватиться за него и подняться. - Страшно — выдержка отказала парню с первыми слезами — И Эмми будет плакать. - Я не могу спасти тебя, но могу сделать так, что никто из них о тебе не вспомнит. Они не будут плакать. - Спасибо — легкая улыбка тронула губы. Теперь все хорошо, теперь дети не будут расстраиваться из-за него. Шквал огня, голодный и безумный обрушился на них, как только рухнуло последнее заклинание. И вместе с тем, как Тома поглотили рыжие всполохи пламени, зазвучали слова заклинания: «Я, тот, что говорит с тьмой, призываю тебя. Стань тенью моей, щитом моим. Исполни волю мою, покуда жив я на земле сей, следуй за мной. Ни словом, ни делом перечить не смей. Отныне, воля моя — закон для тебя!» - Рад нашей встречи, Джулиана. - огонь потух как только отзвучали слова заклинания. А перед Блэком стояла женщина, ничем не напоминающая призрака. Темные локоны обрамляли красивые черты лица, а в карих глазах еще искрились отголоски ведьминого огня. Вместе с именем сложились разрозненные фрагменты мозаики воспоминаний. Ее обвинили в колдовстве, сожгли за то, о чем она ничего не знала. А она, она до последнего вздоха звала того, единственного, кто мог придти и спасти. Но не успел. Не смог. - Ты так искусно поймал меня в ловушку. - даже в голосе не было ничего потустороннего. Только легкая насмешка и толика благодарности. Стать тенью всегда лучше, чем оставаться призраком, жаждущим только мести. - Так много жизней было отдано моей ненависти и столько же я бы забрала пробудившись в этом веке. - она легко опустилась на колени перед мальчишкой Томом, бессознательным, но определенно живым. - У жизни нет для места, у смерти тоже. Кем же станешь для меня ты, Гарри Блэк. - Поживем, увидим. - ему оставалось только пожать плечами. Все самое худшее, уже совершено и теперь оставалось только разгребать последствия. Они ушли из церкви раньше, чем на подъездной дороге раздались звуки сирен скорой и пожарной. Оставили Тома одно, все еще спящего и не подозревающего о своем, чудесном, спасении. Прав был старик Дамблдор — нет ничего сильнее жертвы, отданной добровольно. *** Отвратительно начавшийся день и его не менее ужасное продолжение не смогло закончиться без сюрпризов. Впрочем, сюрприз не выбивался из общего настроения. Заклинание, что когда-то вырвало Гарри из плена собственного тела, требовало огромной платы. В ночь ворожбы — сила не принадлежащая миру живых вернула его обратно в мир мертвых. На тот самый вокзал, где он когда-то говорил с Альбусом Дамблдором. Только в этот раз директор Хогвартса не ждал его. Но вот обугленный, болезненный и никому не нужный осколок души Волдеморта по прежнему был там. Обреченный на вечное обитание между жизнью и смертью. Без права возродиться и без надежды на новую жизнь. Кошмарное наказание из всех возможных. Не известно, что дернуло тогда Блэка, но оставить уродливого младенца и дальше лежать под привокзальной лавкой он не смог. Платой за обход наказания стал очередной раскол собственной души. Еще не полноценный крестраж, но уже не единое целое. Как оказалось в последствии, настолько крохотный осколок души Волдеморта был не способен существовать самостоятельно. На его поддержание уходили десятки сложный зелий и заклинаний. Абсолютно бесполезная трата ресурсов, но Блэк так и не смог от него избавиться. Вот и жил уродливый младенец в огромной колбе из стекла, как комнатное растение, требующее особого ухода. Пока не приспичило одному неугомонному федералу спасти ребенка, заключив контракт с призраком. Заклинание создания тени, одно из темных ритуалов дома Блэк, окончательно разорвало душу на части. А оторванная частичка не нашла ничего лучше, чем слиться с осколком, что большую часть жизни всегда был рядом. - Поздравляю, Блэк! Ты возродил Темного лорда... опять. - он аккуратно шагал по полу своего нового жилища, избегая острых осколков разбитого стекла, пока не остановился перед одним из темных углов помещения. Именно там, прячась от дневного света, кутаясь в обрывки какого-то тряпья сидело существо лишь общими абрисом напоминающее человека. Те же черты. Та же грубая, шершавая, будто ободранная кожа. Только старше, намного старше младенца. И глаза, кроваво красные, с тонкой щелью зрачка — змеиный взгляд, который Гарри не смог бы спутать ни с чьим другим. А самое страшное — полная осознанность этого взгляда. - Нарцисса меня убьет...