Дарящий сны

Шкатулка сегодня в кои-то веки была пуста, а на её крышке лежал любимый нож. Март сидел на крыше и смотрел на звёзды. Летом они всегда казались ему немного иными, чем в другие времена года. — Я слышу как вы скребётесь. Это просто бессмысленные прятки. Выходите. — Неудачный день? — Голос, зазвучавший из ночной темноты был насмешливым. — Выходной. — Откликнулся охотник на сны. — Что хотели от меня? Очередное воззвание к совести? — Называй как хочешь. Ты неуловим для полиции, и человеческое возмездие тебя не настигнет. Есть ли смысл к чему-то взывать? Ты чувствуешь себя безнаказанным и поэтому творишь, что хочешь. Неужели в тебе нет ни капли… — Сострадания? — Закончил за говорившего Март. — Постой-ка… Нет. Откуда ему во мне взяться? — Хотя бы в память о… — В память? Да, идите к чёрту! Моё сострадание спит вечным сном под белоснежной плитой. Если вам тогда было плевать на одного-единственного невинного ребёнка, то с чего вдруг сейчас мы говорим о паре сотен бесполезных взрослых? Моё сострадание сейчас могло бы кружить по сцене, подобно шифоновому мотыльку. Эти десять лет я не сплю, потому что заведомо живу в своём собственном кошмаре, не в силах больше увидеть её. Если бы не вы, Кейт сейчас была бы жива, ей бы было семнадцать лет! Выкрикнув последние слова, Март покачал головой и замолчал. В повисшей тишине снова послышался голос, звучащий из темноты. — Я пришёл, чтобы предложить тебе сделку. — Из каждой новой сделки с вами я выхожу с новыми шрамами. Считаешь, что я соглашусь? — Решать тебе, но если согласишься. Конклав обернет время вспять. Ради тебя одного. Ровно на десять лет и два часа. — Сегодня… — Тринадцатое июля. Десять часов вечера. Если ты согласен на небольшую, бесплатную по сути работу, то сию же минуту мы подарим целых два часа, чтобы спасти то, что было так дорого тебе. Десять лет вспять взамен на небольшую услугу. В кои-то веки Март задумался. Верить он, конечно, не верил, но любое упоминание о прошлом всегда рождало в нём некие чувства, похожие на сомнения. — Звучит паршиво. Говори, что вам от меня надо. — Девушка, которая не сделала этому миру ничего плохого, тяжело больна, ей осталось совсем немного, если верить врачам. Добудь для неё самый лучший сон. Самый восхитительный из всех, которые когда-либо встречались тебе. Найди. Укради. Создай. — Просто девушка. Вы так вот вы расстарались для обычной девушки? Сами в свои слова поверили бы? — Замечательная юная леди, совсем ещё ребёнок по нашим меркам. Так вышло… Не все желают ей добра, но у нас, тайно сговорившихся, хватит сил, чтобы оплатить твои услуги. Поэтому, мы просто просим. — Хорошо. Вы же сказали десять лет и… — Только для тебя и людей, которые были вовлечены в те события. Остальные ничего не заметят, для остальных ничего не изменится. Ты согласен на это условие? — Я знаю, что вы не до конца честны со мной и не откроете всех карт, но пусть так. Прошу лишь об одном: если Кейт снова будет жива, присмотрите за ней и сохраните её жизнь, пусть даже в обмен на мою. Собеседник кивнул, и продавец кошмаров поднялся на ноги, чтобы найти подходящий сон ему понадобится время и кое-какие вещи. — Итак, ты согласен? — Да, но если вы меня обманете, то я сделаю из вас целую коллекцию новых снов, настолько отвратительных, насколько смогу. Даже не оборачиваясь, Март точно знал, что в его спину устремлён взгляд, который проводил его до самых дверей, ведущих на чердак этого дома, откуда он обычно и попадал на крышу. Преодолев несколько десятков ступенек, пройдя пару кварталов по полутёмной улице, мужчина остановился перед своим домом. В окне горел свет, но он не мог точно вспомнить, включал ли его днём или нет. Поднявшись по лестнице на второй этаж, распахнул свою дверь, оказавшуюся незапертой, свет лился из двери, ведущей в большую комнату, и он пошёл на него, с удивлением слыша какую-то возню и тихий голос. На ковре у окна сидела девочка, она что-то сосредоточенно рисовала, изредка отвлекаясь, чтобы убрать постоянно лезущие в лицо длинные светлые волосы. Март остановился на пороге, боясь его перешагнуть, будто это не кусок дерева, а граница между мирами живых и мёртвых. — Папа! — девочка заметила его и сорвалась с места, когда её руки обняли мужчину, он вздрогнул от осознания того, что это всё происходило на самом деле. Кейт что-то щебетала, но он не разбирал слов, просто слушая её голос и понимая, что теперь пришёл черёд ему выполнять свою часть договора. Не менее важную часть, хоть и менее радостную. Сон, который принёс бы мир и покой невинной душе, он искал целую неделю, вновь и вновь обходя город, рассматривая жителей, вглядываясь в их сердца и мысли. Вокруг царила настоящая пустота, и ситуация становилась поистине безвыходной. Искомое нашлось случайно. В парке к нему подошла молодая женщина, торгующая пирожками, предлагая ему купить парочку. Выглядела она такой уставшей, что Март не удержался и заглянул в её глаза. За всю свою жизнь он не встречал ни у кого такой внутренней силы во взгляде, такого желания жить. Купив у торговки все её пирожки, он проводил её домой, чтобы ночью вновь вернуться сюда. Именно тут должен будет родиться тот самый сон, которым он расплатится за жизнь Кейт. Уже давно Март не оставлял в живых тех, чьи сны он собирал на продажу, но сегодня ему оставалось лишь сидеть у изголовья кровати торговки пирожками, осторожно, как величайшую драгоценность сматывая в клубочек серебристую нить, в которую в его руках превращался её сон. Прекрасное лёгкое сновидение, украденное им, должно было подойти идеально. С рассветом, запечатав клубочек в небольшую шкатулку, он заторопился скрыться, привычно покидая комнату через окно. У него ещё было несколько часов в запасе, чтобы сделать из нити сон нужной консистенции и поместить его в подходящий флакон, прежде, чем он отправится отдавать долги. Вечер наступил даже быстрее, чем Март того ожидал. Прихватив с собой свой любимый нож и важные склянки, он зашагал на другой конец города. За дни своих поисков ему удалось выяснить, что за леди ожидала своего последнего сна, но от знания этого ничего не менялось. Становилось лишь противнее от того, что этот мир пожирал всё светлое. Входить через окно стало у него давней традицией. На краю постели сидела девушка столь редкой красоты, что казалась ожившей куклой, а худоба и болезненная бледность говорили о том, что здоровье её весьма слабо. — Кто вы? — без тени страха спросила она. — Почему входите через окно? — Ох, сколько вопросов разом! - Позволил себе рассмеяться Март. - Уже так поздно, а тебе всё не спится? Свет, исходящий от красавицы будто померк. — Вы принесли мне сон? Значит, врачи уже подвели черту. О чём будет моя последняя сказка? — Ты так спокойна, будто знаешь всё на свете, — усмехнулся Март. — Моя мама была Дарящей сны, она рассказывала мне самые удивительные сказки на свете. Она рассказывала о том, для чего людям сны. Однажды даже еле слышным шёпотом рассказала, что есть люди, которые продают сны. Теперь я понимаю зачем. А что происходит с людьми, когда у них забирают сны? По лицу гостя девушка поняла, что спросила что-то не то. — Извините, наверное, это ваша профессиональная тайна. Для вас же это просто работа. О чём моя сказка? Или рассказывать тоже нельзя? — Как тебя зовут? — неожиданно спросил мужчина. — Аврора. Затолкав склянку поглубже в карман, Март вздохнул: — Так вот, Аврора, никакой сказки не будет. Знаешь, что приносят сказки? Разочарование. Ты проснёшься, и реальный мир покажется тебе серым, тебя съест тоска и досада. — Но отец сказал… — Подарю-ка я тебе лучше самый страшный кошмар из всех, какие имеются у меня в коллекции. Они, кстати, стоят порой вдвое дороже сказок. Девушка вздрогнула. — Но зачем мне кошмар? — Чтобы ценить то, что имеешь. — Моя жизнь и так сплошной кошмар. Меня окружают лишь врачи и четыре стены, что же может быть хуже… Едкий дым от разбитой в ответ на её слова склянки заполнил комнату, и Аврора рухнула на кровать. — Смотри, девочка моя, смотри… Что именно снится тем, кто покупает его товар Март не знал. Он никогда не стоял у постели спящего покупателя, никогда не следил за тем, как меняется выражение его лица, не слышал, какие слова шепчутся ими в полусне. Но сейчас, стоя у кровати Авроры он с живым интересом наблюдал за ней. Ему помнилось, как он добывал этот кошмар, на какое дно ему пришлось спуститься. Сейчас всю эту мерзость видела она. Он сам не знал, зачем сделал то, что сделал. По сути, он подвёл тех, кто вернул ему смысл жизни. Да, нельзя проверить, что снилось человеку, особенно, если он уже мёртв. Зачем? Он действительно сам не понимал, зачем подменил с таким трудом найденный прекрасный сон кошмаром. Дым оседал, утро приближалось. Мужчина спрятал лицо в ладонях и вздохнул. — Мне конец… — Чего конец? — послышался сонный голос со стороны кровати. Март посмотрел на девушку и задумался. Врачи давали ей ещё несколько дней, она и сама, видимо, чувствовала, что жизнь улетучивается из неё с каждым днём всё сильнее. Сейчас же Аврора выглядела так, будто диагнозы её ставили умалишённые. — Так чего конец? — Меня. — Не думаю. Мне был обещан кошмар, но то, что я видела, совершенно не похоже на него. — И что же ты видела? Аврора поднялась с постели и остановилась напротив мужчины. — Я говорила вам, что моя мама была Дарящей сны, а потому, я могу даже показать свой сон, если вы пожелаете. Март посмотрел в её глаза и кивнул. Любопытство в кои-то веки жгло его. Сделав ещё шаг к нему, девушка коснулась его и закрыла глаза: — Давайте посмотрим это ещё раз. Вместе… Молодая женщина подула на свеженаписанное письмо. Чернила сохли слишком долго, а пока стояли ясные деньки послание нужно было как можно скорее отправить. — Аврора! У тебя есть письма или посылки, которые нужно отправить? — Раздался голос из соседней комнаты. — Я еду в город и могу занести их на почту. — Да, уже несу. Женщина осторожно вложила в руки Марта два письма и небольшой свёрток. — Отправь всё это моему отцу. — Скучаешь? — По человеку, которых из зависти к моей силе хотел похоронить меня заживо? Нет, Март, скучаю по своему детству. Предательство я ему давно простила. — Простила ли? В ответ Аврора улыбнулась. Муж спрашивал лишь для поддержания разговора, ведь с тех пор как им стали сниться одинаковые сны обмануть друг друга почему-то стало практически невозможно. — Я надеюсь, что простила. — Поправила себя женщина. — Но кто знает, что там спрятано, в глубине моей души… — Клад конечно же. — Тебе видней.