От потери и до любви — Три звонка и одна телеграмма. Между песней, этой и той — Пол-комедии и целая драма. Ночь, Верона, слова и взгляды, В темноте голоса. Светлая полоса незаметная, Может, так нам и надо…
Достучаться до небес Би-2 feat. ЧайФ
Когда аппарация закончилась, Драко удивлённо выдохнул. Они с Поттером оказались в толпе людей, облачённых в вечерние наряды и стекавшихся по мощёным булыжником дорожкам к распахнутым настежь дверям величественного здания «La Scala». Фасад театра в эти вечерние часы был подсвечен желтовато-белыми красками, подчеркивавшими его великолепие. Вокруг слышалась эмоциональная, быстрая речь итальянцев, но можно было уловить обрывки разговора на французском, английском, немецком и прочих языках. – Надо же, ты меня привёл в оперу, – усмехнулся Драко. – Не знал, что ты её ценитель. – Я – нет. Ни разу не видел ни одной постановки, – рассмеялся в ответ на его замечание Гарри. – А ты был? – Да. Несколько раз, – передёрнул плечами Малфой. – Первый раз – с родителями. Давно, на курсе третьем Хогвартса, во время летних каникул. Едва не умер со скуки. Для моего неокрепшего ума двухчасовое, не считая короткого антракта, пение оказалось слишком, и я не понимал, что так растрогало маман и магглов вокруг меня. Даже рара выглядел довольным. Только позже… перед самой войной, побывав ещё раз в опере, я смог оценить её по достоинству. Драко криво улыбнулся. Забавно было вспоминать то время и думать, как всё покатилось под откос к соплохвосту и рухнуло к Мордреду по итогу. Поттер внимательно на него посмотрел, но ничего не сказал. – Ну что, идём? Ты же так спешил сюда, Гарри, – прищурил лукаво глаза Малфой, встряхнувшись. – Да. Не будем опаздывать. Мы и так… задержались, – откашлявшись, произнёс Поттер и, переплетя их пальцы, пользуясь тем, что на них по-прежнему не обращали внимания, благодаря действующим чарам, повёл за собой. Но Драко был готов поклясться, что заметил, как щёки гриффиндорца вспыхнули алым из-за смущения. Покачав головой и негромко рассмеявшись, он последовал за ним, думая, что Гарри не прекращает его удивлять. – Не волнуйся. Раньше третьего звонка никто не начнёт, – успокоил он своего спутника, заметив, что тот чересчур спешит. Поттер искоса глянул на него, но притормозил как раз тогда, когда они поравнялись с работницей театра, раздавшей программки. – Программку, Гарри? – спросил Драко и выдернул две глянцевые листовки из пальцев женщины, которая протянула их пожилой паре, в это время подошедшей к ней. Глаза её на миг удивлённо распахнулись, а после она взяла ещё два корешка из лежащей перед ней стопки, потеряв к парням интерес. Драко довольно усмехнулся. Он был бы не прочь так прогуляться по магазину. Всё же заклинание Отводящее взгляд – замечательная вещь. Отойдя за угол, убедившись, что никто на них не смотрит, Поттер снял с них чары и выудил из внутреннего кармана пиджака письмо, после чего, вскрыв конверт, вынул из него два билета. Краем глаза подсмотрев, Драко был приятно удивлён. Места оказались в ложе, откуда прекрасно будет видна сцена; он помнил, что они с родителями в тот раз, когда были здесь, бронировали соседние места от тех, где сегодня будет сидеть он с Гарри. – Идём, – сверившись с указателями, Поттер направился к лестнице, чтобы подняться в ложу. Спустя пару минут они, отдав билеты проверяющему их молодому человеку на входе, с удобствами устроились в обитых красным бархатом креслах. Казалось, только тогда Гарри, наконец, расслабился. Он всё больше напоминал Драко ребёнка, впервые попавшего в цирк или Косой Переулок. Того самого странного мальчишку, что встретился ему у мадам Малкин. Глаза Гарри горели предвкушением. Он с жадностью рассматривал стремительно заполнявшийся зал, разогревающихся в оркестровой яме музыкантов, что-то наигрывавших, бархатный занавес, пока задёрнутый, широкую сцену, позолоту и лепнину потолка и балюстраду. – Откуда у тебя билеты? – поинтересовался от нечего делать Драко. – Раз ты не ценитель. «Пока что», – как мысленно добавил он с улыбкой. Если Поттер не заскучает ещё в первом акте, то полюбит оперу всем сердцем: этот вид искусства не терпел половинчатого мнения: либо любишь, либо спишь где-то на галёрке, случайно оказавшись здесь. – Гермиона подарила. Сегодня получил от неё и Рона письмо, а там – билеты и портключи, – ответил Гарри. При упоминании друзей глаза его потеплели, а черты смягчились. До сих пор Золотая троица была в полном составе и дорожила друг другом. – Слушай, Дрейк, а ты знаешь итальянский? – Знаю, – кивнул Драко. – Бегло говорю и пишу. В своё время Люциус настоял на его изучении. Как и на французском; отдавая дань предкам, углублённой латыни – куда же без неё?! И древнегреческом языке – личная прихоть папаши. – Ничего себе, – Поттер был удивлён и восхищён одновременно, с явным уважением глядя на Малфоя и тем самым теша его самолюбие. Мерлин… как давно кто-то отдавал дань его образованию и мозгам, всех всё больше интересовал его зад и смазливая внешность. – Тут ничего необычного, Гарри, – ухмыльнулся Драко, чуть раскрасневшись от лести. – Статусу отпрыска из чистокровного рода приходилось соответствовать. Так что пока ты с Уизли развлекался в этой их Норе, я корпел над книгами. – Сочувствую. Зато я вот от слова совсем не знаю теперь итальянский, – с досадой признался Поттер. – Не притворяйся скромником и полным неучем, – негромко рассмеялся Малфой, прищурив глаза, с насмешкой глядя на гриффиндорца. – Конечно, в школе мне так и казалось. Но, наверное, кое-какие навыки у тебя имеются, раз ты возглавляешь отдел международных отношений. – Ладно-ладно, поймал. Я в совершенстве владею немецким и французским, неплохо знаю испанский и даже немного японский. А итальянский как-то не пришлось изучать, – пожал плечами Гарри. – За деловые отношения с Италией отвечает Гермиона. Вот она отлично говорит на итальянском, – с явной гордостью за Грейнжер добавил он. – Так что мало я что пойму сегодня из постановки. – Я тебя умоляю, Гарри, – Драко закатил глаза и с жалостью взглянул на него. – Поверь мне, ты всё поймешь. Совсем не обязательно понимать слова: тут главное – музыка. Недаром говорят, что она интернациональный язык. Отключи голову и слушай этим, – Малфой положил ладонь на его в грудь, туда, где уверенно и сильно билось сердце. – Да? Ладно, – лукаво улыбнулся Гарри. Его и без того в полумраке ложи казавшиеся тёмными глаза потемнели, обдав слизеринца нестерпимым жаром. Поттер накрыл ладонь Драко своей рукой, прижимая ещё крепче к груди, так, что тот ощутил, как сердечный стук под пальцами стал чуть быстрее. По загривку Малфоя вниз рванули мурашки, и сердце, подхватывая ритм, забилось в унисон с Гарриным. А в ложе как будто стало теснее, жарче; воздух, несмотря на работавшие кондиционеры, закачался густым маревом… Но потом Поттер снял свою руку с его и улыбнулся как ни в чем не бывало. – Я последую твоему совету, – сказал он. Драко, выдохнув (он и не заметил, что задерживал дыхание всё это время), поспешно отнял ладонь. Покачав головой, негромко откашлявшись, он шлёпнул Поттеру на колени одну из программок, быстро открыл свою, стараясь не замечать, как дрожат пальцы, судорожно вцепившиеся в странички глянцевого корешка, и сосредоточил внимание на написанном, решив-таки узнать в повествовании, чем будут ублажать их слух. Пробежав глазами по строчкам, он не удержался от сухого смешка, проникаясь иронией ситуации. Если бы Драко не был уверен, что Гарри ни пикси не знает язык и ни разу не бывал в опере, Малфой бы мог подумать, что тот таким изощрённым способом решил посмеяться над ним. Впору заподозрить Заучку, да вот только сомнительно, что Поттер успел поболтать с подружкой и рассказать о том, с кем пересеклись его пути-дорожки в Штатах. Да уж… вот уж точно насмешка судьбы, словно той захотелось в очередной раз щёлкнуть Малфоя по носу. Гарри с недоумением взглянул на него. – Что смешного вычитал? – спросил он с любопытством, бросив взгляд в свой пёстрый буклет, где всё написанное было для него полной абракадаброй. – Это комедия? – Скорее трагикомедия, – пробормотал Малфой. – Или просто трагедия, или драма… Для кого как... Брови Поттера удивлённо изогнулись. Естественно, он не понял, о чём говорил Драко. Опера «La Traviata»* Джузеппе Верди по мотивам романа «Дама с камелиями» Александра Дюма-сына, на которую Поттер привёл его, была известна Драко. А теперь ещё и близка по духу. Дело в том, что она повествовала о проститутке, изящно выражаясь – куртизанке – Виолетте Валери, которая продавала себя всем, кто заплатит звонкую монету, и, в общем, жила как могла, считая при этом, что не умеет любить. Какая всё же треклятая ирония, не правда ли? Но тут как снег на голову этой юной шлюшке свалился Альфред Жермон – человек совершенно ей не походящий – молодой юноша из обеспеченной и уважаемой семьи, тот, кого она не имела права любить. Но так уж сложились обстоятельства. Как знакомо… В голове возник Поттер, точнее их первая встреча, там, у стрип-бара, в грязной подворотне, и его, Драко, шок и ужас. Виолетта влюбилась. Малфой влип в Поттера как пикси в мёд – тоже. Не смешно ли? Драко считал, что очень. Прямо обхохотаться можно. Только для Виолетты всё закончилось крайне паршиво: бедняжка скончалась от туберкулеза, истерзанная болезнью и муками из-за разбитого сердца. Впору задуматься, что ожидает его самого: семь дней уже на исходе, а между ними с Поттером слишком много преград, чтобы надеяться на хэппи-энд. Драко не питал иллюзий. Гарри вздёрнул брови, ожидая пояснения, но Малфой только покачал головой, не желая вдаваться в подробности. К его счастью, в этот момент прозвенел третий звонок и погас свет. В зале немедленно смолкли все голоса, и Поттер перестал буравить его глазами. Вместо этого он, слава Мерлину, перевёл взгляд на сцену. Зазвучала музыка, и бархатные портьеры разъехались… Какое-то время Драко, прикрыв глаза, внимал певцам, как все другие в зале. Голоса звучали, устремляясь ввысь, наполненные чувствами Альфреда и Виолетты, трогая сердца. Хотя на взгляд Драко, певице, исполнявшей партию главной героини, было явно больше, чем двадцать три, как оригинальному персонажу. Скорее уж двадцать, помноженное на два, да и ещё она явно была старше, чем её партнер и сценический «возлюбленный». На него, к слову, стоило посмотреть… Особенно в этих облегающих бриджах. Переведя взгляд на Поттера, Драко понял, что он единственный, кто заметил недостатки или явные достоинства певцов. Гарри выглядел полностью очарованным, загипнотизированным. Подавшись вперёд, он, сосредоточенно, не отрываясь, следил за происходящим на сцене. Музыка, мощь и чувства звучавших голосов, эмоции, которые те передавали, как и сам сюжет оперы полностью захватили его. Он погрузился в историю, завороженный действом на сцене; затаив дыхание, ловил каждый его миг, словно всё это было ожившим волшебством для него. Драко улыбнулся, умилённый таким Поттером. Откинувшись в кресле, он полностью переключил всё своё внимание на Гарри, с лёгкой улыбкой наблюдая за ним и получая от этого куда большее удовольствие, чем от «Травиаты». Джузеппе Верди было на это плевать: тот всё равно давно почил, а Малфой ловил кайф, глядя на своего гриффиндорца, чувствуя тепло и прилив незнакомой нежности в груди. Дрю сказала бы, что Дрейк чокнулся и превратился в «трепетную ваниль», которая подтекает, только глядя на любовника, а потом пошла бы гуглить тег «конец света», потому что, по её мнению, такое чудо возможно лишь в этом случае. Усмехнувшись, Драко скользнул ладонью Гарри на бедро, легонько погладив его. Не отвлекаясь от сцены, гриффиндорец почти сразу расцепил свои руки, сжатые в замок на балюстраде, и, опустив одну вниз, переплёл их с Малфоем пальцы, послав табун мурашек по спине последнего и спровоцировав вспышку яркого удовольствия, растёкшегося теплом по венам. …Постановка для Драко, не говоря уже о Поттере, пролетела незаметно. Гарри вообще, судя по его обалдевшему виду, забыл обо всём на свете и встрепенулся, только когда прозвучали последние такты и оркестр умолк. В зале вновь зажёгся свет, и после секундной тишины грянули аплодисменты. Люди вставали со своих мест. Отовсюду слышалось восторженное "браво", и на сцену летели охапки цветов. Особо чувствительные дамы прикладывали к глазам платки, выуживая их из ридикюлей. Гарри, естественно, тоже вскочил, вырвав руку у Драко, заставив того недовольно нахмуриться, но после Дрейк и сам поднялся, поддержав бурные аплодисменты гриффиндорца. – Ну как? – наклонившись к нему, спросил Малфой у раскрасневшегося Поттера. Гарри, резко обернувшись, взглянув на Драко. Зелёные глаза в полумраке зала ярко блестели. – Невероятно! – признался тот. – Честно, не ожидал, что мне так понравится. Малфой только легко улыбнулся. – Надо обязательно отблагодарить Гермиону! – с жаром продолжил Гарри. – А твоё впечатление? Тебе понравилось? – возбуждённо спросил он, переполненный эмоциями. – Конечно. Хотя я не большой фанат оперы. Больше предпочитаю оперетту, – пожал плечами Драко. – Но мне понравилось смотреть на тебя. Твоя реакция на постановку была что-то с чем-то, – не отказал он себе в удовольствии поддразнить впечатлительного спутника. – Да иди ты, – отмахнулся Гарри, смутившись и, таки да покраснев. Драко не выдержал, бессовестно расхохотался, заметив это. Наградой ему стал возмущённый взгляд Поттера. Впрочем, спустя мгновение тот и сам рассмеялся. – Мне действительно понравилось, – усмехнулся Гарри, разводя руками. – Идём, пока, как всегда, не началось столпотворение в коридорах. В соседней ложе с ними мужчина и женщина, поднявшись, уже спешили к выходу, надеясь избежать возможной давки. Драко и Гарри последовали вслед за ними, успев как раз перед основной массой народа. Выйдя из оперного театра, Малфой огляделся. В Милан, в отличие от ЭлЭя, уже пришла тёмная, словно бархат, южная ночь, хотя судя по циферблату часов, которые он заметил на стене в холле, был ещё вечер. На улице уже горели фонари, окрашивая дорожки пятнами света, напоминавших шахматное поле. Отовсюду слышались эмоциональные отклики об опере ценителей этого вида искусства по мере того, как из театра выходил и разбредался народ: все были возбуждены и старались поделиться впечатлениями со своими спутниками. – Что будем делать дальше? – поинтересовался Драко, глубоко вдыхая прогретый за день воздух. – Ты хочешь вернуться в отель? – спросил Поттер. – Куда скажешь, Гарри. Я в полном твоём распоряжении, – рассмеялся Драко, разведя руками. – Или ты забыл? – Не забыл. Но я хочу, чтобы и тебе было хорошо, – сделал шаг ближе к нему он. В груди, там, где, как думал когда-то Драко, одна пустота, что-то ощутимо сладко сжалось. Рядом с Поттером это уже становилось нормой. Малфой отвёл на миг глаза, выдохнув, чтобы потом с широкой улыбкой вновь перевести взгляд на гриффиндорца, всё ещё ждущего от него ответа. – До этого момента мне всё нравилось. Так что давай, Гар-ри, – прокатил его имя по языку он. – Выкладывай, что у тебя там дальше по программе. – Предлагаю поужинать, а потом погулять. Как такое предложение? – облизнув губы, предложил брюнет, заставив Малфоя залипнуть взглядом на этом нехитром движении. – Ты проголодался? – Очень, – мгновенно ответил тот. Правда, имея в виду не совсем то же, что и Гарри. Хотя поесть тоже было бы не плохо. Время в Лос-Анджелесе перевалило далеко за полдень, а Драко едва помнил, чем завтракал. – Тогда идём, – потянул его за собой Поттер. – Не имею понятия, конечно, где тут что, но не сомневаюсь, что в Милане найдутся приличные рестораны. – Этот город – один из мировых культурных центров; тут есть всё! – заметил насмешливо Драко. – И если нам повезёт, я смогу найти тот ресторанчик, в котором мы ужинали вместе с семьёй. Он где-то здесь неподалёку: отец был не намерен толкаться по Милану среди магглов, в поисках места, где бы мы могли поесть.***
Им с Гарри повезло. Немного поплутав по узким улочкам Милана, они всё же отыскали небольшой ресторанчик «У Пауло» – в честь его владельца и шеф-повара по совместительству, который продолжал работать даже спустя семь лет с момента посещения семейства Малфоев. Колокольчик над дверью мелодично звякнул, когда Гарри и Драко вошли. Окинув взглядом зал, Малфой убедился, что внутри убранство также не поменялось: выложенные дроблёным камнем стены с нишами и цветами в них, выплетенные из тонкой лозы перегородки между столиками, приглушённый свет светильников в вычурных плафонах, а также тихая музыка и в целом уютная атмосфера. – Мне здесь нравится, – вынес свой вердикт Поттер, окинув взглядом помещение из-за плеча Малфоя. – Добрый вечер, господа. Желаете поужинать? – вышел к ним седовласый метрдотель, вежливо улыбаясь. – Да, – ответил за обоих Драко. – Прошу за мной, – взяв со стойки две папки с меню, он сопроводил парней в дальний конец ресторана, за столик, скрытый одной из плетёных перегородок и спускавшимся каскадом из листьев какого-то растения, оплетавшего её, создавших иллюзию уединения. – Здесь вам никто не помешает, – ещё раз улыбнулся он, как показалось Малфою, с какой-то хитрецой и мечтательностью, положив на белоснежную скатерть меню. – Скоро я пришлю к вам Джованни. Располагайтесь. – Спасибо, – поблагодарил его Поттер. – Это что, так очевидно? – спросил он у Драко, отодвигая стул и усаживаясь за стол. – Что именно? – усмехнулся Драко, в то же время отлично поняв, что тот имеет в виду. Сняв и повесив на стоящий рядом стул пиджак, он занял место напротив гриффиндорца. – Забудь, – покачал головой Поттер. – Лучше скажи, как Люциус позволил тебе и Нарциссе находиться среди магглов. – С трудом, – ответил Малфой. – Но оперного театра у магов не нашлось, а рара – потомственный аристократ и ценитель прекрасного. Был, – поправился тут же он. – Вот и приходилось идти даже на такие муки – отправляться в маггловский. Но магглорождённых и магглов он от этого меньше не ненавидел. Опера, оперетта, балет – это был максимум, где он был готов терпеть их присутствие. – Какие жертвы… прямо сердце кровью обливается от жалости, – с отвращением пробормотал Поттер, беря в руки меню. Да уж, тёплых чувств у Гарри Поттера к Люциусу Малфою даже спустя годы после кончины последнего не прибавилось. Впрочем, Драко не смел его винить. Он сам был не в восторге от собственного папаши, втоптавшего имя семьи, честь, как и былую славу предков – всё то, чем раньше так гордился, в грязь. Толкнувшего маман взяться за яд, а его, своего сына и наследника, торговать собой. А всё из-за фанатичной веры в Темного Лорда. Мерлин, и на этого человека он когда-то хотел походить?! Считал его достойным подражания и обожания? Только теперь он понимал, что Люциус был той же шлюхой, только у Волдеморта. – Слава Мерлину, здесь названия по-английски дублируют, – выдохнул обрадовано Гарри, вырывая Драко из не самых радужных мыслей, заставив рассмеяться этому неприкрытому восторгу. – Открою тебе секрет – в любом приличном месте название дублируют на английском. Странно, что ты это не замечал раньше. – Хорошо, что это так. Иначе вместо того, чтобы ржать как фестрал на выпасе, ты бы переводил мне всё, что есть в списке горячего. – Напугал, – фыркнул Малфой, поглядывая поверх папки с меню на пытавшегося хмуриться и в тоже время расплывающегося в широкой улыбке Гарри – всё вместе выглядело комично. – Поттер, прекрати. Мне уже становится страшно за твои лицевые мышцы. А что, если их заклинит? Косой дипломат – это, знаешь ли, чересчур. – Плевать, если твоё имя – Гарри Поттер, – парировал тот с ухмылкой. – И вообще, это может стать модным. А «Пророк» первым напишет, что такой тип лица очень мужественен. Представляешь, какая очередь выстроится в Мунго?! – посмеиваясь, сказал гриффиндорец. И был, мантикора всё задери, прав! Гарри Поттеру простят, даже если он станет беременным кентавром, и найдутся кретины, что будут этим восхищаться и приводить в пример, как эталон правильности и красоты. – Ты невыносим, – бросил Драко, недовольный правотой брюнета, а тот только бессовестно заржал. – Мерлин, как долго я ждал этого момента… – пыжась собственным довольством, сообщил он. Прежде чем Драко успел что-то ответить, рядом раздалось деликатное покашливание, прерывая их пикировку. Обернувшись, они обнаружили стоящего в шаге от их столика молодого парня в униформе официанта с блокнотом в руке. Ни Гарри, ни Драко не заметили, когда он подошёл и сколько стоит здесь: настолько были заняты друг другом. – Добрый вечер, – поздоровался официант с лёгкой улыбкой, заметив, что на него, наконец, обратили внимание. – Меня зовут Джованни, и сегодня я буду вас обслуживать. Он говорил на хорошем английском, но в речи присутствовал мягкий итальянский акцент. А ещё парень был чертовски хорош собой: стройный, с правильными чертами лица и смуглой кожей, глазами цвета тёмного шоколада и пушистыми, даже какими-то девчачьими ресницами, а также копной смолянисто-чёрных кудрявых волос. Заметив, что оба привлекательных молодых мужчины, столик которых он обслуживал сегодня вечером, пристально разглядывают его, явно оценивая, Джованни широко улыбнулся. Он отлично знал, как надо работать и что делать, чтобы получить хорошие чаевые. Впрочем… оценивающе окинув их в ответ взглядом и задержавшись глазами на брюнете, чем-то напоминавшем его соотечественников (может, смолью волос и золотистой кожей?), решил, что если бы не его белокурый партнёр с холодным взглядом, то он был бы не прочь получить и что-нибудь ещё: номер телефона, к примеру, или сразу адрес гостиницы. – Что будете заказывать? Вы уже сделали свой выбор? – уточнил Джованни, удобнее перехватывая блокнот. Малфой прищурил глаза, окидывая мальчишку цепким взглядом. Он не был слепым или идиотом, чтобы не заметить, как эта лапушка заигрывающе из-под ресниц поглядывает на Поттера, при этом едва заметно сместившись к нему. Это было бы даже забавно, если бы так чертовски не раздражало. Внутри заклокотала злость, странно напоминавшая ревность. Туго стянуло под сердцем. Впрочем, одного холодного взгляда Драко хватило, чтобы осадить итальянца, мгновенно вернувшегося на своё место. Сам же Малфой решил, что скорее мантикора замяукает, чем он оставит на чай их официанту и позволит это сделать Поттеру. – Ты выбрал что-нибудь? – ладонь Гарри неожиданно накрыла его, отрывая от препарирования взглядом Джованни. Удивившись, Драко посмотрел на их сцеплённые на столе руки, а после перевёл глаза на Поттера, глядевшего на него с мягкой улыбкой. В его глазах снова отплясывали джигу бесшабашные пикси. Кажется, всё произошедшее между официантиком и Драко не обошло его внимания и очень веселило паршивца. – Да вот, как-то всё отвлекают, – фыркнул Малфой, переводя взгляд на меню, чтобы скрыть накатившее откуда не возьмись смущение. Вот ведь… – Ладно, тогда я пока себе закажу. Мне, пожалуйста, салат со спаржей и моцареллой, телятину Марсала и на десерт сицилийские канноли, – продиктовал Поттер Джованни. – И на этом пока остановимся. Официант записал всё в блокнот, улыбнувшись уже чисто профессионально, и повернулся к Малфою. – А сейчас будем ждать, пока сэр гурман, наконец, что-то выберет, – напоказ тяжело вздохнул Поттер. Драко, оторвавшись от глянцевых страниц меню, очень захотел швырнуть в его улыбающуюся физиономию салфеткой. Особенно когда Джованни тихонько рассмеялся в ответ на остроумный комментарий этого шутника, блестя своими глазами-маслинами. – Ты сам-то знаешь, что заказал, Гарри? – елейно улыбаясь, поинтересовался Драко в ответ, выгнув бровь. – Или всё будет так же как и с эскарго? – Если в горячем или салате нет замаскированных улиток и устриц – а судя по составляющим блюда, их там всё же нет – думаю, я справлюсь, – убеждённо заявил тот, посмеиваясь. – Ну-ну, – недоверчиво протянул Малфой. – Будем надеяться. – Эй, если ты снова захочешь покормить меня, то я всеми руками «за», – блестя глазами, Поттер флиртовал напропалую, наплевав на присутствие постороннего. Который, к слову, явно запал на него. Гарри, сам того не зная, грозился получить плевок в салат от темпераментного итальянского поклонника. Улыбнувшись этой своей мысли, Малфой перевёл взгляд на всё ещё дожидавшегося его заказа официанта. – Салат Капрезе, телятина Сальтимбокка. А на десерт – мороженое из зеленого чая с жасмином и чашку эспрессо, – озвучил он свой выбор. – Что из алкоголя будете заказывать? – услужливо всё записав, поинтересовался Джованни. – В штате вашего ресторана работает сомелье? – спросил Малфой, на что тот кивнул. – Тогда передайте ему наш заказ – уверен, он подберет нам что-нибудь достойное из карты вин. – Конечно, – ещё раз послушно протараторив всё заказанное ими и получив подтверждение, что всё верно, официант, наконец, исчез, оставив их одних. – Кажется, ты напугал парня, – тихо рассмеялся Гарри. – Зато ты ему пришёлся по душе, – едко заметил Драко. – Ревнуешь? – вздёрнул брови тот, с любопытством поглядывая на него. – А ты этого хочешь, Гарри? – подавшись вперёд, ответил Драко вопросом на вопрос, довольно ухмыльнувшись, заметив, как Поттер, досадливо поморщился. – Мерлин, как с тобой трудно, – вздохнул он. – Неужели сложно признаться в такой мелочи? – Не имею понятия, о чём ты, – довольный собой, как никогда, произнёс слизеринец. – Кстати… Я понял, о чём была опера, – резко меняя тему, сказал внезапно Гарри. – Да? – вздёрнул бровь Малфой. Налив себе из стоящего кувшина воды, он сделал глоток. – Слушал внимательно музыку? – Не только, – улыбнулся гриффиндорец, чуть смущёно запнувшись. – Чары? – прищурившись, выдвинул догадку Драко, с интересом дожидаясь ответа. То-то ему показалось, что уж больно внимательно Поттер вслушивался в то, что пели. – Да, – признался он. – Воспользовался заклинанием Общего языка. Миона посоветовала выучить. – Куда же без неё… – Но я не люблю им пользоваться: в лучшем случае перевод очень поверхностный, в худшем – полную ерунду выдаёт. Но того, что перевело заклинание из оперы, мне хватило, чтобы понять, о чём она. – Значит, ты тоже смог проникнуться иронией ситуации, – криво усмехнулся Драко. – Не совсем, – покачал головой Поттер. – Если ты имеешь в виду себя. На самом деле, мне просто было жаль Виолетту. Её судьбе не позавидуешь. – Она была глупой идеалисткой, – фыркнул Драко, откинувшись на спинку стула. – Не более, Гарри. Поэтому и закончила она так, как заслужила. – Ты излишне категоричен, – сообщили ему на это в ответ. – Отнюдь, – стоял на своём Драко. – Жизнь не сказка, в ней не место романтике, если продаёшь себя за деньги, – мрачно добавил он. – Поверь, я знаю, о чём говорю. Если помнишь, я сам кручусь в этом бизнесе. А вот Валери не хватило мозгов вовремя это понять. Судя по упрямому взгляду гриффиндорца, тот был категорически с ним не согласен, собираясь спорить, стоя на своём. – Я помню, – недовольно бросил Поттер. – Но девушка просто влюбилась. Разве это преступление? – Гарри, она была куртизанкой, падшей женщиной – такие не должны и не имеют права любить! – словно неразумному ребенку, медленно и с расстановкой втолковывал Драко. – Знаешь, почему? – Просвети, – скрестив руки на груди, предложил Поттер, пристально глядя на него. – Потому что это чревато. Для них в первую очередь. Такую грязь не отмоешь легко и, как по волшебству, добропорядочной не станешь. Разве что очень ненадолго. Но в итоге всё равно обязательно найдётся кто-то, кто ткнёт тебя в пятно на твоём прошлом, – горько рассмеялся Драко. – Как сделал Жорж Жермон, едва Виолетта стала угрозой счастью его дочери, и поэтому заставил бросить Альфреда. Эта профессия… она как пожар, легко сжигает дотла репутации всех, кто оказался рядом. А люди не так терпимы тогда, когда дело касается их благополучия и мнения окружающих о них. Так что в итоге эта романтичная дурёха Валери умирала одна. Ожидаемый конец. Драко хотя бы знал, что его тяга к Поттеру неправильная. Она до пикси пугала его, как зверя огонь, и он, как мог, пытался цепляться за реальность, боролся. – Но в конце она всё же была счастлива, умирая на руках любимого человека, – тихо возразил Поттер. – А Жорж раскаялся. Так что, думаю, если бы не её болезнь, у них с Альфредом вполне могло всё получиться: её прошлое роли здесь не играло. Они ведь уже какое-то время были вместе и были счастливы. – Ты ещё больший идеалист, чем Виолетта, – фыркнул недоверчиво Малфой. – А я, наконец, узнал, что творится в твоей голове, – усмехнулся Поттер. – И нет, я не идеалист; дерьма навидался на годы вперед, так что вижу жизнь такой, какая она есть. Но всё равно считаю, что в ситуации Виолетты и Альфреда трагедия заключается совсем не в том, что она была проституткой. – Просвети, – поддел его Малфой, ухмыльнувшись. Он бы не признался, но в этот момент сердце заколотилось где-то в горле, а на лопатках выступил холодный пот. Почему-то он ощущал себя так, словно шагал по чёртовому тонкому канату над пропастью, раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник. Разговор принимал для него слишком личный характер, затрагивал какие-то чувствительные струны в душе. – Её ошибка в том, что она не верила, – сказал Гарри предельно серьёзно, глядя в глаза Драко и не позволяя ему отвести свой взгляд. – Не верила в человека, которого любила, в себя, в их отношения и много ещё во что и кого. Разучившаяся доверять людям девушка, испугавшаяся собственных чувств, да ещё с полным отсутствием собственного достоинства, несмотря на всю свою красоту. Наверно, рассуждала, как ты, – хмыкнул Гарри. – Так что не была она такой уж идеалисткой. Всё это и сыграло свою роль. Поэтому так легко она повелась на провокацию старика Жоржа и пошла на поводу собственных страхов и неверия. Если бы она рассказала всё Альфреду, а он не раз доказывал, что ему плевать на то, с кем она спала до него, всё было иначе для них обоих. Любовь подразумевает доверие. Я в этом убеждён. И конечно, неплохо бы научиться быть счастливым здесь и сейчас, раз это счастье выпало на твою долю. Побыть эгоистом. Без оглядки на прошлое и будущее, первое из которых всё равно не изменить, а второе не предугадать. Даже профессору Трелони это редко когда удавалось, – рассмеялся Гарри и тут же вновь стал серьёзным. Протянув руку, он переплёл их пальцы, скользнув подушечкой большого пальца по костяшкам. – Научись быть счастливым, Драко. Это хороший навык. Ком застрял в глотке у Малфоя. Казалось, почву выбили у него из-под ног и он ухнул вниз. Драко боялся, что Поттер заметит его дрожь через касание. Слова, сказанные им, резонировали внутри, звучали, отдаваясь эхом, отчего сердце то судорожно сжималось, то начинало колотиться, грозя прорваться через грудную клетку. Воздуха катастрофически не хватало. Хотелось выйти на свежий воздух. Потому что Поттер… был прав. Во многом. Не во всём, но во многом. Драко сжал в ответ его пальцы, наверное, слишком судорожно, потому что Гарри вскинул на него обеспокоенный взгляд. – Эй, все хорошо? – спросил он. – Да, – голос на мгновение сорвался. К счастью, к ним тотчас вернулся Джованни, держа в руках два бокала и бутылку красного вина. – О, прошу прощения, если помешал, – стушевался он, заметив сцепленные пальцы парней. – Всё в порядке, – успокоил его Поттер, выпустив руку Драко. Джованни лучисто улыбнулся ему. – Надеюсь, выбор нашего сомелье придётся вам по вкусу, – сказал он, поставив бокалы на стол. – «Santenay Premier cru La Maladière» от Vincenta Girardin 1999 года. Желаете попробовать? – Да, конечно, – согласился Гарри. Драко просто кивнул, пытаясь взять себя в руки. Джованни, ловко наклонив бокал, налил немного вина сначала в один, а после – во второй, пододвинув их к парням. Взяв свой, Драко меланхолично пригубил напиток, но, посмаковав его на языке, был вынужден признать, что тот очень неплох. Вино оказалось лёгким с приятной кислинкой, без ярко выраженного букета, что отлично подчеркнёт вкус заказанной ими телятины. – Мне нравится, – вынес свой вердикт Гарри. – Неплохо, – согласился Малфой. – Grande**. Я передам господину Алонзо, что его выбор пришёлся вам по душе. Наполнить вам бокалы сейчас? – услужливо поинтересовался официант. – Или дождётесь вашего заказа? – Налейте, – пододвинул к нему свой и Драко бокалы Поттер, и Джованни аккуратно разлил вино по ним, наполнив на две трети. – Приятного вечера. Ваш заказ почти готов, – сообщил официант, поставив бутылку на стол, после чего ретировался. – Так за что выпьем? – беря свой фужер, спросил Гарри. – По-моему, совсем недавно ты произнёс нечто стоящее, – ответил Драко. – Быть счастливым здесь и сейчас, – приподнял он свой бокал. – Отлично сказано. Я всё же гений, – рассмеялся Гарри, негромко чокнувшись с ним фужером и заставив Драко фыркнуть от такого непривычного для гриффиндорца бахвальства.***
В ЭлЭй они вернулись ещё нескоро, пробыв в Милане куда больше трёх часов, чем планировалось. После вкусного ужина (Поттер в этот раз не промахнулся с выбором блюд, и его не пришлось кормить с ложечки: он вполне справился сам), распив две бутылки вина, слегка захмелевшие Гарри и Драко, оставив шикарные чаевые Джованни (несмотря на невысказанное, но явное недовольство этим Малфоя), отправились шататься по ночному городу. Милан ещё и не думал спать в этот поздний час: тут и там встречались толпы вездесущих туристов с фотоаппаратами и спешащие в ночные клубы и диско-бары местные. Тёплый ли вечер тому поспособствовал, или две бутылки «Santenay Premier cru La Maladière» от Vincenta Girardin 1999 года, от которых обычно бледные щёки Драко порозовели, но тот, наконец, смог полностью расслабиться. Скованность и неловкость, что он ощутил после треклятого разговора об Альфреде и Виолетте, поднявшего муть со дна его души, сошли на нет. Он дышал полной грудью, чувствуя наслаждение, запах распаренного за день города, ночной свежести, ветра с ароматом соли и коричной терпкости, с тонким переплетением сонма разных духов, а ещё – громко, от души смеялся шуткам Гарри, крепко прижимаясь к нему, приобняв за талию. Неспешно они прогулялись возле Duomo di Milano, величественного и потрясающего воображение своими резными, узорчатыми шпилями и башнями кафедрального собора Милана, являвшегося главной достопримечательностью города. Потом свернули на Piazza del Duomo – Соборную площадь, – являвшейся Меккой модников всего мира с её бесчисленными бутиками и магазинами. А затем Гарри и Драко ушли вглубь города, подальше от шумных центральных улиц и ярких огней, туда, где дома, казалось, смыкались над головами и было непривычно тихо, уютно и мирно. Шли медленно, молча, переглядываясь иногда, а ветер трепал их волосы, и полумрак мягко окутывал густыми тенями. Наверное, в тот момент Драко, наконец, вспомнил, как это быть счастливым без оглядки. Когда же ноги начали гудеть от долгой ходьбы по скользким из-за брусчатки узким дорожкам, порой круто устремлявшимся вверх, а время перевалило далеко за полночь, Гарри вынул из конверта оставшийся портключ и вернул их в Лос-Анджесес, в пентхаус Беверли Уилшер.***
– Спасибо за чудесный вечер, – сказал с улыбкой Поттер, когда мир перестал вращаться. – Всё было замечательно, я думаю. – Мне тоже понравилось, – ответил Драко, искренне так считая. Ему было хорошо. – Так что обращайся. Поттер рассмеялся, а Малфой снова безбожно залип на его улыбающихся губах… И словно в насмешку, в этот момент у гриффиндорца зазвонил мобильник, небрежно оставленный им на тумбочке – реальность не могла больше ждать, обрушившись на них, разрушив всё очарование момента. Отойдя от Драко, Гарри тяжело вздохнув, взял разрывающуюся от трели трубку. – Извини, мне надо ответить, – глянув на дисплей, с сожалением сказал Поттер, поморщившись. – Видимо, что-то срочное. Как всегда. Ну да… Поттер – птица высокого полета – ни минуты покоя. – Ладно, тогда я в душ, – пожал плечами Драко, чувствуя досаду, что их с Гарри прервали. – Закончишь – можешь присоединяться, – без особой надежды, но с самой очаровательной улыбкой из своего арсенала сказал он. Старался, между прочим, зря: – Хорошо, – кивнул тот рассеянно, едва ли услышав, после чего поспешно нажал на кнопку принятия вызова, прижав трубку к уху: – Да, Майкл, – устало отозвался он, устраиваясь на постели и поднимая выше для удобства за спиной подушку. – Да, я только вернулся. Почему так поздно? Ты что, Миона? Гулял я, гулял, – раздражённо бросил Гарри, выходя из себя. – Милан в это время года прекрасен. Лучше скажи, что-то случилось? Ах, курьер вернулся… Дальше Драко не стал слушать, чувствуя мгновенно вспыхнувшее в груди раздражение и то, как портится настроение, едва он понял, что звонит треклятый помощничек Гарри, Мордред бы его побрал, поэтому поспешил в душ, по пути избавляясь от смокинга. Сбросив бельё, уже стоя в ванной, блондин отрегулировал температуру, влезая под упругие струи горячей воды, подставляя им лицо и блаженно выдыхая. Только в голове, стоило ему остаться одному, зазвучали слова Гарри – его совет о том, чтобы научиться быть счастливым. Там, в Милане, казалось, он сделал шаг по этому пути. Ощущения всё ещё туманили его голову, пьянили чистейшим удовольствием. Наконец, Драко стал чувствовать себя бесшабашным и свободным. Наслаждался близостью с Поттером ради самого себя, потому что хотел этого, а не из-за денег. В тот момент между ними не было преград. Нет, Драко по-прежнему отлично понимал, что когда закончатся семь дней контракта, и для них самих всё закончится: он останется, а Гарри вернётся в Англию, где Малфой – пария, изгой и ему больше нет там места. Знал, что Поттер – дипломат, а он… он – хастлер из Даунтауна, даже если бросит это ремесло. Им в любом случае не позволят быть вместе. Такое, Мордред и Моргана, просто невозможно! Да Драко и не загадывал о подобном, не терял чувства реальности. Они ведь не в грёбаной сказке, а мир несправедлив. Но там, в Милане, ему было на это начхать. Выключив воду, блондин взглянул на своё отражение. Пристально, словно в первый раз видел. На шее и ключицах багровели метки Гарри, напоминая об их утренних шалостях, такие яркие на его бледной коже. Один вид которых заставлял подгибаться его колени, а горло – пересыхать от желания. Да, мир несправедлив… но ведь есть ещё три дня; он влюблён в Поттера и, кажется, совсем растерял из-за этого чувство самосохранения. Губы искривились в насмешливой, уже над самим собой, улыбке. «Научись быть счастливым здесь и сейчас, Драко», – посоветовал Поттер. Так мантикора всё подери!!! В следующий миг дверь распахнулась от его пинка ногой. Мокрый Малфой, едва не поскользнувшись на кафеле, выскочил из ванной, в несколько прыжков преодолев расстояние до спальни, ворвавшись внутрь всклокоченным и наверняка с маниакальным блеском в глазах. Ему было плевать! Он решил последовать совету и стать счастливым. А для этого ему не хватало двух вещей. – Артефакты точно все в наличии? Хорошо, – Гарри, по-прежнему прикрыв глаза, разговаривал по телефону с идиотом-секретарем. Два шага – и Драко вырвал телефон из его рук, с наслаждением, от души швырнув тот куда-то себе за спину, после чего оседлал поттеровские колени. Первое. – Что? – удивленно распахнул глаза тот. – Дра... ммпф… – не дав ему договорить, Малфой притянул Поттера к себе, сминая без раздумий его губы своими, целуя и кусая мягкую плоть, послав к Мордреду одно из своих незыблемых правил, чувствуя крышесносный от этого восторг. Второе. Наконец-то!..