«Привет».
Фрэнк пару раз встряхнул головой и полностью повернулся к окну с одной мыслью: он бредит, святое дерьмо. Безусловно, это лишь плод его разыгравшегося воображения, но нет.«Джерард».
Чудик отлепляет листок от стекла и кивает Фрэнку, намекая на то, чтобы он достал из своей сумки что-то, на чем можно писать. Парень сомневается, но все же, решив, что терять особо нечего, достает из сумки тетрадь по экономике и черный фломастер, выводя на клетчатой бумаге собственное имя.«Фрэнк».
«Как Фрэнсис Синатра?» — тут же отвечает его новый знакомый.
«Не совсем, я просто Фрэнк».
«Ну, ладно, Просто Фрэнк, у тебя, наверное, такой же приятный голос, как и у него», — этот чудак явно флиртует, но Айеро лишь улыбается, принимая правила игры.
Он быстро пишет ответ и прикладывает тетрадь к окну, наблюдая за тем, как его собеседник слегка щурится и как мило дергается кончик его носа, когда Джерард читает.«Я лучше играю, чем пою», — гласит его ответ.
«Гитара или барабаны?» — Джерард улыбается, и Фрэнк может разглядеть его мелкие зубки, пожелтевшие от сигарет или кофе.
«Гитара, — парень прерывается, думая, что еще написать, а затем замечает свитшот чудика, который приводит его в состояние детского восторга, и делает приписку. — Ты любишь музыку?»
Джерард энергично кивает и принимается писать, счастливо улыбаясь в ответ на такую же искреннюю улыбку Айеро.«Ты шутишь? Музыка, тексты песен заставляют что-то внутри взрываться, переворачиваться, ломаться, а затем собираться в единое целое вновь».
Джерард посасывает кончик карандаша и, жестом попросив парня подождать, что-то дописывает.«А на светлый образ некоторых знаменитостей я мастурбирую перед сном».
Фрэнк заливается хохотом, его соседка, внимательно следившая все это время за парнями, испуганно фыркает и – о, чудо! – отсаживается от Айеро, кто-то неодобрительно шипит, прося быть тише, а чудик с платиновыми волосами гордо ухмыляется. Фрэнк, наконец, успокаивается и отвечает.«Отличная шутка, но, кажется, моей милой соседке она не понравилась».
«Я не шутил, но это пустяк. Тебе нравятся Blue October?» «Да, да, Джерард! Я готов продать душу за билеты на их концерт». «Может тебе еще и Звездные Войны по душе или, ну, DC, Marvel? Как ты относишься к «Завтраку у Тиффани», Фрэнк?» «Звездные Войны — фильм моего детства. Я не фанат комиксов, но некоторые мне нравятся. Что касается старых фильмов с Одри… Оу, я даже не знаю, что сказать. Я лишь слышал о них, но никогда не смотрел ни «Римские Каникулы», ни «Завтрак у Тиффани», ни что-либо другое с ее участием».
Фрэнк вдруг осознает, что поезда могут в любой момент тронуться, а Джерард, этот чудик, стал неотъемлемой частью его жизни за какие-то двадцать минут, потому он принимает решение попросить у него телефон.«Джерард, напиши мне свой номер, а я напишу свой. Мы можем как-нибудь вместе устроить марафон фильмов с участием Одри Хепберн, если захочешь, конечно».
Фрэнк прикладывает бумагу к стеклу, но тут состав приходит в движение, а машинист сообщает о том, что поезд будет следовать со скоростью семьдесят пять миль в час, чтобы нагнать упущенное время. Но Фрэнку уже плевать на все: на институт, неудачное утро — ему нужен Джерард, который испуганно смотрит на него, а затем скрывается за спинкой переднего сиденья. Фрэнк выругивается и на следующей станции вылетает из своего вагона, садясь на поезд, следующий в обратном направлении. Надеясь на обыкновенное везение и догадливость Джерарда, он выскакивает на следующей остановке, только вот перрон практически пуст и Фрэнк, немного поскитавшись по вокзалу, спешит домой, чтобы выпить горячего чаю, высушить вещи и, возможно, ударить мохнатого ублюдка.***
Фрэнк в депрессии, и, кажется, еще немного, и он точно совершит жертвоприношение, потому как любимая сестра Кейт и ее обожаемый новоиспеченный муж Кристофер решили продлить свой отпуск, а это означает… Кертис и Фрэнк сожительствуют уже почти месяц, и парень на полном серьезе винит кота в том, что все его мысли заняты лишь чертовым Джерардом. Есть лишь имя, сладкое, слегка приторное, звенящее, и все. Татуированный даже найти его не может, ведь Джерард — очень распространенное имя, как оказалось. Он за две недели превратился в психованного сталкера, выискивающего в толпе белоснежную макушку и вздернутый нос с маленькой родинкой на самом кончике. Еще немного — и Фрэнк свихнется, у него просто нет сил. Ему просто жутко херово без этого чудака, а ведь он даже не слышал его голоса. Парень же ничего о нем не знает! А вдруг он фригидный или, наоборот, болен СПИДом из-за слишком активной половой жизни? Может, он отец-одиночка, воспитывающий тройняшек, или же ему еще нет шестнадцати, ведь он выглядел достаточно молодо. Еще секунда — и Фрэнк взорвется, ему нужен кофе, ну, или психиатр, но это он оставит на крайний случай. Парень еле доживает до Рождественских каникул, неохотно отвечая на звонки. Родителям он сказал, что празднует с друзьями, друзьям — с семьей, потому что они, если быть откровенным, подзаебали его своими расспросами, от которых все мысли путаются, заматываясь в один огромный клубок. В канун Рождества он планирует хандрить, перечитывать «Вино из одуванчиков», которое всегда поднимало ему настроение, может, посмотреть слезливую мелодраму, например, «500 дней Лета» или слушать до рассвета новый альбом Muse. Но до этого еще надо дожить, а пока Фрэнк наматывает на себя полосатый шарф, затягивая его на шее чуть туже нужного и испуганно разматывая шерстяную удавку, и идет в Starbucks, чтобы доделать свою исследовательскую работу по философии, воспользовавшись бесплатным Wi-Fi, ведь он вновь забыл оплатить интернет. Слегка толкая дверь, Фрэнк попадает с мороза в теплое помещение. В воздухе витает аромат корицы и свежего кофе, поэтому парень жмурится, принюхиваясь, и блаженно улыбается, ощущая во рту сладковатый привкус карамельного латте со взбитыми сливками. Он оставляет свои вещи за свободным столиком около окна и идет к бариста, чтобы сделать заказ и, может, выбрать что-нибудь вкусное. Перекинувшись парочкой фраз с парнем за стойкой, Фрэнк получает свой кофе и чизкейк и направляется обратно к столику, отодвигая стул и присаживаясь. В кофейне все напоминает о грядущем празднике: еловые ветки над головой, украшенные разноцветными шариками, огромная, пышная елка посреди зала в леденцах, пряниках и сверкающих гирляндах, даже на стенах висят эти глупые надписи, поздравления с наступающим — и Фрэнка угнетает это. Парень хмурится, вглядываясь в лица снующих прохожих за стеклом, пока вдруг свет не меркнет, и он ощущает на лице чьи-то холодные руки. — Угадай, кто, — тенор режет слух. Слишком высокий для парня и низкий для девушки, но совершенно не знакомый Фрэнку голос заставляет его смутиться. — Ну же, Фрэнки! — Я, блять, не знаю, — хрипит татуированный и скидывает с себя чужие влажные ладони. Неизвестный звонко хихикает, ставит свою чашку на стол Фрэнка и грациозно, словно кошка, покачивая бедрами, обходит его и присаживается за соседний стул. Первое, что бросается Айеро в глаза — черные, как смоль, волосы. — Джерард Уэй, — ухмыляется парень, и Фрэнк начинает нервно хихикать, а по его щекам стекают слезы от переизбытка эмоций. — Блять, нет, святое дерьмо, — бормочет он, словно пребывая в бреду, — это ты, ебать, не может быть. Фрэнк выглядит так очаровательно в огромном алом свитере с оленями, с порозовевшими от мороза щеками и красными блестящими глазами, что Джерард поддается порыву и крепко обнимает его. А Фрэнк, кажется, сейчас умрет прямо в Starbucks, ведь он еще никогда не испытывал столько чувств одновременно, это как гребанный коктейль (Коктейль Молотова), и парень уже откровенно рыдает, вцепившись руками в толстовку Джерарда, периодически прерываясь и издавая истерические смешки. Ему требуется около десяти минут, чтобы прийти в себя, и он выпускает черноволосого чудика из цепкой хватки музыкальных пальцев. Он пару раз шумно сглатывает, а затем улыбается и произносит: — Ублюдок, — Джерард смотрит на него, изогнув свою широкую бровь, — из-за тебя мой кофе остыл, — и они смеются, продолжая вести непринужденную беседу, как старые знакомые. Фрэнк рассказывает о том, как безуспешно пытался разыскать его, а Джерард — как пересел на другой поезд в надежде застать татуированного на одной из станций, но так его и не нашел. Они еще долго болтают о фильмах, книгах, друг о друге, пока в кафе продолжают играть рождественские песни. — Fall Out Boy, — с важным видом заявляет Фрэнк. — Yule shoot your eye out, — подхватывает Джерард, а затем прибавляет: — Я о названии, — и улыбается. От этой улыбки у Фрэнка внутри что-то скручивается, сжимается, от чего он хватается рукой за живот и прикрывает глаза. Джерард внимательно наблюдает за ним, а затем предлагает выйти покурить, и Фрэнк соглашается, потому что он сейчас задохнется, ему необходим свежий воздух. — Ты когда-то задумывался о том, почему в жизни происходят те или иные события? Ну, я говорю об этом дерьме, типа перепутанных цифр или неверного адреса, — вдруг серьезно спрашивает Фрэнк и поворачивает голову в сторону Джерарда между затяжками, когда они уже стоят на улице. — Наверное, так задумано Судьбой, — пожимает плечами Уэй, выдыхает дым, и тот устремляется ввысь, растворяясь в воздухе. — Я не верю в судьбу. — Тогда это происходит для того, чтобы такие придурки, как мы, не мешали жить обыкновенным людям. Фрэнк грустно усмехается и вновь ощущает тянущую боль где-то в боку и покалывание в подушечках пальцев, что происходит, когда он долго смотрит на Джерарда. — Точно, — шепчет он. — Точно, — вторит ему Джерард. Фрэнк вдруг отбрасывает сигарету на землю и цепляется пальцами дрожащей руки за воротник кожаной куртки чудика, притягивая того для поцелуя, но Джерард в последний момент уворачивается, и у татуированного получается лишь чмокнуть его в скулу, раздосадованно вздохнув, когда он отпускает парня. — Я тебе не нравлюсь? — в его голосе сквозит детская обида, и Фрэнк уже подыскивает оправдания насчет своего странного поведения. — Оу, — хихикает Джерард и достает из кармана черную ручку и клочок бумаги, поворачивается лицом к стене, что-то пишет на нем и засовывает листок в карман джинсов Фрэнка, — я просто не целуюсь на первом свидании. Черноволосый чудик разворачивается, махнув парню, и уходит, растворяясь в толпе, оставляя Фрэнка гадать, что это, черт возьми, было, но он вспоминает о бумажке и достает ее из кармана. — С Рождеством, Фрэнки? — зачитывает он вслух и улыбается, видя корявые цифры на оборотной стороне. — С Рождеством, Джи, — шепчет Фрэнк и заходит обратно в кафе.