Простое чувство (Simple Feeling)

У Джима на спине, ближе к пояснице, есть шрам, светлый и поблекший, учитывая сколько уже прошло времени, но вполне заметный для зорких глаз Спока. В серебряном свете луны, что сияет за окнами их спальни, Спок легко проводит по нему кончиками пальцев, чувствуя выемку в гладкой золотистой коже. Если он наклонится и проведёт носом по спине своего партнера, то сможет уловить запах травы и солнечного света, что все ещё слышен на коже. Но Джим спит глубоким сном, что случается довольно-таки нечасто, и Спок не намерен его беспокоить. Вместо этого, он отодвигается немного назад, аккуратно выскальзывая из кровати медленными, размеренными движениями, чтобы не разбудить своего любовника. Иногда Джиму снятся кошмары. Споку подобные проявления бессознательного раньше были незнакомы. Пока он не встретил его, пока Нийота не обратила на это его внимание, пока Сулу не рассказал однажды вечером, когда они были на вершине холма на одной из планет. – Тебе нужно найти триггеры. Это может быть что угодно, а ждать появления панической реакции не самый лучший способ их найти. Спок уже узнал, что не стоит дотрагиваться до него со спины без предупреждения о своих намерениях. Узнал, что Джим не переносит игр на доминирование, даже если он достаточно упрям и любопытен, чтобы попробовать. В самом начале их отношений всё шло хорошо до тех пор, пока Джим не концентрировался на том, насколько сильнее его Спок и насколько легко для Вулканца заставить его подчиниться. Спок стал способен узнавать, когда быстрый пульс возбуждения переходит в страх и как успокоить поднимающуюся панику. – Ненавижу то, что он сделал со мной, – однажды сказал Джим. – То, что он меня ограничил даже в этом. – Меня учили отвергать прикосновения, – ответил Спок, приглаживая Джиму обратно падающие на лоб волосы. – Но со временем я признал, что, в действительности, я их ценю. Эта перемена потребовала терпения и времени и кого-то, кто бы видел, что мне нужно, а не только то, что я хочу. Джим молча кивнул, повернулся на бок и сжался в калачик, как он обычно и делал, спиной почти вжавшись в стену. Спок развернулся лицом к Джиму и положил руку ему на бедро. Джим спал лучше, если лежал между стеной и Споком – так он знал, что он в безопасности и что никто их не тронет, не разбудив. Спок начал блокировать доступ в их каюту своим собственным кодом и почувствовал укол всепоглощающей ярости, когда заметил, что Джим из-за этого стал лучше спать. Даже во сне Джим почувствовал его гнев и отодвинулся назад еще дальше, пытаясь казаться как можно меньше и незаметнее. Даже в самое спокойное время Спок никогда не покидал кровать до тех пор, пока Джим не заснёт достаточно глубоко, и только тогда позволял себе погрузиться в легкий транс под размеренный ритм дыхания своего любовника. Попытки Спока найти у Джима те самые триггеры шли путем проб и ошибок. Те вещи, от которых он отшатывался в одном случае, могли рассмешить его в другом. Чаще всего это было правильное действие в правильное время и с правильной причиной. Поначалу, это было настораживающе и угнетающе, потому что невинное действие могло настолько заставить Джима уйти в себя, что он становился почти другим человеком. Спок не знал, чем ему помочь, как до него дотянуться. – Будет лучше, если ты не будешь выглядеть ни в коей мере угрожающим. – Ответил одним утром Сулу, когда Спок поделился с ним своими тревогами. – Сиди на полу или стой на коленях так, чтобы он не думал, что ты собираешься напасть. Убедись, что ты не нарушаешь его личное пространство. И просто... продолжай говорить, спокойно и успокаивающе. Иногда тебе придется его обездвижить, а иногда дать свободу маневра. Ты поймешь, что конкретно нужно. В их комнате в новом доме в Айове Спок стоит рядом с кроватью и любуется своим партнером. Джим спит лёжа на животе, свободно вытянувшись. Настолько расслабленным Спок его никогда ещё не видел. Некоторые части дома ещё возводятся, в том числе астрономическая лаборатория на третьем этаже, где, как настаивал Паша, необходимы столы для звёздной навигации. Это очень чувствительное оборудование, и его установка довольно продолжительна, но никто не жалуется. Спок заворачивается в полночно-синее вулканское одеяние и выходит из комнаты, всё ещё прислушиваясь к спокойному звучанию спящего разума Джима. Если его любовник проснётся, он об этом узнает. Он застёгивается и босиком спускается по лестнице в гостиную, где Хикару, вальяжно развалившись на диване, смотрит старое и довольно ужасное китайское кино. Сулу бросает на него один взгляд сверху вниз и сдерживает улыбку. Джим всегда называет домашнее одеяние Спока рясой, и, хотя Спок отказывается это признавать, в глубине души он с ним согласен. Сходства довольно забавны, даже без пояса. Джим получает изрядную долю удовольствия, шутя по поводу совращения священника. – Не любишь менять часовые пояса, – с улыбкой говорит Хикару, когда Спок продолжает молча на него смотреть. – Возможно, тебе стоит попросить у Леонарда снотворное. – Зачем? Этот фильм и так неплохо справляется. – Мне ты не кажешься сонным. – Эт’таму, что мои глаза и так не особенно большие, с чего и надо начинать. Но я чувствую сонливость, правда. – Отвечает Хикару, хотя его голос звучит так же бодро, как если бы он готовился в любую секунду подняться с мечом наготове. Сила, с которой Хикару ненавидит таблетки, абсолютно не поддаётся пониманию Спока. – Твои глаза довольно широко открыты, учитывая твою генетическую наследственность, – прямо говорит Спок. Сулу усмехается. – Спасибо. Но я не то, чтобы прям анимэшка. А вообще, что ты делаешь в такое время? Разве Вулканцам не нужен их прекрасный сон? – Мне говорили, что я достаточно эстетически приятен глазу и после лёгкой медитации. Сулу смеётся. – Джим говорит, что ты горяч, да? Маленький негодник. – Температура моего тела на десять градусов выше по сравнению со средней человеческой, – говорит Спок, потому что от него именно это и ждут и потому, что это смешит Хикару. – Более того, Джим на два года тебя старше. – И что? Он всё равно маленький негодник. Спок поднимает бровь, но больше никак не комментирует происходящее. Вместо этого он подходит ближе к окну, посмотреть на широкий задний двор и полупостроенный бассейн. Он стоит там какое-то время и, наконец, поворачивается, пригвождая Сулу взглядом. – Ты не можешь вечно быть нашим пилотом, Хикару. Японец морщится. – Только не опять. Мы уже обсуждали это… сколько? Раз десять? – И мы будем делать это столько раз, сколько потребуется, чтобы ты понял мою точку зрения и прислушался ко мне. – Я и так слушаю, – огрызается Хикару, садясь прямо, в его глазах бушуют гром и молнии. – Я сказал, что я не хочу быть Старшим Помощником на борту Белерофонт. Меня не интересует должность Капитана на Суарез. Он некомпетентная сволочь, и я знаю, что его Старпом всегда всё за него решает. – В таком случае, возможно и тебе стоит рассмотреть возможность приобретения опыта службы в качестве Капитана. – Я получу такой опыт, оставаясь с тобой, Спок. Чёрт, да я узнал в сотню раз больше, глядя на вас с Джимом, чем за четыре года в Академии. – Тебе не следует тормозить свой карьерный рост ради дружбы всю оставшуюся жизнь, Хикару. Даже если ты уйдёшь с Энтерпрайз, это не будет значить, что ты потеряешь нас. – Думаешь, мы можем провести пять лет порознь, не разговаривая друг с другом, а затем вернуться сюда, и всё будет по-прежнему? – Да, думаю. В конце концов, в этом и есть суть этого дома: место, где мы все можем собраться, если того захотим, наша тихая гавань. И даже если ты отправишься в пятилетнюю миссию, есть способы оставаться на связи. Письма, видеозаписи и прямая трансляция. В этом плане технологии достаточно развиты. Не можешь же ты думать, что твоя привязанность к нам является достаточным основанием для стагнации твоей профессиональной карьеры. – Да кто говорит о стагнации? Мне всё равно нужны ещё два года опыта, чтобы стать Капитаном. И кроме того – ты думаешь, что вы с Джимом единственные в этом доме, кто может хакнуть файлы Звёздного Флота? Когда же вы планировали рассказать нам, что ты теперь Капитан, а Джим – Коммодор? Спок даже не вздрогнул. – Я бы не хотел, чтобы эта информация повлияла на твоё решение, что уже случилось. – Тебе будет нужен Старший Помощник, Спок. Я первый в списке, и я остаюсь на Энтерпрайз, так что привыкай. – Это было бы нежелательно, твоё решение остаться, – настаивает Спок. – Ты должен запомнить, что не все корабли похожи на Энтерпрайз, и лидерство имеет множество форм. У Джима свой особенный стиль командования, очень особенный. Не всем кораблям он подходит. – Ты будешь Капитаном. Думаешь, будешь командовать Энтерпрайз так же, как и Джим? Спок задумывается. – Нет. Джим намного более импульсивен, больше полагается на интуицию. И, несмотря на то, что я многому у него научился, во многих случаях я повёл бы себя по-другому. – Ну, вот и оно. Я увижу другой стиль командования. Теперь твоя душа довольна? Спок позволяет себе опустить плечи на дюйм и придвигается ближе, чтобы удобнее сесть в кресло возле дивана, скрещивая ноги и переплетая пальцы. – Я просто желаю тебе добра, Хикару. – Тогда позволь мне сделать свой собственный выбор, ок? Я знаю, что мне нужно, я знаю, чего хочу, и я знаю, чем первое отличается от второго. Спок обдумывает это какое-то время и, наконец, кивает. – Спасибо, – выдыхает Сулу и сползает глубже в кресло, закрывая глаза. – Будешь чай? – Спрашивает Спок, когда наступает тишина. Вставая с дивана, чтобы проследовать в кухню, Спок чувствует лёгкий сдвиг в мягком течении мыслей Джима и понимает, что тот просыпается, спокойно и медленно. «Я внизу, – посылает он через связь вместе с нежным мысленным поцелуем. – Тебе тоже чай?» «’Же иду, с’час,» – бормочет Джим, ворочаясь в кровати и хмуро моргая. Когда Джим к ним присоединяется, он одет в пижамные шорты, но его волосы всё ещё в беспорядке. – Всё так же думаешь о Японии, Кару? – С улыбкой спрашивает он, садясь за стол как раз, когда Спок ставит перед ним чашку. – Да. Всё так же. Думаю, нам просто надо переехать в Киото. Особенно, учитывая, что ты уже знаешь язык. – Японский? Боже, ты вообще слышал мой японский? Я хуже первоклашки в японском. Этот язык меня ненавидит. – Да нормально всё. Нет, конечно, я понимаю, что ты лучше в вулканском, но, полагаю, что тут у тебя больше практики. Джим усмехается. – Ты думаешь, что в постели Спок со мной говорит по-вулкански? – Эээ, нет. Не думаю. Вовсе нет. – Да-да-да, думаешь. – Я очень-очень уверен, что нет. – Вулканский – не совсем подходящий язык для подобных разговоров, – говорит Спок, не отрывая взгляд от чайника на плите. Он любит делать чай старомодным образом. – Более того, как Джим часто жалуется, я молчалив в постели. – А я-то думал, что Вулканцы – создания бурных страстей и так далее, и тому подобное. Джим улыбается той своей раздражающей ухмылкой и уже открывает рот, как нож в руках Сулу менее чем через секунду уже направлен на него. – Ты думаешь, я тебя не ударю, – предупреждает он, – но ты не прав. Спок, что стоял к ним спиной, оборачивается и вынимает нож из его рук, заменяя его маленькой ложечкой. – Достань мёд, пожалуйста, если не сложно, – холодно говорит он. Сулу не сложно, но он всё равно протестует. – В тебе совсем нет веселья, Спок. Я уверен, что могу отучить этого придурка от его придурских привычек, если только ты не будешь таким любящим и оберегающим. – Приятель, гораздо более крутые перцы не смогли изгнать мою внутреннюю сволочь. – Следи за своим языком, Джим. Хикару ставит банку с мёдом на стол и хмуро смотрит на Джима. – Ты понятия не имеешь о моём перце. – Какой горячий! Я, конечно, неотразимо прекрасен, Кару, но кухня не совсем подходящее место для секса. – Да-да, прекрасен. Прямо как маленькая голубоглазая блондинка. Джим издаёт неопределённый звук. – Спок, ты не поручишься за мою мужественность? Спок вздыхает тем вздохом, что, как настаивает Джим, является заменой закатывания глаз, и наливает воду в кружки. – Думаю, теперь я понимаю жалобы Леонарда о детском саде. – Кстати об этом, – говорит Кару, снова садясь напротив Джима. – Паша сказал, что к нам приедет пара его братьев на следующей неделе, если бассейн уже будет достроен. Близняшки ещё не умеют плавать. Я знаю, что за ними будет кому присмотреть, но я бы лучше сам их научил. Джим? – Да, конечно, – кивает Джим. – Ты знаешь, я люблю детей, и я люблю воду, так что для меня это в радость. Хикару и Джим переглядываются. – Спок… – начинает Джим, делая глубокий вдох. Вулканец тут же напрягается, зная, что сейчас будет. – Джим. Нет. – Ну, давай, Спок. – Ты не можешь жить рядом с бассейном и не уметь плавать. Это опасно. – Сулу облокачивается на локти, стоящие на столе. – Кроме того, всё будет по-другому, не так, как когда ты был ребёнком. – Мы оба будем с тобой, Спок, Кару и я. И Боунс – чемпион Джорджии по плаванию, и он тоже будет с нами вместе со Скотти, который привык плавать в озёрах Шотландии. – Я тяжелее и сильнее человека. Если я начну паниковать, то ты не сможешь меня удержать. Я могу серьёзно травмировать тебя. Я могу утащить тебя под воду. Я могу вырубить тебя и ты утонешь. Я могу… – Сойти с ума посреди мостика и попытаться задушить меня, – перебивает Джим, – но ты ведь не убил меня, так? – Только потому, что мой отец остановил меня, – шипит Спок. – Спок, Джим и я может и не такие сильные, как ты, но мы тренированные бойцы. Мы тебя удержим. А если не мы вдвоем, то уж с Боунсом точно. Ну, и наконец, Паша может применить нервный захват, как ты его и научил. Всё будет хорошо. Следует долгая пауза, после чего Джим тянется к руке Вулканца и мягко её сжимает. – Ashayam, – мягко говорит он. – Я здесь. Я тебя не брошу. Мы будем действовать медленно, никуда не торопясь. Всё будет, как ты того захочешь, хорошо? Но мне противна мысль, что ты можешь упасть в этот бассейн и утонуть. Пожалуйста, Спок. – Разве мы тебя когда-нибудь подводили, Спок? – Терпеливо говорит Кару. – Разве мы когда-нибудь давали тебе повод нам не верить или бояться нас? Спок, я был с тобой в той клетке на Артаракс, когда ты слетел с катушек, и я не сбежал ведь, да? – Но какова цена? – С трудом говорит Спок. – Я почти убил тебя. – Но ведь не убил же, – отвечает Хикару, – и я не сбежал. Спок медленно качает головой, закрывая глаза. Воспоминания Хикару об Артараксе довольно размыты. Он был заперт в клетке с бешеным Вулканцем почти двадцать четыре часа, и большую часть времени оставался ненавязчивым и неприметным, пока в какой-то момент Спок не набросился на него. Последствия были ужасающими, и Сулу провёл в искусственной коме почти две недели, восстанавливаясь после пяти сломанных рёбер, сломанной лодыжки, треснувшим локтем и двумя сломанными запястьями, помимо внутренних кровотечений и повреждения черепа. Леонард спас его чисто силой воли и полным отказом сдаться. – Спок, – Джим прислоняется ближе к нему, его глаза смотрят мягко и ласково. – В нашу первую ночь я почти сломал тебе челюсть. Не самый лучший способ узнать, что я не люблю, когда меня удерживают. – Я этого не знал, – говорит Хикару. – О, да, – Джим криво улыбается, – у нас был очень смешной разговор с Боунсом. Сулу смеётся. – Это была не твоя вина, – протестует Спок. – И это не будет твоей виной, если один из нас получит пару синяков в процессе твоего обучения плаванию. Наша с тобой ночь была… довольно интересной, но ты ведь в порядке, верно? Спок чуть сжимает его руку, после чего выпускает её, складывая ладони вместе и поднося их к губам, как он обычно и делает, когда занят размышлениями. Хикару чувствует, что им нужно продолжить подбадривать друга, но он также чувствует, что слов Джима достаточно, поэтому он вежливо смотрит в окно и прихлёбывает свой чай, давая Споку столько времени, сколько нужно. – Хорошо, – через довольно продолжительное время говорит Спок. – Мы предпримем попытку, когда бассейн будет закончен. Спок идёт на компромисс, несмотря на свой страх, поэтому Хикару и Джим отступают и меняют тему разговора на более комфортную. В данном случае, это та новость, что Сулу одобрили для участия в следующей пятилетней миссии на борту Энтерпрайз, и, скорее всего, он займёт должность Старшего Помощника. – По большей мере это будут дипломатические миссии, – пожимает плечами Джим, – как Коммодор, я буду участвовать в первых контактах и переговорах по вступлению в Федерацию со столькими цивилизациями, сколько возможно и целесообразно. Предположительно, Джим верит, что это будет спокойное время в космосе, но Хикару знает, что Вселенная любит с ним поразвлечься, и поэтому догадывается, чего можно ожидать от этой скучной пятилетки в глубоком космосе.