Не могу остановить чувство Парения под потолком, У меня куча денег, кто тут дилер, бл*? Я чувствую жар, как дуло пушки, Я забыл, когда в последний раз Видел солнце, Меня захватила эта болезнь, Она проникает все глубже, Кажется, сознание покидает меня, Но сердце продолжает биться.
Hollywood Undead – Levitate
Драко лежал на диване, тщетно пытаясь читать какой-то журнал, принесённый по его просьбе горничной, но мысли блуждали далеко от веяний мужской моды, которым была посвящена статья на открытой странице. Дальше первого абзаца он не продвинулся за тот час, что минул с тех пор, как он поднялся ни свет ни заря (что было странно, учитывая, что ранней пташкой Дрейк не был и в лучшие годы своей жизни) и взял глянец в руки. Всё больше Малфой просто рассматривал потолок люкса, скользя взглядом по его идеальной белизне, при этом размышляя о своей тотальной деградации, о том, как он быстро и верно, благодаря Гарри Поттеру, превращался в какого-то странного субъекта, в характере которого просматривалось что-то от замашек хафлпаффцев. Он снова и снова переосмысливал вчерашние слова и действия с разных ракурсов и сторон, но выходило всё едино: во-первых, слова Поттера были правдивыми по сути (он ведь действительно не ромашки собирает в саду изо дня в день), только эта правда хлестнула его почище Круцио, как и то, что Поттер встал на сторону своего ублюдка-помощничка, нарушил своё обещание, вследствие чего Драко изваляли в грязи. К чему он не был готов. Впервые в жизни в ипостаси Дрейка Смита. Но брошенный холодным и сухим тоном факт того, кто он есть, собственное разочарование, которое испытал, узнав, что Поттер растрепал о его маленькой грязной тайне, – всё это просто морально размазало Малфоя, вывернуло наизнанку, так что было тошно, больно до воя. Было ощущение, словно Драко угодил в какой-то сюрреалистический для себя кошмар. Малфой тяжело вздохнул, вперив взгляд в потолок и мысленно спрашивая у того (словно побелка и бетон могли скооперироваться и дать ответ), как могло получиться, что он растерял все мозги, чувство собственного достоинства и ощущение того, что он делает и какого соплохвоста он это творит. А ведь никогда раньше чужое мнение так не ранило его, да и Драко было начхать с Астрономической башни! Раньше он бы, выслушав всё, что о нём думают, лишь сказал бы: «Ну, да. Всё верно, и что дальше, красавчик?! Могу скинуть десятку», – или посоветовал засунуть своё мнение глубоко в зад, где тому самое место. И конечно, ранее он никогда бы не отказался от денег. Но вчера… Да, мантикора все задери, не взял! Ни цента! Хотя в тот момент, когда Поттер швырнул на диван чековую книжку и ручку, так что ладони у Драко сами собой вновь сжались в кулаки, в груди вспыхнуло желание выставить такой счёт, чтобы шрамоголовый ублюдок остался без штанов! Но пока Малфой держал в руках золотой «Паркер» и смотрел на графу, где нужно было указать сумму, гнев и злость куда-то испарились. В горле застрял комок, странно начало жечь в груди, и руки тряслись как у пьяного, так что вместо букв выходили какие-то нечитабельные закорючки, пока Драко не достало всё это дерьмо, и он не отбросил книжку в сторону, едва не прорвав пером страницу. А в голове застряла треклятая мысль, что всё это неправильно. Неправильно, Мордред всё подери, взять за свою работу деньги! Идиотизм! Но Дрейк просто сдался, решив, что соплохвост с этими деньгами, пусть Поттер ими подавится, а сам он попросту уберётся восвояси, в потрёпанную временем и нечистоплотными жильцами квартирку в Даунтауне. Драко, отбросив ненужный журнал, который птицей вспорхнул, прошелестев страницами, и шлёпнулся на ковер, со сдавленным стоном уткнулся в ладони, уже не зная, то ли ему смеяться, то ли пожалеть себя. Потому что вёл себя он так, что сам себя вгонял в ступор нелогичностью поступков. Ага, конечно, удалился он… как же! Вернулся, не прошло и несчастных пары минут! И вовсе не потому, что одумался и понял, что потеряет в ином случае «энную» кучу денег. Не-е-ет... Не всё так банально, просто и правильно. Он вернулся потому, что Поттер-Золотой-Мальчик-Герой-Всея-Британии и Личное-Проклятие-Драко попросил! Попросил вернуться, извинился и выглядел таким искренне расстроенным, что не хватило духу его послать. Когда Малфой вылетал с чемоданом за дверь, внутри него всё рвалось и корёжило от боли, горечи, обиды и гнева, а одна просьба Гарри… его прикосновение... и Драко банально размазало, закоротило от счастья и треклятого облечения, от близости Поттера; ведь минутой назад он думал, что всему пришел конец, а эта мысль, которая ещё не успела пустить корни в сознании, всё равно заставила сердце биться неровно. О Мерлин... Помоги ему не потерять оставшиеся мозги в эти считанные дни, потому что Драко боялся подумать, что с ним произойдёт, если спустя четыре дня Малфой едва себя узнавал. Золотой мальчик слишком дорого для него обходился… А ведь всё должно было быть наоборот! Драко вздохнул, глянув на отброшенную в сторону трубку. И посоветоваться было, как назло, не с кем. Дрю, мелкая зараза, не подымала телефон, сколько бы он ни звонил. Хотел её в ресторан сводить, накормить разными деликатесами, которые та видела только в своих любимых кулинарных шоу, а после – забить гардероб этой несносной девчонки новыми брендовыми шмотками – Дрю бы визжала от восторга. А так она свои шмотки не получит, а Драко – чувствительного пинка и сакраментального: «Вынь голову из задницы, Дрейк! Ничем хорошим это не кончится! Ты же знаешь…» Поэтому остаётся ему лежать сейчас и рефлексировать. Но хуже всего было то, что если бы всё вернулось назад... он, Мерлин и Моргана, поступил бы так же! Сначала бы набил Поттеру морду (не отказав себе в этом маленьком удовольствии), а потом вернулся, потому что в действительности не хотел уходить. «Может, напиться, устроив поминки по собственным серым клеткам и извилинам? И пусть тогда Поттер таскает мою невменяемую тушку по этажам. Это было бы даже забавно… На потеху постояльцам и милой куколке Эмили Блант», – с долей насмешки подумал Драко. Но, увы, эту воодушевляющую мысль прервал громкий хлопок аппарации, а мгновение спустя на него навалилось горячее, тяжёлое тело, напугав до чертиков. Но едва Драко попытался сбросить незваного гостя, как его тут же спеленали. – Успокойся: это я! – широко улыбнулся Поттер, приподнявшись. У этого гриффиндорского засранца было на редкость хорошее настроение. Зелёные глаза блестели азартом, а в их глубине плясали развесёлые пикси. – Поттер! Мантикора тебя задери! – ругнулся Драко, а тело-предатель мгновенно расслабилось, буквально растеклось под ним, подстраиваясь, чтобы было удобнее лежать с Гарри, навалившимся сверху. Руки, зажив своей жизнью, потянулись обнять Поттера. Почуяв это, Гарри улыбнулся ещё шире, так что впору начать волноваться, что его рот вот-вот лопнет. – И почему ты аппарируешь? Вы же в командировках ездите на машинах, как добропорядочные магглы? – Слушай, а у тебя есть смокинг? – вместо вразумительного ответа полюбопытствовал Поттер. Драко выгнул удивлённо бровь. – Уже есть. Благодаря тебе. – Отлично! – обрадовался гриффиндорец. – Не придётся милую Эмили беспокоить. Давай, собирайся! У нас в запасе есть полтора часа. Отправимся кое-куда. – Куда? – Узнаешь на месте, – загадочно блестя глазами, ответил Гарри. – Ладно. Но неужели сегодня у тебя есть время, чтобы без дела прохлаждаться? А как же встречи, переговоры и твой дражайший Майкл? Неужели тебя отпустили? – спросил Малфой, в его голос явно просочился яд. – Я поставил Корнера в известность, – уклончиво сообщили ему на это. – Я же босс, в конце концов. Имею право отдохнуть, даже если для этого мне надо отшить своего секретаря и журналиста из «Магического Вестника». – Надо же, какие жертвы, – хохотнул Драко, зарываясь пальцами в шевелюру Поттера, перебирая короткие пряди на затылке. Раньше его волосы – торчащее во все стороны воронье гнездо – казались Малфою жёсткими, но теперь он убедился, что те были мягкими, шелковистыми, а благодаря какому-то гению-парикмахеру, что изобрёл специально для Героя магмира заклинание укладки, непослушные пряди лежали ровно, образуя стильную, аккуратную причёску, соответствуя дресс-коду для дипломатов. – То есть, ты сбежал? – констатировал он факт; после всего услышанного от довольного Поттера он и сам чувствовал довольство, особенно от мысли, что Гарри послал проклятого Корнера и слинял к нему. В груди разлилось тепло, а сердце ускорило свой ритм. – Угу, – кивнул Поттер, подставляясь под его руку и едва не мурча от удовольствия. – Ну, так что? Собираемся? Или ты не хочешь? – нахмурился он мгновенно, явно расстроившись, и это неприятно царапнуло самого Драко. Он мысленно выругался. Потому что немедленно захотелось, чтобы Гарри вновь улыбался. Что уж тут поделать… Ему нравились сумасшедшие пикси в зелёных глазах. – Кто я такой, чтобы отказать Герою? – криво усмехнулся он, прищурив лукаво взгляд. – Правда, для того, чтобы я смог сменить наряд, надо, чтобы ты, наконец, убрался с меня. Переодеваться в таких условиях проблематично, – вздохнул он. – Да и не пушинка ты, Поттер. Отнюдь. – Я могу помочь, – прогудел Гарри, вместо этого зарывшись носом ему в шею и начав неторопливо покрывать поцелуями доступный ему участок кожи, отчего по телу Драко, мгновенно отзываясь на ласку, галопом рванул табун мурашек, а дыхание стало заметно чаще. Вспыхнувший в груди жар тягучими, как мёд, каплями скатывался вниз, накапливаясь там. Мелькнула мысль, что вчера они просто целомудренно заснули рядом, отходя от ссоры, и никто из них не посмел нарушить дистанции. – И как ты можешь помочь, Гар-ри? – хрипло спросил Драко, облизнув губы, чувствуя, что теряет нить разговора: голова враз опустела. Его руки скользнули по все ещё обтянутой пиджаком спине, желая снять проклятые тряпки и коснуться наконец горячей кожи. Кажется, эта мысль пришла в голову не только ему. – Могу помочь раздеться, – пробормотал Поттер и в следующий миг просто растворил на них одежду, не оставив и лоскутка. – Вот так, – довольно выдохнул он, легонько прикусывая кадык Драко, тут же его лизнув. С губ Малфоя сорвался всхлип, он выгнул шею, открывая лучший доступ для вездесущего рта Гарри, задохнувшись в первое мгновение, когда его тело соприкоснулось с обнажённым телом Поттера. Чтобы затем снова провести ладонями по его спине, наконец ощущая бархатистость и упругость кожи. Царапнул короткими ногтями, оставив полосы, и сжал ягодицы, заставив Гарри что-то коротко пробормотать ему в шею и толкнуться бёдрами навстречу, так что его член скользнул вдоль эрекции самого Драко. Застонав, Малфой толкнулся бёдрами в ответ, прижавшись к любовнику, закатывая глаза от наслаждения, закусывая губу от пронзившего удовольствия и вызывая ответный надсадный стон у гриффиндорца. Какое-то время они, как два подростка, просто тёрлись друг о друга, вцепившись друг в друга руками, рискуя свалиться с дивана и не имея сил разлепиться. Губы Гарри покрывали быстрыми укусами и поцелуями шею, плечи и ключицы, заставляя Драко выгибаться навстречу, выстанывая его имя, вскрикивая. Он буквально задыхался под навалившимся на него Поттером, перед глазами плыли разноцветные круги, и хотелось двигаться быстрее, резче. Выругавшись, Малфой, сдавшись, скользнул ладонью между их телами, обхватывая оба их с Поттером ствола, стараясь скорее добиться разрядки. Было неудобно, рука затекала, но остановиться было смерти подобно. Гарри захрипел, простонав короткое: – Проклятье, Драко, – и накрыл рукой его пальцы, помогая. Опёршись на другую руку, он приподнялся, дав им пространство, впиваясь голодным, каким-то сумасшедшим взглядом в Малфоя, гипнотизируя, как проклятая змея. Хрипя, облизывая беспрестанно и прикусывая губы, Драко не мог и не смел отвести глаз, которые то и дело останавливались на пересохших, полных и чертовски вкусных поттеровских губах. Хотелось вылизать его рот, наконец попробовать его. До одури хотелось, но как нарушить своё собственное грёбаное правило так очевидно?! Откинув голову на подлокотник, Драко только быстрее задвигал рукой, чувствуя, как с каждой секундой оргазм подкатывает горячей душной волной, грозя разорвать на части. То и дело он натыкался на пальцы Гарри, которые, сводя с ума, то вкруговую ласкали обе головки, то сжимали и аккуратно теребили яички. Потом рука Поттера сжалась ещё крепче, а пальцы сделали какое-то хитрое движение, и Драко, громко простонав, выгнувшись дугой и содрогнувшись, кончил ему в ладонь, залив липким жаром его пальцы. Малфою показалось, что даже мозги вытекли: так было хорошо. А Гарри, прервавшись на миг, выпустив его из рук, сосредоточился на себе. В кольце пальцев быстро замелькала багровая от прилива крови головка, напоминая крупную спелую ягоду. На лице, раскрасневшемся и покрытом испариной, отразилось мучительное удовольствие. Ему не хватало какой-то малости, чтобы достигнуть пика. Драко жаждал ему помочь. Чуть отдышавшись и придя в себя, переборов накатившую истому, Малфой обхватил Поттера руками и ногами, резко перевернулся, оказавшись сверху и подмяв его, удивлённого и дезориентированного, под себя. – Какого...? – хрипнул поражённо он. – Т-с-с, – облизнув губы, приказал Драко, после чего, отбив руку Поттера, скользнул змеёй вниз, по пути оставив пару засосов на напрягшемся прессе живота, подбородком зацепив колом стоящий член и увидев, как конвульсивно вздрогнули бёдра Гарри, а глаза полыхнули от яростного желания толкнуться ему в рот. Не став играть, Малфой просто и без затей дал ему это: вобрал истекающую смазкой плоть в рот, заглатывая сразу до глотки, вызвав у любовника судорожный вздох-вскрик. Он почувствовал, как пальцы Гарри вплетаются в его влажные от пота пряди, нежно тянут. Тихо рассмеявшись, послав вибрацию, обласкав её чувствительную вершину, Драко втянул щёки и быстро скользнул губами вверх, наслаждаясь его вкусом и запахом… Снова и снова доводя Гарри до края, пока с губ Поттера не сорвался отборный мат и громкий вскрик, а на корень языка не брызнула солёная горечь. Зажмурившись, Драко сглотнул, выпивая его до капли, оглаживая покрытые бисеринками пота бёдра, не отстраняясь до тех пор, пока дрожь Гарри под пальцами не утихла. Только после этого он выпустил его опавший член, напоследок лизнув и заставив Поттера вздрогнуть. Тяжело дыша, Драко обессилено положил голову ему на бедро. – Ничего себе… – произнёс восхищённо Гарри. Его пальцы ласково перебирали пряди Драко. – Ты невероятный. Губы сами собой расплылись в улыбке. Похвала и это его восхищение были приятны: наконец и он смог показать, что не полный ноль в сексе, не только Поттеру его до полного отупения доводить. К тому же ему и самому было в удовольствие… – Так что ты там говорил о путешествии? – немного погодя спросил Малфой. – Ох, точно, Мерлин! – встрепенулся Поттер, подскочив и едва не сбросив Драко с дивана. – Темпус! – вызвал он часы и с облегчением выдохнул. – Всё в порядке. Мы успеваем. – Так, может, ты скажешь, куда? – проворчал слегка раздражённый резкими телодвижениями Гарри Малфой, восстановив равновесие. Откровенно говоря, идти никуда не хотелось. Особенно теперь. В мыслях Драко после этой их акробатики фигурировали только удобная, широкая постель в спальне и обнажённый, вот как сейчас, Поттер. Глядя на него, или, откровенно говоря, облизывая глазами, Малфой был не прочь всё повторить, может быть, оседлать его или придумать ещё что-нибудь погорячее. Но судя по всему, у этого неуёмного дипломата были какие-то свои планы с участием Драко, которые он был намерен осуществить. – Чуть позже узнаешь, – улыбнулся Поттер. – Иди в душ, надевай смокинг – и выдвигаемся. – А ты? – Что я? – не понял Гарри. – Тоже в душ? Может, тогда пойдёшь со мной? Так будет быстрее, – невинно предложил Драко. Оглядев его с ног до головы, Гарри сглотнул и отрицательно покачал головой. – Я, пожалуй, ограничусь чарами. Иначе мы точно никуда не уйдём сегодня из номера. – Так может, и не стоит? Мы можем придумать что-нибудь ещё? – было двинулся к этому шрамоголовому упрямцу Драко, но тот со вздохом сожаления сделал шаг назад и взглянул на него, изогнув брови домиком со щенячьим выражением. Мерлин, Малфой и не знал, что Поттер так умеет. Определённо, запрещённый прием. – Всё-всё, я понял, – хохотнул Драко, выставив ладони перед собой в знак капитуляции, после чего развернулся и пошёл в душ, намеренно идя медленно, чтобы мышцы красиво заиграли под кожей. За спиной раздался судорожный вздох. Малфой широко улыбнулся. Месть была сладка. Поттер сам отказался от продолжения банкета; пусть видит, что потерял ради каких-то своих ещё неизвестных целей. Пока он мылся, внутри даже разгорелось любопытство; стало интересно, куда же так целеустремлённо тащил его гриффиндорец. Впрочем, сейчас он бы последовал вместе с ним и на Аляску. Слишком было хорошо: вся недавняя рефлексия исчезла, а вчерашнее не самое фееричное окончание дня попросту забылось, словно его и не было. Зеркало напротив отразило его довольное лицо с улыбкой клинического идиота. Фыркнув, Драко плеснул в него водой, глядя, как та, разбившись на капли и ручейки, скатывается по стеклу, размывая это… действительно пугающее лицо. Когда Малфой вышел из ванной, на ходу просушивая волосы полотенцем, Поттер ожидал его в гостиной, сидя при полном параде на том самом диване, где они совсем недавно кувыркались. На нём был классический чёрный смокинг, белая рубашка, а на шее под воротничком виднелась чёрная атласная бабочка. Волосы, благодаря заклинанию, вновь лежали волосок к волоску. Драко же, полностью обнажённый, не считая короткого полотенца на бёдрах, резко контрастировал с ним. – Ты уже всё? – вскинул на него глаза Гарри, солнечно улыбнувшись. – Да, – буркнул Драко, стараясь изо всех сил выглядеть равнодушно и не пялиться на него. Получалось плохо. Теперь бы только ковер слюной не залить. Покачав головой, он криво усмехнулся. – Что? – вопросительно выгнул брови Поттер. – Всё замечательно. – А? Ну ладно, – пожал плечами явно ничего не понявший Гарри. – Я нашёл в шкафу твой костюм. Одевайся. Я жду. По телу Драко прошлась тёплая волна Высушивающих чар. Даже полотенце в руках перестало быть мокрым. – Спасибо. Я скоро, – кивнул ему Малфой, уходя в спальню, где на постели, высвобожденные от чехла, лежали оба купленных им смокинга: белый и чёрный. Посомневавшись, Драко взял белый и повесил его снова в шкаф. Не хотелось контраста с Гарри в одежде. В голове странным образом возникли мысли, что так они будут напоминать жениха и невесту. Ещё один яркий пример, что с головой у Драко в последние дни совсем беда. Вздохнув, он принялся одеваться, натягивая бельё, носки, шёлковую рубашку – одну из пополнивших его гардероб, – радуясь ощущению дорогой ткани на теле, с которым он считал, что распрощался, затем – брюки, туфли с лакированными вставками и, наконец, пиджак. Прежде чем он коснулся полоски белой ткани, чтобы завязать бабочку, его остановил раздавшийся от двери голос Гарри: – Позволь мне, – Драко и не заметил, что за ним наблюдали. Подойдя к нему, гриффиндорец взял с постели атлас и, приподняв воротник рубашки Малфоя, перекинул полоску ткани через шею. – Я уже столько раз завязал галстуки и бабочки, что могу, даже не просыпаясь, это делать, – тихо рассмеялся Гарри. Драко не нашёл, что сказать. Сглотнув, он стоял, вытянув руки по швам, хотя тянуло до покалывания в кончиках пальцев полапать Поттера. Сейчас он был так близко. Так что можно рассмотреть, как легко подрагивают преступно длинные ресницы гриффиндорца; Дрю наверняка бы убила за такие. – Вот и всё, – несколькими движениями Гарри смастерил аккуратную бабочку, опустил воротник рубашки, слегка пригладив тот и полюбовавшись несколько мгновений на дело рук своих, отступил, позволив Малфою повернуться к зеркалу. – Спасибо тебе, о Великий-Вязальщик-Бабочек, – усмехнулся Драко, оценив результат. – Очень неплохо. – Пользуйся, – подмигнул ему в отражении Поттер. – Ну что, готов? – Давай уже, не тяни гиппогрифа за хвост, – закатив на мгновение глаза, Драко изогнул губы в насмешливой улыбке и повернулся к Гарри. Тот пододвинулся вплотную к нему и вынул из внутреннего кармана конверт, после чего снова вернул тот на место. В руках осталась женская заколка с украшением в виде синего банта. Драко без лишних указаний крепко обнял Поттера за талию и прижался к нему. Наложив на них чары Отвода глаз, Гарри крутанул навершие шпильки. Рывок – и мир завертелся перед глазами…