Китобой

Из квартиры Мино Ханбин вывалился на одеревеневших ногах, почти в бессознательном состоянии дошёл до парка. В парке было оживлённо и светло, люди прогуливались парочками и с детьми. Он долго бродил по дорожкам, надвинув на глаза кепку, пока не забрёл в самый тёмный, безлюдный и дальний угол. Присев на старую скамью, Ханбин наконец-то смог позволить себе расплакаться. В своей жизни он едва ли делал хоть что-то правильное и хорошее, но Ханбин никогда не думал, что так мерзко поступит с единственным человеком, который его любил. Как давно он не плакал? Даже голова разболелась. Ханбин вытер слёзы рукавом, посмотрел на небо и побрёл в сторону автобусной остановки. Солнце уже село – очень кстати. Пока автобус вёз его по городу обратно домой, Ханбин высохшими глазами бездумно смотрел в окно. Внутри его не осталось ничего, кроме боли и череды повторяющихся по кругу мыслей. Он вставил наушники в уши и включил музыку, чтобы хоть немного заглушить вопли в голове. На пути от остановки до дома так удачно располагались уличные кафе. В одно из таких Ханбин и свернул, заказал соджу и закуски к нему. Большего ему сейчас не хотелось. Пошатываясь, он доковылял до дома. Едва завидев знакомый силуэт, Ханбин чертыхнулся и хотел вернуться в кафе и напиться уже до смерти. Вот только Бобби оказался шустрее. – Погодь, малой! – крикнул он и оказался рядом в одно мгновение. – Сгинь, хён, – устало сказал Ханбин. – Давай поговорим, – не унимался Бобби. – У тебя есть новости по моему делу? – спросил Ханбин, Бобби отрицательно мотнул головой. – Тогда уходи. – Ну ты и горазд покапризничать, – усмехнулся Бобби. – Давай без драмы, ты и я – взрослые люди. Ханбин нервно дёрнулся, хмуря брови и с мукой глядя на незваного гостя. – Я просто не вижу смысла что-то обсуждать. – Не ну фигня вопрос – подумаешь, потрахались, – Бобби сжал руками плечи Ханбина и посмотрел в глаза, его взгляд был цепким и непоколебимым. – Блять, выбирай слова! – зашипел на него Ханбин, испуганно озираясь и пытаясь отступить, но Бобби держал крепко. – Отцепись, а. – Тогда, может, пригласишь к себе?! – предложил Бобби. – Ладно, – с сомнением произнёс Ханбин. – И веди себя прилично! – Отличненько, и не нужно выставлять меня каким-то извращенцем! – Да тихо ты! – вскипел Ханбин и поспешно зашагал к входной двери. Бобби последовал за ним с удовольствием. Он ждал Ханбина час и всё это время ему было не по себе. Ханбин открывал дверь с замиранием сердца, вдруг там Мино или хотя бы пакет с едой. Конечно, такого просто не могло быть, но глубоко внутри он таил эту отчаянную надежду. В квартире было темно и тихо. Все осталось именно таким же, что и вчерашним утром. Ханбин скинул обувь и заглянул в кухонный закуток, пакета с едой там не было. Тогда он сразу прошёл в гостиную, Бобби поспешил за ним. – Посмеешь руки распускать – переломаю кости, – предупредил Ханбин. Бобби хмыкнул, давая понять, что сомневается в его силах. – Знаешь, – произнёс Бобби, – я уже говорил тебе, чтобы ты потише себя вёл, но скажу ещё кое-что, – Ханбин развернулся к нему лицом и сложил руки на груди. – У тебя ебанутый характер. Ханбин открыл рот, опешив и нахмурившись ещё сильнее. – Это вообще к чему? – К тому, что сейчас ты за каким-то хером строишь из себя поруганную невинность, хотя до этого сам то и дело поглядывал на меня и едва слюни не пускал прилюдно, – и Бобби растянул губы в довольной ухмылке. – Какого… – начал закипать Ханбин. – Конечно, мало приятного по-пьяни потерять контроль, но, как ни крути, тут больше твоей вины. Малой, ты просто сам хотел этого, но теперь нос задираешь, будто оскорблённая дамочка. – Лучше заткнись… – А то что? – рассмеялся Бобби. – Я тебе сдачи дам, уж поверь. – Ты всё сказал? – окончательно разозлился Ханбин. – Нет. Ты же знаешь, я болтливый, – продолжал смеяться Бобби. – У меня нет настроения выслушивать от тебя оскорбления, – огрызнулся Ханбин. – Меня интересуют только новости по делу Китов. Если их нет, то уходи. – Ну вот опять твой ебучий характер. Может, и с твоим дружком разладилось всё по твоей вине? – Вот уж не твоё дело! – вскинулся Ханбин, но Бобби миролюбиво поднял руки вверх. – Не бесись, – улыбнулся он. – Мне дела нет, что там было у вас и почему ты пришёл ко мне, но факт остаётся фактом – ты пришёл и ты хотел определённых вещей. Я тоже их хотел, так почему должен был отказаться? Проявить благородство, поступить по совести? Уж извини, моя совесть мне сказала, чтобы я тебя себе забирал. В чём мой проступок? Я тебе нравлюсь, ты мне тоже, а на моральные принципы плевать! Мне твой дружок вообще никто, чтобы беспокоиться о нём. Единственный, кто облажался – это ты. Ты изменил одному с другим. Не вини других в своих неприятностях. – Ты просто… – Ханбин поджал губы. – Безжалостный? – Бобби продолжал ухмыляться. – Я не вижу смысла юлить в словах. Я могу понять, что тебе внутри хуево сейчас. Что не меняет того факта, что я хочу тебя себе. Заодно и утешу. – Да ты просто кретин, если думаешь, что я соглашусь! – нервно хохотнул Ханбин. – Единственный кретин здесь ты. Всё время ищешь себе оправдания за ту хуйню, что творишь. Пора уже повзрослеть, Ханбин. – То есть, взять и заявить постороннему человеку, что он теперь чья-то собственность – это взрослый поступок? – процедил Ханбин. – Каюсь, – заулыбался Бобби. – Просто невозможно удержаться. С другой стороны, ты вовсе не моя собственность, иначе бы я здесь не болтал, а давно повалял тебя по полу, – и он неожиданно шагнул вперёд, тело само дёрнулось к Ханбину, настолько под кожей засвербело желание оказаться ближе, а ещё назойливое предчувствие словно толкало в спину. Ханбин отшатнулся, нервно мотнув головой. – Держись подальше! – раздражённо выдохнул он. – И руки свои попридержи. – Что не так-то с руками? – Всё так с твоими руками, – шикнул Ханбин. – Понравилось, значит, да?! – ухмыльнулся Бобби, отступив назад. – Я старался ночью. – Да пошёл ты! Они замолчали. Бобби неотрывно следил за Ханбином, а тот переступал с ноги на ногу, сверля напарника злющими глазами. – Почему ты ещё здесь, – наконец не выдержал Ханбин. – Ещё не всё сказал? – Я жду ответа, – вздохнул Бобби. – Какого ещё? – Давай встречаться? – спокойно сказал Бобби. – Конечно же, нет! – воскликнул Ханбин. – Ханбин, почему ты всегда такой нечестный, – сказал Бобби. – Ты ведь никуда не сможешь уйти. – Вот ты еблан, хён, – Ханбин устал и ему надоел их разговор, даже злость стремительно убывала от бессилия. – У меня есть любимый человек, сколько раз это повторять! Отвали! – А вы ещё вместе? – спросил Бобби. Ханбин напротив него вздрогнул, поёжился, обнимая себя руками, а по его лицу на миг проскользила печаль. – Вместе, – неуверенным голосом ответил он. – Значит, расстались, – подытожил Бобби. – Ты меня вообще слышишь?! – сорвался Ханбин, его голос зазвенел в полупустой комнате. – Когда двое встречаются, всегда будет страдать кто-то третий. Когда двое расстаются, это всегда будет невыносимо больно. Расставаться всегда больно, – на удивление серьёзно, но мягко сказал Бобби. – Я не сомневаюсь, что тебе дорог тот человек, но вряд ли ты его любишь. Напомню, что ты был тогда не настолько пьян, чтобы не нести ответственности за свои поступки теперь. – Хватит мне мозг выносить! – у Ханбина задрожал голос. – Я говорю это в последний раз – я с тобой не собираюсь встречаться, так что катись к чёрту! Он подошёл к Бобби, схватил его за рукав и вытянул за собой в коридор. Ни видеть, ни слышать его Ханбину больше не хотелось, особенно, когда Бобби совсем не придуривается и как никогда похож на рассудительного и беспокоящегося хёна. – Выход там! – он ткнул пальцем в дверь. В следующий миг Бобби закинул ему на плечи руку сзади, сжал в объятьях и толкнул в сторону, прижав вплотную спиной к себе, а лбом в стену. – Ну раз ты говорил это в последний раз, значит, не будешь больше отказывать, да?! – хохотнул Бобби, отчего у Ханбина мурашки под кофтой пробежали. Бобби прокрутил в своих руках Ханбина, уткнувшись носом в нос. – А теперь, малой, – тихо и чётко проговорил Бобби, – повтори всё то, что ты рьяно мне доказывал сегодня – что утром, что вечером. Скажи, что не знал, что творил, что я тебе не нравлюсь и тебе вовсе никогда ничего такого не хотелось. А как закончишь, прогони меня раз и навсегда. Ханбин с трудом сглотнул. Растерявшись, он отвёл глаза в сторону, засопев через нос, а когда снова посмотрел на Бобби, губы того растягивались в победной ухмылке. Он подался вперёд и поцеловал Ханбина. Безоговорочно властно, страстно и не сдерживаясь. Ханбин хоть и упёрся ладонями в грудь Бобби, всё же послушно открыл рот, отвечая. Его крепко сжали в тисках рук так, что кости затрещали, а Бобби казался шире в два раза, чем сам Ханбин, хотя на самом деле тоже не отличался крупным телосложением. Мышцы под ладонями были напряжены, Ханбин даже чувствовал уверенное сердцебиение. Бобби напирал, едва не размазывая его по стене. Ханбин не выдержал. Он сильнее упёрся ладонями в грудь Бобби – не помогло. Его накрыло паникой, и Ханбин заёрзал между стеной и Бобби, всячески уворачиваясь от настырных губ. – Блять, хватит! – зашипел он. Бобби с неудовольствием отступил. – И что ты теперь скажешь? – Всё то же: свали! – Ханбин снова указал на дверь. – Ебучий у тебя характер, вот честно, – вздохнул Бобби, влезая в кроссовки и выходя вон. – Я не отстану, – угрожающе пообещал он напоследок. Ханбин без сил привалился к стене, прижав руку к груди и потирая место, где под слоем из кожи, мышц и костей бешено билось сердце. Он дышал через рот, прикрыв глаза. У него почти встал и от этого Ханбин почувствовал себя настоящим ублюдком. Когда он немного пришёл в себя, то позвонил в службу доставки, заказал несколько бутылок соджу и закуску. Курьер прибыл через пятнадцать минут. Ханбин вернулся в гостиную, наконец-то заметил шторы нараспашку и задёрнул их наглухо. Сев за низкий столик, выставил перед собой три бутылки и пластиковые контейнеры с закуской. Он любил острую курочку, токпоки и кимчи, но сейчас не чувствовал вкуса. Если бы у Ханбина был друг, обязательно выговорился бы ему, ведь он сам абсолютно точно в тупике. Или точнее – в капкане. Собственными ногами завёл себя в мышеловку. Но у Ханбина друга нет и никогда не было, поэтому он допивал бутылку соджу в одиночестве, сидя на полу, и курил прямо в комнате, пытаясь додуматься хоть до какого-нибудь облегчения. Только вот как тут не думай, а Бобби всё правильно понял, всё правильно сказал. А ведь с виду такой придурок… Ханбин вздохнул, вспомнив, кто такой Бобби и зачем стал его напарником, и закинул в горло остатки первой бутылки. И тут как не думай, а его отношения с Бобби ненормальные. Они вывернуты, пышущие эмоциональным извращением, даже каким-то подобием подавления… С Мино ведь было всё иначе? Или нет. Ханбин мотнул головой – уж не сходит ли он с ума! Он откупорил вторую бутылку, выпил стопку, прожевал кимчи и закурил, шмыгнув носом. Глаза бездумно разглядывали стену напротив – воспалённые, опухшие, сухие. Он опёрся локтями на стол и уткнулся носом в ладони. В его голове всё пространство занимали лишь Мино и Бобби, Бобби и Мино. На губах застыл сладкий вкус слюны Бобби и горечь невымоленного прощения. Ханбина больше не волновала собственная жизнь, он уже не справился, он её уже проебал. В кабинете царил полумрак, Сон Донгун ограничился одной настольной лампой. После тихого стука в дверь, перед ним появился Мин Госок, услужливо положив тонкую папку перед начальником. – Все приготовления завершены, – сказал он. – Спасибо, Госок, – кивнул Сон Донгун. – Начинайте операцию. Когда ассистент Мин покину кабинет, Сон Донгун открыл папку, внимательно изучив данные последних анализов. Мун Джэсок был выведен из состояния неактивации, показатели его психической активности значились как катастрофичные – то, что и было нужно. Он хмыкнул, представляя, как сейчас ликует Ча Хонгю, но и тот потом расплатится за всё. Ни один из Китов ему больше не нужен. Он открыл ящик стола и убрал папку в небольшой сейф. Внутри, поверх всех бумаг, лежало фото Ким Ханбина. Сон Донгун взял его, разглядывая с интересом. Неотвратимо приближался конец, который его немного, но всё же огорчал. – Жаль мальчика, – прошептал он в пустоту. Когда пришло утро, Ханбин почти умер, пытаясь собрать себя с пола. Он так и заснул там – один посреди гостиной среди бутылок из-под выпитого до последней капли соджу и недоеденных закусок. Его мутило, он отлежал шею, а глаза опухли. По пути на работу пришлось быстро бежать в ближайший магазинчик и заваривать острый рамён, чтобы сбить тошноту. Сложнее того, как пережить утро, стала лишь встреча с Бобби. Их столы стояли рядом – скрыться не было никакой возможности. Бобби уже ждал с самодовольной ухмылочкой на лице. На столе Ханбина стоял стакан с кофе, подкупая своим ароматом. – Привет! – радостно сказал Бобби. – Ненавижу, – устало отозвался Ханбин. – Не правда. Ханбин от досады поджал губы, смолчав. Он сел за стол, осматриваясь и в который раз не понимая, зачем ходит на работу. – Нам нужно ещё разбирать какие-нибудь старые дела? – спросил он. – Пока ничего не говорили, – Бобби пожал плечами, уткнувшись в монитор. – Тогда я посплю, – буркнул Ханбин. – Не советую, за нами следят сонбэнимы, – Бобби многозначительно кивнул на коллег в углу, способных своей вредностью испортить Ханбину настроение не хуже Бобби. – Чтоб их, – ругнулся Ханбин и тоже включил компьютер. Следующий час он прихлёбывал кофе, пролистывая старые новости, изучая работу отдела, в котором теперь значился. Припомнил и недавний случай, где он убил киборга. Поискал и его, но никакой полезной информации в сети не оказалось. Ханбин даже не знал, чем завершилось расследование. Потом бегло повторил инструкцию в бессмысленной попытке побороть сонливость. Ближе к обеду в отдел поступил вызов – самый настоящий. Вокруг все забегали, засуетились. Бобби с надеждой поднялся со стула, но их не взяли. Бануль-нуна пронеслась мимо, даже не взглянув, так что Бобби разочарованно посмотрел ей вслед и сел обратно. Ханбин тоже бы огорошен. К вечеру никто из коллег не вернулся. Они чуть не умерли от скуки, а Ханбин едва не убил Бобби за неприкрытые поддразнивания. Хорошо, что остатки кабинета переползли в переговорную и что-то там расследовали. Они вышли в вечер вдвоём. Ханбин сразу же устремился прочь, не глядя на Бобби, а тот всё-таки увязался за ним. – Слушай, хён, вот почему ты такой? – Слушай, а ты уже расстался со своим? – передразнил Бобби. Ханбин резко остановился и зло посмотрел на него. – А ты уже узнал про условия сделки? – процедил Ханбин. – Какой сделки? – С каким своим? – Ах этой сделки, – улыбнулся Бобби. – Я тебя не понимаю, ты ведёшь себя непрофессионально, – сказал Ханбин и снова зашагал вперёд, Бобби пристроился рядом. – Прекращай свои игры. – Ты сам слишком заигрался. – Серьёзно, хён, тебе всё шуточки, а у меня жизнь рушится, – с обидой сказал Ханбин, отворачиваясь. – Но это не моя вина ведь, – подметил Бобби – Естественно, – зло отозвался Ханбин. – Ладушки, – вздохнул Бобби. – Я не собираюсь вокруг тебя на коленях ползать. – Сделай одолжение. – И я прекрасно вижу, что ты в дерьме, тебе хреново, да и из-за этого своего поди переживаешь, – спокойно заговорил Бобби, Ханбин взглянул на него с сомнением. – Но я ведь тебе нравлюсь, – закончил он улыбаясь. – Нет! – соврал Ханбин и неожиданно свернул в проулок. Бобби пролетел мимо, затормозил и даже дёрнулся за ним, но передумал. Он от досады покатал слюну по языку и сплюнул. Ханбин оказался несносно упрям, а у Бобби не было времени на продолжительный флирт. Хотя где-то внутри Ханбин всё же умудрился зародить азарт соревнования, а Бобби как раз уже давно слишком скучно жить. Он ухмыльнулся, глядя на угол, за которым скрылся Ханбин, и направился к перекрёстку – на самом деле ему было в другую сторону. Бобби прошагал с сотню метров, погруженный в свои мысли, прежде чем заметил странное скопление взволнованных людей. Нехорошее предчувствие кольнуло внутри, и он быстро перебежал улицу, ловко уворачиваясь от несущихся машин. На тротуаре среди толпы лежал патрульный с вывернутой рукой и истошно кричал. Послышались звуки сирен полицейских машин и скорой помощи, но Бобби уже бросился бежать в обратную сторону, едва уловив колыхания схожих стонов там, откуда он ушёл. В узком проулке было темно. Ханбин проклинал Бобби, перепрыгивая через мусор и мелкие лужи. Теперь ему придётся делать лишний круг, чтобы добраться до остановки, к тому времени привычный автобусный рейс уже уйдёт. Он пошарил в кармане, достав пачку сигарет, и закурил. Где-то позади послышались женские визги. Ханбин обернулся, но в проулке кроме него никого не было – кричали далеко. Замерев, он прислушался, но гул голосов не приближался, хотя и рос в объёме, там явно что-то случилось. Ханбин сделал шаг вперёд и тут же услышал шорох. Звук доносился сверху, у Ханбина всё похолодело внутри. Он быстро вскинул голову, успев заметить какую-то тень, скользнувшую между подвесных лестниц и обрушившуюся вниз, в десятке метров от него. У тени были человеческие очертания, но Ханбину они не понравились. В некоторых местах пульсировала плёнка, он опознал бы это мерзкое колыхание даже в кромешной тьме. Ханбин молниеносно дёрнул рукой, поздно сообразив, что он не на задании и под курткой кобуры у него нет, а значит, он совершенно безоружен. Один на один с киборгом. Больше думать Ханбину было незачем, он бросился бежать. Вот только от киборга не убежишь. Не так просто точно. Он схватил Ханбина за куртку и с лёгкостью отшвырнул в стену. Ханбин даже на ноги не успел встать, как киборг обрушился на него, оглушительно воя. Ханбин едва успел выставить пару блоков, защищая голову. Не взирая на боль, он бросил все силы на скорость, метнувшись в сторону. Это дало ему несколько секунд форы, позволяя вскочить на ноги. Убежать он не сможет, остаётся только драться. Полная безнадёга. Киборг выл, весь трясясь. Его движения были хаотичны и полны ярости. Ханбин сообразил, что тот уже не контролирует себя, его нервная система обречена и, похоже, носитель испытывает невероятную боль. Что, однако, не мешало ему не терять концентрацию на Ханбине – его цели. Ханбин был в ужасе. Голыми руками он такого Мертвеца точно не победит. Его охватила паника. Когда киборг вновь бросился на него, Ханбин совершил ошибку – он замешкался. Жёсткие пальцы сомкнулись на его шее, мгновенно перекрывая кислород. – Сдохни! – заверещал Мертвец. Из последних сил Ханбин нанёс ему удар ногой в голову, но киборг лишь сильнее сдавил горло. – Сдохни, сдохни, сдохни, сдохни! – выл он брызжа слюной, а у Ханбина глаза начала заволакивать мутная пелена. – Это ты виноват, это из-за тебя! Ханбин с трудом разбирал слова, он хрипел под киборгом, не в силах сдвинуть с себя. – Ты должен, ты виноват! Почему я?! Сдохни, сдохни, сдохни! Бобби врезался в них подобно пуле, снося за собой безумного киборга. Ханбин до рези в глазах закашлял, воздух едва поступал. Бобби сцепился с Мертвецом в метре от него, и тот его уже приложил к стене. Ханбин постарался встать на ноги, голова закружилась и на мгновение пропало зрение, но он заставил себя двигаться, потому что Бобби один не справится. Бобби, наверное, был полным идиотом, но едва завидев душащего Хабина киборга, он ускорился. Такую падаль он мог бы разорвать на части за пару секунд, но при свидетелях плёнку не активируешь. Да, он был идиотом, потому что выступил против Мертвеца как обычный человек. Все его мышцы взвыли, затрещали под кожей. Плёнка так и рвалась наружу, но Бобби не мог позволить ей показаться, окутать его тело, сделать его тем, кем он и являлся. Киборг яростно вцепился в него, вмяв со всей силы в стену. Наверное, сломал бы ему позвоночник, если бы изнутри Бобби не страховали нано-частицы. Ещё никогда Бобби не приходилось настолько контролировать себя, вся нервная система просто раскалилась. Мертвец словно бы не чувствовал его ударов и Бобби почти испугался. Его обдало зловонным дыханием, но лица киборга было не разобрать из-за ряби плёнки. Бобби тоже разозлился. Он упёрся одной рукой в подбородок Мертвеца, игнорируя жуткую боль по всему телу, а вторую положил на затылок. В конце концов, сломать шею не так и сложно, если знать как. Киборг обмяк, оседая на грязный тротуар. Бобби сполз по стенке, присев рядом, сплёвывая в сторону кровь. Ханбин подковылял к нему со стеклянной бутылкой. Он только подобрал её в куче мусора и даже не успел разбить, а всё уже закончилось. – Блять, – он тяжело опустился на колени перед напарником. – Ты откуда? – Это с ним ты расстался, малой?! – хохотнул Бобби, поморщившись от боли. – Смотри-ка, как расстроился. – Еблан! – хрипло ругнулся Ханбин, начав набирать номер скорой помощи и едва попадая по цифрам, он перепугался до смерти и его всего трясло. Его отвлекли. По проулку уже бежали вооружённые полицейские. Ханбин с удивлением вытаращился на взмокшую Бануль-нуну, крепко сжимавшую пистолет. – Это вы?! – опешила она, направив дуло оружия на лежащего киборга. – Кажись, этот парень мёртвый, – слабо улыбнулся Бобби и сплюнул кровью на тротуар. – Этот мёртвый, а вы-то живые?! – рявкнула она, замахнувшись на них прикладом. Бобби показал ей большой палец, вжав голову в плечи. Вокруг киборга уже собралось несколько оперативников, где-то позади них кричал О Донван. Она цепко посмотрела на Ханбина. – Да вроде как, – выдавил из себя Ханбин, превозмогая боль. Свой голос он едва расслышал и тот больше походил на предсмертный хрип. – Что у тебя с голосом? – спросила Бануль – Этот задохлик чуть малого не придушил, не спаси я его! – похвалился Бобби, Ханбин закатил глаза. Если бы не саднящее горло, он бы этому идиоту хорошенько объяснил, что помощь ему не требовалась. – Так, труп в морг на экспертизу, а этих двоих срочно в больницу! Немедленно! – заверещала она и, развернувшись, исчезла в проулке, желая высказать О Донвану всё, что накипело. – Чего раскудахталась-то?! – Бобби потёр ухо. – Мне кажется, нуна просто волнуется, – заметил Ханбин. – Бабы, – выдохнул Бобби, но тихо, чтобы Бануль не услышала. Второго разъярённого монстра ему уже не пережить. Он с трудом поднялся на ноги, пошарил в кармане и вытащил сплющенную пачку сигарет. Вытащив одну измятую до кривизны, закурил, время от времени покашливая. – Слышь, малой, скажи начальству, что я завтра отчёт напишу. Хватит с меня на сегодня, – Бобби слабо похлопал Ханбина по плечу и поплёлся к другому выходу из проулка. – Ты с ума сошёл, – опешил Ханбин. – Тебя тут как шавку беспомощную трепали! Нуна сказала ехать в больницу. – Трепали тут только тебя, слабак. Видать, совсем разум от страха помутнел, меня-то как раз едва тронули, – Бобби усмехнулся. – Да не может быть! – нахмурился Ханбин, схватившись за горло, потому что вскрикнул слишком резко. – Отвали, Ханбин-а, – осадил его Бобби, Ханбин от неожиданности захлопнул рот. Их разговор прервала возросшая суматоха позади. Ханбин обернулся. По проулку пробирались медики и криминалисты. Полицейские расступились, освобождая площадь вокруг убитого киборга. Ханбину стало нехорошо, он поднялся на ноги с ужасом всматриваясь в лицо. После смерти плёнка всосалась обратно под кожу, нервная система больше не стимулировала её, и теперь рассмотреть преступника не составляло труда. – Хён? – прохрипел Ханбин и осел обратно на землю. Он не мог говорить громко, но Бануль и О Донван его услышали, обернувшись и удивлённо посмотрев на шокированного Ханбина. Бобби тоже услышал, он шагнул ближе, присматриваясь. – Ты его знаешь? – спросил О Донван. Ханбин не смог ответить, только кивнул. Его затошнило. – Где пострадавшие? – раздалось рядом. О Донван и Бануль обернулись на голос. – Вот этих двоих в больницу, – сказала Бануль, махнув в сторону. – Каких именно двоих? – удивился медик. Ханбин обернулся и не обнаружил позади себя Бобби. Пока Ханбина осматривали, он успел рассказать, что произошло, морщась и кашляя. К счастью, рассказывать и нечего было, всё случилось быстро, также неожиданно закончившись. – Как этот придурок умудрился сбежать? – уже несколько минут негодовала Бануль, невзирая на присутствие врача. – Грёбанный мудила! Кроме неё в палату Ханбина также пришёл О Донван и расхаживал с хмурым видом взад-вперёд, никак не реагируя на беснования своей подопечной. Ханбин терпеливо молчал, ему вкололи успокоительное, отчёго происходящее вокруг не так и волновало. В этот раз ему ничего не сломали, но по телу постепенно наливались синяки. Основные повреждения достались шее. Скоро на ней пропечатаются чёткие полосы и скроют под собой засосы от прошлой ночи. Врач предупредил, что хоть сейчас и не наблюдается нарушение дыхания, это может случиться позже и при первых же симптомах стоит обратиться за медицинской помощью. Ханбин рассеяно кивнул. – Будет больно глотать, шея опухнет ещё сильнее, а голос вернётся не сразу. В целом, легко отделались, господин Ким, – улыбнулся доктор. – Завтра с утра я вас выпишу. Скоро к вам зайдёт медсестра, чтобы сменить компресс и убрать капельницу. Ханбин сонно поблагодарил, осторожно пошевелился, удобнее устраиваясь на большой подушке. – Больному нужен покой, – напомнил напоследок доктор, строго глядя на пылкую девушку. Едва доктор ушёл, О Донван застыл на месте и повернулся к Ханбину. – На том свете успокоится, – пробубнила Бануль, вместе с начальником приблизившись к постели Ханбина. – Ты назвал убитого хёном, – напомнил О Донван. – Мун Джэсок, так его зовут, – сказал Ханбин. – Он был моим хёном в приюте. Он стыдливо опустил глаза. Говорить о том, что он сирота, Ханбину всегда было некомфортно. – Он что-то говорил, пока я с ним боролся, – нахмурился Ханбин. – Какой-то бред нёс. Он пересказал слова киборга, насколько их запомнил. О Донван слушал внимательно и кивнул по окончанию. – Завтра после выписки приходи на работу, – сказал он. – Бобби я тоже вызову. Этот киборг сегодня оставил крупный след по всему городу. К сожалению, вы будете нужны для дачи официальных показаний, выходной в этот раз я выделить никому не могу. – Хорошо, – пообещал Ханбин. – О Донван-щи, это ведь странно. Ну, такое совпадение… – Я не уверен, совпадение ли, – он серьёзно посмотрел на Ханбина. – Есть ли ещё что-то, что мне следует знать?! Ханбин посмотрел с вызовом. Ему показалось, что О Донван будто бы знает о его сделке с Бобби, но пока он не будет уверен, Ханбин, как его просил Бобби, оставит всё в секрете. – Нет, – ответил Ханбин. – Но я бы хотел узнать о Бобби. Из него почти отбивную сделали. – Надеюсь, он уже сдох от внутреннего кровотечения! – в сердцах бросила Бануль. О Донван хохотнул. – Не надейся так легко отделаться от засланного агента, – покачал он головой. – Бобби жив, он уже доложил обо всём своему непосредственному начальству. Шустрый малый! Но я очень сомневаюсь, что Бобби не пострадал, – и он с какой-то едва заметной печалью улыбнулся. Ханбин понял, что тот знает намного больше, но никогда не скажет. – Нуна, почему тебе так не нравится Бобби-хён? – сменил тему Ханбин. Но она не ответила, лишь скривив губы, и вышла из палаты, не попрощавшись. – Мелкие засранцы, – изрекла она, едва О Донван тоже покинул комнату. – Не стоит так переживать, они же остались целы, – усмехнулся он. Уж слишком хорошо Донван знал свою подчинённую. – В этот раз да! – горячо заметила она. – Но это ведь не совпадение? На Ханбина открыли охоту, а, может, даже на Бобби. – Разберёмся, – коротко сказал Донван, пресекая дальнейшие стенания девушки. Они прошли по коридору и зашли в лифт. О Донван дозвонился до Чхвэ Юнсока, отдав приказ дежурить возле палаты, а утром довезти Ханбина до участка, и сбросил звонок прежде, чем из динамика понеслось раздраженное нытьё. – Разве это не сынок Сон Донгуна? – Бануль кивнула в сторону стойки администратора. – Что он здесь забыл? – Вот уж не знаю, – задумчиво произнёс О Донван, пристально рассматривая высокого парня. Сон Минхо пронёсся мимо стремительным шагом, даже не взглянув на них. Он заскочил в лифт, нервно затыкал в кнопку и был явно недоволен медлительностью закрывающихся дверей. – Можешь пофантазировать, что он тайный убийца и пришёл по душу Ханбина, – усмехнулся Донван. – Но это маловероятно, этот сын на отца совсем не похож. – Скажете тоже, – возмутилась Бануль. – Незачем мне такие фантазии! Ханбин сквозь дрёму услышал стук в дверь, а потом и скрип. Он лениво разлепил веки, неужели опять медсестра, и чуть не упал с кровати, потому что в палату вошёл Мино. Взъерошенный и взмокший, с глазами полными волнения.