Without rules.

— Я домой, — Джонхан едва успевает приподняться, отводя взгляд в сторону и заправляя по привычке светлую прядь челки за ухо быстрым движением руки.  — С ума сошел? — Сынчоль хватает его за руку и сжимает крепко, смотрит снизу-вверх строго и тянет обратно на диван, усаживает ближе к стене и крепко обхватывает Джонхана руками, прижимает к себе и тем самым ясно дает понять, что уйти ему никуда не даст уж точно, — по-твоему я отпущу тебя ночевать опять с этим уродом?  — Он уже успокоился, думаю. Да и хуже станет, если ночью дома не появлюсь, — Джонхан на самом деле и не против остаться, вот только злить отчима еще раз не было никакого желания.  — Завтра приезжает твоя мама, так ведь? Вот после уроков с ней и поговоришь! — Сынчоль тут же мотает головой и чуть сдвигает брови к переносице. - Нет! Поговорим! Вместе поговорим с твоей мамой и решим все это. Она же у тебя хорошая. И отчима-уебка твоего заодно на место поставит. Джонхан мотает головой. Становиться причиной ссор матери и отчима ему совершенно не хотелось. Ровно также, как и впутывать Сынчоля во все это дело. Джонхан вообще с признанием еще немного повременил бы, но теперь ему нужно было успеть поговорить с матерью раньше, чем отчим наговорит всякой ерунды. — Нет, с мамой я поговорю сам.  — Тогда остаешься тут, — Сынчоль ставит этим самым точку в споре и на корню пресекает другие вопросы или протесты, — спать будешь рядом со мной. Одеяло тебе отдельное дам и приставать уж точно не буду — не боись. Моя мама не будет против — это точно. А если сейчас все же начнешь упираться — я найду твоего отчима и поговорю с ним сам. Ты на него руку поднять из приличия не можешь, и не потому, что физически слабее, а мне ничего вообще не мешает. Нечего моего мальчика трогать. И хмыкает в конце выразительно, мол «так-то!». А глаза у Сынчоля будто бы потемнели — он щурится и смотрит вперед под конец своей победоносной речи как-то хищно, почти дико. Джонхан склоняет голову в бок и улыбается. Да и не собирается он уже ничего против говорить. Подается вперед и мягко касается губами чужой щеки. Соображает только через пару секунд уютной тишины, обогретой сынчолевым дыханием.  — А кто сказал, что я против того, чтобы ты приставал?  — Хорошо, буду приставать, — Сынчоль посмеивается тихо и будто в подтверждение прижимает Джонхана к себе крепче. Мама Сынчоля на эту новость щурится как-то хитро и украдкой щипает сына за бок, но, правда, не говорит ничего против. Закрывается в своей комнате раньше времени и громко хлопает дверью. Специально — Сынчоль знает. А Сынчоль к Джонхану не так уж и пристает. Прижимается грудью к чужой спине и крепко обхватывает его тело, упирается лбом в плечо и бормочет едва ли слышно, что волосы у Джонхана слишком длинные и ему совсем неудобно спать так. Однако быстро замолкает, вслушиваясь в мерное дыхание. Приподнимается на мгновение, заглядывает в лицо Джонхану и коротко касается губами его щеки. Убирает длинные пряди с лица и накрывает одеялом получше. В школе Мингю замечает Джонхана. Смотрит на него долго, потерянно и боится подойти – он и правда лишний. Может быть, пора отпустить Джонхана? Момент отпустить приходит всегда: рано или поздно — другой вопрос. Возможно, этот момент уже пришел. Тогда Мингю и правда стоит просто отойти в сторону и стать для Джонхана одним из серой массы. Одним из тех, кого Джонхан не замечает.  — Херово выглядишь, — Джонхан бьет его кулаком в плечо несильно и улыбается — ровно также, как и всегда: тепло, мягко. Мингю тормозит мгновение, смотрит сначала на растянутые в улыбке губы, затем в счастливые глаза. На лице у Джонхана синяки, а Мингю вспоминает и про свои — его-то дома никто не трогал. На его лице кровоподтеки, оставленные стукачом из команды.  — Да ты тоже не красавица, знаешь ли, — Мингю щурит добро глаза и тоже улыбается — обнажает очаровательно торчащие клыки и откидывает прядь распущенных волос Джонхана будто бы небрежно, а после ведет ладонью чуть в сторону и утыкается подушечкой указательного пальца аккурат ему в синяк на щеке. Джонхан пихает его в бок и наигранно надувает губы. А Мингю чувствует, что по такому Джонхану он скучал. И Мингю, если честно, согласен быть даже просто другом, если Джонхан рядом с ним будет вот таким — ярким, солнечным, родным. Мингю даже признает, что обязан Сынчолю за счастливый блеск в глазах Джонхана. Хансоль на другом конце коридора, едва миновав лестницу, пихает локтем Сынчолю в бок и колко подмечает с ухмылкой.  — Твоя красотка-то с Мингю флиртует. Сынчоль, кстати говоря, ждать себя долго не заставляет. Одергивает руку Мингю от лица Джонхана и поспешно обхватывает второй рукой запястье Джонхана, тянет на себя и, бросив уничтожающий взгляд на Мингю, ведет того прочь. Джонхан дергает рукой и хмурится — явно недоволен таким положением. Даже, кажется, шипит тихое «Сынчоль». А Сынчоль и не слушает. Сжимает чужую руку сильнее и дергает. Джонхан упирается ногами, тянет Сынчоля, поворачивает к себе лицом и разом отправляет кулак ему в челюсть — бьет далеко не в полную силу, но Сынчолю и этого достаточно. Сынчоль толкает Джонхана к стене — тот ударяется о нее спиной неслабо — а сам прижимается к нему и обхватывает ладонью шею, слегка лишь сдавливает и шепчет хрипло от бешенства почти на самое ухо.  — Сколько раз тебе говорить, что ты только мой, Юн Джонхан?  — Животное, — Джонхан смотрит ему прямо в глаза, хватает за руку и на своей шее и беспрепятственно отводит в сторону. Мингю едва ли успевает сообразить толком, как Джонхан и сам подается вперед, утыкается легко и нежно носом в покраснение на лице Сынчоля и тихо шепчет «прости». Сынчоль расслабляется весь сразу. Прижимает Джонхана к себе крепко, уже привычно обхватывая чужое тело руками, и прижимается губами к шее. Шепчет все также хрипло и горячо. — Мой ты, ясно? Только мой. Не смей так вести себя больше ни с кем. Джонхан, правда, не видит ничего такого в своем поведении, однако от такого Сынчоля у него едва ли ноги не подкашиваются. Сынчоль Джонхану понравился именно за силу — не только физическую, но и моральную. Джонхан не против того, чтобы его время от времени ставили на место, даже если он с ним и не особо-то согласен. У Джонхана сердце в пятки уходит от приятного осознания того, что рядом с ним властный Сынчоль. О Мингю он как-то забывает совсем. А Мингю делает два шага навстречу и десять назад. Мингю спотыкается, едва ли не летит спиной на пол, но его за плечи поддерживает Вону. Хмыкает недовольно, ставит на ноги и проходит вперед, бросая на Мингю раздраженный взгляд. Басит с привычным безразличием.  — Вали на урок. Эй, Юн, тоже пошевелись. Учитель уже в кабинете. Хансоль смотрит на всех недовольно и никуда явно не спешит. Скрещивает руки на груди и выдыхает тяжело. — Мам, я не знаю, успел ли тебе уже кто-то что-то рассказать, но нам есть о чем поговорить, — Джонхан опускается перед матерью за широким обеденным столом. — М? — Она вскидывает взгляд на сына и тут же сдвигает сердито брови к переносице — у Джонхана на лице красовались омерзительные кровоподтеки. — Опять подрался?  — И это тоже, — Джонхан отмахивается так, будто бы нет в этом ничего удивительного, однако на самом деле просто хочет обойти эту тему — врать матери не хотелось совершенно, — уж лучше я сам себе скажу, чем кто-то еще.  — Что ты натворил, Джонхан? — Мать напротив расширяет темные глаза в явном страхе услышать что-то из рамок вон выходящее.  — У меня есть парень, — прямо, быстро, в лоб. Лишая мать любой возможности надумать себе всякой чепухи. Однако она почему-то напрягается вся и опускает взгляд. Джонхан решает не останавливаться и рассказать все и разом, — мы с ним вместе недолго, но он очень хороший, ма. Какая вообще разница, парень это или девушка? У него доброе сердце и он обязательно понравится тебе, честно, мам! И, нет, мы с ним не спали, все нормально. Ты, правда, можешь не беспокоиться по этому поводу. Я… я пойму, если ты осудишь меня, мам. — Так, - она, дождавшись окончания монолога сына, прикрывает устало глаза на мгновение, а после вскидывает нечитаемый взгляд на Джонхана, — поступи в Сеульский Национальный — и делай, что хочешь. В ее мыслях Джонхан так просто сходит с ума — в таком возрасте у мальчишек частенько сперма в голову бьет. Поиграется немного да и поймет, каким дураком был. А человеком становиться все равно по жизни надо. Она и не расстраивается. Даже едва ли удивляется. Обрывая неловкую тишину, она, как бы кстати говоря, замечает.  — Я всегда думала, что что-то не так с этим Мингю. Джонхан вскидывает на нее взгляд и привычно склоняет голову в бок. Смотрит на мать еще с пару мгновений, хлопая глазами, а после мотает головой.  — Это не Мингю, мам. Его зовут Сынчоль. — О, вот как, — мать понимающе кивает. Наверное, стоило бы сказать, что ей хотелось бы увидеть избранника собственного сына самолично, однако она лишь учтиво молчит. Не хочется ей видеть этого мальчишку. Она даже всерьез-то все это не воспринимает, какие такие знакомства. Лишь бы на работе никто и ничего не пронюхал о похождениях ее единственного сына. Еще чуть погодя в голову ей приходит мысль, что таким Джонхан вырос из-за того, что в воспитании его родной отец не принимал ровным счетом никакого участия. Как хорошо, что у нее теперь фамилия не Юн. На работе дела только-только в гору пошли.