Другой

Она любит вас. Так что придётся вам нести и этот крест. © Маргарет Митчелл. Унесённые ветром Это был долгий день. Джанлука старался держать себя в руках и не проявлять раздражения, которое рвалось сквозь его сущность, но под конец вечера панцирь его терпения дал трещину. Сбегая от людей, и в первую очередь от своего друга, он заперся в номере и в полной темноте опустился на пол, стараясь спрятать мысли в тишине. Это был переломный момент для них обоих. Момент, когда их любовь перестала существовать, как единственное сильное чувство, объединяющее двух людей, уступив место безграничной дружбе, был самым мощным по своей энергетической силе. Потрясение оказалось сокрушительнее, чем он мог себе представить. Джанлука все продолжал твердить себе, что признание ничего не значит и абсолютно ничего не меняет. Но одна маленькая, израненная часть его сердца отозвалась на призыв, что-то зашевелилось в его душе, и он боялся, что этим чем-то была ожившая надежда. Вот уже второй раз за свою недолгую жизнь он слышал заветные слова от любимого человека. Так чего же ему не хватало? Любил ли он его ещё так же, как любил раньше? Насколько отличалось чувство, хранимое им в своей груди от того, которое зародилось в холодную декабрьскую ночь? Пьеро был его другом, и они навсегда сохранят свою дружбу. Тогда что же так сильно терзало Джанлуку с того момента, как его самообладание вновь подверглось испытанию? Что мучило его на протяжении всего месяца? Почему, едва приметив грусть в темных глазах, он ощутил укол в сердце? И зачем каждый раз оглядывался, там на сцене, слыша голос, который долгие годы будоражил его воображение? Джан испытывал сильнейшую жалость по поводу того, что представив их с Пьеро вместе всего лишь на миг, он не мог ощутить счастье даже в мыслях. Это было его прошлое, забыть которое он был не в силах, память о котором причиняла лишь страдание. Страницы их книги уже пожелтели, а пролог давно истлел, пора было перелистнуть последнюю главу. Да, именно жалость… Как все могло сложиться, пойми Пьеро раньше, что любит его. Кто из них поступил с другим хуже? Кто ударил больнее? С отвращением Джан вспоминал, как кинул другу в лицо слова об ангеле, как в одночасье разбил его мечты, как отнял последнее светлое воспоминание. Что их ждало теперь? Джанлука перебирал в голове все их совместные моменты, все то хорошее и плохое, что они пережили, и может быть, хотя он ни за что не признался бы себе в этом, он пытался найти отголосок той любви, что питала его сердце все эти годы. Он мог просидеть так всю ночь, размышляя над своим прошлым и гадая над будущим, но настоящее уже стучало к нему в дверь. — Джанлука? Все в порядке? Голос Пьеро прервал поток его мыслей. По стечению обстоятельств именно он пришёл выяснить, все ли с ним хорошо. Какая ирония… — Я знаю, что ты здесь. Ответь же мне. Что происходит? Джанлука вздохнул и пошёл открывать. Пьеро просто так не уйдёт — слишком упрямый. — Ну чего тебе? Я просто устал. — Как же, так я тебе и поверил, — проворчал тот, нагло протискиваясь мимо него внутрь. — Слушай, это вообще-то мой номер, и ты не слышал о такой вещи, как личное пространство? — Джанлука хмуро наблюдал, как Пьеро удобно устраивается на его кровати. — Я понимаю, почему ты сейчас здесь один, а не со всеми. Я чувствую то же самое, поэтому может быть нам поделиться наболевшим… не знаю… излить друг другу душу? Джанлука закатил глаза на это и отметил, что Пьеро, несмотря на сказанное, очень весел. — Спасибо, я — пас, — он вытянулся рядом и закрыл глаза. Пьеро посмотрел на него и неожиданно произнёс: — Тогда может выпьем? — С ума сошёл, у нас завтра эти дурацкие скачки. Между прочим, это идея твоего нового друга, — Джан казалось был недоволен этим обстоятельством. — А мы немного, или ты все же желаешь выслушать меня? — Только не это! У меня есть другая гениальная мысль — может ты просто уйдёшь? — Как грубо… Позволь напомнить тебе, что это меня недавно послали во второй раз, и мое сердце сейчас истекает кровавыми слезами. — О! Ладно! Пойду закажу весь бар, только замолчи, — Джан быстро поднялся. Пьеро тихо засмеялся и откинулся на подушки. *** — Ненавижу тебя… — Я тебя больше. — Пьеро, я ненавижу тебя так, что готов убить. — И я. Они полулежали на кровати и допивали очередную бутылку. — Черт. И почему именно с тобой я напиваюсь как… как… то есть нажираюсь, как животное какое-то, — Джан изнеможенно прильнул к плечу Пьеро. — Не понимаю о чем ты. Я всегда сохраняю лицо, когда пью, — сицилиец усмехнулся. Джан потянулся и вдруг спросил твёрдым голосом: — Так Кристофер просто друг? Вопрос был неожиданным. — Да, а тебя это все ещё волнует? — Не знаю, может быть… — Может ты ревнуешь? — Пьеро засмеялся, стараясь скрыть, сквозившую надежду в голосе. — И не мечтай! Просто он старый! — в притворном ужасе воскликнул Джан, подаваясь вперёд и разводя руками в воздухе. — А ты пьяный, — Пьеро вернул его на место. — Нет, я серьезно. Ты представь себя с ним в постели… — Он ещё молод и в отличной форме! — Так ты уже представлял? — Лука прищурился. — Нет. Дело не в этом: меня просто не тянет к нему именно в этом смысле. Он мой друг, и этим все сказано. — И ты ему тоже друг, как же, — проворчал Джанлука, подливая себе ещё тёмной жидкости. — Ты зря к нему так относишься. Он буквально спас меня от очень большой ошибки. — Какой же? — Не скажу, — Пьеро улыбнулся. — Это только между нами. — Раньше у тебя не было от меня секретов, — укоризненно проговорил Джан. — Раньше ты любил меня, — с усмешкой ответил Пьеро. — Что с нами будет лет через двадцать? — тихо спросил Джан, переплетая свои пальцы с его. — Слишком далеко заглядываешь… Я даже не уверен, что будет завтра, — он наклонился и вдохнул тонкий аромат легкого парфюма, смешанный с запахом его любимого геля. — Завтра мы с твоим «другом» будем смотреть на лошадей. Нет, он определённо меня раздражает. Пьеро рассмеялся, губами едва касаясь его волос. — Много у тебя было мужчин? — Джан продолжал вести свой странный допрос. — Тебе назвать точную цифру? — Можно и приблизительно. — Много, а у тебя? — Врешь. Я чувствую, что нет. — Это почему это??!! — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы понять, когда ты пытаешься обмануть меня, — немного нараспев протянул Джанлука, снова потянувшись к бутылке. — Так, тебе хватит на сегодня, — Пьеро перехватил его руку. — Но мне необходимо это. Понимаешь?! — он посмотрел на него своим завораживающим взглядом, от которого замедлялся пульс и пропадало дыхание. Пьеро был полностью поглощён им и не мог ни в чем отказать. И они оба знали об этом. — Пользуешься своим положением? — прошептал он. — Каким именно? — Джан приподнял одну бровь, делая большой глоток огненной жидкости. — Сам знаешь. — Да, определённо пользуюсь. Знаешь, мне даже нравится мысль, что ты любишь меня. — Правда? — тихо спросил Пьеро, пристально разглядывая сильно опьяневшего друга. Джанлука кивнул и закрыл глаза, снова откидываясь на его широкую грудь. — А может и мне воспользоваться? — Чем? — Твоим состоянием, — Пьеро наклонился и накрыл его губы своими. Джан не стал сопротивляться, не сделал попытку его оттолкнуть, но и на поцелуй не ответил. Пьеро оторвался от его губ и заглянул в глаза. — Еще не настолько пьян? Тот отрицательно помотал головой, приподнялся и допил все, что оставалось в бутылке. Он сидел, закрыв глаза, словно прислушиваясь к ощущениям, а затем вновь подсел к Пьеро и, обвив его шею руками, прошептал ему в губы: — А теперь настолько… Джанлука опрокинул Пьеро и навис сверху, втягивая его в страстный поцелуй. Сицилийцу не требовалось повторять дважды, и вот уже Джан оказался под ним, а пальцы Пьеро расстёгивали его рубашку. — Подожди, я сам, — Джанлука разомкнул объятия, и начал раздеваться. Все происходило слишком быстро. Обнаженными они покатились по кровати, покрывая тела друг друга жаркими поцелуями. Где-то на задворках сознания Пьеро понимал, что его друг сейчас не совсем вменяем, но с другой стороны — он не собирался упускать этот момент. Как школьники, впервые познающие азы любовного искусства, они потянулись к средоточию желания, распаляя и сводя с ума руками и губами. Джанлука плавился под умелыми ласками Пьеро и тихо постанывал от удовольствия. Он был готов к слиянию и с нетерпением ёрзал, приподнимая бёдра в просьбе, прижимаясь так, словно мечтал соединиться с ним навек. Пьеро же лихорадочно соображал, где Джан мог хранить презервативы. — У тебя есть? — он взглянул в затуманенные желанием и алкоголем глаза. — Где-то были… Пьеро отстранился и оглянулся в поисках чемодана, но Джанлука снова притянул его к себе. — Черт с ними, я тебе доверяю. Раздался глухой стон, и Пьеро впился губами в его губы, терзая нежную плоть. Он развёл его ноги и проник пальцами внутрь. Джанлука резко выдохнул и выгнулся. — Нет, давай по-другому, — он оттолкнул его, перевернулся на живот, встал на колени и схватился руками за спинку кровати. В тот же миг он почувствовал, как пульсирующее возбуждение медленно наполняет его, заставляя тело послушно принять и содрогнуться в сладкой истоме. Пьеро старался двигаться осторожно, изо всех сил сдерживая себя, ему не хотелось своей необузданной страстью и восторгом, от того, что все происходит наяву, испортить момент и поранить друга. Определённо, ему стоило меньше думать, отдаваясь чувствам. — Прекрати уже домогаться и возьми меня, как полагается, — раздался приглушённый шёпот. Пьеро усмехнулся — что ж, теперь он сам напросился. Два тела слились в единое целое, Джан запрокинул голову, ища губы и ответ на свои громкие стенания. Пьеро зарылся одной рукой ему в волосы, сильно потянув на себя, и прильнул к его раскрытым губам, продолжая глубоко вторгаться в него. Что произошло с ними в этот миг? Какая из звёзд зажглась или потухла в небе? — Лука, — хрипло прошептал Пьеро, осязая накатывающие волны наслаждения и сжимая пальцами восставшую плоть любовника. — Скажи ещё, — Джан кусал его губы, цепляясь руками за его бёдра, полностью откинувшись на горячее тело. — Лука… Лука… Мой… Только мой… ЛУКА… Все существующее, равно как и призрачное, взорвалось на тысячи мелких осколков и исчезло в небытие. Крик, отразившийся от стен мог разбудить их ближайших соседей, если бы в эту секунду, ангелы со светлой улыбкой на ясных лицах, не приложили пальцы к губам. Мир затих, ночь окутала город.