Другой

— У тебя такое лицо, словно кто-то умер. Они идут, быстрее натяни неестественную улыбку на лицо. В ответ — молчание. Иньяцио нахмурился. — Тогда я тебе врежу, — и он занёс кулак для удара. — Совсем охренел?! — Пьеро наконец перевел на него взгляд. — Ну, слава Мадонне, а то я было подумал, что ты впал в ступор! Только не груби, будь вежливым хотя бы раз в жизни, — и он встал рядом с ним, сильно хлопнув того по спине. Пьеро дернулся, но попытался смягчить выражение лица. Впрочем, это у него плохо получилось, потому что, когда Алекс с Джаном присоединились к ним за столиком в ресторане, последний сразу уловил настроение сицилийца. — Как прошло выступление? — первым делом спросил Джан. — Пьеро был великолепен! Ты бы только слышал! — Иньяцио начал оживлённый разговор. — Просто потрясающе! — Но он не слышал, — холодно отрезал Пьеро. Джанлука твёрдо встретил его взгляд, он был готов к любой сцене, понимая, что тот будет недоволен. Он знал, что для него это было важно, знал, что Пьеро будет больно, но, возможно, на краю сознания, ему это доставляло извращенное удовольствие. Повисло неловкое молчание. Иньяцио попытался перевести разговор в другое русло. — Как ты себя чувствуешь, Алекс? — Уже лучше, благодарю, — парень смущенно улыбнулся, ощущая на себе пронзительный взгляд Пьеро. — Алессандро будет играть в нашем оркестре, — сказал Джан без лишних предисловий, при этом его взгляд настойчиво буравил друга, брови которого сошлись на переносице под острым углом. И снова пауза, пропитанная удивлением и явной неприязнью. — О, какая неожиданность! С чего бы это? — яд сочился сквозь фразы, проснувшейся ревности. — Доктора посоветовали Алексу сменить климат, — голос Джана оставался все так же ровным, но взгляд словно говорил: «только посмей…» — Мы очень рады, правда, Алессандро. Джанлука переживал за тебя, и теперь он будет спокойнее. Что ж, может теперь поедим? — Инья сделал знак официанту. Остаток ужина проговорили на отвлеченные темы, Джан все интересовался прошедшим выступлением Пьеро, о котором тот не хотел говорить. Он хмуро сидел, крутя в пальцах столовый нож, молча наблюдая за собеседниками, и создавалось впечатление, что он желает вонзить острие в грудь парня, сидящего напротив. Пьеро даже не старался изобразить радость или принятие, он просто видел сияющие глаза одного и ласковую улыбку другого. И это вгоняло его в бешенство. Раздался стук. Инья распахнул дверь номера, впуская раздражённого друга. — Хорошо, что ты ещё не лёг. Мне необходимо с кем-то поговорить или я сойду с ума и убью кого-нибудь, — Пьеро начал расхаживать по комнате, в то время, как Иньяцио удобно устроился на софе, приготовившись внимательно его слушать. — Как он мог взять его в НАШ оркестр? Совсем мозгов лишился? — Пьеро не сбавлял тона, гневно сверкая глазами. — Его можно понять: он влюблён, поэтому хочет, чтобы любимый был рядом, чтобы заботиться о нем, — Инья внимательно следил за реакцией друга. Пьеро резко остановился и недоверчиво посмотрел на него. — Влюблен? Кто? — Джанлука, — он пристально посмотрел ему в глаза. — Ерунда, он просто слишком добр! — А может секс с парнем так хорош, что Джан решил всегда держать его при себе? — Инья задумался. Видение, где Джан чувственно ласкает Алекса, заставило Пьеро прикрыть глаза и глубоко вдохнуть, но пальцы сами непроизвольно сжались в кулак. Иньяцио улыбнулся. — Если тебе так больно это слышать, то может скажешь ему уже? — Идиот он безмозглый… что ты говоришь? Скажу ему что? — Пьеро вновь наматывал круги по номеру. — Что не хочешь, чтобы Алекс оставался с нами, — Инья словно говорил о самых простых вещах на свете. — О, Джан будет просто счастлив! Нет, тут надо найти другой способ избавиться от этого прилипалы, — Пьеро нахмурится. — Почему ты не хочешь видеть счастья друга? Они любят друг друга, теперь расстояние не будет им препятствовать… тебе-то что? Или ты не желаешь добра Джану? — Желаю, но не с ним… — А с кем? Уж не с тобой ли? — они наконец вплотную подошли к тому, что хотел услышать Иньяцио. Пьеро молча опустился рядом с ним. — Я люблю его, Инья. Спустя годы его безответного чувства ко мне. Я наказан самим собою. Что же мне теперь делать? — тихо спросил он. Иньяцио вздохнул и положил руку ему на плечо. — Скажи ему и тебе станет легче. — Он вряд ли ответит мне взаимностью, — Пьеро горько усмехнулся. — Нет, не ответит. Но, по крайней мере, ты перестанешь надеяться. — Я и не надеюсь. — Да ну? — Инья хитро приподнял одну бровь. — Да. Я просто расправлюсь с этим мальчишкой. Я обязательно что-нибудь придумаю! — Пьеро решительно посмотрел на него. Вновь раздался вздох. — Знаешь, друг мой, в чем твоя проблема? Ты думаешь только о себе. Вот и сейчас в твоих словах нет и намёка на желание видеть любимого счастливым. Ты просто не хочешь видеть, что Джан уже давно живёт дальше и вполне счастлив с Алексом. Ты же хочешь отобрать это новое у него, а взамен… что же взамен? Думаешь, стоит только тебе раскрыть объятия, и он бросится в них? Я не знаю, как ты пришёл к мысли, что полюбил его, учитывая все ваше прошлое, но тебе следует выбросить её из головы и оставить эту пару в покое, — мудро изрёк Иньяцио. — То есть, по-твоему я не могу сделать его счастливым? Даже не могу попытаться? — голос Пьеро угрожающе зазвенел. — Да. Ты не сможешь, потому что думаешь только о себе, — спокойно ответил Инья. — Я не отступлюсь. Я всегда борюсь за то, что мне нужно! — Именно! Пьеро! В этом вся разница между тобой и Алексом: он любит его бескорыстно и ничего не просит взамен. В общем, друг мой, если ты действительно его любишь, ты отпустишь Джана. — Не говори глупостей! Кстати, откуда ты знаешь? Ты сейчас совсем не удивился, а я ведь сделал признание! — он возмущённо поднял брови. — Боже правый! Иногда ты как ребёнок! Я слепой совсем что ли? Вот как меняется время: помню, в каком помешательстве ты ворвался ночью ко мне, истеря по поводу того, что Джан сделал сенсационное признание, а теперь… — он ухмыльнулся. — Считаешь, судьба хорошенько посмеялась надо мной? — Считаю, что тебе следует отступиться. Дай Джану вкусить счастья. Пьеро резко встал, сбрасывая его руку с плеча. — Ты ошибаешься, Инья: я, как никто другой, хочу видеть Джана счастливым, — и он ушёл, твердя себе, что все делает правильно. Иньяцио покачал головой. *** — Это я-то не желаю ему добра? Да как у него только язык повернулся? Друг ещё называется! А этот наглый, хамоватый пацан приехал сюда, когда все шло так хорошо! Ну я ему устрою! — Пьеро метался по номеру, как загнанный тигр, кляня Алекса и Иньяцио на чем только свет стоит. Не выдержав давления стен и замкнутого пространства, он выбежал в холл, а затем вышел к ночной прохладе бассейна. Надо было освежить мозги и разработать тщательный план по изгнанию этого юнца из их жизней. Он шёл вдоль опустевших шезлонгов, когда внезапно услышал знакомую речь и замер. — … сколько можно уже обсуждать одно и то же? Алекс, все будет хорошо, — говорил Джан, растянувшись на одном из лежаков в самом конце аллейки под сенью раскидистого дерева. Алекс лежал, прижавшись всем телом к нему, переплетя их ноги и положив голову ему на грудь. — Ему не понравилось твоё сообщение, видел его лицо? Он готов был растерзать меня прямо там же! Ты разве не видишь, как он смотрит на тебя? Каждый раз когда его глаза обращаются к тебе, в них загорается огонёк, а когда переходят на меня, то я вижу в них демона ревности, — тихо проговорил парень, водя рукой по груди мужчины. — У тебя слишком богатое воображение, — Джанлука мягко рассмеялся. — Ты просто не хочешь замечать. — Да, может и так. Ну, а ты хочешь другого? — Я безумно ревную тебя к нему и боюсь, что ты все ещё любишь его, и стоит ему только захотеть… Джан нахмурился, а голос его был прохладен, когда он заговорил. — Я-не-люблю-его. Мы уже обсуждали это. Мне надоело, — Джан хотел высвободиться, но Алекс не пустил его, легко приподнявшись на руках и заглядывая в его лицо. — А я так сильно люблю тебя, что если даже ты захочешь меня бросить и быть с ним… я отпущу тебя… Джанлука поднял руку и нежно провёл большим пальцем по его нижней губе. — Я тоже люблю тебя, малыш. Именно поэтому я забрал тебя сюда, мне нужно, чтобы ты был рядом со мной, — он потянулся и захватил его губы, увлекая в страстный поцелуй. Одна его рука забралась под футболку парня, лаская грудь, другая зарылась в волосы, жестко прижимая его голову к своей, не давая возможности оторваться. Поцелуй перерос из просто страстного в неприлично откровенный, рука Алекса накрыла выпирающий бугорок на шортах Джана, и тот глухо застонал. Все это время Пьеро, скрытый темнотой сумерек и тенью листвы не мог заставить себя развернуться и уйти. Сначала его привёл в бешенство тон Алекса, затем шокировало признание Джана, но потом… он впервые увидел, как к его другу прикасается другой мужчина, как чувственно раскрываются его губы навстречу чужим губам, и этот стон желания… Он почувствовал, как в шортах стало нестерпимо тесно, воздух в легких раскалился до градуса сжатой магмы, а руки непроизвольно потянулись к тому самому заветному месту. Джан снова застонал, на этот раз громче, потому что рука Алекса проникла под резинку трусов и начала своё поступательное движение. Их языки переплелись, рубашка Джана была полностью расстегнута, и парень водил пальцами по курчавым волосам. Ещё немного и казалось они займутся этим прямо здесь. Пьеро сглотнул, ощущая, как его собственное желание становится невыносимым. — Стой, не здесь… — хрипло прошептал Джанлука, перехватывая руку Алекса. Они поднялись и в обнимку направились к отелю, где должны были провести горячую ночь в объятиях друг друга. Пьеро зарычал. Ему стоило оставаться в номере. Конечно, он знал, что они не давали обет целомудрия, но видеть это своими глазами… Это оказалось выше его сил. У него было на данный момент два выхода: подняться к себе в номер и утопиться под струями ледяного душа, либо удовлетвориться самому под тем же душем, учитывая, что он ненавидел мастурбировать и предпочитал снимать напряжение естественным способом. На миг его посетила мысль ворваться к ним в номер, вытолкать взашей маленького выродка и оттрахать Джана так, чтобы у того и мыслей больше об Алексе не было. Но он поступил как обычно: отправился в ближайший клуб, где снял подходящего мужчину и удалился с ним. Но в этот раз его постигло горькое разочарование: дико возбужденный, находящийся почти на грани, он кончил сразу, как только влажные губы коснулись головки члена, а вновь привести его в боевое состояние он так и не смог. Поэтому нет ничего удивительного, что утром за завтраком, а потом и на прогоне перед концертом он был в отвратительнейшем настроении, но, к счастью остальных, ни с кем не разговаривал, погруженный в свои мрачные мысли. Алессандро бросал многозначительные взгляды на Джана, который, в свою очередь, пристально вглядывался в лицо сицилийца. Но в этот день Пьеро ничего не замечал. Ему необходимо было с кем-то поговорить, и этот единственный кто-то, как раз в этот момент поднимался на лифте в свой номер. Пьеро догнал его. — Надо поговорить, — коротко бросил он. — Я это уже понял, — Инья закатил глаза. Они зашли в его номер, и Пьеро сразу налил себе выпить. — Хей, у нас же концерт вечером! Я думал, ты завязал с этим! — Иньяцио нахмурился. — Пара глотков мне просто необходима сейчас, — он залпом осушил стакан и резко сел. Вздохнув в ожидании очередного приступа бешенства, его друг присел рядом, готовый ко всему. Почти ко всему. — Можно я тебя поцелую? Ему показалось, что он ослышался. Иньяцио не понял вопроса. — Что, прости? — Я поцелую тебя, ты не против? — Пьеро сел к нему вплотную. — Ты совсем охренел?! — Иньяцио подскочил и отъехал на самый краешек дивана. — Да успокойся ты! Я просто хочу кое-что проверить! Не дергайся! — и он вновь оказался слишком близко, настолько, что Инья мог разглядеть крапинки в радужке его глаз. Теперь он понимал, почему женщины, да и мужчины сходят по нему с ума почти сразу при первой встрече: его взгляд гипнотизировал разум и парализовал все конечности. Пьеро медленно приблизил к нему своё лицо, не разрывая глазной контакт, и нежно коснулся пухлыми губами его губ. Его язык покинул жемчужную темницу и прочертил влажную дорожку по ровной окружности губ друга. Инья не смел дышать. А потом этот чувственный рот прижался к нему в неистовом порыве, который, впрочем, затух так же быстро, как и возник. Пьеро со вздохом отсел от потрясённого Иньяцио, который до сих пор боялся пошевелиться. — Нет, совсем не то, — Пьеро покачал головой, посмотрел на друга и громко расхохотался. — Ну и вид у тебя! Словно тебе только что смертный приговор вынесли! — Идиот… Нельзя же так с людьми… — Инья медленно отходил. — Я просто хотел удостовериться, может у меня теперь встаёт только на друзей, — Пьеро ослепительно улыбнулся. — И как? Удостоверился? — в ужасе прошептал Инья. — Увы, увы, придётся мне выпихнуть Алекса из жизни Джана, а то я так больше ни с кем сексом заниматься не смогу, — вздохнул Пьеро. — Ты просто ИДИОТ, — тут Иньяцио рассмеялся, встал и плеснул себе немного янтарной жидкости. — У нас вроде концерт, нет? — бровь Пьеро красиво изогнулась. — Ты — дьявол. Теперь с абсолютной точностью тебе скажу: оставь Джана, забудь о нем, а иначе бед не оберемся. — Инья, — Пьеро подошел к нему и хлопнул его по спине, — мне лишь нужна твоя поддержка, а дальше я сам разберусь, — и, присвистывая, он вышел из номера. Иньяцио покачал головой. Сегодня их ждал первый концерт, в котором примет участие Алекс. И он молился только о том, чтобы сегодняшней вечер прошёл без жертв и скандалов.