Другой Выбор

"Убивший дракона - сам станет...(с)" Архитектор бездумно перебирал склянки с кровью, скользя взглядом по лаборатории. За его спиной тихо шелестел страницами Страж. Непохожий на других, неправильный… слишком иной. Он знает его историю досконально, расспросил о даже самых мельчайших деталях его биографии, разобрал всю его жизнь едва ли не по минутам, но так и не понял, почему эльф вдруг сумел выжить после того как в него влилась душа Архидемона и сам стал… Страж недовольно ворчит и это ворчание разносится по лаборатории низким вибрирующим рычанием. Жёлтые глаза требовательно впиваются Архитектору в спину и, вздохнув, тот откладывает склянки, подчиняясь ментальному приказу. Подходит ближе и внимательно изучает сунутую ему под нос страницу книги. С тех пор как у Стража внезапно проснулись магические способности, он с одержимостью умирающего от жажды вцеплялся в каждый магический трактат, который удавалось раздобыть. Большую часть не понимал, другую понимал смутно, и не всегда то, что имели в виду авторы книг. Злился и требовал объяснить более понятно. Архитектор объяснял. Это уже стало привычно. Куда легче согласиться и подчиниться, чем попытаться спорить о ценности своего времени с разъяренным Богом. Он терпеливо пытается объяснить написанное более понятными Стражу словами. Какое-то время Страж его слушает, но вскоре его интерес ослабевает и эльф начинает пропускать слова мимо ушей. Тянется пальцами к сизо-серым губам, игнорируя усталый вздох и почти человеческое закатывание глаз к потолку. Жёлтые глаза смотрят с голодом и желанием, светлые руки, с крохотными фиолетовыми чешуйками на запястьях, оглаживают широкие, но тонкие плечи, пропитывая сочащейся из пор магией серую кожу. Архитектор смирился с причудами Стража давно, поэтому привычно опускает ладони с длинными пальцами на тонкую эльфийскую талию, наклоняется, ибо даже сидя на полу их разница в росте всё так же велика. У Стража в горле удовлетворённо клокочет, а в улыбке оголяются увеличившиеся по отношению к остальным зубам клыки. Эльф целует смакуя… каждый раз… и как ему не надоедает? Беззвучный приказ давит на разум, с силой, с чувством превосходства, власти. Архитектор подчиняется. Он мог бы противиться этим ментальным приказам, но тогда бы стало куда хуже. Он знает. Проще сделать, что от тебя просят… куда проще. Архитектор придавливает Стража к камню пола, накрывая своим телом, оглаживает вжимающиеся в него бёдра и крепко обвившие его ноги, припадает к подающимся навстречу губам, осторожно надкусывая и вкушая вкуснейший нектар… Кровь Высшего… кровь Бога. В груди тёмной волной поднимается удовольствие, эйфория. Разум заволакивается дымкой. Волна магии разрушает на них одежду и краем разума Архитектор лишь недовольно вздыхает, делая мысленную пометку раздобыть побольше новой. От волн неконтролируемой магии стены подземного убежища мелко вибрируют, заставляя порождений замереть, с благоговеньем взирая в сторону хозяйских покоев. Дикая, густая как смола, магия окутывает их коконом и задыхаясь от восхищения порождения Скверны падают на колени нежась в волнах магии, как в материнских объятьях. Буйство сил и энергий не стихает до следующего утра... Тонкая нить Зова тянется к одному из слуг и, с дрожью в подгибающихся ногах, покрытый шрамами гарлок отправляется отлавливать прячущихся на тропах нагов. Сегодня охота не затягивается. Тройка нагов отыскивается всего в десяти минутах от убежища. Ещё столько же уходит на то, чтобы прожарить их на костре. Нить зова натягивается сильнее и, подхватив подрумянившиеся тушки слуга торопится к хозяйским покоям. С тихим скрипом открывается дверь и гарлоку едва хватает сил добрести до стола. И лишь водрузив на него поднос с источающими соблазнительный запах тушками, он сползает на пол, содрогаясь в судорогах удовольствия. Утыкается лицом в пол не смея поднять взгляд и тихо стонет, ласкаемый густой магией, прекрасной беззвучной мелодией. Божество тихо смеётся и от звука этого смеха, от осознания того, что на него обратило внимание само совершенство, у слуги вырывается особенно громкий протяжный стон. Беззвучное мысленное «Иди» проливается на него мелодичной патокой и, едва поднявшись на ноги, он шатаясь уходит, дрожащими руками закрывая за собой двери. Его собраться смотрят на него с завистью, провожают взглядом шатающуюся фигуру, неохотно возвращаясь к своим обязанностям. Хозяева не любят тех, кто отлынивает от работы. Можно считать что всё началось с того момента когда Страж воткнул кинжал в череп проклятой твари. Возможно. Но не совсем так. Всё началось ещё тогда, с посвящения. С глотка скверны, приправленной кровью предыдущего Архидемона. Он помнил то чувство. Странное, но естественное. Словно с него наконец упали цепи. Словно наконец стал тем кто он есть. Медленное, тягучее нечто разворачивалось внутри, расправляя свои, пока эфемерные, крылья. Он никогда не хотел стать Стражем. Он хотел многого: богатства, власти, силы. Всего того о чем может желать бедный, бесправный эльф из эльфинажа. Тогда, его хотели казнить, и уйти с Дунканом было единственным способом остаться в живых. Но подчиняться кому либо он не хотел. Служить кому-то он не хотел. Поэтому, когда Дункан отослал их с Алистером зажечь маяк на башне эльф понял что это его шанс. Резкий удар по затылку и Алистер заваливается на землю. Лезвие кинжала скользит по шее, окрашивая доспех. Он уходит тенями, скользит прочь, а ноздри пьянит запах свободы. Внутри поёт и клокочет сила, и он не сдерживает её, позволяет звучать. Порождения обходят его не причиняя вреда, как вода обтекает торчащий из неё камень. Запинаются, сбиваются с шага, трясут уродливыми мордами и провожают недоумёнными взглядами. С каждым днём он становится сильнее. С каждым днём сила внутри него становится больше, заполняет до краёв и терзает томленьем, желанием. Сктраж желает всего, вкусной и сытной еды, удовольствий… Он доходит до Лотеринга притворившись беженцем, спрятав оружие и кольчугу в заплечный мешок и обрядившись в крестьянские тряпки. Останавливается в трактире. Трактирщику хватает одного взгляда и выпущенной на свободу силы, чтобы с лишёнными мысли глазами протянуть ключ от комнаты. Ему приносят еду. Много еды, но этого не хватает, чтобы насытится. Тогда эльф отправляется на поля. Местные говорили, что там разгуливают медведи… Медвежье мясо жёсткое, но его много. Он аккуратно сворачивает снятые шкуры и разводит костёр. Наконец-то он наедается. На засевших в полях возле Имперского Тракта бандитов он смотрит с кроткой улыбкой, склоняя голову к плечу. Сила выплёскивается из тела, касаясь их разумов и люди застывают безвольными куклами. В нём течёт кровь Бога, Властелина Рабов. Нет тех, кто ему бы не подчинился. Скалясь, он извивается в ласкающих его руках и направляет их разумы указывая когда, как и в каких местах они должны касаться его. Четыре дня он живёт с ними. Бандиты грабят местных и приносят золото к его ногам. Он, улыбаясь, перебирает пальцами монеты, и заворожено вертит в пальцах пару драгоценных камней. На утро он уходит в новый путь, оставляя трупы бандитов в их лагере. Ноги бегут легко, едва касаясь земли. Он не чувствует усталости даже пробежав целый день. Бежит и бежит. Останавливается на ночь, а с восходом солнца поднимается, с промёрзшей за ночь земли, и снова бежит. Спустя две недели эльф засыпает на границе Брессилиона, почему-то зная, чувствуя, что никто не посмеет напасть на него. Просыпается от ощущения взгляда. В десяти шагах от него стоит на коленях порождение. На уродливом лице читается неверие и восхищение. Тронутые скверной губы говорят с придыханием. - Повелитель. Страж удивлённо изгибает тёмную бровь, окидывая взглядом коленопреклонённое существо. Тот не выказывает ни малейшей тени агрессии, поэтому Страж переключает своё внимание на запутавшиеся меж чёрными прядями листья и сухие травинки. - Повелитель. – Повторяет существо в неконтролируемом порыве протягивая руку, но замирает, так и не коснувшись черноволосого эльфа. - Ты говоришь? - Да повелитель. – Хриплый ответ больше похож на стон, расфокусированный взгляд скользит по фигуре напротив. – Как и все кому Архитектор подарил разум. - Архитектор? - Такой же как мы, но другой… он сделал нас разумными. Тварь таскается за ним хвостом, впрочем, придерживаясь на почтительном расстоянии. Они огибают лагерь долийцев по большой дуге, но кажется те всё равно их замечают. У долийских эльфов и своих проблем достаточно. В их лагере пахнет кровью и смертью. Им не до охоты на столь странную парочку. Его тянет в глубь леса, к старым руинам. Несколько оборотней пытаются напасть на них. Часть убивает своим огромным мечом порождение, часть жалко скулит припадая к земле под давлением страшной, позабытой этим миром силы, почему-то пробудившейся в обычном городском эльфе. Эльф выплёскивает на них всю свою ярость и недовольство, и проклятые отползают с их пути. В руинах он пускает, навязавшееся ему в спутники, порождение вперёд и не зря. Огромный меч перерубает восставшие скелеты словно тростинки. Они обшаривают каждое помещение, выгребая от туда всё более менее приглянувшееся. К сожалению большая часть вещей давно сгнила и пришла в негодность, но нельзя сказать что они не нашли ничего. Мелкие, не больше перепелиного яйца, камни с вырезанными на них, слабо светящимися рунами, монеты, несколько мелких алмазов и пара сапфиров, которые пришлось выковыривать из старого, покорёженного кубка. Малахитовые кругляши, украшавшие резной барельеф одной из стен. И найденный, в потайной нише одной из стен, красивый кинжал, сделанный из неизвестного материала и не только не поржавевшего от времени, но и не потерявшего остроту. Предводительница оборотней вышла к ним сама. Она не бросалась на столь странных гостей и не пыталась убить, поэтому и сам Страж не делал попыток ей навредить. Решили всё миром. Оборотни больше не пытались на них напасть... Они жили, охотились, разбирали завалы в заброшенных древних залах. Однажды порождение пропало на месяц, а когда вернулось, то привело его. Архитектор. Он рассматривал Стража с нескрываемым интересом. Это чувствовалось даже из под его золотой маски. Когда заклятие сна не сработало, Архитектор был удивлён. Когда в серых глазах зажёгся лихорадочный блеск он лишь стоял и смотрел как эльф скользящим шагом приблизился почти вплотную. Запрокидывая голову и разглядывая его с целым клубком эмоций во взгляде. - Значит ты Архитектор? - А ты тот неправильный Серый Страж, о котором мне сообщил Боец? - Почему неправильный? - Ты не пытаешься нас убить и… теперь я чувствую. Ты не похож на других… Почему эльф согласился стать подопытным кроликом? Почему пошёл за теми, кого обычные жители Тедаса боялись до дрожи и считали воплощением худших ночных кошмаров? Страж не знал. Его просто потянуло к этому существу. Сильному. Чуждому. Особенному. Если он был особенным Серым Стражем, то Архитектор был особенным порождением. Взгляд против воли задерживался на длинных руках и когтистых пальцах, острых ключицах и широких, но худых и утончённых плечах. На красивом лице. Красивом не смотря ни на ужасные шрамы, ни на словно потёкшую кожу. Вылазки на поверхность принесли вести о смерти короля и почти полном уничтожении его армии. Позже, они узнали об уничтожении Круга. Эльф стал чаще выбираться на поверхность. Рыскать по поселениям выискивая одарённых детей. Пару даже нашёл. Он лично следил, чтобы к детям не приближался никто из порождений, кроме разве что Архитектора. Им выделили отдельную залу, с отдельным выходом на поверхность. И заставил Архитектора стать их учителем, на что тот и сам не мог понять, почему согласился. Прошла зима. Зацвели весенние травы. Ферелден погрузился в войну. Пустели поселения, люди тонули в отчаянии. Орда порождений разрушила Редклиф и Денерим, и двинулась к Амарантайну. Архитектор, не выходивший из лаборатории уже три недели, слишком поздно заметил отсутствие Стража. Он расспросил всех с кем тот пересекался, но порождения упрямо молчали, а некоторые даже пытались откусить себе языки, чтобы не отвечать. Дети же ничего и не знали. Он послал порождений на его поиски и попытался услышать его, почувствовать его мелодию в многоголосии мира… Страж вернулся спустя месяц. Две громадные туши рухнули на землю, заинтересованно поводя шеями. Очертания одного из драконов поплыли, обернувшись знакомой фигурой. Из под отросшей чёлки цепко смотрели пронзительно жёлтые глаза с узким чёрным зрачком. Мягкая улыбка сверкнула клыками и на Архитектора обрушился Зов. Сминающий разум, прорастающий сладкими корнями… Переход до морозных гор затянулся. Архитектор долго упирался, не видя смысла в переезде. Когда он дал добро на это бесполезное действие? Как его удалось заставить? Жители убежища встречали их едва ли не корчась в экстазе, тем самым напоминая порождений, которые едва могли связно мыслить рядом с изменившимся Стражем. Он стал звучать громче, слаще. Каким-то чудом ему удалось поглотить душу Уртемиэля, что должна была быть намного сильнее жалкой эльфийской души. Это его должны были поглотить, его уничтожить… но эльф выжил, убил Архидемона, поглотил душу древнего дракона, растворив её в себе, поглотив силу. Искупался в горячей крови, впитавшейся в кожу. И кровь Андорала в нём наконец расправилась в полный рост, затмив крыльями небо… его собственный ритуал Пробуждения. Пробуждение Нового Бога, рождённого из крови двух Старых. Порождения вырыли под Убежищем целый подземный город, со множеством комнат и залов. Селяне снабжали их пищей и со слезами счастья на глазах ссыпали все драгоценности, что у них были, к лапам двух драконов. С чего-то они решили что драконица – возродившаяся Андрасте, а когда к ней прилетел опьянённый своим рождением дракон и завлёк драконицу в небесный танец, приняли его за Создателя, вернувшегося к своей невесте. Что думала сама «Андрасте», неизвестно, но она не нападала и охотно летала со Стражем. Ферелден пустел. Мор опустошил его земли и сёла. Разрушил города. Немногие выжившие погибали с голоду, ибо земли полей были отравлены скверной. Разумные порождения обживались в горах, постепенно спускаясь ниже и захватывая Ферелден по частям. Архитектору удалось найти состав, нейтрализующий скверну. Подчинённые ему порожденья менялись. Они всё так же были похожи на монстров, но скверна больше не заставляла их гнить изнутри. Они больше не могли никого заразить. Немногие выжившие крестьянки были отловлены и стали матерьми новых детей. Детей, чей облик был уже более похожим на человеческий, только цвет кожи оставался прежним серым или зелёным, да клыки… Перерождение в дракона пробудило в эльфийской крови магию и у Архитектора стало на ещё одного ученика больше. Других учеников насчитывалось уже три десятка. Те дети, которых Страж привёл раньше, эмиссары, пожелавшие научиться большему, чем три-четыре заклятья из их обычного арсенала и Новые. Дети новой расы. Не запятнанные скверной, дети порождений и людских женщин. С мора прошло десять лет. Земли Ферелдена считались мёртвыми и проклятыми. Никто из людей не решался ступить на них. Гномы заперлись в Орзамаре, вообще прекратив какие-либо связи с поверхностью. Они не знали, что на их богатые сокровищницы уже нацелились жадные золотые глаза. Новому Богу, Новой Расы были по душе комфортные и богатые подземные города. Орзамар пригодиться ЕГО народу. Мечты воплотились в жизнь. У него были богатство и власть. Сила и армия. Он был Богом. Он был Королём.

* * * *

Бог-Дракон с ненавистью взирал на потусторонний зелёный отсвет в небесах над Орлеем. В груди клокотало рычание. Древний магистр, освободившийся от многовековых оков, провозгласил себя Богом, решив отобрать у него, Истинного Бога, его Мир! Другой древний магистр стоял у него за спиной, положив когтистые лапы на, кажущиеся миниатюрными и хрупкими, эльфийские плечи. За ними тихо рыча, скалилась армия. В небесах угрожающе парила драконица…