Отражения

Над Интердикой начинали сгущаться грозовые тучи, предвещая очередной ливень и, как следствие, крайне мерзкую сырую погоду. Однако, парень, отдыхающий на самой верхушке руин Темных земель Расберга, не спешил вернуться в главную крепость и скрыться где-нибудь под ее сводами. Мало кто забредал в эти земли, опасаясь бродящих неупокоенных душ, а в особенности вампира Расберга «Темное Сердце», обращающего в нежить любого, кто осмеливался приблизиться к нему. Так что Хейзе мог быть уверен, что останется незамеченным здесь. Ему необходимо было собраться с мыслями, чтобы решить, что делать дальше. И чем быстрее, тем лучше, ведь из-за инцидента, случившегося накануне, под угрозой оказалось его право быть даэвом, а значит, и жизнь. Он хотел, чтобы произошедшее оказалось просто кошмарным сном, который бы забылся со временем, но это случилось на самом деле. Каждый раз, когда Хейзе закрывал глаза, он снова и снова видел это исказившееся от боли лицо и протянутые к нему дрожащие руки. Долг даэва требовал немедленно предстать перед командованием и сдаться, но в таком случае его бы ждало немедленное лишение всех божественных сил, что равносильно смерти. Хейзе чтил законы элийцев, любил свою страну и ее жителей, но жизнь он любил больше. "Подобный эгоизм больше бы подошел балаурам", горько усмехнулся парень. Однако корить себя не было времени. Если он хотел спасти свою жизнь, медлить было нельзя, как и долго оставаться на одном месте. Человек, получивший знания и благословение богов, становился даэвом - существом, имеющим огромную силу, возможность летать и главное – практически полное бессмертие. Даэв мог умереть только в двух случаях: оказавшись слишком далеко от статуи возрождения, называющейся кибелиском, либо будучи убитым представителем своей расы. Обнаружив эти уязвимости высших существ, правительства обеих сторон расколотой планеты Атрея издали указ – установить кибелиски в каждом более-менее населенном пункте, будь то огромная крепость или небольшая деревенька. А благодаря помощи шураков были изобретены и небольшие переносные кибелиски – ники, которые мог брать с собой каждый. Обезопасив себя с одной стороны, элийцы и асмодиане также поспешили с помощью особой высокоуровневой магии сотворить запрет на убийство представителей своей расы. Между элийцами были разрешены только дружеские дуэли. На священной арене, где противником мог оказаться такой же элиец, бои стали проводиться только с помощью так называемых «эфирных тел»: при входе в зону сражений с помощью магии создавался двойник участника, куда переносилось сознание бойца, таким образом создавая полностью контролируемую силой мысли куклу. В то время казалось, что отныне даэвы в безопасности и всегда могут быть уверены, что смогут возродиться после смерти, сосредоточившись на главной задаче - уничтожении части Башни Вечности, оставшейся на вражеской половине планеты. Но однажды, один из светлокрылых преступил запрет. Хейзе не помнил, как оказался в Оке Арэшурата, и что произошло до того момента, как он пришел в себя среди сотни балауров и, как оказалось позднее, нескольких десятков асмодиан. Всё, что он помнил, это шепот внутреннего голоса, призывающего убить всех, кого он видит и мгновенно охватившую его чудовищную жажду крови. "Ты же убийца! Так убей их всех, ведь они - враги..." - пара фраз, и всего один элиец развернул кровавую бойню в Оке, одного за другим вырезая как балауров, так и асмодиан. Неизвестно, насколько бы далеко зашел в своей ярости Хейзе, если бы не случайно оказавшиеся в этом аду пара других элийцев, по-видимому, решивших пройти "испытание на храбрость", чтобы получить возможность присоединиться к Ордену Миразента. Ослепленный жаждой битвы и видящий перед собой только темные силуэты в кровавой дымке, Хейзе не сразу осознал, что сияющий серебристый кинжал в его руке вонзился в горло элийской целительнице, а вырванное у ее спутника крыло рассыпается не черными, а белыми перьями. Не отрывая взгляда от полных ужаса глаз целительницы, убийца начинал осознавать, какое ужасное преступление он только что совершил. Выпущенное из ослабевшей руки окровавленное крыло медленно опало горсткой перьев вниз, укрывая собой тело заклинателя, который, изо всех сил цепляясь за жизнь, пытался дотянуться до откатившейся склянки с зельем исцеления, способным излечить от смертельного яда убийцы. На мгновение время как будто застыло, в душе Хейзе теплилась надежда, что ему показалось, и на самом деле кроме него никаких элийцев тут нет… Но глаза девушки перед ним не горели красным светом, кровь, стекающая по лезвию, не была черной, какой, по слухам, была у асмодиан, а на дрожащей руке, которой та схватилась за кинжал, не было когтей. Целительница попыталась произнести заклинание лечения, но из-за наложенного заклинания немоты не смогла издать ни единого звука. Спустя пару мгновений девушка, издав ужасный предсмертный хрип, сорвалась в Бездну. От осознания того, что он только что убил двух элийцев, у Хейзе потемнело в глазах. Первым делом убийца поспешил улететь из Ока и скрыться в руинах Интердики, где и провел всю ночь. Лишь спустя некоторое время он понял, что тот голос в Бездне принадлежал кому-то другому, кто хорошо владел магией внушения. Осознав, что только что попался в чью-то ловушку, Хейзе нервно сглотнул. И что теперь? Среди вороха мыслей, переполняющих его голову в этот момент, крутилось настойчивое и крайне неприятное воспоминание о предательстве Икароникса, которого он когда-то считал своей правой рукой. Тайный легион Миража был практически полностью стерт из этого мира из-за ловушки, устроенной Икарониксом. Единственным выжившим оказался Хейзе, но в результате потери памяти ничего о себе не помнил. Несколько лет спустя, восстановив какую-то часть своих боевых навыков, ему также удалось частично вернуть себе память, во многом благодаря духу Экуса, который был его верным помощником в легионе. Именно Экус рассказал Хейзе о том, что он был легатом легиона под покровительством Ариэль, а также о предательстве Икароникса. И всё же даэв чувствовал, что забыл о своей жизни что-то куда более важное, что-то, о чем мог знать только он. Хейзе резко качнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Непослушная прядь длинных волос снова выбилась из-за уха и скользнула вперед, закрывая левый глаз. Хейзе в недоумении оттянул ее пальцами, разглядывая: цвет пряди был идеально белым. Проведя рукой по волосам и перекинув их через плечо, он материализовал меч и, взглянув в отражение на лезвии, убедился, что от ярко-красного цвета не осталось и следа. - А вот и первые признаки старости - седина, - мрачно хмыкнул Хейзе. Приглядевшись к отражению внимательней, парень также обнаружил, что его глаза тоже изменили цвет – ранее имевшие темно-алый оттенок, теперь они были желто-золотистыми, как у некоторых балауров. «Так выглядит проклятие тех, кто нарушил запрет?» подумал он. Несомненно, надо было бежать. Скорей всего, тела тех двух несчастных уже давно растворились в эфире. Но даже если и так, их наверняка будут искать, а значит, вскоре и станет известно, кто убил их. И тогда за Хейзе придут, а после – лишат крыльев, силы, молодости и бессмертия. И годы, которые он прожил на этом свете, дадут о себе знать, навалившись старостью и немощностью, отобрав возможность спастись даже от слабого волка. Подобного он не мог допустить, по крайней мере, пока не вернет свою память полностью.