Стальное притяжение

      За плотным, совершенно прозрачным стеклом сотни одинаковых огоньков колючим светом озаряли абсолютно однообразный, но не перестающий очаровывать, пейзаж космического пространства. Звёзд могло быть и больше, но излучающие свет рабочие экраны штурвального блока не позволяли увидеть красоту полной картины, окружающей космический корабль.       – Невероятно, правда? – услышал я голос Сэма позади себя.       – Как будто нереальность, – согласился я с восхищением своего новоиспечённого партнёра по работе.       Я обернулся и в слабом синем свечении рабочих экранов столкнулся со взглядом высокого молодого человека со светло-каштановыми волосами, представительно уложенными на один бок, и в ослепительно белом костюме, который в данный момент сильно отливал голубизной. Именно Сэм, как доверенное лицо Викториана, получил возможность отправиться вместе со мной на корабль, который последнюю сотню лет считали пропавшим без вести. Предыдущие четыре месяца вся наша команда усиленно занималась поисками Мирона, и вот неделю назад, благодаря безустальной работе нескольких наших инженеров, удалось поймать связь с городом-призраком. После долгих переговоров и разъяснений обстоятельств дела глава города прислал нам свои координаты, тогда, по общему соглашению, мы с Сэмом немедленно вылетели по указанным данным.       На чужом корабле нас встретили весьма радушно. Президент города, аристократичная женщина в возрасте по имени Драга́на Балькевич, лично решила провести для нас небольшую экскурсию, чтобы показать, как и чем живёт её город. Сказать, что мы с Сэмом были приятно удивлены – значит, ничего не сказать. Своей энергией, светом и кипящей жизнью Мирон напоминал мне Пирамиду, но что сильно отличало его от Стеклянного города, так это теплота. Как в Пирамиде, так на Глоресе все цвета были какими-то холодными, а Мирон излучал приятное желтоватое свечение, которое в сочетании с множеством зелёных насаждений создавало иллюзию пребывания на Земле. Этот город жил совершенно своей жизнью и развивался собственным темпом. Оно и не удивительно, ведь больше сотни лет он не имел совершенно никакой связи с Землёй или другими кораблями. Но наземные организации держали это в строгом секрете. Людям хватало того потрясения, что принесла новость о взрыве на Ирозе. Факт пропажи одного из кораблей привёл бы к лишним подозрениям. Все материалы истории, которыми пичкали нас в Пирамиде и продолжают пичкать людей на земле, в унисон твердят, что четыре корабля мирно рассекают невесомое космическое пространство, но по факту это можно сказать лишь о двух городах – Глоресе и Оазисе. И то на втором я ещё не побывал, поэтому не могу говорить наверняка, что он «растёт» и процветает. А вот Мирон и в самом деле цвёл, как в буквальном, так и в переносном смысле.       Несколько месяцев назад, когда я был ещё на Земле в мои руки попала очень интересная книга. На её кожаной обложке прописными буквами было выведено название – «Дневник Юли́ны», а на развороте первой страницы – «Тайная история Ироза». Интересная находка повествовала о жизни молодой девушки, которая была дочерью одного высокопоставленного чиновника, баллотирующегося в президенты города Ироза. Её жизнь коренным образом переменилась, когда нижний класс поднял восстание на корабле, и в книге подробно описано, что происходило в дни мятежа. Вся эта история заканчивается взрывом на корабле, но главной героине и многим другим важным лицам удаётся спастись. Их всех перевозят на Мирон, который, подобрав оставшихся без дома людей, пускается в одиночное плавание по далёкому космосу. Сначала вся эта история показалась мне самой обычной выдумкой, коммерческим ходом для высоких продаж фантастического романа, но когда я узнал об обстоятельствах на Титане и о множестве других совпадающих фактах, я пришёл к выводу, что история вовсе не выдумана. И оказался прав, ведь Драгана Балькевич – нынешний президент Мирона – по её словам является внучкой той самой Юлины. Она поведала мне ещё некоторые факты истории, а я тем временем охотно поделился с ней историей своего города, о котором, разумеется, ни она, ни другие жители города-призрака знать не могли.       После многочисленных душевных разговоров женщина согласилась посодействовать нам в освобождении законных жителей Титана. Она честно призналась, что всегда мечтала восстановить связь с другими людьми, но боялась навредить тем самым своему народу, так как совершенно не знала, чем это может обернуться. Я лично заверил её, что, пока она остаётся президентом Мирона, ему ничего не угрожает, ведь все проблемы и разлады в жизни городов, как правило, идут изнутри, а здесь внутри царила полная гармония и совершенство. За неделю жительства на Мироне я не увидел в нём ни одного изъяна. И меня приятно радовала мысль, что благодаря нашим совместным действиям коренные жители Титана, после сотни лет «заключения», смогут довольствоваться всем этим. Но только на другом корабле. Разумеется, Мирон не сумеет вместить в себя всех – он должен стать лишь временным пристанищем для большинства освобождённых. Затем кто-то вернётся на Землю, а кто-то, если позволят обстоятельства, освоится на Оазисе.       В данный момент мы были на полном пути к Титану, и по указанному на экранах передвижения времени уже через час должны достигнуть точки назначения.       – Прошу прощения, что заставила вас ждать, – размеренным и добродушным тоном проговорила седовласая женщина, появившаяся в дверях командного пункта управления.       Она была совсем невысокого роста, а благородная старость уже давно заложила морщинки на светлой меловой коже, но лишь слегка погнула некогда идеально ровную спину.       – Вам позволительно, – с достопочтенной улыбкой проговорил я. – Тем более мы никуда не торопимся: в запасе ещё целый час.       Женщина удовлетворительно кивнула и медленным, даже немного величественным шагом направилась к широкому креслу капитана. Следом за ней в комнату бесшумно впархнула совсем ещё молоденькая девушка с русыми, отдающими рыжиной волосами и приятным миловидным личиком.       – Здравствуйте, мистер Фрайс, – с улыбкой поздоровалась она со мной, а затем приветственно кивнула и Сэму: – Мистер Монаки.       – Здравствуй, Изабелла, – с ответной улыбкой проговорил я внучке Драганы, которая всегда и везде сопровождала бабушку. – Вы как всегда без охраны, – обратился я к президенту, констатируя факт, который не переставал меня удивлять.       – Она мне ни к чему, – лаконично заверила женщина, – я доверяю людям, которые меня окружают.       – Жаль, что не каждый может этим похвастать, – с сожалением в голосе сказал Сэм.       После его слов в комнате на некоторое время затаилась тишина. Миссис Балькевич обошла место капитана и остановилась вблизи лобового стекла, перед огромной панелью управления. Даже не взглянув на голограммные показатели главных экранов, она окунула свой пронзительный, безмятежно мудрый взгляд в бездну открытого космоса за стеклом. Эта женщина при первой же нашей встрече разбудила во мне огромное тепло и чувство глубокого уважения к её, уже давно не молодой телом, но ещё юной душой, персоне. Молодая мисс Балькевич была отражением своей бабушки, только моложе не менее, чем на шестьдесят лет. Они обе имели маленькое телосложение и были невысокого роста, но Драгана чуть ниже (вероятно, в силу возраста). На матовой, как мел, коже лица проступали веснушки, особенно у Изабеллы. Радужка больших круглых глаз при ярком освещении имела зелёный оттенок, но в более тёмных помещениях отливала золотисто-карим цветом. Старость Драганы значительно обострила её черты лица и осушила некогда налитые пухлые губы, которыми могла похвастать её внучка. Сходство наблюдалось также в манерах, движениях, привычках, только Изабелла делала всё более порывисто и живо, как, наверное, и её бабушка несколько десятков лет назад. Их тёплые, а иногда шутливо буйные взаимоотношения невольно вызывали умиление, и я почему-то прекрасно мог себе представить внучку на месте её бабушки через несколько лет. Девушка выглядела лет на шестнадцать, но Драгана однажды сказала, что Изабелла скоро вступит в возраст совершеннолетия, а на Мироне этот возраст наступал с восемнадцати лет. Несмотря на беспечный возраст, девушка была довольно умна, но это походило не на сдержанный, остро точёный ум, а на бесконечное любопытство, которое всегда искрилось в её безостановочно мечущихся глазах. Вот и сейчас она с тем же интересом во взгляде прошлась вдоль всего кабинета, осмотрев каждую значительную и незначительную делать, и остановилась около своей бабушки.       – На моём веку Мирон ещё не летал на таких скоростях, – с некоторым восхищением сказала Изабелла, обратив внимание на зашкаливающие голограммные цифры панели управления.       – Ахах, – с изысканной сдержанностью рассмеялась её бабушка. – Я тебе больше скажу, дорогая. Даже мой девятый десяток и близко не видел таких цифр на этом показателе, что уж говорить о твоих годах, с трудом заканчивающих второй десяток.       На наших лицах синхронно появилась улыбка, а Изабелла немного смущённо прибрала спавшие на лицо волнистые волосы за ухо.       – Что вы хотели обсудить, Саймон? – неожиданно спросила миссис Балькевич, поворачиваясь к нам.       – Да, я хотел узнать, сколько хагглов* вы можете предоставить, – перешёл я к важным вопросам.       – Сколько потребуется, – не раздумывая ответила Драгана, слегка пожимая плечами.       – Десять, двадцать, да хоть пятьдесят.       – Вместе с пилотами? – уточнил я, подходя чуть ближе к своей собеседнице, чтобы лучше видеть её в тускло освещённом помещении.       – Если нужно, то да. – Она утвердительно кивнула головой и с новым ожиданием посмотрела на меня.       – Нужно, – мягко проговорил Сэм, вливаясь в наш разговор.       – Но их необходимо будет ввести в курс дела, – сказал я, бросая быстрый взгляд на своего партнёра. – Сможете организовать для нас небольшое собрание?       Не успела миссис Балькевич дать ответ, как вместо неё заговорила Изабелла, которая до этого изучающе наблюдала за показателями на экранах управления, краем уха слушая наш разговор.       – Я организую, – вызвалась девушка, резко развернувшись к нам.       – Хорошо, дорогая, займись этим, – размеренным и весьма довольным тоном сказала Драгана.       Не дожидаясь больше ничьего разрешения, молодая мисс Балькевич слегка кивнула мне головой в знак уважения, или же прощания, после чего чуть ли не в припрыжку отправилась на исполнение моего пожелания, покинув кабинет.       – Вам есть, чем гордиться, – без доли лукавства обратился я к президенту, бросая взгляд вслед исчезающей за дверью Изабеллы.       – Это обязанность любого родителя, – с улыбкой покачала головой Драгана. – Мы все должны гордиться своими детьми или же внуками. Ведь если не мы, то кто?       – Да, вы правы, – согласился я с мудростью женщины.       – Ты практически ничего не рассказывал мне о своих сыновьях, но я уверена, что и тебе есть чем гордиться. – Женщина всё с той же улыбкой взглянула на меня исподлобья с каким-то неоднозначным намёком в глазах.       Я не спешил утвердительно кивать головой. Нет, разумеется, я гордился своими сыновьями. Они оба не раз заставляли меня удивляться их уму, трудоспособности, находчивости и многому другому, но в то же время каждый из них имел черты, которые очень меня беспокоили. У Викториана – это критически завышенная самооценка, которая породила в его характере такую черту, как абсолютное неуважение ко всем окружающим. Единственный человек, чьи мнения и пожелания он ставил в расчёт, – это его мать. У Леона самооценка тоже не страдает, но она не кажется безмерно большой из-за того, что он очень скрытный. Многое держит в себе, но не потому, что боится сказать, а потому, что хочет решать всё сам. Безусловно я горжусь своими сыновьями, но это не избавляет от того факта, что они оба любят поиграть на наших с Вайлет нервах. Вот только если для меня более непокорным является старший сын, то для Вайлет, наоборот, младший.       – А как насчёт тебя, Сэм? – неожиданно обратилась Драгана к моему помощнику. – Уже есть дети?       Я обернулся, чтобы увидеть лицо Сэма, и встретился с его немного растерянным взглядом.       – М-м, нет, – смущённо ответил он, потерев шею.       Женщина неопределённо хмыкнула, а потом, подходя ближе к Сэму и хорошенько вглядываясь в его лицо, заговорила:       – Ты очень хорош собой. Неужели такая проблема найти достойную девушку? По возрасту уже давно пора бы. Кстати говоря, сколько тебе лет? Выглядишь ты на двадцать пять, не меньше…       – Мне двадцать семь, – быстро проговорил Сэм, останавливая поток слов миссис Балькевич.       – Ох, чудный возраст! Я была такой когда-то так давно, – восхитилась женщина, вскидывая руками, после чего резко снова обратилась к моему партнёру. – А насчёт девушки – подумай. Если что, могу помочь. – Драгана задорно подмигнула ему, а затем без предупреждения и прощания направилась к выходу.       Мы с Сэмом переглянулись, и если в моём взгляде можно было увидеть усмешку, то в его глазах читались смущение и растерянность. Мне даже показалось, что он слегка зарделся. О его личной жизни мне не было известно ровным счётом ничего. Единственное, я видел его особое отношение к мисс Делор. Можно было бы предположить, что эта неравнодушность связана с дружеской симпатией или просто с чувством жалости к девушке, которая осталась без семьи. Но в тот вечер на Дне Рождении Арианы я увидел нечто большее, причём далеко не только с его стороны. Отчасти и это заставило принять меня экстренные меры по отправке Арианы на Титан, где она смогла бы вновь увидеть Леона и, возможно, всё вспомнить. Я, зная правду о том, что любовь моего сына жива, и зная, как он страдает без неё, никак не мог оставить это для него в секрете. Да, я разрушил планы Викториана. Да, я помешал Сэму построить какие-либо отношения с этой девушкой. Да, я не думал о том, как будет лучше самой Ариане. Я просто сделал то, что должен был сделать отец – был честным со своим сыном. Ведь он бы всё равно узнал правду, вот только могло быть уже поздно. Я просто поторопил события, пока была возможность и пока отношения Арианы и Сэма не перешли во что-то большее, о чём сама Ариана, вспомнив своё прошлое, могла бы сильно пожалеть.       – Сэм, – позвал я, нарушив тишину.       Мой партнёр, который всё этого время, тоже в раздумьях, пустым взглядом следил за параметрами передвижения, вскинул голову и с ожиданием посмотрел на меня.       – Мне бы хотелось, – я немного помедлил, а затем, вздыхая, сказал: – извиниться перед тобой.       На лице Сэма появилась озадаченность, но он не спешил что-либо говорить, дожидаясь моих дальнейших объяснений.       – Это я́ помог мисс Делор покинуть Глорес, – поставил я его в известность.       Мой помощник, никак не отразив в мимике своих чувств, продолжал смотреть на меня в упор. Он по всей видимости, не совсем понимал, зачем я ему сейчас поведал об этом, но после недолгого обдумывания всё же заговорил.       – И… почему вы помогли ей? – не совсем уверенно спросил он.       – Дело в том, Сэм, – медленно, обдумывая каждое слово начал я, – что мой сын её очень любил.       Теперь на лице моего партнёра отразилось ещё большее недоумение, и он с некоторой усмешкой заявил:       – Я плохо знаю Викториана в любовных делах, но его отношение к Ариане мало походило на любовь. – Я покачал головой, намереваясь ответить на его слова, но он снова заговорил: – И тогда я точно не понимаю, зачем вы помогли ей сбежать…       – Я не про Викториана, Сэм, – всё же перебил я его, делая пару шагов навстречу.       Ответное молчание Сэма заставило меня снова заговорить.       – Должно быть, ты слышал о Леоне.       – Ваш младший сын? – уточнил он, распрямляя спину и опуская руки в карманы своих белых штанов.       – Да, – кивнул я в ответ и продолжил: – Ещё в Пирамиде между Леоном и мисс Делор были «особые отношения», но когда города не стал, мой сын думал, что она умерла, а Ариана в силу определённых обстоятельств...       – Потеряла память, – закончил за меня собеседник, и я вновь утвердительно кивнул. – И как же она оказалась с Викторианом? – настороженно спросил Сэм, не вдаваясь в подробности «особых отношений» Леона и Арианы.       – Это запутанная история, да и мне самому неизвестна вся правда, – честно ответил я. – Что девушка жива, я узнал только когда без предупреждения появился в жилищной зоне Викториана на Глоресе.       – Да, я помню тот вечер, – быстро проговорил мой помощник, слегка передёрнув плечом. –       Викториан ещё тогда очень разозлился.       – Думаю, он просто понимал, что я не буду держать его проделки в секрете.       – И правильно, — к моему большому удивлению сказал Сэм. — Он не самым лучшим образом обходился с Арианой, и вы сделали абсолютно верно, что помогли ей. Была бы у меня возможность, я сделал бы то же самое.       – Вот только руководствовался бы ты не тем, чем я, — с неоднозначной улыбкой и намёком во взгляде проговорил я.       Не успел Сэм каким-либо образом отреагировать на мои слова, как в кабинет влетела Изабелла и важным тоном доложила, глядя на меня:       – Пилоты уже ожидают вас на станции.       – Так быстро, — восхитился я работе этой юной девушки. — Спасибо, мисс Балькевич, я сейчас же отправлюсь туда.       Мы с Сэмом пересеклись взглядами, и он лишь сказал:       – Я останусь здесь, буду наблюдать за передвижением. В знак одобрения его решения я кивнул головой и последовал за Изабеллой к выходу из пункта управления.