Другой

Джанлука смотрел в его черные глаза, молча повинуясь странному свечению в них. Девять лет он ждал этих слов, мучался, страдал, лелеял тайные мечты, орошал горькими слезами белоснежные простыни, каждую ночь представляя любимого в объятиях других. Он ждал и надеялся, любил и ненавидел, представляя себя это признание, жар поцелуев и соединяющийся стук сердец. Как долго он хотел услышать эти слова! Время для него превратилось в прах, небесные часы рухнули, но его сердце не дрогнуло. Лишь грустный вздох вырвался из его груди, и горькая улыбка тронула губы. — Как долго… Пьеро… — Джанлука стоял напротив него, воплощая в себе дух несбывшегося Рождества. — Прости за ожидание… — Пьеро тревожно вглядывался в лицо, превратившееся в застывшую маску. — Ничего… — Джан достал сигарету и медленно опустился на диван. Этот вечер остро пробудил в памяти события давно минувших дней. Он закурил. Пьеро сел напротив, стараясь скрыть нервную дрожь в руках. Джанлука глубоко затянулся, не сводя глаз с сидящего напротив мужчины. — Сколько лет… — он вновь грустно улыбнулся, качая головой. — Не так я должен был сказать тебе об этом, но произнесённых слов назад не вернуть. Джан, я действительно люблю тебя, — тихо, но твёрдо прошептал Пьеро. — Любишь… Ты любишь меня… — Джанлука словно пробовал эти слова на вкус, запрокинув голову и мечтательно глядя в потолок. Они замолчали. Пьеро ждал. — Когда-то я бы все отдал за это признание… жизнь может быть… — он снова затянулся, погружаясь в воспоминания, что гнал от себя раньше. — А сейчас? — Пьеро затаил дыхание. Джанлука молчал, перелистывая картины прошлого на резной рисовке потолка. — Сейчас… сейчас что же… — Джанлука прислушивался к дыханию души. — Джан, я все понимаю. Я не вправе что-либо просить или требовать. Но… Тут Джанлука тихо рассмеялся. — Но? О, мой друг, — он посмотрел в его темные глаза. Пьеро сжал ладони в кулак. — Скажи мне в лицо: осталась ли в твоём сердце тень той любви ко мне, что питала его все прошлые годы? — Увы, я с прискорбием должен сообщить, что я давно не люблю тебя, Пьеро. Я говорил это раньше, я повторяю это сейчас, — Джан улыбался странной улыбкой, в которой смешались грусть, понимание и маленькая капля удовлетворения. Настала очередь Пьеро вздыхать. — Вот как… — Пьеро запустил пальцы в волосы и опустил голову на руки. Джанлука наклонил голову и с интересом смотрел на склонившуюся фигуру сицилийца. Как сложны людские пути, как запутаны лабиринты жизни… Вот он сидит и наблюдает за страданиями родной души, являясь его причиной, переживая сладчайшие мгновения торжества своего разума над сердцем. Нет, он ни в коем случае не злорадствовал, но неведомое тепло разливалось в его теле, воскрешая признание в голове вновь и вновь. Мы не знаем, что высшие силы, повелевающие небесами уготовили нам, и Джан отверженный, сейчас олицетворял Джана отомщенного. Видит Бог, он не хотел поменяться с Пьеро местами, он желал любить его, быть рядом и согревать в холодные ночи. Но пути Господни неисповедимы! На его губах играла странная улыбка, мысли носились высоко, а Пьеро все сидел поверженный, у ног своего победителя. — Мне казалось, ты сохранил какие-то чувства… Не может же это быть просто дружбой? — Пьеро поднял голову, в его глазах ещё теплилась надежда. — К сожалению, это так. Я слишком долго ждал тебя, ты сам сказал, чтобы я жил дальше. Пьеро, у меня теперь есть Алекс. И я люблю его, — Джанлука говорил тихо, взвешивая каждое слово. — Любишь его значит… — Пьеро встал, Джан — тоже. — По закону жанра я должен просить дать мне шанс, — он попытался улыбнуться. Джанлука подошел к нему. — Ты знаешь мой ответ. Он в точности звучит как твой. Ты помнишь? — Джан не улыбался. Пьеро помнил. … Между нами ничего, запомни, не может быть ничего кроме дружбы. Это все. Ты можешь идти… … Я не люблю тебя. Ты не интересуешь меня, ни как партнёр, ни как любовник… … Я все понимаю. Но почему бы не дать мне шанс? … Ты сумасшедший… … Джан, для меня ты всего лишь друг. Даже физически ты меня не привлекаешь. Прости и….давай забудем… — Хорошо. Только у меня есть одна просьба к тебе, — он задумчиво смотрел на его губы. — Конечно, — Джанлука его понял. Он быстро подошёл к нему, обвив руками шею, прильнув к сильному телу, и соединил их губы. Пьеро сжал Джана в своих стальных объятиях, словно желая впечатать и растворить его в себе, чтобы не отдавать никому и никогда. Он целовал его с отчаянием утопающего, хватающего воздух в последней попытке выжить. Он целовал его самозабвенно, вкладывая в этот поцелуй все, что было в его сердце, опустошая душу, принося её в дар любимому. И Джанлука принял этот дар, раскрываясь ему навстречу, с не меньшей жадностью отвечая, оставляя в его душе яркий свет этого момента… Песочные часы времени замерли на секунду, позволяя им прожить в этом движении жизнь и умереть, возродившись из пепла. Джанлука мягко отстранился, оставаясь в его объятиях и заглянул, в подернутые мутной дымкой глаза. Как же он любил их! Сколько бесконечных минут он мечтал вот так смотреть в них, утопая в их тепле! И как же горько осознавать, что они уже не согревают твоё сердце! — Я думаю, мне пора, — он провёл большим пальцем по его нижней губе. — А если… я не отпущу тебя, — выдохнул Пьеро, прожигая его темным взглядом черных глаз. — Я все равно уйду. Я больше не болен тобой, я вылечился. Надеюсь, и ты найдёшь лекарство, ведь я нашёл, — и, в последний раз коснувшись губами его губ, он оставил его одного наедине с пустотой. Как и годы назад Пьеро подошёл к бару, налил себе виски и осушил залпом стакан. Он подошёл к окну, с точностью зная, кого он там увидит. Джанлука вышел из отеля, вдыхая ночной воздух, медленной походкой прогуливаясь по едва освещённой аллее. Он вспоминал, с грустной улыбкой разделяя чувства Пьеро в этот миг. Сейчас Джан не бежал от себя, не прятался от своих чувств, он просто смотрел в ночное небо, гадая, провидение ли рисовало карту его жизни, или же судьба изначально вела его к этому дню. Так странно… Его мечта сбылась, а он не чувствовал радости, лишь тихую грусть за друга, который сейчас испытывал муки неразделенной любви. Вначале, он ему не поверил, не хотел верить, но этот поцелуй… Джанлука дотронулся до своих губ, и вновь нежная улыбка очертила их красивый контур. Стоил ли этот день всех тех страданий, что он выдержал? Стократ стоил. Он помнил каждое слово, буквально каждое, произнесенное Пьеро в тот роковой вечер. Джанлука старался вычеркнуть их из памяти, но прошлое, как бы ты не избегал его, рано или поздно настигнет тебя. — Я свободен, — он вдохнул свежий воздух полной грудью и вернулся в отель, зная, что его ждёт сердце, которое всецело преданно ему. За сердце же друга он не мог поручиться. Алекс не спал, он с тревогой на лице ждал Джанлуку, не зная куда тот ушёл. Дверь тихо открылась, впуская ночного беглеца. — Где ты был? — строго спросил парень. — Гулял, — Джанлука улыбнулся, видя облегчение на лице Алекса. — А я уж было подумал… Но он не успел договорить — Джан прервал его поцелуем. Алекс слабо обмяк в его руках. — Ты чего? — прошептал он. — Прости меня за причинённую боль, — Джан мелодично рассмеялся и толкнул парня в сторону кровати. А Пьеро тем временем стоял на балконе, вертя между пальцев тонкую сигарету, слыша тихие стоны нежности, что доносились из соседнего окна. Это было худшей пыткой, устроенной ему Джаном. Боль затопила его душу. Он ненавидел себя за то, что влюбился, не имея шансов на взаимность. Но хуже всего было осознавать то, что, держа счастье в своих руках, он сам выпустил его. Только самого себя Пьеро мог винить в случившемся. Снова вздох. Пьеро покачал головой. Итак, Джанлука больше не любил его, и надо было жить дальше, несмотря на жгуты, железным обручем сковавшие его сердце, истекающее кровью. Последний глухой стон прорезал тишину ночи. Из пальцев Пьеро, разлетаясь по ветру, рассыпалась раскрошенная в пыль сигарета.