Другой

Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что она стояла за моей спиной. © Маргарет Митчелл. Унесённые ветром Боль… тягучая, всепоглощающая, зыбучая, как чёрный песок, затягивала в глубины отчаяния. Он брел сквозь мрак, не ощущая света, позабыв тепло, позади него — тьма, впереди — ночь. Жизнь строго поделена на две половины: до и после. До встречи с ним он был никем, после него он остался ни с чем. Пустота в душе, острая нехватка желания жить, продолжать существование, когда его больше нет рядом. Как дышать, когда в один единый миг весь твой мир рухнул, как жить без человека, который был для тебя всем? Он плохо помнил, как ему сообщили о его смерти, он не осознавал, впал ли он в безумную истерику, или все его чувства умерли в тот же миг вместе с ним. Невидимая стена внутри него треснула и рассыпалась прахом, оголяя душу и оставляя беззащитным сердце. Ему приходилось заставлять себя дышать, пить, есть… хотя зачем? В глубине души он знал зачем. Просто не хотел признаваться самому себе, что должен продолжать жить, продолжать стремиться к своей цели, формировать новые, становиться тем человеком, которым он всегда хотел быть. Пусть внутри него теперь и образовалась бездна, куда засасывало все его чувства, отбирая последние светлые воспоминания, ожесточая его сердце. Что теперь он? Куда бежать от своих мыслей? Где спрятаться и найти забвение? В мире, в котором жила его семья, находились его друзья, в данную минуту он чувствовал себя одиноким. Пьеро безучастно смотрел на чёрное море людей, собравшихся проводить в последний путь самого дорогого ему человека. Кто они такие? Лжецы, лицемеры и льстецы, жаждущие отхватить свой кусок от целого. Они никогда ему не нравились, они все лишь сборище глупых и жадных людей. Он всегда смеялся над ними, но продолжал делать вид, что благоволит им. Пьеро окинул взглядом старинное кладбище, покрытое зеленью весны, — величественные памятники, хранящие воспоминания чужих семей, мрачные склепы, отдающие дань времени, и тишину, эту могильную тишину, в которой отныне должен был упокоиться его лучший друг, человек, поведавший ему секрет этого мира. Пьеро перевёл взгляд на небо, где среди белых облаков летели стаи птиц. И где-то высоко звучала музыка, в ее потоках плыла светлая и чистая душа. Пьеро вздрогнул, ему показалось, что он видит лицо, улыбающееся лицо любимого, и слышит тихий шёпот: — Не грусти, ведь этот мир не вечен, а жизнь слишком коротка, чтобы печалиться. Живи каждым днём, дыши каждую секунду полной грудью и радуйся каждому мгновению, проведённому на этой земле. — А как же ты? — еле слышно прошептал Пьеро, задавая вопрос ветру, овевавшему его лицо. — Я? Я буду наблюдать за тобой сверху и радоваться за тебя. Я научил тебя всему, ты готов жить. Так живи же теперь, как хочешь этого, живи так, как я не смог прожить эту жизнь, и никогда не оглядывайся назад. — Но мне больно… — Я знаю. Боль улетучится, как пепел на ветру. Она закалит тебя и сделает сильнее. Все пройдёт, останется лишь лёгкая тень грусти. И ты забудешь. — А если я не хочу забывать? — Тогда помни. Но вспоминай только хорошее, ведь тебе есть, о чем вспоминать. — Крис… Его шёпот слился с мягким дуновением ветра. Пора. Традиционный католический обряд погребения, высокие речи о вечности бытия, фальшивые слезы — Пьеро смутно помнил обо всем этом, в его памяти остался лишь лязг железных засовов, навеки разделивший его с Кристофером. Все уже давно разошлись, последние слова были произнесены, последняя слеза ушла в землю, а он все продолжал стоять и смотреть на белую, мраморную табличку с искусно выгравированными датами рождения и смерти. Все, что было, Все, что будет. Это не Пьеро выбирал надпись. Сам Кристофер просил его об этом. Что значат эти слова? Он стоял и смотрел, продолжая разговаривать с Крисом. И тот отвечал ему. — Пьеро? Долго ещё стоять собираешься? Замёрзнешь же, — Джанлука подошёл сзади и осторожно положил руку ему на плечо. — Я ещё немного побуду здесь, Джан. Кристофер ещё не хочет, чтобы я уходил, — Пьеро странно улыбнулся. Джанлука вздрогнул и внимательно посмотрел на него, но не стал возражать. Они ушли, позволив Пьеро переживать своё горе так, как ему хочется. — Что же мне делать теперь? — обратился он к пустоте. — Ты знаешь ответ, — шелест листвы уносил прочь последние слова друга. Вечность поглотила его. Тишина затопила этот мрачный уголок старой Англии. Наступил вечер первого дня новой жизни. *** Два года назад. — Что ты задумал? — Пьеро шагал рядом с Крисом и старался казаться спокойным, когда сердце предательски стучало. — Мне нечего думать, я просто все знаю, — Кристофер улыбнулся, невольно зажмуриваясь от яркого сицилийского солнца. Они вышли из машины, которая привезла их к дому Пьеро. Меньше суток назад они приземлились в Палермо и проделали остаток пути на машине. Кристофер не позволил Пьеро сесть за руль, сам уверенно выбирая дорогу. — Ты бывал здесь раньше? — удивлённо спросил Пьеро. — Я бывал везде, — был ему ответ. А сейчас он заявлял ему, что знает все обо всем. — Тебе никогда не говорили, что твоё самомнение величиной с небоскрёб? — проворчал парень, выгружая тяжёлый чемодан. — Представь себе — нет, — Крис усмехнулся. — Ты весь гардероб с собой притащил? Сколько вещей тебе нужно на пару дней в своём собственном доме? — мужчина притворно ужаснулся. — Много. Привет Франц! Поможешь? А то этот всезнайка только и может, что насмехаться надо мной! — Франц вышел встречать их и улыбнулся последним словам брата. — Все уже заждались вас. Давайте быстрее, — он взял пару чемоданов. — Стой, — Пьеро схватил его за руку. — Чего ИМЕННО они ждут? — Тебя, дурака, и твоего парня, — Франц усмехнулся и быстрым шагом зашёл в дом. — Кажется, это была плохая идея, — Пьеро мрачно смотрел вслед брату. — Ещё не поздно все переиграть, — Крис понимающе улыбнулся. — Ну уж нет. Я хочу прекратить все старые разговоры о моей вечной любви к Джану. И о моих «нетрадиционных пристрастиях». Хватит. — Думаю, ты лишь увеличишь количество разговоров. Знаешь, о чем подумают твои родные? — они вдвоём зашагали к дому. — Что я сплю с тобой за деньги, — проворчал Пьеро. — Именно. И в этом, кстати, нет ничего плохого, — весело хмыкнул Крис. — Ты мог бы и попробовать. Брови Пьеро поползли вверх. — Да шучу я! Не стоит так пугаться, — Кристофер весело рассмеялся. Как оказалось, Пьеро беспокоился зря: Кристофер имел способность очаровывать всех вокруг. К концу недолгих выходных вся семья поверила в их любовь и почти дала своё благословение на брак. — Брак?! Да о чем ты только говоришь? Мам, не заставляй меня сомневаться в твоём душевном состоянии, — разговор происходил в последнее утро их пребывания в доме его родителей. Пьеро помогал матери готовить, наслаждаясь редкими минутами единения с матерью. — А почему нет? Если ты заметил, мы уже давно все смирились и готовы поддержать тебя в любом решении. А Кристофер хороший человек, к тому же очень одинокий. Вы никогда не обсуждали с ним это? — Что именно?! Свадьбу?! — Да. Обычно любовь ведёт к алтарю, — его мать нежно ему улыбнулась. — Что за глупость. Мы два взрослых мужчины. Пожалуйста, не поднимай больше эту тему. Ты вгоняешь меня в краску, — Пьеро нахмурился. Тем же вечером они летели обратно в Канаду. Кристофер казался задумчивым весь путь. — Так. Что происходит? Почему ты не проронил ни слова?! — Пьеро громко хлопнул дверью спальни Криса и остался внутри. — О чем ты? — Кристофер привычным движением зажег и закурил сигару, усаживаясь в любимое кресло. — Я уже знаю тебя: когда ты что-то задумал, ты очень долго молчишь. Что же? Кристофер усмехнулся. — Вспыльчив и импульсивен, как всегда. Впрочем, не меняйся, Пьеро. Только включай голову в такие моменты. Да, — немного помолчав, продолжил он, — я давно думаю кое о чем, и мне интересна твоя реакция на мое предложение. — Какое предложение? — смутно догадываясь, прошептал Пьеро. Крис улыбнулся. — Давай… скажем давай поженимся?