Железнодорожная ветка древа миров

Он садится в поезд, везущий в город, где столько вокзалов, что на билете от названия осталась только буква «Н.», кидает рюкзак на багажную полку и отправляется чистить зубы. Кто только не смеялся над ним за эту привычку – и случайные попутчики, и друзья, и родственники. Он называет это «поздороваться с дорогой» (а по утрам – «попрощаться»): попробовать эту воду с особым привкусом, выплюнуть ее до последней капли и отправляться дальше в полной уверенности, что колония железнодорожных микроорганизмов, осевшая внутри, сохранит ото всех напастей. (На самом деле он просто с детства отвык засыпать без мятного привкуса во рту, но никогда никому в этом не признается.) Он ложится на верхнюю полку, продевает ноги под трос, которым она крепится к стене (он никогда не знал точно, трос это или нечто другое; для него это всегда была «адова мышеловка»), и, прежде чем заснуть, пару раз стучит костяшками пальцев в полку над головой. Дотуда сантиметров десять, и он просто хочет убедить себя, что место есть, что поезд не раздавит его, как тисками, посреди ночи. Всем, кто вздумает спросить, он, конечно, ответит, что это такое приветствие. Его слова не лишены смысла: в конце концов, многие приветственные жесты означают прежде всего доверие – и он тоже хочет доверять поезду и багажной полке. Если сны и снятся, то какие-то отрывочные: и пункт отправления, и цель шлют свои сигналы, а рельеф местности решает, что принять, что отразить. Просыпаться среди ночи приходится чаще, чем хотелось бы: вспоминать, что это за гроб в воздухе висит с ним посередке, почему в уши стучится аритмичный звериный рык из какой-то знакомой чуть ли не с рождения композиции («За авторством матери-природы», – смеется наиболее проснувшаяся часть мозга) и – в самом деле – как заснуть снова. И только-только он с облегчением уговаривает себя поспать по отработанной за ночь схеме – звенит будильник. Пора идти прощаться с дорогой, сдавать белье и выходить на свободу. В городе Н. пахнет росой (или дождем), платформа покрыта асфальтом и никто не ждет. Дорога не спешит выпускать его из своих объятий. Он приветствует ее и прощается с ней, но на самом-то деле они не расстаются практически ни на миг.