До будущего

Робин распознаёт тысячи запахов, но прежде чем открыть глаза, выделяет среди них всех отчетливый аромат морской соли, идущий откуда-то справа. У Мартина осунувшееся лицо и суровая складка между бровями, а седины заметно прибавилось на висках всего за пару дней. Робин знает, что это из-за него, и поэтому сжимает чужие пальцы, держащие его за руку, молчаливо прося прощения. Саймон Бридли бета, и у него нет запаха, но омега чувствует слабый аромат его геля для душа и лосьона после бритья, а свежевыглаженный белый халат профессора пахнет каким-то антисептиком. - Анализы будут готовы минут через двадцать, как и результаты обследований. Я пока вас оставлю, - профессор ободряюще похлопывает омегу по ноге через одеяло и уходит, аккуратно прикрыв дверь. Мартин осторожно поправляет сползающее одеяло, прежде чем поцеловать тонкое запястье: - Твой брат позвонил мне и всё рассказал. - Прости. - Это мне надо просить прощения за то, что сразу не понял. Когда я впервые увидел тебя, то мне отчаянно захотелось помочь, но я не знал, что ты болен. - Я и не хотел, чтобы ты узнал, - Робин скользит взглядом по любимому лицу, прикасаясь пальцами к поседевшим вискам альфы. - Ты не можешь ничего изменить. - Я поехал бы вместе с тобой, чтобы держать за руку. До самого конца. Робин обводит взглядом больничную палату, а потом выбирается из одеяла и заползает к альфе на колени, отчаянно вжимаясь носом в теплую шею: - Я люблю тебя, люблю. И не хочу, чтобы тебе было больно. Мартин прижимает его к себе и целует мокрые от слез щеки и губы: - Я не уйду. И тебя не отпущу. Омега кивает, чувствуя, как их ароматы снова сливаются вместе, когда они сидят, обнявшись, и вздрагивает, услышав стук двери. Бридли шлепает папку на тумбочку и трёт переносицу, прежде чем ткнуть пальцем в бумагу, зажатую в руке: - Осмелюсь предположить, что вы истинные. Мартин и Робин кивают, а профессор снова укоризненно тычет в листочек: - Я не могу каждому пациенту с подобным диагнозом прописывать встречу с истинной парой. Ни одна страховая это не примет. Известны всего два случая излечения, и твой станет третьим, надеюсь, ты дашь свое разрешение на опубликование статьи с упоминанием твоего имени. Мысли в голове похожи на порхающих бабочек, когда Робин пытается осознать услышанное. - Что вы хотите нам сказать? - Мартин приходит в себя первым. - Я хочу сказать, что после отмены подавителей и встречи с истинным, а я подозреваю, что первую течку после отмены вы провели вместе, гормоны Робина решили дать телу ещё один шанс. А учитывая беременность, этот шанс превратился в безоговорочную победу над болезнью. Конечно, организм плохо отреагировал на резкую смену климата, поэтому ты и потерял сознание из-за перепадов давления, но этого следовало ожидать! Твои головные боли ведь после течки стали другими? Робин заторможено кивает, боясь пошевелиться. - Тело боролось с болезнью, гормональный фон менялся, а беременность ускорила перестройку, - Бридли убирает болтающиеся кончики пояса халата в карман. - Мы станем родителями? - Мартин как-то странно смотрит на омегу, и тот растерянно переводит взгляд на профессора. - Ну не прямо сейчас, а месяцев через семь. Как раз успею опубликовать свою статью. Робин, я не вижу смысла держать тебя в палате до утра. Если твой альфа пообещает носить тебя на руках и кормить с ложечки до родов, то я отпущу тебя. Через два дня заедешь, заберешь результаты и подпишешь согласие на публикацию. - То есть мы можем уйти прямо сейчас? - Мартин тоже не верит словам беты. - Чего мне вас тут держать? Купите витамины в аптеке и можете быть свободны. Кстати, половой покой не обязателен, – профессор усмехается и машет листочком,- Робин, больше никаких подавителей, если не хочешь отправиться в мир иной раньше времени. Дверь хлопает, когда бета выскакивает из палаты, а омега пытается справиться с ворохом мыслей, кружащихся в голове. Мартин улыбается, протягивая омеге рубашку: - Нам надо успеть кучу всего. Семь месяцев - это не так уж и много. Когда тяжелая деревянная дверь клиники закрывается за ними, Робин смотрит на небо, затянутое серыми тучами, и где-то там, в четырех часах полета, солнце светит над морем, а он сам уже сейчас пахнет морской солью, тающей на абрикосовой мякоти. Омега не знает, сколько ему отведено времени, не знает, что будет впереди, но его пальцы переплетены с пальцами Мартина, и у него есть всё для счастья. *** Робин Лерри трется щекой о ладонь на своем плече и улыбается, сообщая мужу: - У них минус двадцать, и они совершенно точно прилетят к нам не в сезон. - Омега Поля забрался слишком далеко. Восемь часов разницы во времени. - Он искал его почти год после смерти Стивена, зато сейчас они могут рисовать руками ангелов на снегу и пуляться снежками. - Не задерживайся долго, - Мартин целует абрикосовую макушку и идет закрывать двери на ночь, оставляя после себя запах морской соли и солнца. Омега тихонько заглядывает в детскую, а потом пробирается в супружескую кровать, заныривая под бок мужа, который сонно утыкается куда-то за ухо и крепче прижимает супруга к себе. Робин какое-то время ещё смотрит на кусочек неба, усыпанный яркими звёздами, а потом мысленно благодарит свою судьбу за все, что с ним случилось. Он счастлив именно сейчас. В этот момент. До будущего.