Навечно преданный

      Джону показалось, что он прилёг не более пяти минут назад, когда настойчивые руки Преданного затормошили его, вырывая из тревожного, полного странных расплывчатых образов сна.       — Что? — взъерошенной птицей подскочив на узкой походной кровати, король уставился в темноту широко распахнутыми невидящими глазами. Дверной проём тускло осветился, и на пороге скромной кельи показался расхристанный Лестрейд со свечой в одной руке и обнажённым мечом в другой. Недоумение, легко читаемое на его сонном лице, говорило о том, что Шерлок не потрудился посвятить капитана в причины своего столь внезапного появления, но инстинкт опытного служаки подсказал Грегу, что дело касается отнюдь не романтических привязанностей государя.       — Ты должен на это взглянуть, Джон, — торопливой скороговоркой выпалил принц, пихая Ватсону в руки сграбастанные со скамьи доспешную куртку и пояс с ножнами.       Встревоженный тон, коим сие было произнесено, подействовал на Его Величество не хуже ковша ледяной воды. Вскочив на ноги, он зашагал вслед за стремительно несущимся впереди Шерлоком, на ходу одеваясь и прилаживая оружие.       Ночь встретила их непроницаемой, окутывающей крепость со всех сторон темнотой и противной сыростью, навязчиво пробирающейся под одежду.       — Там, — тряхнув в сторону моря взлохмаченными солоноватым ветром кудрями негромко произнёс добровольный дозорный, занимая свой пост меж широких башенных зубцов. — Слышите?       Переглянувшись с командиром стражи, неизменно сопровождавшим своего сюзерена, Его Величество сосредоточенно прислушался, стараясь различить в шуме волн что-то необычное. Капитан Лестрейд, разгоняя волглый мрак предусмотрительно захваченным факелом, также последовал примеру государя, с видимым усердием вслушиваясь в ночные звуки.       — Я ничего не слышу, — разочаровано буркнул Джон и, не сдержавшись, зевнул. — Который вообще час?       — Два пополуночи, — привычно удовлетворил любопытство короля бывший секретарь и настойчиво ткнул в непроглядную тьму пальцем, явно досадуя на ограниченные физические возможности спутников. — Неужели не слышите? Про «видите» я даже не спрашиваю…       — А что мы должны услышать? Или увидеть? — поинтересовался Грег, в то время как Его Величество, подавляя вполне объяснимое раздражение привычкой доверять своему феноменальному любовнику, пытался различить хоть что-то угрожающее во вполне мирной темноте.       — Скрип уключин. И тени. На берег кто-то высаживается, — упрямо поджимая губы, с уверенностью заявил Холмс. — Не могу сказать точно — кто и в каком количестве, но полагаю, что это ирландское подкрепление. Приблизительно в полумиле отсюда, у южной границы пляжа.       — Но на берегу наш дозор, сир, как Вы и приказали, — несколько озадаченно доложил капитан, обратив к Джону встревоженное лицо. — Они патрулируют южную часть до самых скал и должны были подать сигнал, если бы что-то произошло…       — Значит, дозора больше нет, — холодно отрезал принц, удостаивая недогадливость командира стражи граничащего с пренебрежением взгляда. — Ночь слишком тёмная, а таинственные демоны-наёмники так и не были схвачены. Они запросто могли снять караул, обеспечив тем самым неприятелю безопасную высадку.       — Нас собираются атаковать прямо сейчас? — деловито уточнил Шотландец, оставив бесполезные попытки распознать что-то самостоятельно. Какие бы призраки ни терзали душу и разум Преданного, Джон ни на секунду не ставил под сомнение ни почти кошачьи зрение и слух воспитанника Школы Идеальных Слуг, ни его способность делать правильные выводы исходя из недоступной восприятию и пониманию других информации.       — Нет, — отрицательно качнул головой Шерлок. — Им нужно собрать силы. Скорее всего, удар будет нанесён перед самым рассветом.       — Похоже, сэр Бриан просто не способен вовремя остановиться, — зло прошипел Ватсон и криво усмехнулся. — Что ж, в таком случае нам придётся ещё раз показать этому зарвавшемуся глупцу, что значит дёргать льва за усы. Будите солдат, капитан, — обратился он к Лестрейду. — До рассвета мы должны быть готовы встретить неприятеля во всеоружии. И пошлите людей предупредить патрули вокруг крепости и в Данере — недоставало ещё, чтобы нашу стражу перерезали, как цыплят. Похоже, воинов расслабила лёгкая победа.       Грег помедлил секунду, словно собираясь сказать что-то в защиту солдат, но потом лишь кивнул и поспешил выполнить отданное монархом распоряжение.       Тяжёлые тучи, затянувшие небо до самого горизонта, задержали рассвет, но когда приглушённые утренним туманом лучи восходящего солнца всё же рассеяли густые, пахнущие дождём сумерки, перед напряжённо выжидающими взорами шотландцев открылась угрожающе тревожная картина.       К югу от Данера на море маячила пара фрегатов, мачты которых беззастенчиво, уже ничуть не скрываясь, украшали ирландские флаги. А на берегу, не далее, чем в трёхстах ярдах от крепости, виднелся отряд человек в пятьсот — в полной боевой готовности и под ирландскими же стягами. Между кораблями и сушей курсировало несколько лодок, доставляя к высаженному войску новых бойцов.       Ватсон, лишь два часа назад подписавший приказ о срочной передислокации части собственного флота в необходимую акваторию и глубоко раздосадованный тем, что изначально не предвидел возможности морских баталий, а следовательно, не мог теперь рассчитывать на скорую поддержку кораблей шотландской короны, даже если бы у отправленного с пакетом курьера внезапно выросли крылья, нахмурившись, только сжал челюсти.       — Не понимаю… — в прищуре озёрных глаз Его Высочества тем временем плескалось мучительное недоумение. — Я был уверен, что для нападения они воспользуются именно предрассветными часами. Это повысило бы их шансы… Почему медлят?       — Не накопили достаточно сил? — король, также не видящий ни малейшего признака здравого смысла в разворачивающемся перед ними спектакле, всё же попытался дать ему хоть какое-то объяснение. — Шлюпки всё ещё причаливают.       — Дело даже не в этом, — поморщился Преданный, тщась найти в несуразности происходящего пока что скрытую от его аналитического ума логику. — Кто-то должен был снять караул — а это весьма непросто, учитывая, что наши люди знали о подобном намерении. Но загадочных чёрных всадников среди высадившихся я не наблюдаю. Куда, а главное — зачем они скрылись? Готовят засаду?       — Здесь нет условий для этого, — Шотландец ещё раз окинул взглядом изученные до мельчайших деталей окрестности. — Напасть внезапно они точно не смогут — неоткуда, а открытый бой при их небольшом количестве… Сего не компенсирует никакое боевое мастерство и особая тактика, разве что мы имеем дело с отрядом Идеальных Слуг.       — Нет, — уверенно отмёл малоправдоподобное предположение монарха Холмс. — По свидетельствам очевидцев, предполагаемых наёмников как минимум две дюжины. Заполучить стольких Преданных не по казне не только сэру Бриану, но и многим другим правителям. Да и будь это так — мы все были бы уже мертвы. Но я понятия не имею, что может означать всё это! — воскликнул он почти отчаянно, пытливо изучая идущие в стане врага приготовления.       — А что приходит тебе на ум прежде всего? — спокойно полюбопытствовал Ватсон, предпочитающий, видимо, не ломать голову над сомнительными причинами поступков ирландского монарха, а ждать более вразумительных действий с его стороны.       — Что потомок правящего Дома Бору — форменный идиот, руководствующийся невероятно раздутым самомнением и непомерной наглостью, — сердито выдохнул принц. — Нас выманивают из крепости — это очевидно. Но с какой целью? Даже при отсутствии для нас поддержки с моря, я не вижу у ирландцев достаточных сил, чтобы противостоять нашему войску. Если только они не предприняли мер заранее и не ожидают значительного подкрепления ещё и с суши.       — А вот это весьма маловероятно, — с самым решительным видом заявил Шотландец. — Ты и сам должен это понимать, Шерлок, мы же вместе изучали карту. Где бы они ещё высадились? Пологий берег в обе стороны от Данера занимает всего лишь около полутора миль. Дальше идут неприступные скалы: и к северу, почти до самого Эйра, и к югу. Разумеется, по побережью всё ещё рыскает пара сотен рыжих разбойников, которых мы не успели отловить, но даже с этой ненадёжной подмогой ирландцы уступают нам в численности.       Шерлок на мгновение опустил ресницы.       — Всего в трёх милях южнее от нас находится бухта, более чем пригодная для высадки, — произнёс он настойчиво, обдав Его Величество лазурным сиянием обеспокоенно-сосредоточенных очей. — Если ирландцы сойдут на берег в этом месте — мы не увидим их кораблей, а противнику понадобиться не так много времени, чтобы добраться до крепости.       — Сойти-то они сойдут, а дальше? Ты ведь не мог забыть? — пшеничные брови монарха взлетели вверх. — Там вплотную — непроходимые болота. Непроходимые, Шерлок! Лагуна удобная, но ни единой возможности выхода из неё по суше. Мы с тобой вообще одну и ту же карту рассматривали? Да туда даже местные не суются, куда уж пришлым инородцам перебраться через эту трясину?       — Я бы смог, — упорно стоял на своём Преданный.       — Охотно верю, друг мой, — упрямство Шерлока на свежую голову и сытый желудок особо не раздражало, особенно после того, как Джону, по его мнению, стала ясна истинная причина столь преувеличенной осторожности Холмса. — Но ты — гений с блестящим умом, а не многосотенный отряд вполне себе заурядных ирландцев, чьи таланты, в лучшем случае, ограничиваются умением неплохо владеть мечом и прицельно метать охарклесс. Не думаю, что среди них вдруг затесался Универсал, способный провести войско через непреодолимые топи, — с некоторой иронией закончил Шотландец.       — Приобретение подобных навыков не входит в обычную программу подготовки Преданных. Любого статуса, — без тени улыбки заметил принц. — Это скорее… личное умение, развитое путём индивидуальных тренировок. Но я бы провёл. — Твёрдости молодого человека могли бы позавидовать даже камни, из которых была сложена крепость, но и Джон Ватсон не уступал в настойчивости характера своему настырному возлюбленному.       — Да, ты бы, разумеется, это сделал, Шерлок, — мягко улыбнулся он, стараясь сгладить возникшее разногласие. — Вот поэтому я благодарю Господа, что ты сейчас находишься здесь и со мной, а не среди моих врагов. А ещё за то, что там нет никого, кто бы мог быть тобой. Ведь так?       — Так, — кивнул Холмс с едва заметным сомнением, настолько неуловимым, что Его Величество не смог ощутить его, даже невзирая на объединяющую души мужчин Связь. — И всё же… — немного помолчав, Шерлок вновь принялся делиться с Джоном смущающими его разум опасениями. — Добровольно соваться в ловушку, пусть даже настолько грубо и примитивно устроенную — верх безрассудства. Какие бы планы ни строил сэр Бору — он ведь на что-то рассчитывает? В конце концов, человек, а тем более монарх не может быть настолько глупым и недальновидным. И у нас нет права не брать это во внимание. Высаживать войска на виду у вооружённого, превосходящего по численности противника, не имея ни подмоги, ни шанса на победу в открытом бою — абсолютное безумие. Ну, не на горстку же наёмников он надеется? Разве что… — принц бросил взгляд на стройные шеренги неприятеля, так и не предпринявшего никаких попыток приблизиться к форту. — Возможно и в самом деле, эта высадка не первая, и ирландцы уже заранее успели перебросить к нам в тыл достаточное количество своих солдат.       — Но кроме как из Данера ни одного сигнала о присутствии на шотландских землях чужой армии больше не поступало… А ведь не заметить её было бы практически невозможным — это не пешки на шахматном поле, это масса людей, а, быть может, и лошадей. Ежедневные нужды более-менее значительного отряда, которого на самом деле стоило бы опасаться, не могли пройти мимо нашего внимания… Да и капитан Кеннеди ничего не упоминал о подобных масштабах вторжения, — недоверчиво покачал головой Джон, но прорезавшаяся между монарших бровей озабоченная морщинка говорила о том, что высказанное Преданным допущение не показалось ему абсолютно невозможным.       — Если десантирование было осуществлено совсем недавно — местное население могло ещё не столкнуться с его последствиями, либо не успеть отреагировать. А тёмное время суток, выбранное для него, особенно в такую непроглядную ночь, как сегодня, не позволило бы осаждённым в крепости заметить активности на побережье, — всё больше утверждающийся в собственной догадке Шерлок озвучивал новые аргументы. — Высадку могли производить небольшими группами, чтобы успеть вывести людей из поля зрения гарнизонных часовых, незаметно размещая их в стратегически укромных местах: скалы и лес, через которые мы проходили по дороге сюда, вполне подходят для этих целей. В таком случае, в нашем тылу имели шанс оказаться вполне достойные внимания силы, совокупно с новым десантом способные противостоять нам. И тогда устроенная ирландцами ловушка приобретает хоть какой-то смысл.       — Хоть какой-то? — нахмурился Ватсон, явно не обрадованный подобной перспективой и, тем не менее, почувствовавший некоторое облегчение от того, что его сверхподозрительный в последнее время возлюбленный нашёл-таки для вражеских действий разумное объяснение, не касающееся эплдорского призрака, смущающего гениальный разум Преданного. Шерлок пожал плечами, но тут же рассудительно добавил, желая, видимо, если не успокоить короля, то, по крайней мере, учесть все имеющиеся нюансы:       — Но тут ты скорее прав, Джон — перебросить под покровом ночи и тщательно скрывать до сих пор действительно большую армию противнику вряд ли бы удалось. Да и мы, зная реальное положение вещей, имеем возможность предпринять соответствующие действия.       — И какие «соответствующие действия» ты предлагаешь предпринять? — хмыкнул Шотландец. — Сидеть в крепости до тех пор, пока ирландцы не высадят достаточное количество солдат, чтобы снова взять нас в осаду? А если ставка была сделана именно на это? Что я, испугавшись столь откровенной ловушки, остерегусь вступать в открытый бой, тем самым позволив рыжим бестиям беспрепятственно занять прибрежную территорию и закрепиться на ней до прихода наших основных сил?       — А вот теперь ты явно переоцениваешь умственные способности сэра Бриана, — горячо возразил Преданный. — Или он такой большой знаток человеческих душ? Нет. Тут либо расчёт на вульгарную силу, либо…       — Либо?.. — заинтересованно подхватил король.       — Либо кто-то намеренно постарался раздуть самомнение и бахвальство Его ирландского Величества, подтолкнув сего надменного монарха к войне с Шотландией. А в том, что это именно война, сомневаться уже не приходится, — Шерлок многозначительно мотнул головой в сторону вражеского десанта, откровенно демонстрирующего, наконец, свою государственную принадлежность. — В любом случае, отсидеться в крепости до прихода основных сил — возможно, и в самом деле не такая уж плохая идея. Ваша жизнь слишком ценна, и не только для Шотландии, чтобы рисковать ею без крайней нужды, милорд.       — Полагаешь, за Ирландцем всё же стоят те, о ком предупреждал император? — помрачнел Ватсон, до последнего надеющийся, что подобное предположение не может иметь ничего общего с реальностью. — И сэр Бору — именно та приманка, на которую я должен был клюнуть? Но кто мог затеять такое? Я имею в виду — кому это под силу?       — Понятия не имею, к сожалению, — на лице Шерлока отразилась привычная с некоторых пор досада. — Я наблюдал за сторонниками князя во время слушания. Да ты и сам их видел, Джон. Князь не оставил после себя достойного преемника — это бесспорно. И всё же… И всё же нашёлся тот, кто оказался достаточно умным, чтобы заставить твоего завистливого соседа бросить вызов шотландскому льву* и выманить его из логова. Как вариант, для того, чтобы это логово захватить или разрушить.       — В таком случае, нам тем более следует как можно скорее дать понять королю Бриану, что он поступил весьма опрометчиво, послушав своего таинственного вдохновителя, — воинственное выражение и понизившийся до рыка рассерженный голос и в самом деле придали шотландскому монарху схожесть с опасным хищником. — Если весь этот кровавый фарс, эта нелепейшая ловушка устроена лишь для того, чтобы отвлечь моё внимание от более значимых угроз, нет никакого смысла прятаться в крепости от мнимых опасностей. Мы разгромим ирландцев: и тех, кто уже ступил на нашу землю, и кто ещё только намеревается это сделать. Пушки не позволят кораблям подойти слишком близко к берегу, противник останется без подкрепления, и я полагаю, что мы сможем справиться с ним ещё до того, как сюда подойдут наши основные войска. Сил для этого у нас достаточно. Я покажу, что со мной не стоит играть в подобные игры!       — Постой, Джон! — Шерлок, похоже, был не на шутку встревожен яростной боевитостью государя. — Я ведь сказал «как вариант», а не «наверняка». Точно так же возможно и другое: эта ловушка устроена с целью уничтожить тебя, именно тебя лично. И если гипотеза с высаженным заранее подкреплением верна — а это более, чем вероятно — даже моё присутствие рядом не сможет гарантировать тебе полную безопасность во время открытого сражения. Ты должен это учитывать!       — Я учитываю, Шерлок. Разумеется, учитываю, — гнев на лице Шотландца сменился чуть печальной улыбкой, обращённой к ставшему таким недоверчивым другу и любовнику. — Но я не могу не принять брошенный мне вызов. Это будет недостойно ни короля, ни рыцаря. И какой бы ни оказалась эта западня, уверен — мы сможем её разрушить и выйти победителями. Потому что на нашей стороне справедливость и Бог, разве нет? — Улыбка Его Величества вдруг приобрела уверенность и какой-то боевой задор: — А с размерами ловушки сэр Бриан явно просчитался. Кто же ставит мышеловку, если надеется поймать льва заодно с единорогом**?       Слушая своего венценосного избранника, Шерлок лишь кусал губы в отчаянном бессилии не только от невозможности предотвратить любые ошибочные действия, но и от собственной неспособности определить на данный момент — какие же из них будут реально ошибочны. Катастрофическая нехватка данных и одновременное понимание, что Джон уже принял решение, и никакие доводы не заставят короля от него отказаться, отражались мучительной гримасой на обычно невозмутимом челе. Однако, внятных и разумных аргументов для препятствия именно такому решению у принца попросту не имелось.       Тяжело вздохнув и бросив полный презрительной ненависти взгляд на виднеющееся поодаль ирландское войско, Преданный послушно покинул смотровую площадку башни вслед за монархом, на ходу отдающим приказы готовиться к атаке.       Но если высшие силы и намерены были сопутствовать королю Джону в его благородном деле, несовершенная человеческая природа, напротив, не замедлила внести в стройные планы монарха свои неприятные коррективы, представ перед рассерженным Величеством в облике столь же самонадеянного, как и хозяйственного, командира данерского гарнизона.       Как только государь отдал приказ открыть огонь из имеющихся пушек по курсирующим в опасной близости от берега ирландским галеонам, капитан Кеннеди, побелев физиономией и нервно задёргав глазом, пустился в какие-то не вполне внятные оправдания, суть которых сводилась к одному: выполнить королевское повеление если и не невозможно, то крайне затруднительно. На гневное требование Его Величества объяснить ситуацию, заикающийся комендант кое-как ответил, что пушек в крепости всего две, и хотя направлены они, как и положено, в сторону моря, но тот сектор, где находятся вражеские корабли, простреливать никак не могут, потому как зона сия для крепостной артиллерии является недоступной. На взбешённое монаршее: «Так переставьте пушки! И ядер не жалеть!», — капитан, ещё более бледнея, пояснил, что орудия эти старого образца, слишком тяжёлые и громоздкие, и перенести их на другую позицию довольно проблематично, да и особого смысла не имеет, так как запас снарядов к ним более чем скромен и может обеспечить не так много выстрелов.       Возмущение Шотландца несколько разбавилось крайним недоумением.       — Как такое возможно? — грозно наступая на коменданта и непроизвольно сжимая кулаки, гневно прошипел он. — Ещё в прошлом году я подписал указ о перевооружении береговых крепостей. Вам ведь должны были выделить средства на приобретение новых пушек и боеприпасов к ним, нет? Не успели, лентяи?       — Умоляю, Ваше Величество! — казалось, наследник гордой фамилии одного из самых влиятельных равнинных кланов готов был упасть перед Ватсоном на колени, раскаиваясь в допущенном промахе. — Каюсь — это моя вина! Но ведь я хотел как лучше. Пираты в этих краях уже лет семь как вообще не появлялись, да и с соседями у нас мир, а от мелких разбойничьих набегов пушками не защитишься. Тут ручницы и арбалеты сподручнее, вот я и пустил деньги на покупку именно такого оружия и припасов к нему. А ещё мечи и новые доспехи. У меня все документы в порядке, можете лично удостоверится. Я же думал — так разумнее будет выделенные финансы использовать. Кто же знал, что ирландцы на нас пойдут?..       — Думал? Разумнее? — по мере того, как щёки и лоб коменданта принимали всё более блёклый окрас, лицо короля наливалось гневным румянцем. Голос, не повысившись ни на октаву, приобрёл настолько жёсткие ноты, что, казалось, монарший гнев, сгустившийся над повинной головой служаки, легко было потрогать на ощупь.        Стоящий рядом Грег, вопреки своей личной непричастности к ситуации, невольно поёжился.       — Да знаете, что я с вами сделаю за такое самоуправство? — Джон в глухой ярости скрипел зубами и уничижительно щурился: — Когда дан чёткий приказ, ваша задача — не думать, а выполнять. Или полагаете, капитан, что вы умнее короля и министров, вместе взятых? А если поблизости ещё ирландские корабли шастают? С пушками, между прочим! Чем отбиваться будем? Мечами? Арбалетами?!        Господин Кеннеди, в полной мере осознавая допущенную им оплошность, лишь растерянно хлопал глазами да судорожно раскрывал и закрывал рот, стараясь пропихнуть воздух в перехваченное спазмами горло. На его холёном лице читалось глубочайшее раскаяние и такое же смирение перед всеми возможными карами, которое, впрочем, ничуть не смягчило праведного негодования шотландского монарха:       — А может, это попросту саботаж? — пошёл король на новый круг обвинений, наседая на бедолагу, который, несмотря на рост, на полголовы превышающий достижения в том своего сюзерена, взирал на него снизу вверх испуганно-затравленным взглядом. Язвительное шипение ожидаемо, но от того не менее страшно, переросло в неистовый рокот: — Продались ирландцам? Да я вас под трибунал отдам! Или прикажу казнить без суда и следствия, по законам военного времени, как злостного вредителя!       — Н-н-нет, государь! — капитану, наконец, удалось выдавить из себя свистящий хрип. — Я ни за что бы не пошёл на сговор с врагом! Накажите меня так, как сочтёте нужным, но не обвиняйте в измене!       — В каземат его! — махнул рукой король, чьё негодование явно достигло апогея. — Позже разберёмся, сейчас времени нет. — И тут же развернулся к заместителю проштрафившегося коменданта, застывшему рядом бледным до мраморности изваянием и, похоже, даже пытающемуся не дышать: — Пушки перенести. Чего бы это ни стоило. Противник не осведомлён о наличии, точнее, об отсутствии у нас боеприпасов, поэтому даже несколько прицельных выстрелов могут стать решающими или хотя бы сослужить добрую службу, припугнув корабли. — После нескольких глубоких вдохов-выдохов монаршая ярость была-таки взята под контроль, и накал страстей заметно пошёл на убыль: — И принимайте на себя командование, лейтенант Фергюссон.       Молодой лейтенант гарнизона, отмерев и чуть виновато взглянув на своего низверженного командира, немедля бросился выполнять приказ государя со всем свойственным молодому честолюбию рвением. Неприятная же миссия взятия под стражу понурившегося капитана Кеннеди безвариантно досталась хмуро сдвинувшему брови Лестрейду, который, вызвав караул и отдав соответствующие распоряжения, и сам, почти с облегчением, покинул комнату вслед за арестованным, намереваясь ещё раз проверить личный состав перед планируемой атакой.       Оставшись один на один со всё ещё сердито сопящим монархом, Шерлок воззрился на него с изучающим прищуром, не лишённым некоторой иронии.       — Это не саботаж. И не растрата, — нейтральным тоном произнёс он. Смирившись с решением Ватсона атаковать врага первым, Преданный, казалось, смог временно справиться с грызущими его тревогами, отдав своё внимание текущим проблемам, и заинтересованно глянул из-под ресниц на устало облокотившегося на столешницу Джона: — Определённая здравая логика в действиях господина Кеннеди точно была…       — Да не собираюсь я его казнить, — буркнул Шотландец, недовольно морщась в ответ на непроизнесённый вслух вопрос. — Отпущу. Пусть делом вину искупает, и так людей кот наплакал… Но наказать надо! Чтобы другим неповадно было королевские указы нарушать. Чёрт! До чего же все неприятности в кучу!       Первый же залп из пушек, с невероятным трудом, но тем не менее переставленных на новую позицию в самые кратчайшие из возможных сроки, оказался весьма удачным. Одна из шлюпок неприятеля разлетелась в щепки у самого борта ирландского корабля, другая же, не удержав равновесия, перевернулась, вышвырнув сидевших в ней воинов в жадные объятия морской пучины. Ещё несколько прицельных выстрелов если и не нанесли непоправимый ущерб вражеским галеонам, то всё же вынудили суда отойти на безопасное расстояние, заставив снующие между ними и берегом лодки поубавить свою прыть и удалиться в поисках слепой зоны. Приток неприятельской живой силы прекратился, внеся в ряды высадившегося ирландского отряда заметное, хотя и быстро подавленное командирами замешательство.       Пусть и временно, но обезопасив себя таким образом со стороны водной стихии, шотландский монарх полностью переключил своё внимание на угрозы с тверди земной. Вражеское войско, по-прежнему оставаясь за пределами доступности шотландских стрел и пуль, не спешило менять месторасположение, словно действительно чего-то выжидая. Разведывательные дозоры, по приказу Его Величества прочёсывающие территорию на несколько миль вглубь острова, всё ещё находились на задании, но вернувшиеся из Далримпла стражники, вместе с доктором Бэрримором оказывавшие помощь местным жителям, сообщили, что ничего подозрительного на своём пути они не встретили, хотя и двигались с особой осторожностью, опасаясь пересечься с превосходящими силами рыскающего в прибрежной зоне противника. Несмотря на успокоительные вести, король Джон, к вящему удовлетворению своего терзаемого всяческими подозрениями принца, не был расположен покидать надёжное прибежище крепостных стен до тех пор, пока намерения завоевателей не станут более очевидными. Но когда по зову дежурного часового Ватсон, вместе со всеми имеющимися в наличии незанятыми подготовкой к бою офицерами поднялся на смотровую площадку башни, увиденные перемещения вражеского отряда не только не сделали преследуемые ирландцами цели очевиднее, но и окончательно сбили с толку замерших в недоумении наблюдателей.       Чётким, размеренным шагом, держа строй и гордо подняв полощущиеся на ветру стяги, воинство короля Бриана бодро шествовало на восток, удаляясь от береговой линии и не обращая, казалось, на форт и находящихся в нём солдат никакого внимания.       — Что они делают? — первым нарушил повисшее молчание капитан Лестрейд, явно обеспокоенный судьбой караулящих окрестности дозоров.       — Демонстрируют свою безграничную наглость, — довольно хладнокровно прокомментировал передвижение неприятеля Его Величество, — и что плевать они хотели на трусливых шотландцев, дрожащих от страха за каменными стенами.       По тому, как дружно руки присутствующих опустились на эфесы мечей, было понятно, что прощать подобную дерзость благородные подданные эдинбургской короны явно не намерены и готовы наказать нахалов по первому же разрешающему жесту своего сюзерена.       Но Джон, сердце которого также закипало негодованием от столь откровенно брошенного вызова, однако, не спешил отдавать подобный приказ. Собрав собственную волю в кулак, он ледяным взором провожал вышагивающих, словно на королевском смотре, ирландских воинов, чутьём опытного стратега пытаясь предугадать замысел сего показательного демарша.       Стоящий рядом с монархом Преданный резко и шумно вдохнул, застыв в недобром ожидании неизбежного, и Джон просто-таки кожей ощутил желание Шерлока прикоснуться и сжать его руку в своей. Ватсон и сам желал этого рукопожатия, этой скромной, но такой необходимой сейчас, обнадёживающей близости, и лишь присутствие посторонних удерживало обоих от неожиданного всплеска обострённых опасностью чувств.       Оправдывая худшие предположения короля, вражеский отряд, отойдя от прибрежной полосы на каких-нибудь триста ярдов, повернул налево и направился прямиком к Данеру, произведя среди понадеявшихся на личное присутствие Его Величества и уверовавших в собственную защищённость обитателей ужасную панику и хаос. Перепуганные горожане, выбегая из дома в том, в чём их застала беда, хватая кто детей, кто оружие, а кто и наиболее ценное имущество, поспешили к крепости, вновь ища спасения за её стенами. Ирландцы же, наступая с неумолимой неотвратимостью, ринулись вслед за беженцами, почти без усилий сминая пытающихся оказать сопротивление жителей, а также немногочисленных шотландских воинов из патрулирующих город дозоров, которые ценой своей жизни старались прикрыть мирных граждан от безжалостного оружия интервентов.       Сие жестокое зрелище ни сострадательное сердце Шотландца, ни его уязвлённая рыцарская гордость вынести уже не смогли. Не отводя глаз от бурлящего, всё более окрашивающегося кровью человеческого потока, он повернулся к замершим в готовности командирам:       — Всех стрелков на восточную стену. Пусть занимают верхний и средний ярус обороны и открывают огонь, как только прицельная стрельба станет возможной. Нам не нужны случайные жертвы. — И тут же зыркнул на вытянувшегося в струнку лейтенанта Фергюссона: — А вы что стоите? Немедленно отворить ворота — мы должны впустить горожан, пока их полностью не перебили. Капитан! — это уже относилось к Лестрейду, внимательно ловящему каждое монаршее слово. — Возьмите мою личную охрану и ещё полсотни всадников и прикройте гражданских. Просто прикройте, никакого лишнего героизма! И пусть солдаты готовятся к атаке: мы нанесём ответный удар сразу после того, как мирные жители будут в безопасности.       Командир лейб-гвардии, снедаемый жаждой действия, а потому откровенно удовлетворённый порученным заданием, кивнул государю почти с благодарностью и тут же приступил к исполнению приказа с присущей ему ответственностью. Не прошло и десяти минут, как сотня конников под предводительством отважного капитана вылетела через распахнутые настежь ворота крепости и устремилась навстречу данерцам и их преследователям, разделяясь на две равные части и обходя толпу с флангов.       Ирландцы, заметив приближение королевских гвардейцев, мгновенно поумерили лихость, с которой ещё минуту назад наседали на беззащитных горожан, и поспешили собраться в шилтроны, ощерившиеся джеддартами*** и копьями, представляющими немалую опасность для несущихся во весь опор лошадей. Избавившиеся же от преследования мирные жители ринулись под защиту вновь готовой принять их цитадели, в то время как стрелки, не опасаясь больше в сутолоке попасть в кого-либо из своих соотечественников, открыли по неприятелю массированный огонь, компенсируя недостаточную из-за всё ещё значительного расстояния прицельность настоящим шквалом стрел и пуль.       Прикрываясь щитами, вражеские солдаты сперва попятились, спотыкаясь о собственных убитых и раненых, а затем и вовсе побежали, подгоняемые свистом и улюлюканьем вдохновлённых столь лёгкой победой шотландцев, вновь взявших верх — традиционно и вполне предсказуемо.       Капитан Лестрейд, провожая чужаков взглядом хищника, вынужденного отказаться от почти пойманной добычи, с видимым сожалением отдал конникам приказ вернуться в крепость, в душе надеясь, что король ещё даст ему и его ребятам возможность продемонстрировать коварным соседям мощь шотландского оружия.       Но как бы Ватсону ни хотелось немедленно уничтожить зарвавшихся оккупантов, он, памятуя о высказанных Шерлоком предположениях, да и сам подозревая в противнике скорее хитрость, нежели беспросветную глупость, не спешил атаковать заметно поредевшие после обстрела ряды неприятеля, который, ретировавшись на недоступное для стрельбы отдаление, остановился, перегруппировываясь. Это выглядело странным, но ирландцы, казалось, не обращали никакого внимания на оставшихся на поле боя раненых соплеменников, чьи стоны оглашали окрестности, вызывая в сердцах эдинбургских подданных борющееся с ненавистью сострадание. Мучения несчастных, пусть они и были врагами, не доставляли обитателям крепости никакого удовлетворения, являясь живым напоминанием о том, почему худой мир всегда бывает лучше доброй войны.       Стараясь унять нетерпение, подстрекающее сейчас же вывести две сотни имеющихся в распоряжении конников, из которых четверть составляла его личная, подготовленная по высшему разряду охрана, а остальные были опытными стрелками, чьи арбалеты редко промахивались даже во время стремительной скачки, Джон, в ожидании сведений от высланных вглубь острова дозоров, наблюдал за противником сквозь узкие бойницы брустверной стены, в сотый раз проигрывая в голове разработанный до мельчайших деталей план атаки.       — После битвы нужно будет подобрать тех из них, кто останется жив, — мрачно пробурчал он, глядя на поверженных ирландских воинов и, вместе с тем, будто стыдясь собственного добросердечия. — Включая пострадавших от обстрела. Негоже заставлять раненных страдать. В конце концов, мы не варвары.       — Они бы наших не пожалели, — не удержался от замечания стоящий рядом пожилой лейтенант, возраст и обезображивающий щеку шрам которого выдавали в нём бывалого ветерана, успевшего немало повоевать.       — Перед Богом каждый отвечает только за себя, — строго взглянул на несогласного Ватсон. — И нам доведётся расплачиваться за свои грехи. Некоторым, возможно, довольно скоро. Не стоит их приумножать, не так ли? Я не приказываю вам возлюбить своих врагов, лишь проявить к раненым милосердие. Тем более, что это не разбойники, с которыми нам довелось столкнуться вначале, а ополченцы — это видно и по оружию, и по тактике ведения боя. Первые пришли на нашу землю по своей воле и за наживой, эти же — по приказу, который они не могли нарушить.       — Ваше Величество! — слегка запыхавшийся лейтенант Фергюссон невольно прервал поучительную речь короля и доложил, всё ещё розовея от непривычки личного общения с правителем государства. — Прибыли разведчики. Докладывают: ни неприятельских войск, ни следов их пребывания в нашем тылу не обнаружено. Только то, что оставили после себя шайки ирландских мародёров. Их, кстати, тоже найти не удалось.       — Все дозоры вернулись? — не особо радуясь известию уточнил монарх, с тревогой ощущая, как и без того смущающие разум его возлюбленного подозрения вновь приобретают прежнюю навязчивость и остроту. Выстроенная в более-менее приемлемой логике гипотеза рушилась на глазах, ввергая ясный ум Шерлока в невыносимую для него пучину невяжущегося между собой абсурда.       — Четыре из пяти, сир, — без запинки отрапортовал лейтенант, вытягивая руки по швам. — Остался тот, который выслали в сторону Аллоуэя.       — Значит, если нам и стоит ждать неприятностей с суши, то, судя по всему, нападение наиболее вероятно с северо-восточной стороны, — озвучил очевидный вывод король. — Но в любом случае, мы успеем разобраться с торчащим у нас под носом противником до того, как подкрепление подойдёт к Данеру. Позовите командиров дозоров, я хочу расспросить их лично. И расслабьтесь, лейтенант, — обратился он к Фергюссону, чьи движения всё больше напоминали заведённого болванчика, — вы ведь не на параде.       Наскоро переговорив с дозорными, лишь подтвердившими слова молодого офицера, Его Величество, наконец, отдал приказ о долгожданной атаке. Но как только большая часть объединившегося шотландского гарнизона, покинув пределы крепости, ставшей тесноватой для такого количества укрывшихся за её стенами, и выстроившись в боевом порядке, двинулась на неприятеля, вражеский отряд, совершенно не героически повернувшись к атакующим спиной, стал отступать так быстро, как это только позволяли тяжёлые оружие и амуниция.       — Нас заманивают, это очевидно, — негромко произнёс следующий бок о бок с государем Преданный, почти дословно повторяя сказанное накануне.       — Очевидно, — кивнул Джон, недобро усмехаясь. — Но нам ведь известно, чего ожидать, Ваше Высочество? Часовые следят за территорией и успеют подать сигнал, как только ирландцы покажутся на горизонте. В сторону Аллоуэя местность прекрасно просматривается.       — Но не в направлении болот, сир, — напомнил Холмс. — Там низина, да ещё и скрытая деревьями. В случае чего, можем не успеть отступить.       — Мы ведь уже обсудили это, Шерлок, — придерживая нетерпеливо сбивающегося на рысь жеребца, отозвался Ватсон, пытаясь мягко урезонить вновь поднимающиеся в душе принца страхи. — Через трясину захватчики смогут пройти только в том случае, если их поведёт сам дьявол. Или ты. Но ты здесь, и я сомневаюсь, что королю Бору удалось договориться с хозяином преисподней. Давай исходить из наиболее вероятного. Тем более, что удалятся от форта на много миль никто и не собирается.       Неуверенно хмыкнув, Преданный всё же не стал далее пререкаться с королём, скрыв свою необъяснимую, не дающую покоя тревогу за маской привычной бесстрастности.       Азарт погони, подкреплённый священным для каждого воина желанием защитить родную землю, вскоре увлёк не только простых бойцов, но и самого молодого монарха. Мелькающие впереди вражеские флаги, даже во время бегства не выпускаемые ирландцами из рук, оказались слишком привлекательной добычей, чтобы в конечном итоге затмить-таки собой всякую разумную осторожность. Да и о какой осторожности может идти речь, когда ускользающий противник вдруг оказывается на расстоянии чуть ли не вытянутой руки?       Возглавляемые государем конники, всё же оторвавшись от едва поспевающих за лошадьми пехотинцев, настигли удирающего изо всех сил врага и с торжествующим боевым кличем вклинились в его нестройные ряды.        И тут, неожиданно резко развернувшиеся по приказу командиров, ирландцы удивили: в мгновение ока поменяв тактику, они вступили в бой, умело орудуя копьями и мечами. Хотя, как подметил Джон ранее, мастерства и навыка регулярных войск этим молодцам явно недоставало, все же внезапность контратаки и та отчаянная ярость, с которой недавние, казалось, обречённые на верную смерть беглецы встретили навалившуюся на них шотландскую конницу, позволили подданным короля Бриана оказать атакующим ощутимое сопротивление. То тут, то там падали сражённые копьями лошади, выбрасывая всадников из седла и превращая их в доступную добычу для налетающих подобно саранче ратников. Видя, как его арбалетчики гибнут под ударами ирландских мечей, Ватсон пожалел, что поторопился ввязаться в открытую схватку, а не отдал команду попросту расстрелять убегающих, как бы не по-рыцарски это ни выглядело. Впрочем, горячка сражения тут же смыла запоздалое сожаление, а явное преимущество собственного отряда, хотя и уступающего в численности, но заметно превосходящего неприятеля в боевой искусности, отмело всякие опасения значительных потерь.       Подоспевшие латники, сходу ворвавшиеся в самую гущу баталии, несмотря на внезапно проявившиеся таланты противника, окончательно отняли и без того не слишком великие шансы ирландцев если и не одержать победу, то, по крайней мере, нанести противнику более-менее существенный урон. Однако, когда предрешённая судьба битвы уже готова была обернуться для шотландцев очередным предсказуемым триумфом, со стороны крепости, грозным и громогласным вестником нерадостных перемен, донёсся звук боевого рога, предупреждая короля и находящихся с ним воинов о приближении новых сил неприятеля.       Обратившись туда, откуда, по его мнению, должен был появится враг, Джон привстал в седле, до рези в глазах всматриваясь в раскинувшиеся к северу холмы.       — Не там, — прозвучавший за спиной нечитаемо-сдержанный голос Преданного заставил Шотландца вздрогнуть. С какой-то странной, как в дурном сне, медлительностью, он повернулся к Шерлоку и проследил за его обращённым в совершенно противоположную сторону взглядом.       Увиденное было подобно удару в солнечное сплетение — жёсткому, выбивающему дух. Волосы на затылке Его Величества шевельнулись от воспоминания о собственном недавнем рассуждении о союзе короля Бору и князя тьмы.       От болот, которые он так легкомысленно посчитал непреодолимой для неприятеля преградой, отрезая Джона и его людей от оставшейся почти без защиты крепости, гордо вздымая зелёные флаги с вышитыми на них золотыми арфами****, стремительно надвигалось войско, явно превышающее находящийся под командованием Ватсона отряд.       И во главе этой грозной даже с виду силы, наполняя окрестности нетерпеливым ржанием, летели две сотни породистых вороных скакунов, неся на своих спинах закутанных до самых глаз в чёрное, действительно похожих на выходцев из ада всадников.