Другой

Ревнует не тот, кто любит, а тот, кто хочет, чтобы его любили... Стадия 4. Депрессия Алессандро не уехал. Каким же глупым и недалёким надо быть, чтобы после всего, что я сказал ему, он не смог принять нужного решения. Непроходимый тупица! — Пьеро зло сжал стакан в руке, наблюдая, как Джанлука и Алекс удаляются в закат, навстречу алым лучам солнца. Иньяцио куда-то пропал, а он должен сидеть здесь один, наедине со своими мыслями. Но в сознании, голосом совести шептала назойливая мысль, что Пьеро сам во всем виноват. Он откинулся на мягкие подушки и устремил задумчивый взор в звездное небо. Снова и снова в его голове возникал вопрос: когда же все так изменилось? Было ли это спонтанно и неожиданно? Перевернулся ли его внутренний мир, или это было лишь легкое землетрясение? Он долго думал, пока не понял, что точкой отсчета, которая привела его к сегодняшнему дню, начинается с момента признания Джанлуки в своей ориентации. Именно тогда начало меняться его отношение к другу, но Пьеро ещё не знал в какую сторону ведут эти изменения. Шок и неверие, испытанные им тогда, не шли ни в какое сравнение с тем изумлением, которое его потрясло после. Он сразу понял, что является объектом внимания младшего товарища. Это почти сразу ему не понравилось и стало раздражать. Раздражение в его душе накапливалось с каждым взглядом, который Лука бросал на него, с каждым словом, в котором слышалась нежность, с каждым движением, в котором читалась любовь, и, достигнув незримой черты терпения, стало по крупице проявляться в неуместных шутках, в ироничных высказываниях, а порою даже в грубых оскорблениях. Пьеро ни в коем случае не хотел обидеть его, нет, но, однажды начав, уже не мог остановиться. Он пытался оттолкнуть Джана, повернуть вспять его чувства, пока они не развились. Но было слишком поздно. Тем роковым вечером, когда его друг пришёл к нему, Пьеро уже знал, что тот скажет, и боялся этого. Легко ли ему было отказать одному из самых дорогих ему людей на земле? Боль, которую ощущал Джан, уходя от него в темную ночь, также отравляла душу сицилийца. Но, что он ощущал в тот момент, кроме сочувствия к неразделенному чувству? Ничего. Его сердце и душа даже не трепыхнулись навстречу любви, он и думать не хотел о том, чтобы попробовать. Он не любил. Что же изменилось теперь? Пьеро задавал себе главный вопрос: любил ли он Джанлуку сейчас? И ответ был всегда одинаков: нет. Но это «нет» теперь было другим. Другим становился и сам Пьеро. Он не обращал внимания на Луку, никогда не смотрел на него, как на возможного партнера, отмахиваясь от него, как от маленького ребёнка. Но Джан, испытав боль отказа и перенеся многолетнее, молчаливое обожание, переломил себя и изменился. И именно тогда карие глаза обратились в его сторону с новым взглядом. Настала очередь Пьеро следить за перерождением и взрослением младшего товарища. Вначале он это делал с приятным изумлением и снисходительной улыбкой, но затем…едва зарождающееся чувство, дало старт для следующей волны язвительных подколов, но под ними подразумевалось нечто иное. Пьеро не относился к числу тех людей, которые любили копаться в себе долго и тщательно, пока не понимали, что же с ними происходит. Он просто поддавался моменту, поощрял все душевные порывы, слишком импульсивно и эмоционально реагируя на ситуацию. Поэтому, когда его сердце начало нашептывать ему новые чувства, он, не вглядевшись в суть, поверхностно прочитал знаки и неправильно ответил на них. Своим поведением он отдалил от себя Джана настолько, что тот уже был вне пределов его досягаемости. Вроде все встало на места, но неожиданно новым началом для Пьеро стал Алекс. Возможно, это был второй, внутренний толчок, что помог слепцу прозреть на один глаз. Сказать, что он невзлюбил парня с первого взгляда — ничего не сказать. Он его возненавидел, как угрозу, как враждебное существо, его разум пытался избавиться от него, как иммунитет избавляется от чужеродного проникновения. Интуитивно, ещё не осознанно, Пьеро знал, что с появлением этого юнца все изменится. Джанлука рядом с ним казался взрослее, мудрее, сильнее. Но это явление было призрачным. Лишь спустя время Пьеро поймёт, что не Алекс влиял на поведение, на внутреннее «я» его друга. Джан, возможно, не был рожден с крепкими нервами и сильным характером, но он приобрёл их, выработал, выжил. И все это прошло мимо Пьеро. Слишком поздно он увидел, а когда сделал это, то Лука был уже не один. И этот мальчик, это зеленоглазое чудо смогло подарить ему иллюзию счастья. Ненависть, затем попытка принятия и, в конце концов, презрение — Пьеро решил сначала отвадить Алекса от Джана, а уж потом разобраться в своих чувствах. Но тот, снова разрушил его планы, оставшись. Пьеро продолжал искать в созвездиях ответы… Что Джан значит для него? И если он стал привлекать его чисто в физическом смысле, значит ли это… И вновь: где переломный момент, что же повинно в его нынешнем состоянии? И тут ответ у него был: ревность. Глядя на яркие звёзды, Пьеро признавался себе, что если бы не ревность, он, возможно, никогда бы не стал анализировать себя. Это чувство постепенно зарождалось в нем и столь же медленно разгоралось. Но когда Джан, который всегда был рядом, любовь которого он ощущал всегда, стал отдаляться по направлению к другому, ревность стала постоянной спутницей сицилийца, имитируя злость и раздражение. Он отказывался верить, понимать, принимать… Ревность породила любовь? Нет. Она дала возможность прорасти семени любви, которое было скрыто в глубине, и судьба хрупкого отростка зависела теперь только от него. — Это ведь Джан! Пьеро, очнись, это твой друг, — шептал он себе, пытаясь разувериться в истине. Долгие годы они были рядом, поддерживали друг друга, делили работу, дом, отдых… ведь никогда, никогда он не смотрел на него по-другому… Черт! — Надо выпить. Напиться до потери памяти, — он пошёл к бару. Память… она его так часто подводила. Пьеро подошёл к стойке, размышляя, с какого напитка начать, и тут его взгляд упал на бутылку с прозрачной, зеленой жидкостью. Абсент… у Пьеро была на него неадекватная реакция — он улетал с пары стаканов и абсолютно ничего не помнил на следующий день. Но, к сожалению, он точно знал, что забыл в своём прошлом. Рука потянулась к заветному сосуду, но, передумав, он решил выбрать в спутники любимый виски. Джанлука с Алексом вернулись уже за полночь. Парень томным взглядом смотрел на своего возлюбленного, нежно держа того за руку, не скрывая своих намерений и планов на предстоящую ночь. Джан же просто шёл рядом, улыбаясь. Он вдохнул дурманящий воздух, поднял взгляд к звёздам, затем посмотрел на мужчину, идущего рядом, а потом его взор упал на одинокий бассейн и… — Алекс, ты поднимайся. Я догоню тебя, — он сделал шаг в сторону, мягко отстраняя от себя Алессандро. — Нет. Не ходи к нему. Видишь же, что он снова напивается и будет нести бред пьяного человека, — Алекс пытался остановить Джана, но тот лишь нахмурился. — Я не могу, — и он направился к Пьеро, который лежал все на тех же подушках, но уже в обнимку с бутылкой. — Что случилось на этот раз? — Джан тихо подошёл и сел рядом, пристально смотря на друга. Пьеро вздрогнул от звука его голоса и сделал большой глоток из горлышка. — Почему обязательно должно было что-то случиться? — последовал тихий вопрос. — Ты начинаешь с виски, только когда хочешь забыться, — Джан улыбнулся. — Если бы я действительно хотел обо всем забыть, то сам знаешь с чего начал, — ещё глоток. Джанлука вздохнул. — В чем же тогда смысл? — Смысл в том, что его нет. Иди, тебя ждут, — Пьеро зло дернул головой. — А ты? — их взгляды пересеклись. — А я уже не один, — криво улыбнувшись, он поднял бутылку. Джанлука снова тяжело вздохнул и ушёл. Пьеро всерьёз начинал его беспокоить.