Близкое знакомство

Вы когда-нибудь замечали, как громко дышит человек? Эти клочки воздуха, получаемые каждые несколько секунд, заполняющие лёгкие без остатка, позволяющие человеческому организму существовать. Обращали внимание на то, что каждый вдох, каждый глоток живительного кислорода может отдаваться в ушах с такой же громкостью, как, допустим, падающий на пол холодильник или любой другой крупный предмет окружающей обстановки? Чувствовали пульсацию собственного сердца в ушах, томную тяжесть внизу живота, про себя отсчитывая скорые удары гоняющего кровь органа? Довелось ли вам прочувствовать подобное на собственной шкуре, навсегда запоминая и оставляя в закромах памяти надежду на повторение? Она никогда раньше не задумывалась над ощущениями настолько философски. Есть и есть, зачем рассуждать. Но с приходом в жизнь юной куноичи одного бойца АНБУ всё кардинально изменилось. Ей было двадцать, когда затейница Судьба свела её с двадцатидвухлетним Хатаке Какаши, молодым капитаном личного отряда безликих убийц Хокаге и её новым командиром. Судьба, видимо на пару с Удачей, сговорились, и уже в первую встречу с Какаши весело отыгрались на темноволосой шиноби в маске волка. Тот день девушка помнит и будет помнить, кажется, всю оставшуюся жизнь настолько отчетливо, что можно прямо сейчас идти писать рассказы о великих неудачах с приворотами мужчин с первого взгляда. А если бы эту историю еще и услышал сам Хатаке, то девушка с удивлением бы узнала, что приворот, кажется, сработал. И весьма успешно. Потому что сейчас, в эту самую секунду, в бедро девушке упирается весьма красноречивый аргумент Какаши. Мужчина беспорядочно шарит руками по её телу, заставляя кожу пылать в тех местах, куда доставали ловкие пальцы и шершавые ладони, губы терзают нежную шею, оставляя следы нахлынувшей страсти, помечая, а сама куноичи тихо постанывает в такт поцелуям, от которых на бледной коже расцветают алые засосы. Тонкие запястья крепко зафиксированы черной широкой лентой над головой, на глаза - повязка. Она полностью беззащитна перед Копирующим. Её тело, как и душа, обнажены перед мужчиной. Девушка отдается ему без остатка, с радостью отвечая на ласки и не скупясь на стоны. Какаши ведет. У него голова идет кругом, а руки дрожат, словно у наркомана, который наконец добрался до желанной дозы. Хатаке тоже добрался до своей дозы, добровольно признавая себя больным. Такая хрупкая, податливая, обнаженная - и всё это его, Какаши. Она, так пугливо относящаяся к людям в целом, доверяет ему настолько, что разрешила лишить её какого-либо способа выбраться (тут, конечно, есть масса оговорок, ведь его девушка не лыком шита, даром что почти переросла уровень токубетсу-джонина, да и ей, в действительности, выбраться - минутное дело). Доверяет так нежно и непорочно, так крепко, что сейчас они оба обнажены телом, а душа обнажается в процессе. Какаши прокладывает дорожку поцелуев от шеи к плечу, прикусывает выступающие косточки ключиц и лижет ложбинку между ними, оставляя там поцелуй-укус. Прогибается в спине, стараясь прижаться как можно ближе, трется затвердевшими сосками о широкие плечи джонина, а после на выдохе произносит его имя: — Какаши... И тормоза отключаются окончательно, махнув белым флагом капитуляции. Хатаке впивается в её губы, втягивая в страстный, жгучий поцелуй, их языки сплетаются в неистовом танце, заставляя зубы сталкиваться и мешать друг другу. Мужчина срывает ленту, желая дать любимой возможность насладиться моментом. Глаза в глаза, будто выпивая все соки этих мгновений, мужчина и женщина не желают отстраняться, теряя хоть секунду драгоценного времени. Мисаки тихо скулит, когда рука Копирующего проходится по внутренней стороне бедра, вырисовывая замысловатые узоры, и поднимается выше, лаская низ живота, под самым пупком, но не давая себе преступить границу. Какаши гладит нежную кожу над пахом, чуть надавливая, а девушка в его руках дергается, явно желая большего. Мужчина отстраняется, заглядывая в задернутые дымкой глаза любимой в поисках протеста, но, не находя такого, поддается вперед и накрывает покрасневшими губами торчащий сосок небольшой груди куноичи, целуя. Серые глаза тут же распахиваются, изо рта вырывается тихий рваный вздох, а колени расходятся в сторону. Щеки девушки алеют от столь пошлого, приглашающего жеста, но озорной огонек в глазах лишь усиливается. Теперь ведет она, Какаши помнит лишь то, что это не он начал первым. — Ох, чёрт! - девушка прогибается в спине, инстинктивно стараясь свести колени вместе, когда Какаши вводит в неё первый палец, — как в первый раз. Хатаке в ответ лишь улыбается, прихватывая сосок между губами и оттягивает, вызывая новую волну дрожи в теле куноичи. Смущенно улыбается, кусает губы, стараясь не дать этой самой улыбке стать действительно широкой, а после жмурит глаза и выдыхает, с трудом подавляя томные стоны. — Тогда ты прижал меня к стене в том старом отеле, куда нас поселили во время миссии. Обладая скверным характером и недоверчивостью, я довела тебя до ручки за какие-то пару часов, — девушка тихо хнычет, когда в неё проскальзывает второй, а после и третий пальцы; месячное воздержание, пока Какаши был на миссии, сказалось больше, чем она думала. — Ничего более действенного, чем заткнуть меня поцелуем, ты не придумал... ах... — А потом просто не смог остановиться, завидев твои красные щеки и смущенную улыбку, - мужчина продолжает, улавливая настрой своей женщины, параллельно с этим спускаясь поцелуями к пупку, оставляя влажную дорожку; она раздвигает ноги шире, нетерпеливо ерзая, а после давится стоном, стоит джонину коснуться кончиком языка мягких половых губ и сжать клитор, - которые в тот момент выглядели крайне развратно. Язык ласкает промежность, проходя по мягкой ткани возле скользящих внутри пальцев, а куноичи громко стонет, запрокидывая голову назад, стукаясь затылком о стену, и невольно дергая связанными руками. Месячное воздержание здорово сказывается на терпении обоих, ей уже не терпится почувствовать мужчину в себе, а Какаши старается сделать девушке приятно, оттягивая момент. За десять лет, которые они провели вместе, страсть, вспыхнувшая еще в рядах безликих АНБУ, никуда не делась. Хатаке всё так же хочется делать девушке приятно, а она сгорает в ответном желании. Но всему рано или поздно приходит конец. Девушка, капризно выгибая спину и прижимаясь спиной к холодной стене, умудрятся обхватить любимого ногами за талию, заставляя подняться. Серые глаза азартно поблескивают, пот играючи скатывается по ложбинке между грудей к животу, оставляя след, а Какаши проводит языком параллельную капле полосу, вновь накрывая губы девушки своими, тут же выскальзывая пальцами из текущей промежности куноичи. — Какаши, — вновь умоляюще стонет, прижимаясь к бедрам мужчины своими и чувствуя, как же сильно тот её хочет. — Возьми меня, Какаши. Прошу... Последняя выдержка летит к чертям. Пепельноволосый подхватывает куноичи под бедра, наскоро ставя печать-противозачаточное, а после прижимается истекающей предэякулятом головкой ко входу и плавно толкается, входя на всю длину. Вскрик, вырвавшийся из горла сероглазой в миг сменяется довольным стоном, а мужчина начинает двигаться. — Нгх, — Хатаке шумно выдыхает, закидывая ноги девушки к себе на талию и вжимая ту в стену настолько, что при каждом толчке нежная кожа царапается о бетонную поверхность, — чёрт тебя дери. Девушка шумно дышит, пряча лицо на изгибе плеча шиноби, а после поднимает голову и касается мягкими губами шеи, целуя кадык. Пара секунд и на выступающей косточке проступает алое пятно, завтра ярко выделяющиеся синевой на бледной коже. Маска, так предусмотрительно скрывающая половину лица и всю шею, отправилась в мусорку еще неделю назад, а Хатаке клятвенно пообещал не носить её дома. — Если меня будет драть ещё и чёрт, — девушка хрипло смеется, непроизвольно сжимая мужчину в себе, руками зарывается в пепельные пряди, перебирая и оттягивая, — то я... ах... Договорить ей не даёт вспышка удовольствия, охватывающая с ног до головы. Девушку мелко потряхивает, тело машинально поддается к Какаши ближе, вжимаясь, а сам мужчина шумно дышит, совершая последние толчки. В серых глазах чертята постепенно отступают, уступая место усталости, а приятная истома заставляет сердце постепенно успокаиваться, наслаждаясь близостью. Какаши медленно выходит из податливого тела, радуясь тому, что развязал ей руки практически машинально раньше, и целует стертые запястья, прижимаясь поочередно губами к каждому, а после наклоняется и накрывает приоткрытый ротик девушки своим. Поцелуй выходит ленивым, до боли нежным и таким ожидаемым. Прижимается к груди своего мужчины, сладко зевая, а руки тут же оплетают плечи и шею. — Я люблю тебя, — серые глаза смеются, — но пора спать. Завтра тебе дадут команду генинов, а, значит, больше спокойно поваляться в постельке ты сможешь не скоро. — Дети тебя не остановят, — мужчина хмыкает, прекрасно зная характер своей женщины, — но спать и правда нужно. Спокойной ночи. — Приятных снов.