Предназначение

Судьба — это беспощадное нечто, которое всегда бросает нам вызов. Принять его или отступить? Каждый решает сам для себя, что выгоднее для него. Окита никогда не решал сам за себя, как оказалось. Вся его жизнь была спланирована от и до, Хозяйкой. Только встретив Кагуру, он смог действительно это понять. Эта чертовка обманула его, прикинулась благодетелем, указав ему его «будущее», и заставила поверить в ту ложь, которая была выгодна ей. Сого судорожно выдохнул Кагуре в губы и прервал поцелуй. Он сейчас совершает большую ошибку. Идёт на поводу у своих чувств, которые ранее уже заставили сделать его не правильный выбор. Как… Как он мог пойти в децемвиры, зная, что его сестра была убита ими? Как он мог учиться сражаться с ведьмами, когда Хозяйка предостерегала его не встречаться с ними? Полный абсурд! Она внушила ему ложные мысли, и навсегда закрыла ему путь. Истинный путь, который был предначертан ему свыше. — Что-то не так? — Кагура не ожидала, что он прекратит, то что сам начал. — Всё не так, ведьма. Сого поднялся на ноги и схватил Ято за руку, заставляя встать рядом с ним. Наваждение от Заклятья словно прошло, и внутри у него поселилась дикая пустота. Пустота, которая рвала его уставшую и измученную душу своими длинными когтями. Равнодушие. Он испытывал ко всему именно это чувство ранее. А сейчас? Сейчас он смотрит на мир, который полон красок и удивительных вещей, но не хочет этого. Красота природы, красота жизни, её красота… Голубые, как море глаза. Он ненавидит море, но готов утонуть. Вода в этом море соленая, горькая и сладкая одновременно. Сого узнал это только сейчас, когда поцеловал дорожку из слез на её щеке, словно прощаясь с ней. Да, это прощание с дорогим ему человеком. Как бы то ни было, он сделает Кагуре больно, как и обещал. Он получит силу от Хозяйки и сам разделается с ней. Если для достижения его цели Кагура нужна мёртвой, то он это сделает. — Прости, Кагура, я не могу иначе, — он по-прежнему держал её руку, — поступить с тобой. Ты должна предстать перед судом. Может ты и не убивала моих родителей, но в конечном итоге они погибли из-за тебя. Этого я не смогу тебе простить. Никогда. — С последним словом он лишь крепче сжал её тонкую ручонку, заставляя почувствовать боль. Даже наверное след останется. — Я… Я понимаю. Она ведомая овечка, которая слушается своего пастуха. Тот приказал сорваться с обрыва и не причинять ему больше хлопот. Хорошо! И ведь неважно, что овечка давно влюблена и её сердце страдает не хуже его. Он задумывался хоть на секунду: каково это быть угрозой для всего мира? Бояться себя и своей силы? Бояться своего брата, который желает её убить и разрушить весь мир? Представляет?! — Прости, — Окита шепчет эти слова и последний раз целует её в лоб, перед тем, как ударить её в живот. Кагура согнулась от боли. Рана полученная ещё в доме снова открылась от удара и, кровь багровым пятном, расползлась по ткани её платья.Боль затопило всё вокруг. Жизнь суровый учитель. Учитель который сначала дарит надежду, а потом забирает её в самый нужный момент. Она заплакала. — Боже… Как больно, — она сжала кулак, который сейчас находился в воде. — Я не стану тебе помехой, децемвир, но и ты должен меня понять — я не та с кем можно играть. Она поднялась на ноги и у Окиты проскользнуло чувство дежавю. Он уже видел подобное. Всё как в ту самую первую встречу с ней. Глаза из красивого голубого цвета превратились в два безжизненных куска льда. Взгляд пустой и чуждый, словно с того света. Сого сделал несколько шагов назад и по привычке потянулся к мечу, который он так не вовремя забыл в доме у Ято. — Черт, — Сого усмехнулся и размял кулаки. — Хочешь сражаться по-настоящему? Давай, ведьмочка, я поиграю с тобой! Кагура неестественно склонила голову вбок, оценивая своего противника и, не заставила его ждать. Ринулась вперед. Завязалась драка в рукопашную. Несмотря на то, что Кагура сейчас почти не принадлежала самой себе, магию в эту драку она не впутывала. Ни единого намека на её использование. И при этом всем она не уступала в силе мужчине, который не мог поверить в происходящее сейчас. Окита много раз слышал, что в старые времена децемвиры могли вступать в бой с ведьмами вот также на руках, но спустя много лет драки перешли на уровень магии. Лишь сейчас он понял, что физическая подготовка которой иногда с ними занимался Кондо или Хиджиката, была и не так уж не нужна. Они мальчишками много возмущались по этому поводу, но каждый раз их учителя осаждали юношеский порыв, рассказывая очередную историю о том, как лишь сила спасла очередному децемвиру жизнь. — Кто тебя учил так драться? — Окита попытался подставить ей подножку, но Кагура резко подпрыгнула вверх, бросаясь вперед на него. Её поведение было не таким как раньше и Сого замешкавшись поплатился за это, тем, что Кагура повалила его на землю, и уселась сверху. Победа была уже почти за ней. Странный холод начал расползаться от ее тела, замораживая воду в фонтане и парализуя тело Окиты. Он попытался дернуться, но одежда вмерзла в воду, абсолютно обездвиживая его. — Я… — голос словно ей не принадлежал, — люблю… Я не хочу! Было похоже на бред сумасшедшего. Будто бы в Ято боролись две сущности, которые явно не хотели уступать друг другу. В глазах её плескались огоньки разума и отчуждения. Становилось всё холоднее. Магия прорывалась наружу. Кагура почти потеряла контроль над собой. Она склонилась к его лицу и застыла возле его губ. Глаза были по-прежнему холодными и безжизненными. — Я заберу тебя с собой на тот свет, мой дорогой, не сопротивляйся. — Этот голос Окита сразу узнал — Хозяйка Судеб, та самая, которая испоганила всю его жизнь, заставив уверовать в её ложь. — Какого дьявола? — он снова попытался дернуться, но ничего не вышло. Лёд крепко держал его тело, да и вес Кагуры прибавлял проблем. — Пока эта девчонка не умеет пользоваться своей силой — она уязвима. Или ты думал, что я так просто оставлю всю работу на тебя? Я знала, что ты влюбишься раньше, чем Заклятье свяжет вас и не сможешь ей противостоять. Я тебе говорила, чтобы ты сделал ей больно? — Я собирался… Он не успел договорить, как кулак Кагуры опустился прямо в его лицо, разбивая ему губы в кровь. Два удара, которые заставили его вспомнить с кем Окита на самом деле имеет дело — ведьмы. Ведьмы — существа порожденные порочными желаниями людей. Магия для них это дар, который они используют для собственной выгоды, внося в этот мир разруху и хаос. Именно поэтому Окита так ненавидел ведьм, но не мог смириться с тем, что его горячо любимая сестра и теперь Кагура принадлежали тому миру. — Заткнись, дорогой, — Хозяйка полноправно владела телом ведьмы, — Кагура должна собственноручно тебя убить и почувствовать боль от твоей смерти. Она вернется ко мне и тогда я сама убью эту мерзавку. — Дура! — Окита успел сложить указательный и средний палец в знак «огня» растапливая лед вокруг себя. — У тебя ничего не выйдет. На долю секунды глаза у Ято приняли снова голубой оттенок и с ужасом взглянули на разбитое лицо Окиты, которое находилось перед ними. Но также быстро холодный оттенок вернулся вновь. Кагура замахнулась снова надеясь ударить Окиту ещё раз, но Сого оттолкнул её тело и поднялся на ноги. Теперь он сражался сразу с двумя, и из двух зол он выбрал меньшее — убить Кагуру, пока Хозяйка находилась в ней. Он не мог знать наверняка, что это убьет и Сивиллу, но попробовать стоило. Окита со всех ног ринулся к Кагуре, но та быстро заскользила по льду в другую от него сторону. Сого не мог угадать с кем точно сейчас сражался — с Кагурой или Хозяйкой, но одно он знал наверняка, он не должен проиграть! Ни за что! — Стой, куда же ты? — он рассмеялся, видя, как девушка отступала к другому краю фонтана. Фигура застыла и упала на колени. Кагура схватилась за голову и закричала. Это напомнило Сого, как он сам переживал ритуал вступления в децемвиры, когда их учили бороться с сущностями, которые ведьмы могли подсаживать в умы людей. Если ты мог справиться с этими демонами, то тебя окончательно принимали в школу Огненной Палаты. И этот ритуал был самым лёгким и человечным из всего того, что им пришлось пережить. Он с содроганием вспоминал, как впервые умер на алхимической столе, когда магический металл вливали в его тело, заменяя состав крови. Люди от рождения не умеющие пользоваться магией, не могли никак научиться ей, или же заставить этот мир подчиниться. Но вот металл — другое дело. Этот природный элемент словно губка впитывал окружающую магию из всего что соприкасалось с ним. Кто это придумал и начал использовать доподлинно неизвестно. В истории закрепилось несколько имён первых децемвиров и вся слава досталась именно им. Но упоминания о соединения металла и крови встречались в старых рукописях гораздо раньше, чем создали Орден. Но особое внимание этому никто не уделял. Сого умирал трижды и трижды его сердце начинало биться снова, поэтому умереть ещё раз он не особо и боялся. Боль стала частым спутником в его сложной жизни. Странное ощущение усталости от происходящего заставило децемвира разозлиться не на шутку. Он ринулся к Кагуре, которая продолжала кричать, держась за голову. — Что с тобой? — он попытался разглядеть её лицо, но Кагура почти съежилась в один комок. — Господи, господи, помоги мне, — она надрывала связки, словно глухая и не слышала с какой громкостью произносит это. — Господи, спаси меня! Боже как больно… Её тело задрожало и она заплакала навзрыд. Какофония из всех звуков которые она сейчас издавала крепко засела у Сого на подкорке. Он не мог больше этого вынести. Как бы он не пытался побороть свою ненависть, любовь вырывалась наружу и одерживала победу над всеми остальными чувствами. — Кагура! — он попытался разнять её руки, и с большим трудом у него это получилось. — Посмотри на меня! Посмотри! Он зарядил ей пощёчину, заставляя успокоиться. Ято вздрогнула и открыла глаза. Сквозь слёзы она почти не видела его лица, но чувствовала, что это был именно Сого. — Убей меня, я прошу! Я не хочу больше этого! Не хочу нести бремя, которое оставила мне моя мама. Я не смогу! Слёзы крупными каплями стекались по её красным щекам и, застыв на долю секунды, на подбородке, устремлялись вниз. Вот так все и закончилось, разбившись вдребезги, как и эти капли. — Что произошло? Почему я ударила тебя? — Ято подняла руку, надеясь коснуться лица Окиты, но остановилась в миллиметре от его щеки. — Это была не ты, а Хозяйка. Она имеет власть над тобой, пока ты не сможешь овладеть своей силой. — Овладеть своей силой? — она уже почти перестала плакать. — Так она сказала, но это неважно. Я должен отвести тебя в камеру до суда. Окита поднялся и предложил Ято свою руку, она её приняла. Она больше не проронила и слова, даже в тот момент, когда стальные прутья звонко ограничили её свободу, а может даже и отобрали её жизнь. * * * — Что будем делать с Сого и Кагурой? — Тае облокотилась на деревянный столб, который поддерживал крышу на кухне её дома, и устремила свой суровый взор на Кондо, который сидел в её кресле. — Мы отплывем завтра с рассветом обратно в столицу, скорее всего они там. Тебе же придётся найти того рыжего парня, — Кондо произнёс все это, даже не смотря на свою обожаемую ведьму. Он сцепил руки в замок и уткнулся подбородком на них. Он уже погрузился в пучину своих мыслей, не замечая, что происходило вокруг. Децемвир, глава Ордена Огненной Палаты, сейчас был окружён столькими ведьмами, что посмотри на это его подчиненные, то они сочли бы его потерявшим разум или пленником. Его не волновало окружение, его волновал собственный подчиненный, который угодил в щекотливую ситуацию. Разве он может бросить Сого на произвол судьбы и позволить ему убить свою возлюбленную, хоть та и ведьма. Ему придётся как-то объяснить окружающим, почему Кагура не должна подвергаться суду. — Найти Камуи, не проблема, но я ему не ровня, — Тае продолжала стоять напротив Кондо и сверлить его взглядом своих карих глаз. — Тогда, — Исао поднялся с кресла и подошёл к Шимуре, — я останусь с тобой, а Тоширо вернётся в Эдо и предотвратить все ошибки, которые Окита может совершить. — Хорошо, — Хиджиката не стал противиться такому решению, потому что не хотел задерживаться здесь в Нижнем Порту даже и дня. Все в этом городе ему напоминало о Мицубе. Каждый камень в брусчатке, каждый метр дороги, что ведёт из города в фермерские угодья… Все напоминало ему о той ошибке, что он совершил. Он до сих пор никому не рассказал, что, как и Сого с Кагурой, он был под Заклятьем Душ вместе с Мицубой. Её смерть от его рук, душила узлом вины его шею вот уже несколько лет. Иногда Тоширо готов повеситься в этой петле из боли, но что-то постоянно удерживало его от этого шага. — Перед отъездом, я пройдусь, — бросил Тоши и не дожидаясь ответа покинул дом Шимуры. Ему было тяжело находится рядом со столькими ведьмами и не предпринимать ничего. Он долго прокручивал слова Гинтоки десятилетней давности и не нашёл ничего умнее, что пойти и расспросить того перед своим отплытием. Если Саката и знал правду, то Хиджиката был обязан её тоже узнать. Бродить ему пришлось не долго, Гинтоки нашёлся в первой же таверне с диким названием «Рука утопленника». — Можно? — Тоши все равно сел не дожидаясь ответа. Саката отпил из своей стопки и звонко поставил её обратно на стол. Он видел, что Тоширо пришёл не для пустой болтовни, как у двух старых знакомых. Он хотел серьёзного разговора. — Хочешь знать правду? — голос у Сакаты был немного хмельным. — Да, выкладывай. В тот раз у нас не получилось. — Слушай, как ты живёшь с этим чувством? Я бы сошёл с ума уже, если бы… — Заткнись! Не слова больше о Мицубе и нашем прошлом, — перебил децемвир и сжал ладонь в кулак. — Ладно, дружище, не горячись. Но это не то место, где нам стоит говорить. Пошли обратно к Тае. — Я только оттуда! — невольно экспрессивно повысил голос Хиджиката и закатил глаза. — Ты в театре работал? Очень красиво отыграл! — Гинтоки поднялся со своего места и несколько раз хлопнул в ладоши. Тоширо пропустил эти завуалированные поддевки и послушно отправился вновь в дом к ведьмам и своему начальнику. Комната, что ранее была полна народу сейчас пустовала. Скорее всего все уже получили указания и сейчас работают. Однако и начальника своего Тоширо не застал в доме. Вот это было интереснее, чем, куда подевались все те женщины, что были час назад тут и не боялись раскрыть своих лиц децемвирам. Кондо долго упрашивал Тоширо успокоиться и принять помощь от ведьм, как бы это не было для них позорно. Наверное бы, он не согласился если сам не был бы влюблен в одну из таких. — Садись, — Гинтоки указал на одно из кресел, а сам сел в другое. — Нам предстоит долгий разговор. — У меня времени только до рассвета, учти. Я ещё хотел поспать, — буркнул Тоширо, но в кресло сел. — Ладно-ладно, я быстро введу тебя в курс дела. Там тебе решать. Я ушёл из ордена к ведьмам, потому что они единственные кто могут спасти этот мир. Не мы, понимаешь? Сивиллы или же Хозяйки Судеб — те, кто задумал уничтожить наш мир. Ведьмы же единственные кто все эти века противостоят им. Наша организация появилась из-за сивилл, а не опасения ведьм. Эти сущности, что выглядят как люди, внушили нашим предкам, что ведьмы это зло. Все перевернули с ног на голову. Теперь ты понимаешь? Я на стороне справедливости. Хиджиката сжал кулаки. Он уже конечно догадался, что все происходящее здесь на островах это тёмная история, но чтобы на столько… Как только он узнал, что Окита совершил обряд, то чувство тревоги ещё глубже поселилось в его душе. Все это выглядело, как по одному сценарию: децемвир и ведьма, любовь и магия, что в конечном счёте разбивали одному из них сердце. — Какой им в этом смысл? — Они питаются магией. А больше всего магии они могут получить через жертвоприношение. Не своими руками конечно. Заклятье Душ — это их магия, которая позволяет сивиллам поддерживать их жизнь. Магия заключена в сердцах, и чтобы получить эту силу, человека или ведьму необходимо убить. Если убить просто так, то ничего, поверь не произойдет. Нужно чтобы сердце было разбито из-за чувств. Заклятье на то и рассчитано. Что один из возлюбленных собственноручно убьет другого. — Не пойму, зачем тогда они создали Орден? Если мы просто убивает ведьм и отбираем шанс на Заклятье? — Противоположности, мой друг, притягиваются. Нет ничего сильнее и страстнее, чем любить своего врага. Почему ты думаешь, в Ордене только мужчины, а ведьмы только женщины? Все продумано. Весь мир сейчас зависит от того, что сделают Сого и Кагура, потому что сивилла на этом острове одна из последних ныне живущих. Если мы сможем её убить, то сможем победить и остальных. — Чёрт! — Тоширо стукнул кулаком по подлокотнику кресла и, встал, начав ходить по периметру комнаты. — Чему ты удивляешься, Тоши? Ты сам уже впутан в эту историю по самые яйц… — Саката! — звонкий женский голос, прервал Гина на самом интересном сравнении. — Хватит пошлятины и похабщины в этих стенах! В комнату вошла высокая и красивая женщина со светлым цветом волос, держа курительную трубку в руке. Гинтоки нервно улыбнулся гостье и жестом показал, что сдался под её напором. — Ты Тоширо? — блондинка обратилась к застывшему у окна децемвиру. — Да, верно. — И что только Мицуба в тебе нашла? — Цукуе, и ты говоришь мне об эстетической стороне? — вмешался Гин, за что получил не одобрительный взгляд. — Тогда встречный вопрос, — неожиданно встрял в их гляделки Тоширо, — что ты в нем нашла? Цукуе метнула взгляд на Сакату, а затем на Тоширо и выпустила колечко дыма. Её похоже совсем не смутил вопрос, даже наоборот, развеселил, потому что она улыбнулась. — Так заметно, что я к нему что-то чувствую? — она уселась в то кресло, где сидел Хиджиката ранее и закинула ногу на ногу. — Эй, а ты мне не должна сначала признаться? — Гинтоки даже подскочил на месте, но потом сел обратно. — Если даже такой чурбан, как я смог увидеть. Как ты сама думаешь, ведьма? — Хиджиката бросил неодобрительный взгляд на девушку. — Значит моя душа чиста, если ты можешь видеть сквозь этот дым. Теперь я вижу, за кого Мицуба отдала свою жизнь. — Ты что-то знаешь? — чувство тревогой подкатило к горлу комом и засело внутри у Тоширо. — Возможно, — интригующе ответила ведьма и, переведя взгляд на Гинтоки, кивнула головой, намекая выйти. Саката поднялся с кресла и ушёл за Цукуе, оставив Тоширо одного в комнате. Децемвир сел в кресло и обхватил голову руками. Если бы он сейчас мог охватить своё сердце, то скорее бы это сделал. Так больно ему ещё не было. Он так устал от своей жизни. Сейчас он даже мог немного позавидовать Ямазаки, которого оставили покоится в земле под тем самым деревом, где он ранее был убит. Смерть — лекарство? Станет ли Тоширо легче если он перестанет жить? Нет, наверное. Его душа… Есть ли у него душа после всех тех поступков которые он совершил? Он скорее всего никогда не найдёт себе покой — ни на этой стороне, ни на другой. Хиджиката откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Внутри у него все болело и кровоточило от ран, не от физических естественно. Ему хотелось забыться и просто отдохнуть ото всего что происходил в его жизни. Хотя бы на один час. Он не заметил, как прикорнул на кресле ощущая чье-то тепло. Возможно, что кто-то укрыл его? Тоширо не знает, да и неважно это сейчас. — Эй, Тоши, — знакомый голос позвал его, заставляя проснуться. — Что? — недовольно буркнул децемвир и открыл глаза. Сердце его перестало биться. В лёгких застыл воздух. Напротив него сидела Мицуба с небольшим букетиком гелиотропов. Словно живая, словно настоящая из крови и плоти. Мицуба к которой можно прикоснуться. — Привет, Тоши, — она улыбнулась. — Я так скучаю по тебе. — К-как? — он нервно сглотнул и протер глаза, надеясь, что он бредит. Но это не помогло, девушка по-прежнему осталась на своём месте. — Это мой маленький секрет, глупый, — Окита приложила указательный палец к губам, прося Тоширо молчать. — Ты не рад меня видеть? — Р-рад! — Хиджиката встал с кресла и подошёл к ведьме, что сидела на другом кресле, и опустился перед ней на колени, беря её за руку. Рука тёплая, как раньше, когда они гуляли по полям. Как раньше, когда её рука касалась его щёки утирая росу, что упала с полевых цветов рядом с его лицом, когда они лежали на траве, встречая рассвет. Все как раньше. — Ты жива? — Нет, ты же знаешь, дорогой, — Мицуба касается его щеки и гладит большим пальцем лёгкую небритость. — Ты сам меня убил. Но я не виню тебя в этом. — Значит это я умер? — довольно серьёзно спросил Тоширо и отстранился от её ласк. — Нет, ты жив. Я не допущу, чтобы ты умер так рано. Тебе предначертана долгая жизнь, полная свершений и забот. Ещё не время, но я обещаю, — Окита склонилась к его лицу, — что когда твоё время настанет, я встречу тебя и уже никогда не отпущу. — Я сплю? — Тоширо не мог поверить в то что сейчас видел и продолжил гадать, не думая, что им было о чем поговорить, кроме как рассуждать о его состоянии. — Тоши, — она взяла его лицо двумя руками и посмотрела прямо ему в глаза, — помоги мне, пожалуйста. Мой брат не должен повторить нашу ошибку. Они должны остаться жить с Кагурой и только тогда, мы сможем убить здешнюю Хозяйку. Ты понимаешь? — Что я должен сделать? — Хиджиката, как очарованный глядел в такие любимые глаза своей ведьмы. — Сдержи порыв моего брата. Не дай ему убить Кагуру. Больше Мицуба не сказала ни слова, а лишь слегка припала губами к губам децемвира, даря такой невесомый, но такой желанный поцелуй. В груди у Тоширо словно затянулись раны, наконец кровь перестала омывать его душу, которую сейчас он смог ощутить в себе. Она все вернула ему только один поцелуем. Вернула ему смысл жизни. Он должен наказать ту, кто действительно виноват в этой трагедии. Ему необходимо убить Хозяйку Судеб, дабы свершить истинное правосудие. Ощущение чужих губ исчезло. Хиджиката открыл глаза и обнаружил, что сидит на своём кресле, укрытый покрывалом. Всё-таки это был сон. Он посмотрел на кресло которое стояло напротив и замер. Вместо Мицубы там лежал тот самый букетик гелиотропов. Цветов, которые она так любила. Мицуба всегда радовалась, когда находила их по пути своего следования. Ей нравилось, что эти цветы были уникальны, тем, что поворачивались вслед за солнцем. Да, и запах от них стоял всегда чудесный. Хиджиката улыбнулся, и поднявшись взял этот букет. Он обязательно исполнит её просьбу. Главную просьбу, которую она не смогла поручить никому, кроме него. * * * Камуи тяжело дышал лёжа на холодной земле. У него почти не было сил восстановиться и нанести ответный удар. Впервые его смогли ранить и эта рана не заживала, как все остальные. Дело здесь было совершенно не в орудии, ведь ранее его уже протыкали насквозь и все обошлось. Здесь была замешана магия, скорее всего та самая, которая связала его сестру и этого чертового децемвира. Ято судорожно выдохнул пытаясь сдержать порыв боли. — Выглядишь хуже, чем бездомная собака, — женский голос послышался по правую руку от него. Камуи повернул голову в сторону незваной гостьи, и увидев её, улыбнулся. — Лучше быть собакой, чем тобой, Сивилла. — Я хочу предложить тебе кое-что. Женщина прошла вперёд и теперь её фигура освещалась слабыми солнечными лучами, что пробивались через густую крону леса. Он прекрасно знал кто стоял перед ним и что ей нельзя верить. Камуи прекрасно помнил рассказы матери о сивиллах и о их силе, и главное, что им нельзя доверять. Ещё мальчишкой его готовили с ними сражаться, но как только появилась Кагура вся сила у Камуи исчезла и ему заново пришлось тренироваться и учиться. Но ненависть к сивиллам у него не уменьшилась, поэтому он так отчаянно хотел заполучить силу обратно. Он должен исполнить своё обещание матери, что лично убьет ту Хозяйку что убила его родного дядю. Но в голове у Камуи почему-то не возникало вопроса, что пытаясь сдержать обещание — он пытается убить родную сестру. Человека, которого его мать любила не меньше, чем своего брата и сына. И вот теперь сивилла так близко, но у него нет сил с ней справиться. Судьба слишком жестока. — Я не в настроении вести переговоры, — едко ответил Камуи. — Хорошо, — она улыбнулась, — я тогда все сделаю сама. Воздух загустел, лес затих в звенящей тишине. Свет словно исказился и поплыл вместе с воздухом, закручиваясь в воронку, которая будто высасывала весь окружающий кислород. Камуи хорошенько тряхануло и открытые раны вновь заболели и запульсировали в такт его сердцу. Хозяйка Судеб неожиданно бросилась в его сторону, хватая своей ледяной рукой за горло и начиная душить. Поток воздуха перекрылся и Ято начал задыхаться. Она выбрала подходящий момент для атаки и одерживала полноценную победу над ним. Перед глазами у него все поплыло и образ сивиллы почти размылся. Сердце остановилось. Смерть пришла забрать его с собой, но кто-то помешал ей. Эфир из чёрного цвета окрасился в белый, такой яркий что это резало глаза. Свет перетек в неяркие цветные пятна, а затем все вновь окунулось в черный и тишину. Пальцы дрогнули и схватили траву. Лёгкие жадно расправились, принимая кислород. Глаза снова открылись. Все тоже лес над ним и вокруг него. Все это был сон? Нет. Камуи почувствовал, как он поднялся против своей воли. Им завладела Хозяйка и теперь он пленник собственного тела.