Другой

Стадия 3. Торг Несколькими часами ранее. — Пьеро, притормози, — Алекс остановился, Пьеро оглянулся на него и тоже заглушил мотор. — В чем дело? — Где ребята? — Алекс встревоженно осматривался вокруг. Пьеро огляделся, на миг его лицо выразило волнение, но, посмотрев на Алекса, он неожиданно улыбнулся. — Они, видимо, решили, что не хотят с нами ехать и участвовать в гонке. Ты же знаешь, какие они щепетильные. Зато, — он снова завёл машину, — мы одни и можем не спешить больше. — О чем ты? — Алекс не двинулся с места. — Нам надо поговорить, — Пьеро медленно двинулся вперёд. Полчаса они ехали в полнейшей тишине, и парень все ждал, когда же сицилиец начнёт свой разговор. — У нас заканчивается бензин, заедем в это поселение, заправимся, а потом назад, хорошо? — Пьеро указал рукой на ближайшие огоньки. Алекс кивнул. Они заправились и поехали обратно той же дорогой. Солнце уже скрылось за горизонтом, тёплая тропическая ночь окутала побережье и близлежащие долины, а тонкий серп Луны всходил на звездный небосвод. Алекс все ждал… — Ты действительно любишь его? — итак, началось. Они ехали рядом, совершенно не спеша возвращаться. — Да, — Алекс пристально посмотрел в лицо Пьеро, который задумчиво смотрел на дорогу. — И он тебя? — тихо спросил Пьеро. Алекс долго молчал, прежде, чем ответить. — Зачем спрашиваешь? — он нахмурился. — Здесь и сейчас есть только мы, нас никто не услышит, давай говорить откровенно, — Пьеро, наконец, взглянул на него, и странное выражение его глаз, не на шутку встревожило Алекса. — Твой вопрос заключается не в том, как относится он ко мне, а в том, как относишься ты к нему, — серьезно сказал Алекс. — И как же по-твоему? — Пьеро улыбнулся. — Ты ревнуешь, — ответ в два слова. — Интересно… продолжай, — улыбка скользила по губам сицилийца. — Нет, сначала ты скажи, зачем затеял этот разговор, что тебе нужно? — твердость в его голосе заставила Пьеро ответить прямо. — Ты мне не нравишься. Я хочу, чтобы ты оставил Джана. Тихий смех Алекса потонул в ночи. — Я так и думал. И что потом? Ты займёшь моё место? — Нет. Но Джану нужен другой, и этот другой не ты. Без обид, малыш, у меня нет претензий именно к тебе, но Джанлука мне, как младший брат, и я забочусь о нем. Ты неплохой человек, но с тобой он не будет счастлив, поэтому… уезжай, — Пьеро улыбнулся, словно, это было так просто. — Почему ты говоришь мне об этом именно сейчас? — Алекс чувствовал, что Пьеро о чем-то умалчивает. — Вначале, мне показалось, что все происходящее недолго и скоро закончится, но, мои аплодисменты, ты смог удержаться рядом с ним, и теперь меня это беспокоит. Даже больше — это меня бесит. — А Джан был прав: в этом мире ты любишь только себя! — Алекс стал выходить из себя, слова Пьеро его разозлили, но больше всего, его стал приводить в бешенство спокойный и ровный тон голоса горячего сицилийца. Пьеро разговаривал с ним так, будто Алекс муха, что назойливо крутится рядом с его другом, и которую он намерен сейчас раздавить, медленно и безжалостно. — Да что ты? Вы говорите обо мне? И как часто? — Пьеро изящно приподнял бровь. — Я знаю, что ты делаешь. Ты, как собака на сене: сам не любишь, но мысль, что он полюбит другого для тебя невыносима, поэтому творишь этот беспредел, — глаза Алекса полыхнули огнем. — Можешь думать, что угодно, мне все равно. Я просто беспокоюсь о нем, — Пьеро пожал плечами. — Знаешь, ужасные люди мира сего именно так себя и оправдывали. Не понимаю только, чем ты привлёк его внимание. Ты даже мизинца его не стоишь. — Я смотрю ты начал показывать зубы… так и знал, что твоя невинность и наивность лишь напускное, — Пьеро ухмыльнулся. — Просто раньше, пока у Джана были ещё какие-то чувства к тебе и пока я не узнал, какой ты есть на самом деле, мне казалось, что я не имею права лезть к нему в душу. Но сейчас, он со мной, и я не отступлюсь от него и не дам тебе портить ему жизнь, — в голосе Алекса звучал вызов. — Ну наконец-то, а я все думал, когда же ты наконец заявишь на него права. Но ты ошибаешься, Джан сам тебя бросит, когда поймёт, что ты не сможешь ему заменить… меня, — самодовольный голос сицилийца резал парню уши. — Он уже не любит тебя, — тихо вздохнул Алекс. — Ты этого не заметил, но не весь мир крутится вокруг тебя. А насчёт замены… да, я готов признать, что все началось именно так, я знал, потому что чувствовал. Но сейчас… все изменилось. Я думаю, ты ошибся в чем-то, и это стало переломным моментом для всех нас. Он больше не любит тебя и не грезит о тебе, и мне искренне жаль тебя, Пьеро, — Алекс посмотрел на звездное небо, потом на мужчину рядом. В этот момент лицо Пьеро исказилось от злости. — Не хочется тебя расстраивать и разуверять, — тихо, со злостью проговорил он, — но ты многого не знаешь. Он любит меня и будет любить всегда. Нас объединяют не только года дружбы и музыка, но нечто сильнее этого, связь, которую тебе не разорвать, — это спокойствие, с которым говорил Пьеро, граничило с угрозой. — Интересно… так ты признаёшь, что твои чувства к нему изменились? Кстати, раз у нас миг откровения, скажи мне, как ты узнал, что твой напарник по группе влюблён в тебя? — Разве Джан не рассказывал тебе? — удивился Пьеро. — Ты все же не главная тема наших разговоров, знаешь ли… — Ну ладно. Я сегодня добрый и расположен к сентиментальным рассказам. Однажды, Джан пришёл ко мне и просто признался… никто и никогда не говорил мне, что любит, так, как сказал он, — Пьеро на секунду прикрыл глаза и улыбнулся, словно погрузился в воспоминания. Алекс неверяще посмотрел на него и спросил: — И что же ты ответил? — Я был поражён, честно говоря… и сказал ему все, как есть. Алекс вздрогнул, представив Джана, признающегося в самых светлых чувствах, а затем получающего грубый отказ. Он не сомневался, что Пьеро не выбирал выражений в тот день. Острое желание сделать больно мучителю его любимого поднялось в нем, но Алекс смог сдержаться. — Ты жестоко ранил его чувства. Теперь мне все понятно, — Алекс криво улыбнулся. — Мне очень жаль тебя. Ты будешь метаться в своих чувствах… не сможешь полюбить никого по-настоящему, цепляясь за мир, который не живёт по твоим правилам. Ревность — плохой советчик. Теперь настала очередь Пьеро заводиться. Они уже были недалёко от отеля, а он еще не высказался до конца. — В итоге, ты не уедешь? — прошипел он. — Конечно, нет. Я люблю Луку, очень, и, надеюсь, что со временем, он ответит мне тем же, — Пьеро так сильно захотелось врезать по его счастливому лицу, что он резко затормозил в миле от отеля, на невысокой горке, с которой открывался на него замечательный вид. Пьеро посмотрел вниз, а потом слез с квадрацикла и подошел к Алексу. — Я тебя предупреждаю, для собственного блага тебе лучше уехать. Он никогда не станет твоим, потому что его сердце будет принадлежать только мне, — Пьеро смотрел прямо в его зеленые глаза. — Нет, — Алекс вскинул ясный взгляд, не страшась его. — То есть, будешь продолжать унижать себя, зная, что все слова, что он говорит тебе, он хотел бы сказать мне, что каждый раз, когда он смотрит на тебя, он видит меня, касаясь тебя и целуя, он представляет меня и, конечно же, каждый раз, занимаясь с тобой любовью, он представляет меня… Слушая его, Алекс потихоньку закипал, его рука дрожала, желая опуститься сильным ударом по лицу соперника. Он никогда ещё не был так зол. — Ты не можешь утверждать это с такой точностью… — Могу, поверь мне, — Пьеро вновь взобрался на сиденье и посмотрел на парня, — я был с ним, был в нем, слышал его стоны, чувствовал, как он извивался подо мной, и я точно знаю, что он больше никогда не испытывал этих чувств, — он завёл мотор и отъехал, но, вспомнив что-то, вернулся. Алекс все ещё стоял на месте. — Разве он никогда не просил тебя любить его так, как я любил? — он решил поставить ему мат и выиграть эту партию. — Никогда, — жестко ответил Алессандро. — Ты лжёшь. Хотя, это твои проблемы. У меня есть к тебе деловое предложение: ты навсегда исчезнешь с моих глаз, а взамен… я дам тебе ту работу, которую ты пожелаешь. Ты ведь у нас скрипач, верно? Подумай сам, недолгие месяцы, что у тебя остались с Джаном на одной чаше весов, а на другой — головокружительная карьера, которую я тебе обеспечу, обещаю. Я не требую ответ сейчас, подумай немного, — и, сказав, все, что хотел, он оставил его в одиночестве обдумывать последние слова. Алекс не помнил сколько времени он просидел, глядя в никуда. Его не так сильно задели слова Пьеро о нем самом, о предложенной сделке, но сама мысль, что тот прикасался к Джанлуке, целовал и ласкал его, была просто невыносима. Вначале их отношений Алекс думал, что было бы естественно им быть вместе в какой-то период, но, узнав ситуацию лучше, он понял, что до столь близких отношений у них не доходило. Алекс даже сомневался, что они когда-либо целовались, но после слов Пьеро, он боялся поверить ему. Со временем парень стал надеяться, что откровенные просьбы Джана, что так смущали Алессандро, были лишь плодами его воображения. Он надеялся, что Джан лишь выдумывал сильного и страстного Пьеро, который вновь и вновь жестко берет его. Но знать наверняка оказалось больнее. И вновь злость начала подниматься в нем, отравляя разум и душу, он сам видел, как меняется, как превращается из мальчика в мужчину, готовый отстаивать свои чувства до конца. Джанлука не спал. Он лежал, закинув руки за голову и глядя в потолок. Пьеро с Алексом ещё не вернулись, и этот факт сильно тревожил его. Нечто необъяснимое происходило с его другом, он не мог понять его, но хотел помочь. Чувства Пьеро всегда были важнее его собственных, и даже сейчас, те демоны, что будоражили душу сицилийца были небезразличны ему. А Алекс… он занял своё место в его сердце, Джан улыбнулся, вспоминая, как сегодня утром он проснулся от легких поцелуев, что дарил ему его любовник, нежно прикасаясь к телу. Раньше он так смущался, но привыкнув к нему, его движения стали увереннее и смелее, а чувства крепче. Вдруг дверь открылась и резко захлопнулась. Джан сел, включил ночник и посмотрел в раскрасневшееся лицо парня. — Что случилось? Где вы были? — Джан нахмурился. — Катались, — Алекс прошёл и распахнул чемодан, — ты прости меня, но я уезжаю. Боюсь, что не смогу больше находиться под одной крышей с этим человеком, — он стал собирать вещи. Джанлука быстро встал, подошёл к нему и резко усадил на кровать, заставляя посмотреть себе в глаза. — Что произошло? — спокойно спросил он. — Рассказывай, Алекс. Парень упрямо молчал несколько минут, но потом вздохнул. — Пьеро хочет, чтобы я уехал, чтобы оставил тебя и исчез навсегда. — И ты решил послушать его? — тихо прошептал Джан. — Нет. Я не могу жить без тебя, но сейчас… лучше мне уехать. Я не хочу, чтобы из-за меня ты поссорился с дорогим тебе человеком. Джанлука, до этого державший Алекса за плечи, вдруг отпустил его и отошёл к окну. Он молчал, а Алессандро ждал, затаив дыхание. — Если ты хочешь уехать, я не стану удерживать тебя. Прошу лишь сделать это утром, а не поздней ночью. Но если ты уедешь сейчас, то обратно дороги не будет. Решай сам, — он говорил, как всегда сохранняя ровный тон, но Алекс чувствовал власть и силу в его голосе. Он улыбнулся про себя и, встав, тихо подошёл к нему сзади. — Я люблю тебя и покину лишь только тогда, когда ты сам об этом попросишь, — он положил голову ему на плечо, а руки опустил на талию. Так они и стояли, каждый обдумывал сказанные слова и принимал решения, которым, возможно, суждено было изменить их жизни. Затем Джан мягко повернулся к нему, заглядывая в глаза и соединяя губы в нежном поцелуе. Желание сейчас же пойти к Пьеро и разобраться с ним, было успешно подавлено, Джанлука решил успокоить Алекса, подарив ему этой ночью своё внимание и ласку. Когда утомленный Алекс с улыбкой на губах уснул, Джанлука ещё долго лежал и думал. Он изучил этого парня полностью и точно знал, что просто так, тот не собрался бы уезжать. Должна была быть более серьезная причина, чем слова Пьеро. Джан посмотрел на мирно спящего парня, и подумал, что тот многое скрыл от него. Что касается Пьеро, то тот явно перешёл границу… Утром, Алекс, не смотря на проведённую ночь, казался потерянным и задумчивым. Джанлука внимательно следил за ним, и, когда тот отправился в душ, он спустился вниз. Он не собирался выяснять все на глазах у свидетелей, особенно не хотел вовлекать Иньяцио, но один вид, преспокойно завтракающего Пьеро, подогрел в нем притихшую злость. — Что ты сказал Алексу?! — А что я должен был? — Пьеро сохранял невозмутимость. — Джан, остынь… — Инья поднялся, чтобы утихомирить друга, но тот сам вдруг отпустил Пьеро, продолжая взирать на него с гневом. — Пошли, поговорим, — и Лука направился в дальний уголок сада, где им не мог помешать их добрый друг. Пьеро легко поднялся и пошёл за ним, при этом он успел подмигнуть Иньяцио и улыбнулся. Джан сел на укрытую скамейку, вытащил пачку сигарет и закурил. — Будешь? — он предложил сицилийцу, но тот отрицательно покачал головой. — Итак, я повторяю свой вопрос: что ты ему наговорил? — он курил и смотрел на куст каких-то экзотических растений, в то время, как Пьеро не отрывал взгляда от его лица. — Я думаю, он рассказал тебе все. Не имеет смысла спрашивать у меня, — Пьеро улыбался. — Я попросил его уехать, предложил взятку… и, впрочем, все. Но, опережая твои возражения, я скажу, что действую лишь в твоих интересах. — Как это понимать? — Он тебе не пара. — Вот как, — Джан потушил сигарету и устремил на него, пронизывающий душу, взгляд, — теперь послушай меня. Ты мой друг, мы коллеги, я долгое время испытывал к тебе и более серьёзные чувства, но я предупреждал тебя… Пьеро, я устал… — Джан вздохнул, закрыл глаза и замолчал. Пьеро смотрел на него, и в этот миг его захватил сильный порыв обнять его, прижать к себе и защитить от всех бед мира, от нападок… стоп, от себя? Как они докатились до этого? Как он дошёл до такого? Что происходит с ним, ведь он никогда не был таким, и эти выходки, глупые и злые, были так несвойственны ему. Пьеро также вздохнул, он не понимал, что происходит с ним в последнее время. Точнее, он начинал догадываться, но все ещё не мог принять это и признать. Он посмотрел на друга, на его прикрытые глаза, на тонко очерченные губы, на выдающиеся скулы… сердце в груди стало биться сильнее, воздух стал нагреваться с каждой секундой, не осознавая толком, какая сила его влечёт, Пьеро наклонился и нежно накрыл его губы своими. Джан вздрогнул, но глаз не открыл, не пошевелил ни одним пальцем, не оттолкнул его…, но и на поцелуй не ответил. Пьеро же, не встретив сопротивления и решив, что Джан не против, стал настойчивее целовать его, одна рука обхватила его за талию, другая проникла под футболку, начав водить ею по мышцам живота и груди. И тут Джанлука мягко отстранился, высвобождаясь из кольца его рук. Пьеро сел: глаза его горели странным блеском, сердце в груди отбивало бешеный ритм, а руки слегка тряслись мелкой дрожью. Джанлука внимательно смотрел на него, подмечая все признаки волнения. — Прости, — хрипло прошептал сицилиец, поднимая на него темный взгляд. — Да ничего, — так же тихо ответил Лука, не сводя с него пристального взора. — Что творится с твоей душой, Пьеро? — Я просто… — …запутался? — Джан улыбнулся. — Мне знакомо это чувство. Не переживай, все будет хорошо, — и со странной улыбкой он поднялся, чтобы вернуться. Когда же он отошёл на несколько шагов, то услышал тихое: — Прости меня, Джан. Джанлука ничего не ответил, но Пьеро и не нуждался в ответе.