Навечно преданный

      В этот раз сражение началось не под звуки влекущих в бой волынок или призывную дробь барабанов.       Вид разграбленных деревень, сожжённых почти дотла домов, меж почерневших остовов которых лежали трупы их убитых хозяев — мирных пастухов и земледельцев, рыбаков и ремесленников; растерзанных, изнасилованных перед смертью, а быть может, и после, женщин и изувеченных мужчин; взрослых, подростков и совсем ещё маленьких детей — и без того наполнил сердца шотландских воинов благородной яростью и праведным гневом. И когда вдалеке, на изумрудном фоне живописных холмов, подобно стае стервятников замелькал серой тенью первый отряд коварных захватчиков, конные лучники, едва дождавшись команды атаковать, сразу же ринулись в бой, ведомые самим королём.       Впрочем, боем это не стало — скорее, жестоким побоищем, в котором желание отомстить затмило милосердие самых сострадательных сердец. Ирландцы, не ожидавшие столь свирепой атаки, не успели даже толком оказать сопротивление налетевшим, словно карающие ангелы, всадникам. Добрая треть разбойников полегла от метко выпущенных арбалетных стрел, которыми стрелки засыпали врага, как только тот оказался в пределах досягаемости. С остальными же бандитами за считанные минуты разделались королевские стражники, от тяжёлых клейморов* которых растерявшихся и пытающихся избежать заслуженного воздаяния захватчиков не защитили ни дротики, ни секиры, ни деревянные круглые щиты, с треском разлетающиеся под мощными, усиленными неистовым бешенством ударами. Стрелки, также сменившие арбалеты на клейбэги** и боевые топоры, добивали раненых и убегающих без всякого сожаления, словно желая раз и навсегда стереть с лица земли эту падаль, недостойную носить имени сынов божьих.       Джон, целиком и полностью разделяющий гневное негодование своих воинов, даже не подумал сдерживать сию безжалостную бойню. Налитыми кровью глазами озирал он поле битвы, покрытое трупами врагов, с радостью отмечая, что среди павших не видно никого из его собственных воинов и сожалея о том, что разгромленный отряд ирландцев оказался слишком малочисленным, чтобы утолить жажду мщения, захватившую шотландцев при виде убитых сограждан.       — Их здесь не больше сотни, — голос Шерлока, которого Его Величество потерял из виду во время схватки, а сейчас так же внезапно обнаружил за своим плечом, был невозмутимо спокоен, в то время как в груди короля всё ещё клокотало пламя неудовлетворённой ярости и боевого азарта. — Должно быть, разделились на небольшие отряды, чтобы было легче мародёрствовать. Странно…       — Что тут странного? — вытирая пучком травы окроплённую алым сталь, Джон невольно нахмурился. — Сам же говоришь — так легче грабить.       Принц медленно обвёл взглядом горизонт.       — Странно то, что эти разбойники, или кем бы они ни являлись, так далеко удалились от берега, — задумчиво пояснил он. — И вместе с тем, абсолютно не были готовы к появлению наших войск, хотя времени с момента их высадки прошло достаточно. Первое слишком неосмотрительно для пиратского набега, второе — для спланированного нападения организованной армии. Или их командиры настолько глупы и неосторожны?       — И жадны, — Ватсон спрятал наконец приведённый в порядок меч, с некоторой укоризной взглянув на оружие собеседника, судя по всему, так и не покинувшее своих ножен во время сражения. — Алчность делает людей неосторожными. И часто превращает в бешеных животных, заслуживающих только смерти.       Уловив в глазах друга упрёк, который Джон, впрочем, и не пытался скрыть, Шерлок лишь пожал плечами:       — Ваши воины, сир, прекрасно справились и без моего участия. Ирландцы почти не сопротивлялись — среди наших никто даже не ранен, если не считать нескольких незначительных царапин. Возможно, не стоило убивать тех, кто не представлял серьёзной угрозы.       — Хочешь сказать, что мы поступили неоправданно жестоко? — вспылил король, чувствуя, как лицо и шею заливает гневным румянцем. — После всего, что эти твари здесь учинили?..       — Вы поступили так, как требовала ваша совесть, государь, — бросив короткий взгляд на прислушивающихся к их разговору стражников, негромко ответил Холмс. — Но было бы неплохо взять кого-то в плен и допросить хорошенько. Информация, особенно в подобных делах, никогда не бывает лишней, вы же понимаете.       — Ну, не все обладают столь холодной рассудительностью, — понимая, что поддаваться слепой ярости действительно не стоило, всё же поморщился Шотландец. — Полагаю, это далеко не последний вражеский отряд, который мы тут встретим. Так что у нас ещё будет возможность узнать о планах неприятеля, если они, разумеется, представляют собой нечто более грандиозное, чем обычный грабёж и убийство наших граждан. Но в любом случае — задерживаться нет смысла, до Данера не больше десяти миль, всего-то пару часов пути. Надеюсь, мы успеем вовремя, и солдаты, укрывшиеся в крепости рядом с селением, будут ещё живы. Сейчас это важнее, не так ли?       Шерлок молча кивнул, оставляя язвительность Его Величества без внимания. Даже в его не склонной к особым сантиментам душе зрелище совершённых ирландцами зверств вызвало негодующий отклик, что уж было говорить о Ватсоне, для которого гибель вверенных ему судьбой подданных являлась не только поводом к жалости и состраданию, но и личным оскорблением, нанесённым его монаршему достоинству. И гнев, нашедший выход в только что завершившейся схватке и всё ещё не укрощённый, бушевал в королевском сердце, невольно опаляя тех, кто находился рядом.       Подоспевшие меж тем латники и пешие лучники, не останавливаясь, двинулись следом за выступившими в дальнейший путь всадниками, на ходу посылая в сторону остывающих вражеских тел полные ненависти взоры и осыпая их уходящие в иной мир души грозными проклятиями.       Неширокая речушка Дун, затейливо петляющая по левую руку от исполненного самой воинственной решительности королевского отряда, вскоре вывела молодого монарха и его спутников к очередному разграбленному поселению. Полуразрушенные дома, подобные обглоданным скелетам выброшенных на берег китов, безнадёжно подставляли ласкающему майскому ветру обгоревшие рёбра-брёвна уцелевших стен, пробуждая в сердцах невольных зрителей тоскливое чувство горькой утраты. Впрочем, в отличие от ранее пройденных, улицы и дворы этой деревушки не были усеяны мёртвыми телами её жителей. Наоборот: в нескольких трупах, неприглядно сваленных в кучу под невысоким каменным забором, шотландцы без особых усилий признали вражеских ратников, добротное снаряжение которых всё более склоняло к мысли о том, что на этот раз речь может пойти и о настоящем военном вторжении, а не о заурядном грабительском налёте.       Подняв руку, Джон приказал следующим за ним бойцам остановиться, чутко вслушиваясь в повисшую между обугленных печных труб тишину. Затем поманил замершего неподалёку Лестрейда:       — Пошли ребят, пусть осмотрят селение и окрестности. Возможно, кому-то из местных удалось спастись. Кто-то ведь собрал трупы? Нелишним будет узнать, какова численность нападавших и в какую сторону они затем ушли.       Но не успел капитан выполнить отданное ему распоряжение, как из-за ближайших развалин показались две согбенные фигуры и, настороженно оглядываясь, приблизились к всадникам.       — Шотландцы! Ей-богу, шотландцы! — один из подошедших, оказавшихся седыми, измученного вида старцами, тут же упал на колени, подогнувшиеся то ли от слабости, то ли от избытка чувств. — Услышал Господь наши молитвы, вот и помощь пришла!       Второй, упершись обеими ладонями в корявую палку, удержался на ногах, склонив перед господами засыпанную пеплом голову.       — Кто такие? — с подобающей командиру королевской стражи грозностью окрикнул стариков Лестрейд, подбирая повод затанцевавшей под ним лошади.       — Местные мы, Ваше Величество, — отвечал устоявший на ногах старец, обращаясь не к Грегу, а непосредственно к королю. — Нас тут, в Далримпле, мало осталось, всё больше женщины да детишки, да стариков несколько. Почти всех ирландские разбойники положили, чтоб им на том свете до скончания веков в кипящей смоле шкворчать!       — Ты меня знаешь? Откуда? — любопытство оживило потемневшие от гнева глаза Шотландца.       — Кто видел Вашего батюшку, сир, тот не может ошибиться — больно уж Вы на него похожи, — кивая в такт своим словам пояснил старик. — А покойный король, царство ему небесное, в наших краях частым гостем был, когда замыслил по побережью крепости ставить. И мне довелось на том строительстве потрудиться. Жаль только, что не успел государь большой форт закончить…       — Понятно, — прерывая словоохотливые воспоминания собеседника нетерпеливо прищурился Джон. — А про нападение ирландцев что расскажешь?       — Да чего рассказывать, Ваше Величество? — горестно вздохнул старец. — Налетели под вечер, как свора бешеных псов. Наши мужчины и за оружие толком взяться не успели. Кто в деревне находился — все считай полегли, от мала до велика. Только те и спаслись, кого священник изгораздился в подпол под церковью спрятать. Да ещё несколько человек, кто на ту пору в лесу хворост собирали да на дальних пастбищах овец пасли. Вон как мы с Дугальдом, — качнул он седой взлохмаченной гривой в сторону так и не поднявшегося с земли односельчанина. — Сперва, когда зарево заприметили, думали, что в деревне просто пожар случился. Полночи, пока сюда спешили, видели, как наш Далримпл горит, да добрались только к рассвету. Старость… Да… — дед горестно вздохнул. — Чужаки к тому времени уже ушли, вот мы своих-то и подобрали, чтобы похоронить по-христиански…       — Значит, нападавших ты собственными глазами не видел? — вновь перебил мужчину король, подавляя естественно поднимающееся в груди сострадание желанием получить как можно больше существенной информации. — А почему уверен, что это были ирландцы?       — Так ведь кому ещё быть, как не этим бандитам? — удивился старик и выразительно кивнул в сторону лежащих неподалёку вражеских трупов. — Сами изволите удостовериться, государь. Они и раньше в наших краях промышляли, да только не с таким размахом. Опять же, среди деревенских мы троих раненых нашли. Один совсем плох, а вот двоим другим чуть полегче. Уж им-то извергов хорошо разглядеть довелось.       Услышав последние слова Его Величество тут же покинул седло:       — Где ваши раненные? Я хочу лично поговорить с ними.       Спешившиеся Шерлок и капитан Лестрейд молча последовали за государем и его устало прихрамывающим проводником. Неуютно пронизывающий ветер с реки в очередной раз швырнул в лицо запахи гари и крови, уже привычные за этот день, но от того не менее горькие.       — Самого-то как зовут? — сквозь строгую сдержанность в голосе Ватсона проступило свойственное ему участливое тепло.       — Нил Кеннеди, государь, из клана Кеннеди, — с толикой гордости ответил старик, и даже шаркающая походка его стала более твёрдой. — С Вашего позволения, бывший местный староста.       — Бывший? — машинально переспросил король.       — Года уже не те, государь, — вновь вздохнул старец с нескрываемым сожалением. — Сейчас от меня на пастбище больше толку. Было… Теперь-то, видать, снова придётся. Мужиков осталось — ребята сопливые да развалины, навроде меня…       Напуганные появлением солдат, но теперь признавшие в них своих, из укрытий стали осторожно выбираться оставшиеся в живых поселяне: робкие женщины с заплаканными глазами и детишки с перемазанными сажей испуганными личиками. Несколько ребят постарше цеплялись побелевшими от усилий пальцами за незамысловатое крестьянское оружие — в основном, переделанные из топоров секиры, тяжесть которых была явно несоразмерна крепости сжимающих их тщедушных рук. От безмолвной надежды, с которой эти несчастные взирали на припозднившихся защитников, у Джона защемило сердце: вернуть им мужей, сыновей и отцов было не в его силах. Всё, что он мог сделать — это отомстить за павших, и король ещё раз мысленно поклялся себе, что не оставит без возмездия ни одну каплю пролитой шотландской крови.       Раненые находились в неказистой деревенской церквушке, примостившейся на самом краю селения и, на удивление, почти не пострадавшей от пожара. Неподалёку от неё располагалось и местное кладбище, ныне зияющее тёмными провалами свежевырытых могил, возле которых дожидались погребения тела погибших за родную землю оборонителей и тех, кто пытался, но не успел укрыться от беспощадного вражеского оружия. Оставшиеся в живых родственники оплакивали своих близких без воплей и причитаний, но от этого их сдержанное горе казалось ещё более глубоким и тяжким.       До хруста сжав зубы, Джон переступил порог божьего храма, на ходу стягивая с головы лёгкий, лишённый забрала шлем. Солнечные лучи, отразившись от отполированной до зеркального блеска поверхности бацинета***, неуместно радостными бликами заметались по тёмным стенам пропахшего гарью помещения. Пожилая крестьянка, мокрой тряпицей отирающая пот со лба мечущегося в лихорадке молодого парня с кровоточащей раной на груди, поднялась навстречу вошедшим, непроизвольно заслоняя собой подопечного от вероятной опасности. Но разглядев визитёров получше, склонилась в поклоне и, не сдержавшись, горестно всхлипнула.       С кучи рванья, кое-как застилавшего замызганный пол в одном из углов, покряхтывая и тяжело опираясь на древко настоящей боевой алебарды, встал средних лет мужчина, учтивым поклоном приветствуя посетителей. Сидящий рядом крестьянин попытался было последовать примеру земляка, но король, оценив тяжесть увечья раненого по перетягивающей бедро набухшей от крови повязке, жестом велел ему оставаться на месте.       — Как твоё имя? — обратился Ватсон с вопросом к наименее пострадавшему, в то время как Шерлок, в пару стремительных шагов оказавшийся рядом с тяжелораненым, уже присаживался возле юноши, внимательно осматривая оставленный вражеским мечом воспалённый след на обнажённой, ходящей ходуном при каждом вздохе груди.       — Эвен, господин, — с некоторым усилием произнёс мужчина, делая паузы после каждого слова. — Эвен Кеннеди.       — Перед тобой наш государь, Эвен, — негромко подсказал тут же вновь склонившему перебинтованную голову односельчанину Нил и повернулся к Джону, поясняя: — Его балкой по голове ударило, когда он пытался отца из горящего дома вывести. Чудом жив остался. Череп пробило и контузило сильно…       — Да уж! — выпрямляясь, не смог сдержать злой досады алебардщик. — Почти весь бой кулём провалялся, пока эти ублюдки кровных моих убивали! Очнулся только когда они уже из деревни ушли.       — Ты смог рассмотреть нападавших? — не поддаваясь эмоциям, со строгой настойчивостью продолжил допрос король. — Сколько их было? Пешие, конные? В какую сторону направились?       — И те, и другие. Сотни полторы, государь, — облизал запёкшиеся, покрытые бурой коростой губы мужчина. — Настоящие звери, никого не щадили — ни стариков, ни детей. Всадники… — он поёжился, вспоминая, — на вороных лошадях и сами все в чёрном, а глаза горят адским огнём. Они первыми в Далримпл ворвались, налетели так внезапно, словно из преисподней восстали. Как есть демоны, а уж предводитель у них — сам дьявол, не меньше. Я своими глазами видел, как он летящие в него стрелы мечом отбивал — будто от мух отмахивался.       Эвен перевёл дух и глотнул воды из поданной женщиной кружки.       — Что дальше было — не знаю, меня по макушке бревном приложило.       — Чёрные мародёрствовать не остались — в сторону Денера ускакали, — подал голос второй раненый. — Добивали да грабили те, что следом шли, пешие. Про конников не скажу, а эти точно ирландцы, чтоб им пусто было даже в аду… Натешились и тоже к побережью ушли. — Он скрипнул зубами. — Наших-то после налёта демонов этих совсем мало осталось, только и смогли, что с полдюжины разбойников с собой на тот свет забрать… Если б не всадники — справились бы с ирландцами-то, не впервой поди…       Далримпловцы замолчали, мрачнея от воспоминаний и осознания невосполнимой утраты. Мирная, спокойная жизнь, всего несколько дней назад наполненная привычными заботами, радостями и печалями, вдруг в одночасье перевернулась, сменяясь смертельным оскалом жестокой фортуны, прихотливо отбирающей у своих вчерашних баловней их нехитрое, но такое ценное счастье.       Хмурясь от собственного бессилия что-либо изменить, Джон обернулся в сторону осматривающего молодого раненого Преданного:       — Как он?       Шерлок не спешил с ответом, и от этого красноречивого молчания Ватсону сделалось ещё горше: каждая отвоёванная у могильного холода жизнь для жителей деревни была на вес золота, и королю отчаянно хотелось сохранить как можно больше таких жизней, особенно столь юных, ещё не успевших распуститься в полную силу. Он взглянул на Холмса с требовательной надеждой:       — Ты можешь что-то сделать?       — Мы можем лишь облегчить его страдания, государь, — с искренней печалью покачал головой Преданный. — У доктора Бэрримора есть настойка опиума. Это избавит от боли. Если позволите, я осмотрю остальных.       — Разумеется, — в стремлении хоть как-то помочь своим обездоленным, лишившимся крова и близких подданным Джон решительно был настроен предпринять всё возможное. — Капитан, — обратился он к Лестрейду, — пошлите за лейб-медиком. Пусть захватит необходимые материалы и лекарства. И пусть окажут врачебную помощь всем, кто в ней нуждается.       Перепоручив таким образом раненых заботе более чем компетентных рук, Его Величество покинул импровизированный госпиталь, сопровождаемый всё тем же седовласым Нилом Кеннеди, вынужденно принявшим на свои изнурённые годами плечи давно уже подзабытые им обязанности деревенского старосты.       Кое-кто из королевского воинства, с разрешения капитана Лестрейда сбросив с себя незаменимые в бою, но мешающие в делах житейских доспехи, помогали местным хоронить мёртвых, с печальной сноровкой орудуя мотыгами и окованными железом лопатами. Армейский капеллан, взяв на себя долг погибшего деревенского священника, проводил погребальную церемонию, в силу ограниченности времени сократив оную до самых необходимых коротких молитв.       — Как только мы вышвырнем ирландцев с нашей земли, мистер Кеннеди, вашему селению, как и всем, пострадавшим от бандитских набегов, будут выделены средства из государственной казны для восстановления жилья и хозяйства, — пообещал Джон, желая хоть как-то подбодрить старика, удручённо оглядывающего пепелище, в которое превратилось его родное поселение. — Но вас осталось слишком мало… Раненые, дети… Возможно, набег повторится, а я не могу пока оставить здесь достаточно людей для защиты. Вы не хотите уйти в Эйр? Вас сопроводят до места назначения.       — Премного благодарны, государь, — признательно затряс головой староста, — но мы тут останемся. Это наш дом — как его бросить? Опять же — в эту землю столько наших родичей легло. Если что — в лесу схоронимся, отсидимся, пока вы с врагами поквитаетесь, а там уже и боятся нечего будет.       — Что ж, как знаете, — кивнул король и, подозвав верного капитана, распорядился: — Собирайте людей — через полчаса выступаем. Оставьте доктора Бэрримора и дюжину солдат из моей личной охраны с лошадьми: пусть помогут местному населению, чем смогут, а затем присоединятся к нам в Данере.       Покидая пределы некогда цветущей, а теперь вызывающей лишь душераздирающую жалость деревушки, Джон поравнялся с Холмсом, задумчивое молчание которого не предвещало ничего хорошего.       — Что думаешь по поводу демонических всадников? — негромкий вопрос Шотландца вызвал на лице принца гримасу едва заметного замешательства.       — Скорее всего, речь идёт о каких-то наёмниках, сир, — с несвойственной неуверенностью пожал плечами Преданный. — Информация довольно скудная и, к тому же, вполне вероятно, искажённая по причине эмоционального шока свидетелей.       — И всё же она тебя обеспокоила, — чутко прислушиваясь к настроению возлюбленного заметил Джон. — У тебя есть какие-то предположения? Опасения?       — Они слишком неправдоподобны, чтобы брать их в расчёт, государь, — нехотя ответил Шерлок, словно борясь с собственным скептицизмом. — Полагаю, в Данере нам удастся узнать больше подробностей об этих выходцах из ада. Тогда и можно будет делать какие-то выводы.       — До Данерской крепости чуть более шести миль, — в голосе Ватсона слышалось нескрываемое нетерпение. — Надеюсь, что там мы не только услышим об этих адских всадниках, но и получим возможность собственноручно отправить их обратно в преисподнюю.       Отразившееся в глазах Шерлока сомнение ничуть не убавило воинственного пыла Его Величества. Королевские же солдаты, казалось, всецело разделяли устремления своего государя, невольно прибавляя шаг в предчувствии скорого сражения.       Но как ни велико было желание шотландцев немедленно отплатить лиходеям, поправшим их родную землю, ни один ирландский разбойник больше не встретился на пути эдинбургского гарнизона до самого Данера. Жаждущие отмщения бойцы зорко оглядывали окрестности, готовые без всякого промедления ринуться в бой при появлении врага, но их помрачневшие взгляды снова и снова наталкивались лишь на чудовищные следы варварской бесчеловечности неприятеля, будто свято уверовавшего в собственную безнаказанность не только перед людьми, но и перед Судом Божьим.       Подстёгиваемые справедливым возмущением воины вышагивали, не чувствуя ни голода, ни усталости, и даже лошади, словно проникшись общим стремлением как можно скорее настигнуть кровожадных злодеев, переходили на нетерпеливую рысь, пофыркивая и тревожно прядая ушами.       Когда до раскинувшегося на самом берегу Ферт-оф-Клайда городишка осталось не более мили, Джон, отдав должное здравому смыслу и военному опыту, приказал своей небольшой армии остановиться, укрывшись в леске, лежащем между двух высоких холмов. За деревьями блеснуло вытянутое с запада на восток озерцо, и лошади, почуяв воду, требовательно заржали. Всадники, успокаивающе похлопывая четвероногих боевых товарищей по лоснящимся мордам, поспешили отвести их подальше от неожиданного соблазна. Король же, недовольно хмурясь, приказал выслать разведывательный дозор: перед тем, как атаковать, нужно было точно знать, с чем им придётся иметь дело. Как бы Джон ни уверял себя в обратном, но сомнения личного доброго гения игнорировать полностью он попросту не мог.       Дозор не заставил себя долго ждать, вернувшись к монарху с вполне обнадёживающими сведениями: остатки гарнизона, а возможно, и выжившие жители Данера, действительно скрываются в крепости, окружённые осаждающими их ирландцами, числом более полутысячи. Вооружены интервенты солидно: кроме предсказуемых дротиков, мечей, секир и охарклессов****, абсолютно бесполезных перед каменными стенами, скрывающими шотландцев за своей надёжной толщей, в руках противника имелись также аркебузы и три переносные бомбарды, стреляющие довольно увесистыми гранитными ядрами. Ощутимого вреда портлендскому камню эти двадцатифунтовые окатыши не наносили, но при навесной стрельбе, перелетая через стены, могли с лёгкостью переломать все кости любому, кому не посчастливилось оказаться на их пути.       Запертые в крепости также отстреливались из ручниц и тяжёлых арбалетов, но, опасаясь прицельной артиллерийской стрельбы, делали это почти вслепую и не слишком активно — видимо, кроме прочего, ещё и экономя боеприпасы.       Если бы у короля Джона к этому моменту ещё и оставались какие-то сомнения в обратном, то и снаряжение захватчиков, и довольно слаженная организация осады крепости с запертым в ней гарнизоном, которому пресекли всякую возможность препятствовать грабежу и разорению окрестностей, окончательно утвердили его в мысли о том, что нынешний набег, на первый взгляд кажущийся лишь разбойным нападением жаждущих наживы головорезов, был организован с ведома ирландского монарха. Отсутствие же не только официального ультиматума со стороны этого коварного самодержца, но и любых опознавательных регалий у неприятельского войска в то же время подтверждало первоначальное предположение, согласно озвученное членами совета ещё в Эдинбурге: сэр Бриан Бору не желает оказаться заподозренным в намерении развязать объявленную по всем правилам масштабную войну и быть уличённым в причастности к происходящему. Ничего, что бы не вписывалось в представления Джона о коронованном Ирландце…       Странным же во всём этом было то, что появления шотландской подмоги враг почему-то явно не предвидел, то ли надеясь на покровительство Бадб, Махи и Морриган, триады воинствующих богинь своих предков, то ли на собственный, подкреплённый безграничной дерзостью фарт. Не воспользоваться подобной возможностью было просто глупо, и всё же, опасаясь подвоха и хитрой ловушки, Его Величество ещё раз подробно расспросил лазутчиков о том, не заметили ли они в окрестностях городка чего-то подозрительного. Однако, местность до самых неприступных скал просматривалась как на ладони, море было чистым от вражеских кораблей, и само провидение, казалось, находилось на стороне пришедших постоять за своё отечество патриотов.       Дьявольских всадников, вызвавших благоговейный ужас жителей Далримпла, разведчики также не обнаружили, хотя среди осаждающих крепость был и конный отряд — разумеется, не имеющий ничего общего с князем преисподней. Оставалось только предположить, что при некоторых обстоятельствах именно он сошёл за тех самых демонов, о которых Джону поведали отчаявшиеся, потерявшие, вероятно, не только родных, но и трезвый рассудок крестьяне.       Как и следовало ожидать, приказ атаковать был встречен одобрительным гулом, и вдохновлённое справедливостью собственных намерений шотландское войско двинулось в сторону Данера, на ходу перестраиваясь в нужном порядке.       Пока вооружённые лохаберскими секирами латники приближались к противнику плотными шилтронами*****, поддерживаемыми с флангов конницей, лучники старались нанести растерявшемуся врагу максимальный урон, осыпая его нестройные ряды стрелами и арбалетными болтами******.       Королевские стражники, в этот раз не преминувшие воспользоваться пистолями, меткими выстрелами сняли часть вражеских всадников, не позволив тем отступить для перегруппировки, а затем, обнажив мечи, ринулись в бой, оставляя позади поверженных соперников так же, как дровосек оставляет за собой аккуратно поваленные деревья. Осаждённые же воины, радостными возгласами приветствующие своих собратьев и спасителей со стен крепости, имея, наконец, возможность без опасения подняться на них, также поспешили внести посильную лепту, безжалостно расстреливая всякого недруга, до которого долетала их стрела или пуля.       И вот уже иные оттесняемые к морю, едва способные сопротивляться нещадному натиску противника ирландцы пытаются пуститься вплавь, словно надеясь уйти от законного возмездия — захлебываясь в солёных водах, утянутые на дно тяжестью собственной амуниции, безуспешно силясь побороть уже не врага, а стихию, но не выходя победителями и на этом поле боя. Те же, что, предвидя обречённость спасения в водах залива, предпочли остаться на берегу, приняли свою погибель от праведного гнева шотландских мстителей, едва успев ответить противнику несколькими ощутимыми ударами…       Очевидно, что это была победа. Быстрая и, на удивление, лёгкая. И хотя нынешнее сражение прошло для войска короля Джона не так счастливо, как предыдущее, потери эдинбургского гарнизона были весьма незначительными в сравнении с грандиозным уроном, нанесённым коварным миронарушителям.       Небольшая горстка неудавшихся захватчиков, среди которых, к огорчению Шерлока, не нашлось ни одного достаточно осведомлённого офицера, была пленена и отправлена в подвал крепости, гостеприимно отворившей кованные ворота перед государем и вызволителем.       Простой люд, нашедший пристанище за надёжными стенами бастиона, отдав дань почтения уставшим от долгого перехода и короткого, но изматывающего боя воинам, поспешил к своим домам, от всей души надеясь, что лиходеи не разрушили Данер до последнего камня. Впрочем, пользуясь чужим имуществом для собственного благоустройства, ирландцы, видимо, из практических соображений, не поторопились разорять близлежащий городок, оставив его хотя и основательно разграбленным, но всё же почти невредимым.       Данерский гарнизон, изрядно потрёпанный, однако, ещё достаточно боеспособный, безропотно потеснился, впуская под защиту крепостных стен утомлённых, но довольных избавителей. Местный доктор, взяв в подмогу нескольких сообразительных парней, оказывал помощь раненым, дотошно осматривая самые пустяковые царапины. Командир гарнизона — ещё один представитель клана Кеннеди, имеющий этому не только легендарное, но и документальное подтверждение — крепкий мужчина средних лет в чине капитана, которому явно были более по душе обязанности мирного коменданта, нежели полководца, рассыпался в благодарностях и похвалах эдинбургскому войску, расторопно организовывая прибывшим и ужин, и место для ночлега.       — Вижу, от недостатка провизии вы не страдали, — добродушно заметил король, с невольным удовлетворением наблюдая накрываемый в офицерском помещении стол. Вид простых, но сытных яств настойчиво напомнил о том, что освободители, спеша выполнить свою благородную миссию, закономерно пренебрегли дневным приёмом пищи, и растративший силы монарший организм теперь настойчиво требовал пополнить их запасы.       — Ни от недостатка провизии и воды, сир, ни от нехватки боеприпасов, — принимая благодушие за похвалу, подтвердил капитан, позволяя себе самодовольную улыбку.       — Вот как? — к благодушию Его Величества добавилась нотка сарказма. — Судя по тому, как вяло отстреливались ваши солдаты, я полагал, что как раз с последним дела у вас обстоят не лучшим образом.       — Прошу прощения, государь, — тут же принялся оправдываться капитан Кеннеди, — но подниматься на стены было чистым самоубийством. Эти ядра… Ирландцы пускали их на удивление часто и метко. Должно быть, у них появились бомбарды какой-то новой конструкции. А людей у нас, в отличие от всего прочего, оставалось не так уж и много. Разумеется, мы старались обучить стрельбе из ручниц и скрывающихся в крепости жителей Данера, но их успехи в этом деле оставляли желать лучшего…       — Мне не нужны ваши оправдания, капитан, — прервал объяснения монарх, вовсе не желающий упрекать побледневшего коменданта ни в трусости, ни в ошибочности принятых решений. — Но хотелось бы всё-таки узнать, почему вверенный вам гарнизон оказался почти разбитым, тогда как враг, насколько я могу судить, не понёс никаких значительных потерь?       — На Данер напали ночью, Ваше Величество, — голос господина Кеннеди стал тише и глуше, а по лицу от волнения поползли красные пятна, — и так внезапно, что мы даже не успели опомниться. Никто не ожидал подобного вероломства со стороны королевства, с которым у нас подписан мирный договор. Основная часть гарнизона размещалась в городе, за пределами крепостных стен. Люди уже спали и не были готовы к налёту. А эти… Они убивали всех, кто попадался под руку… С какой-то молниеносной быстротой и невиданной жестокостью…       — Это были всадники? — чувствуя внезапную сухость во рту хрипловато уточнил Джон.       — Нет, — с уверенностью заявил комендант и даже замотал головой для убедительности. — Они были похожи на тени: бесшумные, тёмные, смертельно опасные… Какая-то совершенно неизвестная тактика, сир. Ирландцы никогда не пользовались такой. Когда мы поняли, в чём дело, было уже слишком поздно. Многие погибли, остальные, отбиваясь, вместе с мирным населением отступили к крепости.       — И почему вы не упомянули об этих особенностях в донесении? — досадливо поморщился король.       — Я спешил, государь, — мужчина неуверенно замялся. — И не думал, что это может быть настолько важным.       — Что ж, теперь это уже действительно не так важно, — жёстко заметил Шотландец, махнув всё ещё закованной в латную перчатку рукой. — Враг разбит, завтра утром мы организуем боевые поисковые отряды, которые зачистят побережье от остатков этого отребья. Полагаю, у ирландцев надолго отпадёт охота вторгаться на наши земли. Особенно после того, как этот инцидент будет рассмотрен Королём-Императором, и сэру Бриану, вне всяких сомнений, причастному к этому вопиющему безобразию, придётся ответить за своё коварство перед Советом Наций по всей строгости закона.       Джон стянул рукавицы, бросив их на широкую скамью. Вошедший без стука капитан Лестрейд, доложивший, что дозоры расставлены, а солдаты размещены и накормлены, с тем же одобрением, что и государь, оглядел уставленный яствами стол, а появившийся вслед за ним королевский оруженосец без особых, излишних в военное время церемоний подошёл к монарху, чтобы помочь тому освободиться наконец от тяжести боевых доспехов.       Когда с амуницией было покончено, Джон, облегчённо вздохнув и окинув взглядом собравшихся к ужину офицеров, недоумённо воззрился на Грега:       — И куда это запропастился Его Высочество? Допрашивает пленных?       — Никак нет, сир, — невозмутимо доложил командир королевской стражи. — Он беседовал с ними не более десяти минут, заявив, что ничего вразумительного от этих болванов узнать совершенно невозможно, а затем поднялся на смотровую площадку башни, желая оглядеть окрестности. Послать за ним?       — Нет, я сам, — проигнорировав удивлённые взгляды местных чинов, Ватсон решительно поднялся с занятого было места во главе стола. Но в дверях всё же задержался, великодушно поясняя: — Мне тоже захотелось взглянуть на окрестности, знаете ли.       Капитан Лестрейд лишь вздохнул, с тоской косясь на исходящий ароматом запечённый окорок и украдкой сглатывая наполнившую рот слюну — он как никто знал, что ожидание государя к столу может и затянуться…       Вступающий в свои права вечер уже набросил сумеречную вуаль на выгнутые спины близлежащих холмов, приглушая сочную изумрудную зелень нетронутых пожарами полей и пастбищ. Расположенный в какой-нибудь сотне ярдов от бастиона Данер постепенно покрывался россыпью тускловатых огоньков, быстро возвращаясь в проторённое русло привычной жизни, словно и не было ни этих, казавшихся бесконечными, дней в осаде, ни разграбленных домов, ни выжженных дотла селений, ни нескольких сотен трупов, всё ещё лежащих на поле недавней битвы.       Вид обезображенных кровавой смертью вражеских тел под стенами, вопреки всему миролюбию и рассудительности шотландского короля, не вызвал у Джона ни сострадания, ни сожаления. Те, кто остался там, внизу, получили своё — заслуженно и в полной мере. Шотландец лишь надеялся, что для короля Бриана и его подданных — а теперь он был абсолютно уверен в том, что без ведома и руководства сего коронованного паршивца здесь не обошлось — это послужит впечатляющим уроком. Продолжать бессмысленное противостояние у Ватсона не было ни малейшего желания. «Понадобится немало дров, чтобы сжечь всю эту падаль,» — мелькнула за нахмуренным лбом Его Величества окрашенная отвращением мысль. Ему искренне, от всего сердца хотелось верить, что ещё немного — и бессмысленной военной неразберихе наступит конец.        Однако, напряжённо замершая меж башенными зубцами фигура Преданного, пристально всматривающегося в одному ему понятные детали пейзажа, будила в душе монарха навязчивые, хотя, казалось, совершенно необоснованные сомнения собственным чаяниям.       — Любуешься закатом? — бодро полюбопытствовал Джон, стараясь скрыть тревогу за беспечным тоном и прекрасно понимая, что все его усилия в этом смысле совершенно напрасны.       — Солнце скрылось за горизонтом четверть часа назад, — педантично отрапортовал Шерлок, не отрывая взгляд от потемневшего моря. — Это было действительно красиво, но не настолько, чтобы всё ещё переживать впечатления. И в данный момент меня больше беспокоит то, что произошло на земле, а не в небе.       — А что, собственно, произошло? — подойдя к краю, Джон вновь с интересом выглянул из-за повреждённого ядром зубца. — Враг разбит. Мы победили. Что тебя смущает?       — Победа, — Шерлок резко обернулся, заставив Ватсона слегка отпрянуть. — Слишком просто. Всё слишком просто.       — Сомневаешься, что мы могли победить ирландцев? — вскинул брови король. — Но ведь именно это и случилось?       — Разумеется, мы не могли не победить, — слегка раздражаясь непониманием собеседника нахмурился Холмс. — Противник почти не сопротивлялся. Такое впечатление, будто кто-то нарочно выставил против нашего войска не обученную армию, а обычных бродяг, экипировав их, как настоящих солдат. Я пытался поговорить с теми, кого взяли в плен — они представления не имеют о военном деле. Полные невежды. Только и могут, что грабить и насиловать.       — Хочешь сказать, что весь этот сброд — всего лишь приманка? — въедливо уточнил Ватсон, с досадой понимая, что и у него самого сегодняшние баталии оставили неприятное чувство инсценировки. Шерлок прав — слишком легко. Но кто мог устроить подобное лицедейство, а главное — зачем?       Терзаемый противоречивыми чувствами, он озвучил свои колебания Преданному:       — Если всё действительно подстроено, то какой в этом смысл? Выманить меня из Эдинбурга? С какой целью? Государственный переворот? Тогда при чём тут ирландцы? Да и своих придворных я знаю достаточно хорошо: среди них нет настолько недовольных моим правлением, чтобы идти на риск раскола государства и гражданской войны. Убить меня? Это тем более нелепо, так как у короля Бриана попросту нет необходимых для этого ресурсов: через неделю, самое большее — десять дней, сюда прибудет наше войско, достаточное для того, чтобы до последнего человека уничтожить всю ирландскую армию, а шотландский флот, при необходимости, может устроить вокруг Ирландии настоящую блокаду, не позволив выскользнуть с её берегов даже мыши.       Шерлок, погружённый в собственные мысли, несмотря на явное приглашение к диалогу, оставил рассуждения Его Величества без комментариев, напоминая своим видом изваяние, способное посоперничать в незыблемости с окружающей их каменной портлендской кладкой. Не дождавшись от друга и неизменного советчика ни подтверждения, ни опровержения высказанных соображений, Джон продолжил:       — Не спорю: тех, с кем нам довелось вступить в бой, нельзя причислить к элитным войскам, но если мой венценосный ирландский собрат ставил перед собой задачу всего лишь потрепать мне нервы, то он и не стал бы рисковать для этого лучшими людьми. Вооружённый сброд прекрасно подходит для подобной цели: и сделали своё дело, и не жаль, если погибнут, и пойди докажи, что имеют какое-то отношение к дублинскому двору. К тому же, не стоит забывать о всадниках-демонах.       При упоминании о тёмных конниках Его Высочество, казалось, снова ожил, впервые за разговор позволив взгляду, окунувшемуся в упрямую синеву глаз своего собеседника, зажечься не только тревогой, но и интересом, граничащим с азартом. Чем Ватсон и не замедлил воспользоваться, поясняя своё предположение:       — Командир гарнизона подтвердил, что среди нападавших были весьма умелые воины, владеющие совершенно несвойственной нашим западным соседям тактикой. Думаю, как ты и допускал, речь идет о наёмниках, которыми ирландский король усилил свою горе-армию. Возможно, сарацины или ещё кто… Их отряд, судя по всему, не так велик, чтобы заменить собою требуемую численность войска, хотя и представляет серьёзную угрозу при внезапных ночных налётах. Однако, в отличие от данерского гарнизона или крестьян Далримпла, мы предупреждены и готовы к нападению, и застать нас врасплох у «дьяволов» теперь вряд ли получится. Выставим дозоры по всему периметру на тот случай, если наёмники вернутся… — Джон чуть помедлил, поёжившись от опустившейся вместе с исчезнувшим солнцем прохлады, но решил озвучить предположение до конца, — …в чём я лично очень сомневаюсь. Скорее всего, им уже известно о нашем прибытии, а их работодатель никогда не был настолько щедр, чтобы предложить иноземцам плату, стоящую жизни. Мне думается, они не станут задерживаться на территории Шотландии, если, конечно, не самоубийцы.       Собственные аргументы показались Ватсону более чем убедительными, и он с нетерпеливым недоумением уставился на собеседника, благородное чело которого, миновав мимолетный всплеск ничем не замутнённого воодушевления, приняло прежнюю мрачность под грузом тяжких сомнений, а руки привычно сложились у сжатых в тревоге губ. Наступившие сумерки, словно отзеркаливая эмоции принца, с каждой минутой сгущались всё более — медленно затягивающееся низкими дождевыми облаками небо не могло ныне похвастать ни лунным, ни звёздным великолепием. Лишь редкие огни факелов и костров самого бастиона, да чахлое мерцание готовящегося к отдыху города внизу — вот и всё, что слегка разбавляло подступающий мрак тёмного времени суток. Даже потрескивающие, как ни в чём не бывало, цикады, несмотря на всю умиротворённую обыкновенность издаваемых звуков, не вносили в картину замершего у края стены напряжённого силуэта Преданного ни мира, ни покоя.       — Бог мой, Шерлок! — воскликнул король, которого стала утомлять эта упрямая и чрезмерная, по его мнению, тревожность. — Да разве ты сам многократно не утверждал, что действовать нужно только исходя из реальных фактов? А в данный момент факты говорят о том, что мы победили самонадеянных идиотов-ирландцев, и всё, что нам остаётся — это ждать дальнейшего развития событий, в котором для меня, честно говоря, не видится особой тайны. — Ватсон чуть было не плюнул в сердцах, но сдержался, вместо этого подойдя к Шерлоку вплотную и твёрдо положив руку тому на плечо. — С завтрашнего утра мы займёмся зачисткой территории, причём желательно отловить как можно больше этих бандитов живьём, чтобы иметь свидетелей для Короля-Императора и Совета Наций — я не намерен спускать с рук сэру Бриану его подлую выходку!       — Да, всё выглядит достаточно просто… — наконец откликнулся вздохнувший в ответ на прикосновение Холмс. — Но, боюсь, на самом деле это не так, Джон.       Звучавшая в голосе принца деловитость, несмотря на понятную озабоченность происходящим, становилась в понимании Ватсона также чрезмерной, как и несколько менторский тон, с которым Его Высочество принялся разъяснять очевидное:        — В любом случае, осторожность и предусмотрительность никогда не бывают лишними. Нужно заранее продумать все возможные ситуации, вероятность нападения врага и пути отступления, если это понадобиться. Вот, к примеру, что это за крепость в полмиле отсюда? Вон та, к северу? Это форт, упомянутый старостой из Далримпла? Который не достроил твой отец?       Джон медленно выдохнул, стараясь сдержать нарастающее раздражение и напряжённо сцепляя руки за спиной. Конечно, Шерлок больше не его слуга, да и Преданным, в общем-то, остаётся по собственной воле. Но это не даёт ему права говорить с шотландским монархом как с каким-нибудь недорослем, объясняя совершенно азбучные истины. Не понимая причин столь странного поведения обычно относящегося с уважением к его мнению возлюбленного, король выдохнул ещё раз и ответил как можно спокойнее и доброжелательнее:       — Да, он самый. Жаль, что я не успел его достроить. Как закончим с крепостью возле Эдинбурга, возьмёмся и за него. Кто же мог предположить, что нам стоит ждать нападения именно с этой стороны…       — От форта к Данерской крепости нет подземного хода? — перебил Шерлок, явно не намеренный рассматривать столь долговременные перспективы. — И на каком этапе строительства он находится? Есть ли подробный план сооружения на тот случай, если противник захочет там закрепиться?       — Нет. Ни хода, ни, собственно, плана. Насколько я знаю, там пока только одна недостроенная башня, наверху которой может разместиться не более дюжины человек, и то с риском сверзиться вниз при любом неосторожном шаге. И кусок стены. Даже как временный редут использовать сомнительно — ни удержать, ни закрепиться, — с машинальной покладистостью пустился в разъяснения Джон, но тут же запнулся и, не выдержав, всё же повысил голос: — Шерлок, неужели ты всерьёз полагаешь, что сэр Бриан решит выйти из тени и вместо этих вылазок, замаскированных под разбойничьи нападения, объявит нам войну официально? Или же пойдёт на какую другую подобную глупость? Но это же бессмысленно! Шотландская армия в несколько раз сильнее ирландской, и Бору хорошо об этом известно, иначе он давно бы уже попытался захватить нашу землю. Это если не упоминать о том, что таким образом он ополчил бы против своей страны добрую половину Империи и спровоцировал серьёзные последствия лично для себя! Впрочем, ему их и так не избежать. Нужно только доказать причастность правящего Дома Ирландии к этому пиратскому набегу, что, думаю, не составит большого труда.       Ватсон, всё ещё ощущая в темноте плечо своего неожиданно строптивого избранника рядом со своим и пытаясь заглянуть в его чувства, всем сердцем потянулся за невидимой нитью соединяющей их Связи. Царящее в душе Преданного смятение смущало и настораживало, но мелькнувший в этом сумбуре знакомый образ давнего врага многое объяснил.       Ну конечно! Не понимая, что происходит, предполагая худшее, сравнивая возможности и стремления окружающих владетельных особ, Шерлок не мог не вспомнить о том, кто на самом деле когда-то являлся способным и на грандиозную хитрость, и на такую же подлость. Кто имел для этого невероятное желание, немалые средства и граничащую с сумасшествием дерзость. Невзирая на последствия. И если допустить, что Шерлок прав, что всё происходящее, как видимая часть айсберга — лишь верхушка, малая толика скрытого пока от понимания в темноте и на глубине, то, в привязке к ненавистному имени и образу, из этой глубины на самом деле имело бы смысл ждать самых непредсказуемых и опасных событий. Если бы он был. Но его нет. Больше нет. И слава Богу!       Те, кто остались подбирать крохи его наследия, несмотря на отдельные мелкие всплески хитрости-подлости-жадности-глупости — лишь слабое отражение былого размаха, действительно стоящего опасений. О, все эти мелкие князьки, невпечатляющие наследники, алчущие, но отчаянно трусящие дать своей алчности ход, подобно стервятникам, вполне могли бы накинуться на уже растерзанное тело умирающего государства в попытке урвать хоть какой-то кусок! Но льва, несущего реальную угрозу и разрушение, имеющего силу самому сокрушить вполне себе сильного противника, среди них не найдется. И Джон готов был на спор съесть собственную шляпу, если на самом деле это не так…       Ватсон ласково провёл ладонью по напряжённой, затянутой в кожаный камзол спине, легонько толкнулся в родное плечо, повторив вслух свою твёрдую убеждённость:       — Его нет, Шерлок. Он точно мёртв, и мы оба знаем это. Не нужно мучить себя, пора избавиться от призраков. Давай не будем искать хитроумие там, где царят спесь и глупость? — И чуть помолчав, пробурчал с нарочитой дурашливостью: — И вообще, мы с самого утра в седле, я устал, как собака, и, чёрт побери, голоден! Это ты у нас Преданный со сверхспособностями, а я-то обычный человек, хоть и король. К тому же, готов поклясться, Грег там слюной уже изошёл, дожидаясь нас к столу… — Джон вздохнул уже совершенно серьёзно: — Да и поспать было бы не лишним хоть пару часов… И вообще — утро вечера мудренее. Возможные угрозы давай обсудим утром на ясную голову, да-да! — на мою ясную голову… Предвидеть и просчитать абсолютно всё невозможно, в конце концов, человек предполагает, а Бог располагает. Бог, Шерлок! — Он снова улыбнулся. — А ты, к сожалению, не Бог, хотя и похож на ангела… Ну же, Шерлок! Ужинать и отдыхать — слышишь? Тебе это тоже нужно!       — Благодарю, — не откликаясь на лукавые ухищрения монарха и не отрывая взгляда от горизонта, Преданный всё-таки вежливо кивнул: сдержано, непривычно скованно, — и Джон почти физически ощутил, как Шерлок отстраняется от него, пряча собственные эмоции. — Я не голоден. И у меня есть занятие поважнее, чем сон.       — Что ж, дело твоё, — неожиданно демонстративная холодность возлюбленного вместе со всё нарастающей усталостью лишили Ватсона всякого дальнейшего желания что-либо доказывать этому упрямцу, истинная сущность которого, как оказалась, могла быть не только гениальной и исполненной благородства, но и весьма несносной. Твёрдо решив последовать собственному совету и отложить все разбирательства до утра, Его Величество, огорчённый и раздосадованный, вернулся за накрытый стол в гордом одиночестве, после чего, наскоро отужинав в кругу немногочисленных офицеров, отправился спать в услужливо предоставленную командиром гарнизона комнатушку, которую хозяйственный капитан Кеннеди постарался обеспечить всем доступным в скромных условиях уютом.