Клинок Судьбы.

Агент Каллус стойко выслушал сбивчивый доклад вечно ноющего Ареско и, несмотря на то, что он, комендант, также исполнял волю Императора, это ничтожество оскверняло Новый Порядок одним лишь своим присутствием. Однако поделать агент ничего не мог. По крайней мере, сейчас. — Они знали наш протокол, они ждали нас, – продолжал нанывать одну и ту же фразу комендант, вероятно позабыв, что именно с неё он и начинал. Агенту ничего не осталось сделать, как продолжать держать свои чувства в кулаке, а потому ответил он спокойно, как и подобает СБ-шнику: — Я не сомневаюсь. – С ноткой покровительства и превосходства в голосе, начал он. – Вы не первые, кто стал жертвой этой шайки на Лотале. —Какой облегчение, – непроизвольно вырвалось у Ареско, – То есть, – тут же вспомнив правила поведение в таких ситуациях, комендант приосанился и нервно поправил фуражку, натянув едва не на глаза – Я думаю, поэтому вы и здесь, агент Каллус. Агенту не понравился этот заискивающий писклявый голосок, но служебная выдержка вновь не подвела. Сняв осточертевший шлем, агент развернулся и смерил полупрезрительным взглядом коменданта. — Имперское Бюро Безопасности обращает внимание на такие инциденты. Если операции Империи неоднократно срываются, то это указывает на куда большие проблемы, чем кража пары ящиков. Это первая искра зарождающегося мятежа. И в следующий раз мы будем готовы потушить эту искру, пока она не переросла в пламя. Речь возымела действие на тшедушного коменданта: глуповатая улыбка расползласть от уха до уха, но но Каллус уже не обращал на неё внимание. Его взгляд успел выхватить из тени старой хибарки смутный, едва различимый силуэт. Проследив за взглядом агента, Ареско опасливо обернулся и тоже стал всматриваться в вязкую темноту ночи, освещаемую только прожекторами шагоходов и мобильных платформ. Один из лучей прожектора AT-DP скользнул по стене того злосчастного здания, но ничего, кроме неприличных надписей, ни агент, ни комендант не разглядели. — Скажите, Ареско, – растягивая каждое слово и не сводя глаз со стены, медленно промолвил Каллус, – почему за 43 минуты до комендантского часа все жители покинули улицы и заперлись в домах, а штурмовики ходят только впятером, опасливо косясь на каждую тень? — Суеверия, агент. – Не очень уверенно ответил комендант. Его бледное лицо в скудном свете пары фонарей стало вдруг ещё бледнее. — Просто суеверия этих невеж. Они не стоя... — Позвольте мне самому решать, что стоит моего внимания, а что – нет. – Холодно перебил его агент, обводя взглядом спящую, отнюдь не спокойным сном, столицу. Теперь задание приобрело ещё и мистический оттенок. – Так что за суеверия? — Не здесь, агент. Прошу за мной. Комендант упал в глазах Каллуса до самой нижней планки из возможных. Но ему ничего не оставалось, как молча проследовать за ним. Агент понятия не имел, куда идёт Ареско ровно до тех пор, пока они не пересекли служебную границу – место отделяющие сливки общества от остального отребья. Помимо нескольких хорошо укрепленных КПП, здесь возвели стену и огневые точки, а несколько танков 2М превращали это место в вполне приличный форт. Без проблем миновав охрану КПП, предварительно предъявив пропуска, агент по достоинству мог оценить и сравнить два полюса жизни Лотала, бывшими , по сути, двумя разными мирами. Уровень жизни здесь было куда лучше, как, впрочем, и все остальное. Словом, сразу видно имперский порядок и чистоту. Агент не смог удержаться от довольной улыбки: если это дело рук коменданта, то он не так уж плох, как казался сперва. Но жизнь и служба научили его не делать столь поспешных выводов, способных в дальнейшем кардинально изменить его точку зрения. Напротив – каждый шаг должен быть выверенным и точным, в той же степени что и быстрым или внезапным. Вот что он может сказать про этих мятежников, исходя из докладов Ареско? Действуют слаженно и чётко, обязанности распределённы согласно наклонностям и ситуации. Наобум не лезут, на удачу явно не очень полагаются, но бьют в уязвимые места. Значит у них есть информатор либо среди имперского персонала, либо захвачен один из сервисных дроидов. В любом случае, нужно перекрыть эти информационные утечки, но сначала стоило кинуть дезу, при этом не спугнув добычу. А с мистикой разобраться вряд ли будет сложно. В конце-концов, если бы было что-то действительно серьёзное – выслали бы кого-то более компетентного, чем его. Тех же Мистиков или Инквизиторов. Или...нет, это вообще невозможно. Агент тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли, и полностью сосредочитался на "реальном мире", где нет места вот таким хитроумный заключениям. Однако это лишь на первый взгляд, а на деле в "реальном мире" куда больше странного и, порой, непонятного. Но стоит лишь копнуть глубже, как большая часть мистики рассеивается подобно туману, обнажая суровые, а подчас и уродливые очертания того, что было правдой. Подобно полусгнившему трупу, чья степень разложения уже не позволяет идентифицировать погибшую личность, а также установить полную картину событий( по крайней мере, в самые короткие сроки), остатки фактов, сдобренные хорошей порцией домыслов, становятся чем-то вроде музейных экспонатов. Люди иной раз и не догадываются, какие жуткие тайны может прятать обынокновенный кусок металла или даже пластика. Да что там материал! Иногда обынокновенный предмет оказывается свидетелем таких событий, чьи более воодушевленные собратья давно почили с миром, не дожив даже свой век. И примеров масса! Взять тех же раккатов. Они создали первую Империю, создали артефакты невиданной мощи, ни одно живое существо не в силах было им противостоять. И где они теперь? Обломки Звездной Кузницы иногда находят мусорщики, но почти все они гибнут по непонятным причинам, вскоре после получения гонорара, а экипажи кораблей, где хранятся остатки былой славы Кузнечного мастерства раккатов, жалуются на жуткие видения, постоянные поломки, внезапные смерти и прочие неприятности. Каллус вдоволь наслышался о таких инцидентах и даже говорил с теми, кто пережил "проклятье раккатов". Все они были сумасшедшими, утверждающими, что видели все дни бытия раккатов: их восхождение, гибель, уничтожение кузницы и звёздных карт. Их переполняло отчаяние и боль, им хотелось куда более рьяно служить Империи, дабы "слава о Великих вновь гремела по Галактике и каждый хотел служить им" . Если и здесь будет нечто подобное – ему крупно повезёт: с подобными разбирались Мистики или Инквизиторы, в зависимости от характера паранормального явления. С другой стороны, если последние признают своё бессилие, то сюда вполне может прибыть Лорд Вейдер собственной персоной и тогда... Что случиться тогда агенту представлять не хотелось, так как с десяток вакантных мест точно появится и его будет одним из первых. Так что работу надо выполнить безукоризненно, чтобы сам Владыка признал ее превосходной. Но что-то подсказывало агенту, некое шестое чувство, что здесь не все так просто, как кажется или хочется казаться. — Агент Каллус, мы пришли. – Голос Ареско выдернул его из череды неприятных мыслей. Они остановились перед одним из самых больших зданий на Лотале. — Резиденция? Признаться, я удивлён. Не думал, что у вас есть допуск к такому объекту. Да, и почему нет охраны? По мере задаваемых вопросов, рожа у коменданта становилась все довольней и довольней. Каллус лишь неодобрительно мог посмотреть на него – он знал эти замашки комендантов внешних территорий – припугнуть СБ-шника, показав ему своё место в местной иерархии дозволенного. Как ни старались извести подобное отношение верховные круги Империи, человеческая психология зачастую брала верх над официальными предписаниями. Хмыкнув, агент молча зашёл в здание, проигнорировав ехидную улыбочку коменданта. А это значить могло только одно: намечается ещё одно дело, где его навыки и знания сильно проигрывают таковым у коменданта. Но Каллус был по жизни игроком. Он не любил неоправданный риск, но ставить умел по-крупному и более того – умел проигрывать, но часто-густо не выносил должный урок из случившегося. Сделка с Визаго прошла более чем удачно. По крайней мере, так считала Гера и переубедить ее было делом не из лёгких. Потому, Кэнан просто молчал, сдерживая в себе шквал самых негативных эмоций – проклятый деваронец прикарманил себе не менее половины их выручки взамен на нужную им информацию. И откуда он её берет? Этот вопрос всегда мучал бывшего джедая, но стоило ему довериться Силе, как волна страха захлестывала его с головой. Было в фоне её ещё нечто чужеродное и странное, но кроме смутных видений и ощущений ничего более узнать ему не удалось. Волновал его сейчас и мальчишка – сил в нем было достаточно, чтобы стать джедаем...или ситхом. Задатки и для первого и для второго есть. В пользу его неиспорченности говорил тот факт, что прибыв в Таркентаун для оказания гуманитарной помощи жителям, Эзра впал в состояние некой комы – молча сидел в каюте, игнорируя почти все реплики и подколы Зеба. Даже Чопперу не удалось вывести его из себя, после чего астромех пожаловался, что стареет и потребовал заменить несколько плат. Получив отказ, начал возмущаться, но был сослан Сабин в багажный "карман". Сама мандалорка проявляла странную заботу о парне, хотя до этого неоднократно заявляла при каждом удобном и не очень случае, что переносить его не может. Слова у неё расходились с делом, а вот у Зеба уже имелся зуб на парня, причём весьма большой – лассат был роним и нетерпелив, а Эзра умудрился попасть в его самое уязвимое место. Продолжая размышлять в том же духе, джедай, открывая дверь в свою каюту, хотел было уже окликнуть парня и предупредить, что кражу любой вещи заметит и покарает, но нехорошее предчувствие охватило его, едва он взглянул на скрюченное тело, а когда подошёл поближе и смог рассмотреть все в деталях – слова застряли у него в горле. Мальчишка свернулся в клубок, обхватив себя тощими руками, будто старался удержать рвущуюся наружу душу. Его лицо исказила застывшая гримасса боли и ужаса, а широко открытые глаза невидящим взглядом упирались в двери. Закричать он, видимо, не успел или, что скорее всего, не смог – плотно сжатые бледные губы и сведённые спазмом мышцы челюсти навевали мысли о применении сильнодействующего наркотика или психотропного препарата. Но ничего такого на корабле, или, тем более, у мальчишки, быть не могло. Зеб, реши он расправиться с крысенышем, просто бы свернул шею или придушил – фантазии у него не много, а имперцы бы устроили бы засаду. Криминальное прошлое? Возможно, но если это заказное убийство, то сработали очень грязно – тело нашли и ... Дальнейшие умозаключения пришлось прервать – джедаю показалось, что Эзра не то вздохнул, не то дернулся. Проклинаю собственное тугодумие, он наконец, с третьей или четвёртой попытки, нащупал пульс на шее. Слабые, едва ощутимые удары, легонько пульсирующей артерии были, пожалуй, единственным признаком, по которому в мальчишке можно было опознать живого человека. Подхватив задубевшее и негнущееся тело Эзры, Кэнан направился в медотсек. Что бы это ни было, проблему надо устранить до прихода Геры. Однако, следуя незыблемому закону подлости, он не успел привести Эзру в нормальное состояние – вернулись остальные, ведомые тви'лечкой. Дальнейшие вопросы, в обилии посыпавшиеся на него со всех сторон, можно кратко охарактеризовать парой несколько вульгарных, но емких, фраз: "Какого здесь произошло? И в какую дыру ты смотрел?" Решив, что препираться бесполезно, Кэнан стоически выслушивал занудные нотации Геры, попутно набирая уже третью дозу стимулятора в инъектор. Предыдущие две не возымели должного действия на мальчишку, потому джедай на сей раз решил вкатать, а иначе не назовешь, двойную порцию концентрированного Кадо-стима¹ – редкостной полусинтетической дряни, способную вернуть даже труп к жизни на некоторое время. Правда, после того как желтовато-молочная субстанция поступала в организм она там частенько оседала и требовались недели, месяцы, а то и годы, чтобы стимулятор окончательно рассосался и не причинял неудобств таких как тошнота, галлюцинации, психологические расстройства. Чем старше был человек, тем болезненее проходил период восстановления и весь расчёт Кэнана строился на большом "авось пронесет" и "все обойдётся". Вселенная, впрочем, на этот раз проявила удивительную для неё благосклонность и не успела Гера возмутиться чудовищной дозой, а мандалорка – помешать ему, как Эзра резко вскочил на койке, изогнувшись дугой и шумно хрипя, будто в лёгких у него было полным-полно вязкой слизи. Несмотря на то, что такого эффекта никто не ждал, Эзру оставили в покое после нескольких бесплодных попыток его разговорить. Охрану поручилои лассату, к его вязчему неудовольствию. Все остальные отправились на поиски "жуков", маячков, следов, словом, всего, что могло бы помочь установить хотя бы расу или, на худой конец, примерный уровень экипировки проникшего. Но все их усилия остались тщетными – неизвестный оставил ровным счётом НИЧЕГО. Ни камеры слежения, сотни раз перепроверенные Чоппером, ни наметанный глаз мандалорки, ни профессионализм в подобных делах Кэнана не дали никаких результатов. Это был тот случай, когда отсутствие результатов было не каким-некаким результатом, а жестокой констатацией факта, ставящий жирную точку в их бессильных стремлениях узнать правду. Впрочем, дошло это до команды "Призрака" отнюдь не сразу, а ближе к ночи. Ввалившись в тесную кают-компанию, уставшие, грязные и злые, они единогласно решили, что Эзра почти наверняка в том состоянии, чтобы поведать им о случившемся и пролить свет хоть на какие-то детали. Однако, едва лассат ввёл шатающегося, едва перебирающего ногами, паренька, у многих кольнуло под сердцем – вид у него был весьма жалким: осунувшееся бледное лицо, впалые щеки, припухшие веки – все это свидетельствовало об отнюдь не прекрасном состоянии здоровья. И тем не менее, Эзра старался держаться молодцом и не подавать виду, как ему на самом деле плохо. Он был почти у кушетки, когда силы окончательно изменили ему – ноги подкосились и, не поддержки его лассат, наверняка бы он грохнулся на пол. Не выдержав подобного, Гера поспешила заверить его: — Послушай, Эзра, – стараясь не глядеть ему в глаза, виновато промолвила Гера, – тебя никто не заставляет говорить прямо сейчас, если ты не можешь... — Я могу, – немного хрипя, перебил ее паренёк, – я...наверное, будет лучше, если расскажу с самого начала? – Он обвёл взглядом притихшую аудиторию и после молчаливых кивков начал свой рассказ, иногда заходясь в резких приступах кашля. —Сперва, признаюсь, что после того, что я увидел в том городке, мне стало не по себе. Я просто сидел и не мог прийти в себя...– Эзра шумно вдохнул, собираясь с мыслями. – Но в какой-то момент меня вдруг будто что-то позвало. Это было сродни тяге к дому во время долгих странствий. И ЭТО было в корабле, а точнее – в каюте Кэнана, в потайном ящике. Откуда я это знал? Сам не понимаю...– Он вздохнул, давая передышку внезапно пересохшему горлу. Отпив от фляги, предусмотрительно принесенную вечно недовольным Зебом, он продолжил. – Я без труда проник в каюту и нашёл ящик. В потайной ячейке я увидел...– Эзра нарочно сделал картинную паузу, – световой меч. Ожидаемого эффекта эта фраза ни на кого не воспроизвела, потому паренек несколько мгновений спустя возобновил рассказ: — Но стоило мне взять и активировать его, как меня будто током ударило. Вдоль всего позвоночника мне словно вонзили иглы и я...я увидел...я ощутил жуткую боль... Не свою, чужую, но она была как родная, – Эзра, усмехнувшись, откинулся на спинку кушетки, продолжая смотреть куда-то в потолок. – Пожалуй, я бы ни за что не смог передать даже сотой доли тех чувств и их силу, что охватили меня тогда. Бесконечная ненависть. Всепоглощающая ярость. Неудержимая боль и страдание. Вечная и непроглядная, будто сама Вселенная, Тьма. И посреди всего этого я видел разрушенные и сожженые города, растерзанные тела и горящие обломки падающих кораблей. Я слышал миллионы криков, полных ужаса и отчаяния, я будто сам был там, видели ощущал все это, но куда сильнее, чем может человек. Но я был бессилен. Я уходил, бросал их, – Эзра перешёл на громкий хрипловатый шепот и было заметно, что голос его подрагивал от волнения. Громко сглотнув, он продолжил – Я видел другие миры, тёмные и страшные – истинное царство Мрака и Смерти. Я искал мести. Мести за загубленные судьбы, жизни, надежды и все страдания, что пережил, как мне казалось, мой...народ. При его упоминании, меня переполняла гордость. Для меня было честью быть одним из них. Но стоило показаться процветающим или просто спокойным,востанавливающимся мирам, как их опустошало пламя чудовищной войны и свет, бывший для меня путеводной звездой, мерк. Я терял все и это начинало сводить с ума. Безумие было столь сильное, что я переставал видеть даже очертания остатков зданий... Все поглощала Тьма, но с ней не приходил покой – Битва кипела и там. — Ты мог выпустить меч, – как можно равнодушнее бросил Зеб,– и так бы избавился от видений. — В том-то и дело, что не мог. – Эзра слабо улыбнулся. – Я был не я, а кто-то другой и этот кто-то не отпускал меня до тех пор, пока я просто не отключился. Мне больше нечего добавить... И, можно, я пойду? — Немного помедлив, попросил Бриджер, уже начиная приподниматься. Получив разрешение, он удалился под пристальным и недружелюбным взглядом лассата – тот до сих пор не мог простить пареньку его проказы, равносильные для него смертельной обиде. Стоило тому выйти, как Кэнан молча поднялся и вышел наружу – воздух в кают-компании стал для него чересчур спертым. Прохладные прикосновения степного ветра легонько гладили его смуглое молодое лицо, местами изрытое едва заметными рвами морщин. Жизнь отметила его, поставила клеймо и теперь он нес своё бремя изгоя сквозь хаос этой войны. Но он сломался – в нем не было более той веры, что питала джедаев и не было той надежды, что поддерживала простой народ, лишенный дара Силы. Он зачерствел, стал несколько циничен, но это не скрывало его неуверенности и боязни быть раскрытым. Но у него и не хватило сил уничтожить свой световой меч, или...наоборот – хватило сил, чтобы воздержаться от этого? Он вздохнул полной грудью: свежий воздух выдул сор былых переживаний и пепел разбившихся надежд, в его душе больше не было того страха, что он испытал, увидев скорченного Эзру и представив то, что он рассказывал. Сейчас в его душе царил тот покой, что всегда ищут мастера-джедаи, дабы привести свой разум в порядок и стать почти неуязвимыми перед тёмной стороной. Он умел ценить эти краткие мгновенья бодрящего штиля, но принимал и бурю как данность. Кэнан сочетал в себе несовместимые, по меркам джедаев, понятия: циничность граничила с самопожертвование, а гнев быстро затухал, переходя в сильное сожаление. —Кэнан? – Голос Геры резанул по разуму, возвращая его с небес на землю и прерывая поток высоких мыслей. – Есть разговор, посерьезней того, что ты пропустил... — О чём? – Безэмоцианльно-равнодушно спросил он. Говорить сейчас не хотелось вообще ни с кем, даже с Герой, умеющей отыскать только ей ведомые дорожки и тайные тропинки, ведущие к сердцу и разуму любого, кто прожил с ней бок о бок достаточно времени, чтобы научиться понимать его едва ли не с первого же слова или взгляда. —Ты сам знаешь. Ты бежишь, Кэнан. Бежишь от всех, но если ты и можешь скрыться от нас, от мира, от Империи и Галактики, то от себя ты не уйдешь, как бы ты ни старался. – Кэнан ощутил мягкое прикосновение её руки к плечу. — Ты хоть понимаешь, что значит это всё? – Джедай даже не пытался скрыть своего раздражения, но Гера никак не отреагировала на это. Женское сердце подсказывало – не сейчас. Его плотина, сдерживающая все то, что в нем накипело дала трещину и теперь ее задача не дать утонуть ему в этой пучине грязи и гари прошлой жизни. — Нет. Потому и прошу тебя объяснить. Я понимаю, что дело нечисто и здесь замешаны те, кто могут управлять Силой. — Не совсем, – он шумно выдохнул, выпуская пар. – Дело в кристалле Силы. Он способен улавливать эмоции. Неважно чьи, главное, чтобы они были достаточно сильны для такого рода "записи". — Не совсем поняла... — Каждый кристалл обладает способностью записывать сильные эмоции или переживания. – Начал объяснять Кэнан, обняв тви-лечку за плечи – ветер дул все сильнее и его морозное дыхание начинало пробирать уже и его. – Стоит подобный активировать, как любой находящийся рядом или держащий меч, испытает все чувства и эмоции того, кто, собственно, и записал их. Со временем, видения будут становиться слабее, но случалось, что древнейшие кристаллы погибших джедаев, а в особенности – ситхов, становились настоящими убийцами. Стоило его активировать, как носитель получал сильнейший эмоциональный заряд, что запросто убивал почти любого, кто не был готов к подобному. Чаще всего те немногие, что пережили это, рассказывали о жутких видениях и переживаниях, хотя иногда случалось и наоборот – видения были прекрасны и покидать их никому не хотелось. —Эзра говорил о разрушенных мирах и вечной ярости или ещё о чем-то. Может у него и не хватило экспрессии для убеждения Зеба, но, боюсь, он не лжет. Вопрос лишь в том, кто мог пережить подобное и, проникнув на корабль, оставить это послание? — Послание? – Слова тви'лечки показывали это происшествие совершенно с другого ракурса. – Кому тогда оно предназначалось? И от кого? Гера, чтобы сотворить подобное с мечом, нужно как минимум быть рядом с ним. Никто не заходил в каюты – камеры НИКОГО не засекли. Если это нечто вроде призрака силы, то нам только остаётся, что посочувствовать ему, да и нам заодно. И я не представляю, какой силы должен быть человек...– Кэнан начал было уже выходить снова из себя, но тви'лечка резко урезонила его: — А с чего ты взял, что это был человек? —Гера, да неважно кто: родианец, деваронец, готал, забрак или вообще чертов тускен! Его воспоминания действительно ужасны и мальчишке просто повезло, что он смог отрубиться раньше, чем...– Тут он резко осекся, поняв, что сболтнул лишнего. Но Гера успела заметить эту заминку и не дав ему перевести разговор в другое русло, вкрадчиво спросила: — Чем что, дорогой? Ну, говори же...Умер, что ли? —Чем он полностью сойдёт с ума или ещё что похуже. Пойми же, –Джедай решился посмотреть ей в глаза, – я сам многое не знаю и, возможно, это к лучшему. Эзра поправиться, я уверен, а мы просто должны об этом забыть и вспоминать как страшный сон. — Тебе виднее. – Нехотя высбождаясь из его объятий, ответила она и направилась к кораблю. Остановившись уже возле трапа, Гера обернулась: Кэнан стоял к ней спиной и смотрел на серебрянные россыпи звезд, в обилии раскиданных на прозрачном ночном небе. – Тебе виднее, любимый...– Неслышно прошептала она.