Збаражский пруд

Ночь лунная тиха. Блистает словно щит Серебряная гладь. Стеной — не шелохнутся — Осока и камыш, и рябью не морщит Поверхность у пруда, и только тучи вьются Голодной мошкары — безжалостно язвят Того, кто в этот час их рой тревожить смеет… Но что укусы их, когда горчайший яд В груди его разлит — тоска свернулась змеем И давит, давит… Что ж, пускай скорбит душа — Идёт он. В тростниках — надолго замирая Пред тем, как сделать шаг, — крадётся, чуть дыша, Видения и страх, и боль превозмогая. Ночь лунная тиха, безветрена почти, И каждый плеск и шум несутся над водою: Достигнут часовых — и дальше не пройти… Но слышен гул и треск — то выстрелы порою Его скрывают шаг. Вода в пруду мертва — Ни рыб, ни птиц, ни змей — отравлена войною. В непроходимый лес сплетается трава И не даёт идти. Осклизлою листвою Облеплено лицо, и комариный рой Никак не отстаёт. Всё чаще, чаще трупы Казаков и татар всплывают — стороной Никак не обойти… Старается нащупать Он верный путь по дну. Уж близится рассвет — Зазеленел восток нежнейшим изумрудом… И вот протока та, к которой шёл он! Нет, Не кончено ещё — день новый будет трудным…