Молли навсегда

— Наконец-то, умираю с голода, — Рита казалась сегодня особенно маленькой и хрупкой, даже наставления звучали чуточку отстранённо, без огонька. — Не ворчи, Медведик. Забудь ты уже о выпендрёже Лестрейнджа! Он так воспитан, аристократ, наследник главы ковена боевиков, а ещё большой сноб. Да, мерзавец, но так уж положено. Однако чувство долга и законы чести для него не пустой звук, поверь мне. А главное — он нам нужен и поможет в своё время, пусть пока даже не подозревает об этом. Артур угрюмо кивнул и пощекотал грушу. В чём им поможет охреневший вконец Лестрейндж, он не понимал и понимать не хотел. Но спорить с невестой не спешил, частенько случалось так, что её слова оказывались пророческими, вопреки всему. На ужин они не пошли, а у Риты к ночи разыгрался аппетит. «Отсиживаться в логове» она отказалась. Поэтому в пятницу около полуночи и пошли поесть на хогвартскую кухню. — Мисс Бербидж! — возглас Риты заставил вздрогнуть. — Чарити! — Артур тоже узнал семикурсницу с Хаффлпаффа, замершую в тени коридорчика, ведущего к гостиной барсуков. Девушка прятала глаза и выглядела настороженной. То ли не ожидала никого встретить здесь в такой час, то ли имела что-то против именно их компании. Невольно вспомнились слова Риты — она не только собирала информацию обо всех окружающих, но всё тщательно конспектировала в свой безразмерный ежедневник и под настроение что-то из записей проговаривала вслух, делясь с Артуром. Про Чарити он с удивлением недавно узнал, что та уже месяц не появляется в Большом зале и явно сторонится даже своих однокурсников. Рита ещё гадала тогда — любовь или неприятности в семье. Он отвлёкся и вывода так и не услышал. И теперь с удивлением приметил следы слёз на лице хаффлпаффки. — Мисс Бербидж, — Рита говорила мягко и в то же время решительно. — Мы будем рады, если вы составите нам компанию. Сами пропустили ужин и надеемся на гостеприимство домовиков. Девушка явно колебалась, не решаясь принять предложение. И Артур по-доброму улыбнулся, пытаясь подбодрить. — Правда, Чарити, пойдём, вместе нам будет легче переваривать все восторги и умиления маленького народца. Девушка всё же усмехнулась и, видимо, приняв решение, выступила из тени, подходя к ним. Домовиков было много, и они действительно бросились к студентам, наперебой интересуясь, чем угодить «дорогим гостям». Артур сразу попросил для себя мясной пирог с почками и жареных свиных рёбрышек, а для подруги заказал нежные телячьи котлеты с овощным салатом. Чарити, немного смущаясь, попросила того же. — И чаю для всех, — решился Артур. — Много. Он почти не слушал одобрительные причитания ушастых, заметив задумчивый вид Риты, глядящей с мрачным видом куда-то вглубь кухни. И благодарить хозяев котлов и поварёшек пришлось Чарити. — Тихо! — вдруг оживилась Рита, подняв руку. Домовики послушно замерли, во все глаза уставившись на его невесту. — Кто здесь главный? Ответом было недоумённое молчание. — Наверное, главных у них нет, — тихо предположила Чарити. Но Рита, продолжала сверлить взглядом толпу смущённых ушастиков, сложив руки на груди. — Ну? — тихое нетерпеливое восклицание заставило эльфов задрожать. Они начали расступаться, пропуская вперёд какого-то совершенно неказистого домовика. — Что хочет узнать юная леди у Эльма? — пискляво осведомился он. — Кому вы подчиняетесь? — спросила Рита. — Эльфы служат школе и господину директору! — прижал руки к груди Эльм. — Вы знаете, что директора Дамблдора нет сейчас в Хогвартсе? — Эльм знает, эльфы очень обеспокоены. — Кому вы подчиняетесь во время отсутствия директора? — Господа деканы вправе приказывать эльфам и решать их судьбу. — Почему та домовушка плачет? — осведомилась Рита, махнув рукой в дальний угол большого помещения, освещённого светом нескольких печей и большого камина с потрескивающими поленьями. Домовики даже не обернулись в указанную сторону, только замялись, опуская глаза. Артур с изумлением следил за развивающимся действием. Рита умела удивлять даже тогда, когда удивляться, казалось, нечему. Слово нехотя взял всё тот же Эльм: — Она нарушила Закон и будет изгнана из школы. Это большая честь служить директору школы. Она забыла свой долг... — Каким образом она нарушила Закон? — перебила Рита металлическим тоном. — Что совершила? Может, убила кого-то? Покалечила? Домовики в ужасе стали хвататься за головы или зажимать рты. Держался более-менее в рамках лишь Эльм. — Она не убивала и не калечила, домовые эльфы не способны причинять вред человеку и друг другу, — несколько даже высокомерно ответил он. — Эта домовая эльфа посмела попрать условия хозяина! Чёрной неблагодарностью ответила за принятие в общину и доброе отношение хозяина! — Конкретней! Что именно она нарушила? — ровным голосом спросила Рита. Артур уже нашёл глазами ту самую эльфийку, о которой, видимо, шла речь. Сидя в дальнем углу на небольшой перевёрнутой кастрюле, та тряслась, уткнувшись носом в тюк вещей, лежащий на коленях. — Она не пожелала принимать зелье! — Какое зелье? — ровно осведомилась Рита. — Зелье, помогающее избежать нарушение Закона! — Они так и будут ходить по кругу, — прошептала Чарити, тоже заинтересованная Ритиным расследованием. Похоже, об остывающей еде забыли все. — Позвольте мне? Рита едва заметно кивнула и Чарити проговорила громче: — Уважаемый Эльм, я прошу прощения, что задаю вам столь деликатный вопрос. Скажите, пожалуйста, это зелье, которое надо пить, препятствует возникновению беременности? — Эльм не понимает, уважаемая госпожа! Эльм очень сожалеет, что такой непонятливый! Домовик принялся остервенело дёргать себя за большие уши. Но Чарити не впечатлилась. — Она ждёт ребёнка? Сцена паники среди домовиков повторилась, а Эльм оставил в покое свои уши, налившись гордой мрачностью. — Отступница нарушила Закон, — закивал он, — она будет изгнана из общины, когда придёт срок. Маленьким эльфам не место в нашей общине. — Кто отец? — поинтересовалась Рита, разглядывая свои ногти и вроде бы ни к кому не обращаясь. Гробовое молчание было ответом. Артур увидел, что плачущая домовушка подняла голову, с испугом глядя на Риту. — Как её зовут, уважаемый Эльм? — Изгнанным из общины не положено имени, — глухо ответил тот, нахохлившись. — Но ведь она ещё не изгнана? — подняла бровь Рита. И вдруг решительно встала, направляясь прямо к домовушке. Эльфы поспешно уходили с её пути, а домовушка с узелком затряслась, глядя на мисс Скитер с ужасом и обречённостью. Теперь, когда она невольно выпрямилась, Артур заметил округлившийся под просторной наволочкой животик. Словно она засунула под скудное одеяние круглый мячик. — Когда маленький появится на свет? — ласково заговорила Рита, присев на корточки перед испуганной домовушкой. — Я… маленький родится через пять ночей, — голос несчастной дрожал. — Куда ты пойдёшь, когда тебя изгонят из общины? — Потерявшая имя не знает, — из больших глаз эльфийки покатились крупные слёзы, но дрожать она перестала. — Потерявшая имя будет искать себе нового хозяина. — А что ты умеешь делать? Ответом был недоумённый взгляд. Эльфийка шмыгнула носом, защищая лапками вздутый живот. — Неважно, — вздохнула Рита, — хочешь пойти ко мне? Я не самая лучшая хозяйка, но магией делиться смогу и с тобой, и с твоим малышом. Вот как мало нужно для счастья мелкой эльфийке. Та засияла, как новенький галеон, даже худенькие плечи расправились. — Потерявшая имя будет счастлива служить доброй госпоже! — воскликнула та, бросаясь перед Ритой на колени. — Пойдём с нами! — велела та, разворачиваясь и направляясь к выходу. Артур понятливо быстро наколдовал бумажный пакет из салфетки, собрав туда всю еду со стола. Чарити последовала его примеру, но поспешно схватила за рукав Риту, умоляюще заглянув в глаза. Рита подняла брови, но кивнула, согласившись подождать. Домовушка с узелком замерла у её ноги. — Скажите, пожалуйста, — вежливая Чарити обращалась сразу ко всем. — Среди вас есть ещё кто-то, у кого будет маленький? Некоторое время дезориентированные домовики помалкивали, но потом вперёд вытолкнули сразу двух эльфов. Артур поражённо уставился на этих малышей, кто из них девочка, понять сразу было сложно. Слишком большие грязные наволочки скрывали все подробности худеньких тел. Лица были мрачными. — Мы уйдём вместе, — заговорил тот, что был чуть выше, и метнул на Эльма яростный взгляд. — Урс не бросит в беде мать своего малыша. Артуру показалось, что слова «как некоторые» просто повисли в воздухе. Он с интересом посмотрел на напыщенного домовика по имени Эльм. Но не спрашивать же, не вы ли, уважаемый Эльм, трахнули неназываемую. Да у него даже в голове не укладывалось до сегодняшнего дня, что эльфы вообще этим занимаются. Чарити шагнула вперёд и, явно волнуясь, спросила: — Когда у вас родится малыш? — Через пятнадцать ночей, — ответил Урс и взял за лапку молчаливо жавшуюся к нему подругу. Чарити беспомощно повернулась к Рите, и та понятливо подошла ближе. — Я не смогу, — с отчаянием сказала мисс Бербидж. — Магии для одного эльфа у нас с отцом бы хватило, хотя место силы не очень близко. И даже для малыша… Но… Она замолчала, судорожно сжимая руки. Рита оценивающе поглядела на Урса, на его серьёзную подругу и громко спросила: — Пойдёте ко мне? Но предупреждаю, первое время магия будет только из накопителей, а потом посмотрим. Что-то придумаем. В крайнем случае достану ещё накопители. И ещё, работать придётся много. Нужно будет делать ремонт дома, работать в саду, заниматься хозяйством. Урс повернулся к своей эльфиечке и посмотрел в глаза. Та отвечала тем же. Было такое чувство, что те общаются мысленно. Хотел бы Артур так уметь. — Мы согласны, — вынес решение Урс, и оба эльфа с хлопком исчезли. — Ну а мамочку без имени тебе, — Рита кивнула Чарити на домовушку, цепляющуюся за её юбку. Та робко посмотрела на мисс Бербидж и без слов перешла к ней. Артур с изумлением наблюдал за сюрреалистической сценой, не зная, как вообще ко всему этому относиться. Чувство неловкости усугубилось слезами, которые он заметил в глазах хаффлпаффки, с обожанием смотревшей на свою только что обретённую домовушку. И он поспешно отвернулся, когда девушка судорожно вздохнула и осторожно погладила эльфийку по голове. — Пойдёмте, — Рита пошла к дверям, оглянулась на притихшую общину хогвартских эльфов, но ничего больше не сказав, быстро вышла. Артур опомнился и бросился следом, осторожно прижимая к боку пакет с едой. Чарити вышла последней вместе с семенящей рядом эльфийкой. — Мисс Бербидж! — Рита повернулась к хаффлпаффке, бросив лишь мимолётный взгляд на материализовавшихся рядом своих двух эльфов. В руках Урс держал внушительный узелок, видимо там находились пожитки обоих. — Тебе есть куда привести эльфа? Я не про твой дом, а сейчас. — Да, — поспешно закивала Чарити. — У меня уже второй год отдельная спальня. Там есть кресло, оно достаточно широкое… — Отлично, но прямо с утра поинтересуйся у декана, как привязать к себе эльфа, а мы попробуем спросить у Флитвика. Надо ведь узнать — правомерно ли это вообще, забирать себе этих эльфов. — Госпожа хозяйка, — подал голос мрачный эльф. — Говори, — велела Рита. — Урс может сам вам сказать, как нас принять. Урс со своей супругой может сам решать, к кому идти. И безымянная тоже. Мы совсем недавно пришли в школу, нас еще не приняли в общину. И уже никогда не примут. А безымянную уже изгнали. Она должна была уйти с первыми лучами солнца. — Понятно. И как вас принять? Ритуал оказался таким простым, что его тут же и провели. Эльфы поклялись служить, а безымянная мамочка получила от Чарити довольно глупое, по мнению Артура, имя Хлоя. Сама эльфиечка была от него в восторге и намочила слезами край мантии новой госпожи. К некоторой досаде Уизли ему тоже пришлось принять участие в принятии эльфийских клятв. Теперь Урс и Свитти стали личными эльфами их обоих — его и Риты. Логово эльфийским супругам очень понравилось. Они тут же установили, с согласия Риты, внутреннюю защиту помещения, а заодно и лаборатории от проникновения кого бы то ни было, включая хогвартских эльфов. — Нас не выгоняли, а права быть в Хогвартсе директор нам уже дал, — объяснил Урс. — Вот и отлично, — покивала Рита. — Пока поживёте здесь, а на каникулы уедете с нами. Что будет потом, решим позже. Возможно, вам придётся остаться охранять дом. Артур, не стой, я жутко хочу чаю. О, и пирог! Какой молодец, я совсем забыла о еде. — Ой, Свитти сейчас приготовит чай хозяевам, — спохватилась молчавшая до сей поры эльфийка. — Свитти очень хорошо готовит. — Отлично, — кивнула Рита, — но только чай, сделайте себе где-нибудь здесь гнёздышко для начала, или где вам будет удобно спать и прочее. И скажите мне, ради Мерлина, я что, действительно не могу дать вам одежду? То, что на вас — претит моему чувству прекрасного! Урс выпрямился и даже изобразил перед Ритой нечто вроде поклона. — Спасибо, хозяйка. Позвольте ответить. — Позволяю. И впредь, Урс, не спрашивай на это позволения. Можешь ответить — просто отвечай. Есть что сказать, говори. Я вижу, ты парень сообразительный, и поймёшь сам, когда лучше промолчать. Эльф просветлел лицом и даже весь как-то подобрался. — Госпожа Хозяйка, дарить одежду — это знак, что эльф свободен. И нет большего горя для нормального эльфа. Без магов нам выжить невозможно, даже места силы не спасут. Другое дело, вы можете приказать нам сделать себе одежду. Или приказать надеть купленную или сделанную вами одежду. — Поняла, поняла, разница принципиальная. Урс, Свитти, вон там в углу парочка ненужных мне мантий и старый полог, в нём материи много. Выберите себе что-то и сделайте одежду себе, а также используйте ткань для устройства своего уголка. И прошу, зовите меня мэм или хозяйка Рита, а Артура — хозяин Артур или сэр. — Спасибо, мэм. Чай на столе появился через мгновение, как эльфы исчезли. Появились они вновь, когда Рита с женихом уже уполовинили принесённые из кухни продукты. Артур во все глаза уставился на насыщенно-розовую тунику Свитти, с бледно-голубой окантовкой. И синий с золотой каймой наряд Урса. Даже тапочки появились на ногах соответствующей расцветки, а у Свитти ещё и голубая полоска ткани, повязанная на голове. — Вот это я понимаю! — Рита пару раз хлопнула в ладоши. — На сегодня всё. И давайте договоримся, не надо появляться, если не случилось ничего важного или пока мы сами вас не позовём. — Да, мэм! — Да, хозяйка Рита! Артур облегчённо вздохнул, покидая убежище. Сложный день, наконец, завершился. Прощальный поцелуй — и скорее в гриффиндорскую башню. Завтрак утром в Большом зале обещал быть как минимум интересным. *** Николь Бригитта Шелби проснулась в эту субботу очень рано. Её приятель и единственный лучший друг на всем Хаффлпаффе Питер Аллен в гостиную ещё не спускался. Раздумывая, идти ли ей в Большой зал без него или всё же подождать, читая роман, одолженный у Валери, Ники устроилась в глубоком кресле у камина. Было так приятно ощущать себя в привычных брюках из тонкой коричневой кожи и в зелёном свитере под цвет глаз с высоким горлом и длинными рукавами. Ещё бы перестать трястись от воспоминаний вчерашнего вечера… Лисс Пранк и Валери Нотт атаковали её вчера сразу после обеда, поймав на выходе из Большого зала. — В чём дело? Пожар? Общий сбор ковена? Лорд Нотт прислал список помолвок с приказом бежать под венец? — Ники сделала знак Питеру, с любопытством остановившемуся впереди, чтоб уходил без неё. — Ну ты скажешь, Ник! — Лисс обиженно надула губки, но глаза смеялись. — У нас к тебе дело! — А что, побежала бы? — ехидно улыбнулась Валери. — Даже если бы за Бэддока выдали? — Да мне без разницы! — Ники закатила глаза. — Здесь говорить будем или что-то важное? — Пошли к тебе, — решила Лисс, — ты же одна живёшь в комнате. Нам бы так! — Потому что наш декан очень чутко относится к желаниям студентов, — показала Ники язык Лисс. Но закончила уныло: — И ни одна сволочь не захотела спать со мной в одной спальне. — А с кем бы ты хотела? — подняла брови Валери. — С Питером? Они сразу свернули в коридор, ведущий к гостиной барсуков. — Да ну тебя! Пит — друг и сохнет по твоей подружке. — Замучил любовным щебетом? — Скорее молчанием, — хмыкнула Ники. Открывая паролем гостиную, она тут же перешла на пониженный тон, — через гостиную идём быстро и молча. И не говорите со мной, не портите мне репутацию! — Кого ещё молчуном назвать, — прошипела Лисс и сделала постную мину под любопытными взглядами нескольких барсуков, копируя подруг. Но хватило её только до первого коридора, ведущего к спальням старшекурсников. Мисс Пранк принялась хохотать, сначала вполне беззвучно, а затянутая подругами в спальню Ники — уже в полный голос. Валери тоже посмеивалась, а Ники только вздохнула и запрыгнула на кровать, устраиваясь в позе лотоса. Кресло и стул она оставила гостям. — Когда успокоитесь, постарайтесь покороче донести до меня приказ лорда-дракона, — попросила она. — Или что там у вас. Мне в библиотеку надо. — И вроде не книжный червь, — покачала головой Валери, которая уступила удобное кресло самой младшей из них. — Лорд всего лишь осведомлялся о здоровье и предупреждал, что нас заберёт мой братец с платформы девять и три четверти. — Нас всех? — уточнила Ники с недоумением. Обычно за ней присылали одного из племянников, и они аппарировали прямо из Хогсмида. — Да, всех, — вздохнула Валери. — Твои племянники чем-то заняты, я не уточняла. Но мы по другому поводу. — Ага, — Лисс уже просто улыбалась, справившись с весельем. — В Слизерине вечеринка сегодня. Мы приглашены. — А мне-то что? — Ты тоже, — Валери ухмыльнулась. — Будем делать из тебя принцессу. Имей в виду, Флинт и Мэдисон настаивали, чтобы ты была. Ники недоверчиво подняла брови: — Скажи честно, что лорд Нотт вспомнил о моём существовании и велел выставить на продажу! — Зачем так грубо? — Валери неодобрительно посмотрела на хихикнувшую Лисс. — А ты, мелкая, лучше бы подумала о том, что тебя лорд Нотт точно не забыл и, может быть, уже за кого-то сосватал. Эффект был мгновенный. Мисс Пранк смеяться перестала и даже отвернулась к окну. Ники прожгла Валери укоризненным взглядом. И одними губами спросила: «Так и есть?» Получив утвердительный кивок, совсем загрустила. Если уж Лисс за кого-то сосватали, то её и подавно могут. А ей не хотелось замуж ни сейчас, ни через пять лет. Хоть и понимала, что это неизбежно. Надежда, что хотя бы до конца школы её эта участь минует, сейчас поблекла. — Ладно, — решила она. — На вечеринку пойду. Про платформу поняла. Фестралы будут счастливы. — Не смей ехать верхом, — предупредила Валери. — Тебя потому и забирали сразу, если хочешь знать! — И что? Кто запретит? — вздёрнула подбородок Ники. — И вообще, если всё сказали, можете идти, не держу! — Не всё! — Валери вскочила и подошла к шкафу. — Можно? — Валяй, — пожала плечами Ники. Ей было безразлично, что надеть на вечеринку — никого соблазнять она точно не собиралась, но от мисс Нотт не отвяжешься, лучше сразу смириться, что та выберет ей наряд. Валери хватило пару минут: — Не пойдёт, — вынесла ожидаемый вердикт. — Ник, я серьёзно. Лисс принесёт тебе платье сразу после ужина и сделает причёску. — Только прошу, не слишком открытое! — Ники заметила загадочную улыбку дочери лорда и закатила глаза. — Ладно, сама решай. Это ведь ненадолго? — Руди разгонит всех не позже одиннадцати, — подала голос Лисс. — Вэл, можно я к вам сейчас, не хочу гулять, не хочу возвращаться в нашу башню. — Конечно, пойдём, — Валери направилась к двери. — Ник, не подведи, ладно? — Будет всё в лучшем виде. Отобью у вас всех парней, будете знать! Обе подруги пренебрежительно фыркнули и наконец ушли. А Ники смогла вздохнуть свободно, сползти с кровати и без всякого энтузиазма подойти к окну, чтобы задумчиво уставиться в хмурое небо. Николь Бригитта была самым младшим ребёнком в семье Шелби, поздний подарок судьбы уже немолодым родителям. Отцу этой весной должно было стукнуть шестьдесят пять, мама на год моложе. Старшим братьям Ники уже перевалило за сорок, и оба племянника были старше неё — Арес на четыре года, Клайв на два, выпустился в июне из Хога. Сколько себя помнила, Ники всегда была окружена мальчишками, играла с ними маленькой, принимала участие в драках и дуэлях позднее, а повзрослев, тренировалась чуть ли не на равных, несмотря на вздохи мамы и отца. Тайную гордость за дочку Бриг Шелби тщательно прятал от жены. Ники уродилась молчаливой и не слишком улыбчивой, часто её можно было увидеть на развесистом дубе возле ворот их дома, где она либо читала свои книжки, либо задумчиво лежала на широкой ветке, уставившись в никуда. И пусть даже племянники, её верные друзья и подельники в любых шалостях, считали её странной, Ники это устраивало. Она предпочитала одеваться по-мужски, наравне с мальчишками летала на гиппогрифах и сильно обижалась, если её не брали отгонять мантикору от границ поместья. На тренировках она никогда не плакала и не жаловалась, хотя травмы, особенно по малолетству, получала порой весьма серьёзные. Малькольм Бэддок говаривал, залечивая очередные синяки и ссадины, что она у него самая любимая и самая частая пациентка. Мол, парней и то реже видит. — Хватит терпеть, реви уже! — как-то рявкнул он, вправляя сложный перелом руки, но добился только остервенелого взгляда. Бэддок скрипнул зубами и продолжил своё дело молча. И только завершив и влив в горло порцию костероста, проглоченного как вода, проворчал: — И в кого такая? Да будет тебе известно, что даже парни стонут и плачут, и ничего. Не стыдно это. Да знаешь, как твой братец старший орал, когда ему ногу топором едва не отхватили? — Парням можно, — убеждённо ответила тогда Ники и отвернулась. Собственная фигура её убивала. Высокий рост достался от отца, и она быстро перегнала даже своих племянников. Тоже ещё та проблема — иногда она боялась, что муж ей достанется коротышка. И искренне просила Мерлина уберечь от такого «счастья». При таком росте с тонкими руками, ногами, и без всякого намёка на грудь даже в пятнадцать, она смотрелась эдаким нескладным жеребёнком. Ещё и талия осиная, хотя ела всегда наравне с братьями. — Не в коня корм, — смеялся её брат Майкл, отец Клайва. — Как бы тебя ветром не сдуло, мелкая. Завтра на дальнее пастбище летим. Или останешься дома? — Полечу, — ответила сердито. Вот только к шестому курсу грудь неожиданно решила появиться, не слишком обрадовав хозяйку. И сейчас у неё был уверенный второй размер. Да и вся фигура слегка округлилась, хорошо, под бесформенными одёжками и мантией это не слишком заметно. Очередное доказательство поговорки: «Бойся своей мечты». Получив внезапно весьма привлекательную фигуру, Ники затосковала. Быть симпатичной девушкой, такой как все, оказывается, не так уж ей и хотелось. И теперь предстояло пойти на вечеринку, а что платье, которое подберёт Валери, не будет скрывать фигуру, можно было даже не сомневаться. Конечно, Ники носила платья, особенно в жаркие дни летом, но случалось это достаточно редко. На тренировках Ники всегда предпочитала брюки, рубашки и дуэльные мантии. Валери «не разочаровала». Зелёное платье оказалось в обтяжку, подчёркивая и грудь, и тонкую талию, и бёдра. Да ещё и плечи были открыты. Маленький чёрный кружевной пиджачок-болеро немного утешил. Вопреки обещанию, помогать одеваться пришла сама мисс Нотт, хотя и вместе с Лисс. Наверняка, чтобы убедиться, что подопечная не откажется наряжаться в это платье. Только девочки напрасно беспокоились, она ни за что не стала бы ломаться. Надо — значит надо. — Что значит «под платьем не видно»? — Валери даже подбоченилась, приготовившись к борьбе. — Немедленно снимай эти грубые ботфорты! Лисс, где туфли? Ники могла бы возразить, что её сапожки вовсе не грубые, красивые и вообще очень удобные. Клайв чудный подарок сделал ей на день рождения. Из тончайшей коричневой кожи с набивным узором, с каблуками, подбитыми железными набойками, так что на все случаи жизни. Сам Уркхарт их создал, а он был лучшим. Но не спорить же по таким пустякам. Лисс Пранк, впервые увидевшая Ники в платье, зачарованно замерла, оценивая фигуру. Только повторная просьба Валери заставила её очнуться и протянуть коробку с туфлями. — Ты красавица! — безапелляционно заявила Лисс, принимаясь позже за причёску подруги. Валери их покинула, взяв обещание прийти к слизеринской гостиной ровно к семи часам. — Давай распустим волосы? Я уложу. Тебя никто не узнает! — А в косу нельзя? — сделала попытку сопротивления Ники. — Нельзя! — сурово ответила Лисс, принимаясь колдовать над причёской. Одна радость, что на вечеринке все девушки были красивые, и Ники нисколько не выделялась «из толпы». Это позволило расслабиться, стянуть бутылочку сливочного пива с сервировочного столика посредине гостиной, осторожно обогнуть Флинта и Мэдисона, что-то бурно орущих и не узнавших её в таком виде, и отойти в уголок, где сразу заметила Эмили Гамп и Андромеду Блэк. С ними ещё была рыженькая гриффиндорка, ну да, Прюэтт. Валери говорила, что Руди её опекает. — Ники, это Александра Прюэтт, — познакомила её сразу мисс Гамп, — Санни, это Николь Шелби, она из ковена Ноттов. После этого заговорили все разом, и можно было считать формальности выполненными. Да только момент немного испортила Андромеда. — У тебя есть грудь! — шокированно заявила она, даже кто-то из парней обернулся. — И попка ничего, — хохотнула бессовестная Валери. — Меда, прекрати так таращиться на Ники, я ревную. Смех девчонок сгладил неловкость. И Ники с вызовом посмотрела на парня, который заинтересованно уставился на неё с другого конца гостиной. В белой рубахе и черных брюках любой парень смотрелся бы симпатичным. И сволочной шотландец Уолден МакНейр исключением не был. Ники даже не сразу признала своего единственного школьного врага. История их ненависти началась ещё на младших курсах, когда Ники как-то на матче по квиддичу случайно попала в парня шуточным Ступефаем. Баловалась, показывая Питеру, как ловко у неё получается сбивать боевым заклинанием яблоко, установленное на столбике трибуны. Питер ловко левитировал фрукты обратно, правда, не всегда удачно. Но яблок они запасли полдюжины. Скучноватый матч Рэйвенкло с Хаффлпаффом занимал дружков куда меньше. Откуда уж перед ними взялся МакНейр и почему пробирался по первому ряду трибуны барсуков, Ники не задумывалась ни тогда, ни позже. Она его банально не заметила, а когда Ступефай уже летел в его голову, стало слишком поздно. Мальчишка-слизеринец мог бы и жизнью поплатиться, и это не давало Ники покоя долгое время. С тех пор она стала куда внимательней, и нехотя признавала в этом заслугу Уолдена. Трагедии тогда не случилось, МакНейр шёл, пригнувшись, а в момент встречи со Ступефаем как раз выпрямился зачем-то. Заклинание угодило ему в плечо и выбило с трибуны. Конечно, они с Питером бросились к ограждению и в две палочки смогли смягчить его падение. Но в больничное крыло шотландец всё же загремел с переломом ноги. Ух, сколько ненависти было в его взгляде, когда Ники с Питером пробрались в больничную палату, чтобы его навестить. Тут были и угрозы уничтожить, и требования просить прощения на коленях, и обещания не дать спокойной жизни. Да много чего. Вот обещание своё он выполнил, лишив Ники спокойной жизни на все последующие годы. Недели не проходило, чтобы они не поцапались, не подстроили друг другу какую-нибудь каверзу или не придумали особенно злостную и обидную обзывалку. Бывало, и до драк доходило. Правда, очень редко. Флинт и Мэдисон, а также племянник Клайв зорко следили, чтобы их противостояние не заходило далеко. С Ники не раз проводились серьёзные беседы. И с Уолденом наверняка тоже. Однако неприязнь свою они никуда не дели, пронеся её через все годы как «самое дорогое чувство». Иногда Ники признавалась себе, что без этих стычек с бешеным шотландцем ей попросту было бы скучно. Правда, с шестого курса всё вдруг усложнилось. Шутки МакНейра стали хоть и реже, но изощрённее, а насмешки — более обидными. Или это она изменилась? И где-то в октябре Ники настолько разозлилась на какую-то мерзкую выходку Уолдена, что даже прекратила ходить на любимые тренировки у профессора Робертса, а также всячески стала избегать те места, где можно было столкнуться с МакНейром. И пусть кто-нибудь посчитал бы такое поведение трусостью, Ники же была твёрдо уверена, что просто спасает его шкуру. Что однажды просто может не сдержаться и прикончит мерзавца, и уж точно не Авадой, которая была слишком милосердна для подобных отморозков. У Хаффлпаффа со Слизерином учебные пары совпадали достаточно редко, и она всегда сидела на задней парте крайнего ряда с Питером Алленом, а Уолден сидел на второй парте с другого края, так что стычки на парах, где волей-неволей ей приходилось с ним встречаться, всё же были редкостью. Да и Валери следила очень пристально за Ники на таких парах, а МакНейр любимую дочь лорда Нотта почему-то всегда побаивался. И сегодня встретить такой откровенно-заинтересованный взгляд мрачного слизеринца оказалось неожиданно приятно. Раньше этот гад на девчонок вообще внимания не обращал. А уж на девчонок-барсуков — тем более. Ники Шелби была единственным исключением. Но сейчас это не был привычный презрительно-угрожающий взгляд. И это сразу заинтриговало и, что уж скрывать, принесло мрачное удовлетворение. Может, конечно, он её с кем-то спутал, но это вряд ли. Даже несмотря на её усмешку, парень продолжал буквально поедать глазами её фигуру с совершенно определёнными чувствами. Пожалуй, впервые он смотрел на неё как на девушку, а не как на врага. Даже забыл про бокал в своей руке. Это стоило где-нибудь отметить! Если бы она вела дневник, то обязательно расписала бы, как Уолден пал к её ногам, сражённый неземной красотой. Ники наслаждалась этими мгновениями на полную катушку, ощущая, как от такого неприкрытого любования у неё мурашки бегут по затылку, хотя кулаки всё-таки чешутся стереть мечтательную полуулыбку с его лица. Поэтому растягивать удовольствие и дальше не решилась и развернулась к нему спиной, после чего с удовольствием отхлебнула сливочного пива прямо из бутылки. — Ты понравилась МакНейру, — выдохнула мисс Пранк, стоявшая рядом. — И Бёрк на тебя смотрит! — Лисс, малышка, прекрати считать похотливые взгляды! — ласково попросила Ники. — Лучше посмотри, нет ли чего съестного. — А ты так и будешь подпирать стенку? — дерзкая девчонка рассмеялась и поспешила улизнуть. Пришлось развернуться, когда Лестрейндж толкнул речь про несчастный случай с директором. Правда, Ники воспользовалась всеобщим вниманием и бурными обсуждениями после, чтобы незаметно сменить дислокацию. А потом внутренне веселилась, стоя возле камина и наслаждаясь растерянным видом МакНейра, шарящего взглядом по гостиной. Хорошо ещё, что подошедшие к ней Андромеда и Лисс хоть как-то скрывали от внезапного интереса преобразившегося врага. — Пироженки, — протянула тарелочку Лисс. — Извини, мясные пирожки парни уже расхватали. — Спасибо, подойдёт, — Ники сделала ещё глоток пива и вздрогнула от прикосновения к локтю. — Могу поделиться пирожком, — заявил красавчик Кристиан Бёрк, заглядывая прямо в декольте. — Мисс Шелби… — Отвалил быстро, — Ники даже голос не повышала, но слизеринцу хватило взгляда. Убрался как миленький, вместе со своим пирожком. — Сурово, — оценила Андромеда, забирая последнее пирожное с тарелки. — Вот бы мне так уметь! Вас в ковене специально учат, что ли, как парней отшивать? — А как же иначе?! — задрала носик Лисс. — Каждое утро, как на тренировку, к миссис Эми Флинт. — Болтушка, — фыркнула Ники. А потом стали раздвигать мебель, чтобы устроить танцы. Специальный агрегат с музыкой установили прямо на камин, поэтому пришлось опять искать, куда отойти. Резко развернувшись, Ники сразу уткнулась в грудь МакНейра. Точнее с размаху заехала ему зажатой в руке бутылкой чуть ли не под дых. Ростом суровой шотландец был всегда даже чуть выше неё, что было редкостью. Дракклов горец даже не охнул, уставился ледяным взглядом в глаза и подал руку ладонью вверх. — Потанцуем? Согласилась просто от неожиданности, вложив ладошку в его лапу и с горечью понимая, насколько она меньше. Вымахал за последний год во все стороны! Пары вокруг уже кружили под звуки знакомого вальса. К её удивлению, Уолден танцевать умел, уверенно вёл, придерживая её за талию. И ничего лишнего себе не позволял, к несчастью. Посмей он её лапать, Ники быстренько бы отделалась от него. Те ощущения под ложечкой, что вызывал у неё этот какой-то почти незнакомый МакНейр, ей отчаянно не нравились. Так неловко она не чувствовала себя никогда. Куда легче было противостоять его нападкам, отвечая колкостью на колкость. — Выйдешь за меня? — вдруг буднично спросил Уолден под конец танца, заставив Ники споткнуться. Она тут же была осторожно подхвачена, и с помощью его твёрдой руки легко восстановила равновесие. Как ни мало времени заняла заминка, успела заиграть новая мелодия, и МакНейр со слизеринской хитростью воспользовался этим, просто продолжив кружить её по гостиной. Не вырываться же! — Ты больше не хочешь меня убить и нарезать маленькими кусочками? — спросила она, наконец, со смешком, посчитав, что молчала достаточно. К сожалению, ничего умнее на его дурацкую шутку ответить она не смогла. — Представь себе, внезапно я понял, что насчёт тебя у меня совсем другие желания... — ухмыльнулся Уолден. Но вместо того, чтобы разозлиться, Ники ощутила, как у неё перехватило дыхание, а в животе запорхали бабочки. Следовало срочно от него избавиться, пока она не поверила его словам и взглядам. — Отпусти немедленно, — попросила тихо. Вот только на шотландца её строгий взгляд не подействовал вовсе. — Ники, я хочу, чтобы ты стала моей женой! — спокойно произнёс он. Мордредовы кальсоны! Да таким тоном говорят о погоде! Что он смеётся над ней, сомнений не оставалось. А она-то возомнила... — Сочувствую тебе. Если шутки закончились, отпусти меня прямо сейчас, — в тон собеседнику ответила она и попыталась вывернуться из его рук. Не тут-то было. Её сразу же прижали к мускулистому телу так, что даже вздохнуть было трудно. Это всё из-за дракклова платья! — Я влюбился, — повысил мотивацию МакНейр, чуть-чуть отстраняясь. И продолжил танец. — В кого? — решила поддержать разговор разозлённая Ники. Эх, если бы на ней были её любимые сапожки с набойками, а не эти туфельки с эфемерным каблучком! — Ники, это не шутки. Я серьёзно. Я безумно хочу тебя и люблю уже давно, — убеждённо продолжил Уолден, ледяные глаза которого чуть потеплели. А ещё говорили, будто от него и пары слов не услышишь! И она сделала глупость — рассмеялась ему в лицо. Нет, ну а что оставалось — верить этому мерзавцу? Нашёл дуру! Смех просто выбили из неё, с силой приложив к стене. Она не следила, где они танцуют, и не заметила, как вдруг оказались в уголке за камином. Чем и воспользовался МакНейр. Свет просто померк, когда он наклонился и поцеловал её в губы. И даже не подумал отстраниться. Он словно сошёл с ума, и она тоже, потому что ответила, хоть и понимала, что нельзя. Но почти сразу опомнилась и попыталась оттолкнуть. — Я выбрал тебя! Ты станешь моей женой! — заверил Уолден хрипло. — Хватит ломаться, Ники! Она с трудом увернулась от его ищущих губ, скользнувших по щеке. Это она ломается? Да в жизни никто ее в таком обвинить не мог! — А моё мнение тебя не интересует? Думаешь, я такая идиотка и сразу поверила тебе? После всего?! — дрожащим от бешенства голосом спросила она и всё же попыталась врезать коленом по самому дорогому. Только и платье помешало, и мгновенная реакция шотландца, снова прижавшего её ближе некуда. Вот укус в плечо сработал безотказно. Её выпустили, и она успела ещё заметить, как белая рубашка окрашивается красным. — Бешеная! — тихий восхищённый возглас за спиной заставил крепко сцепить зубы. Металлический привкус крови наглого слизеринца показался даже приятным. Хоть немного заглушал вкус поцелуя! Ники быстро пробралась между вальсирующих пар, радуясь, что вроде как никто ничего не заметил, и выхватила из рук мисс Пранк бокал. Выпила залпом и тут же стала судорожно глотать воздух. На глаза навернулись слёзы. — Какого лысого гоблина? — рявкнула тихо на испуганную девчонку. — Я только глоточек хотела, — Лисс чуть не плакала. — Флинт налил. — Убью Квина, — пообещала Ники. — Не надо! — Лисс вцепилась в её руку. — Хочешь, уйдём? Я пароль знаю! — Пошли. Спасаться бегством, конечно, противно, но только в таком состоянии как бы и правда Флинта не покалечить, а заодно и МакНейра. Возомнил о себе… Ники проскользнула к двери вслед за Лисс и со вздохом облегчения покинула шумную гостиную. Кажется, никто не обратил на них внимания. — Забери их, — велела Ники, приостановившись и сняв надоевшие туфли. Ледяной пол приятно холодил натруженные ступни, не привыкла она к такой обуви. В голове немного шумело от выпитого огневиски. — Хочешь, тапочки из них трансфигурирую? — жалостливо спросила мисс Пранк, ожидая, когда Ники помассирует ступню. — Я умею. В холодном тёмном коридоре её голос гулко отдавался от стен. — Не нужно! Тут недалеко. Хочешь со мной? — расщедрилась Ники. — Расскажешь, что за страсти вокруг тебя бродят. — Я лучше к себе, — вздохнула Лисс. — Устала. Они расстались у поворота к гостиной барсуков. И Ники почти не удивилась, увидев перед собой МакНейра, тенью отделившегося от стены. — Ники! — Не знаю, какая муха тебя укусила… — Ники, подожди! Я говорил серьёзно! Я клянусь! — Уолден опёрся рукой о стену, загораживая проход. — Мой тебе совет, — проговорила она холодно, стараясь не показать охватившего волнения. Она придирчиво оглядела рубашку, где не было больше кровавых пятен. — Не мечтай напрасно, МакНейр. Ковен своих женщин не отдаёт на сторону. Ясно? Но даже если бы я тебе поверила… Даже если б ковен вдруг дал добро… С какой стати ты решил, что я соглашусь? — Ники, я… — Просто берёшь, что хочешь? Да, Уолден? Захотел — поцеловал, захотел — трахнул. Думаешь, я сейчас от счастья запищу, что ты хочешь на мне жениться? — Я извиниться хотел, — угрюмо ответил он. — Давай, — развеселилась она. — На коленях, пожалуйста. И чтобы со слезами в голосе. Ну же, я жду. Его глаза вспыхнули опасным огнём. Только усилием воли Ники удержалась от того, чтобы не отшатнуться. — Долго ждать придётся, — холодно заявил шотландец, отлипая от стены. — Ещё не нашлась та женщина, которая поставит меня на колени! — Она перед тобой, — нагло заявила Ники. И бестрепетно похлопав его ладошкой по груди, протиснулась мимо окаменевшего тела — хорошо, не остановил. Кажется, ей удалось вернуть всё на круги своя. И снова между ними легла отнюдь не любовь. Правда, кое-что изменилось. Они больше не дети. И желания у обоих претерпели крутые изменения. Почти не чувствуя ног, Ники шла по коридору, стараясь не прибавлять шаг. Всё же она тут одна, а ярость в глазах парня немного испугала. А ну догонит, использует по назначению и скажет, что не нужна больше. Отобьётся? Против МакНейра и в этом платье — вряд ли. И палочку оставила в комнате, дура! Спину прожигал злой взгляд. И стоило большого труда не обернуться. Спасительная гостиная встретила шумом. Тут тоже праздновали окончание занятий. На неё едва ли кто взглянул. Только Питер подскочил с диванчика, метнувшись к ней. — Ты чего? — обеспокоенный голос, взгляд, торопливо ощупывающий платье, приятно согрели душу, в которой поселился холод. — И откуда? — Потом, ладно? Переоденусь. — Я жду, — Аллен прищурился. — Тебя обидел кто-то? Ники покачала головой и поспешила к себе. Платье снимала аккуратно, не хватало ещё порвать. Старые добрые штаны и рубаха порадовали надёжностью защитного панциря. Вот встреть она Уолдена в таком виде… Нет, фантазировать на эту тему нельзя. Ведь ещё встретит! Тут и сомневаться не приходилось. Сама виновата, поняла же, чем зацепить. Вот только как теперь расхлёбывать — неизвестно. — Флинт, придурок, налил Лисс огневиски, — рассказывала она Питеру полчаса спустя, за руку введя в свою комнату. — Пришлось её увести оттуда. Ну и сама ушла, не возвращаться же. Кстати, Лестрейндж говорил, что директора в Мунго отправили. Не слышал? — Ники, мне-то хоть не ври, пожалуйста, — Питер придвинул кресло к кровати и взял её ледяные ладони в свои руки, растирая и отогревая. — На тебе лица не было, когда вошла. Что случилось? — Да так, попался один придурок… Аллен серьёзно кивнул, испытующе заглядывая в глаза. Молча ждал продолжения. Не дождавшись, прицокнул языком: — Я тебе всё рассказываю, — сказал обиженно. — С каких пор секреты? Влюбилась? Так я не стану смеяться. И тут она поняла — это же выход. Не придётся объяснять, чего опять взъелась на шотландца, когда, казалось бы, он почти забыл о её существовании. Во всяком случае, Питер искренне в это верил. А приглядывать за Уолденом придётся, чтобы быть готовой, в случае чего. С такими ухо востро надо держать. — Можешь смеяться, разрешаю. Питер ответил широкой улыбкой: — Я его знаю? — Это МакНейр! — ну вот, она смогла это сказать и даже улыбнуться. — Ники, нет! — Аллен схватился за голову. — Скажи, что ты пошутила! — Да какие тут шутки, — рассердилась она. — Я что, не могу влюбиться? — Можешь конечно! Но МакНейр! Вы же ненавидите друг друга! Опомнись, Ники! Она обиженно отвернулась. Дурацкая была идея. Конечно, Питер не может поверить, что она внезапно сменила ненависть на любовь. — Ладно, прости! — не дал он ей пойти на попятный. — Просто скажи мне — это серьёзно? — Очень, — заверила она. Аллен покачал головой, глядя с грустью. — А он что? По-прежнему тебя не замечает? Смотрел на другую? Ты поэтому ушла? Она кивнула, чтобы хоть вслух не врать. А Питер вдруг поскучнел: — Слушай, ты точно уверена, что он тебе нужен? Псих же, тебе ли не знать! И гордый, как все шотландцы. Если бы даже влюбился в тебя — не признается ни за что. Он просто не сможет признать, что столько лет ненавидел, а теперь… Ники! — Я тоже гордая, — отмахнулась она, представив, как удивился бы Пит, расскажи она ему всю правду. — Не бойся, вешаться на шею не стану. И вообще, может, переболею. Как ты. — У меня не получается, — помрачнел парень. — И что ж нам с тобой так не везёт-то? — Повезёт ещё. Наклонись-ка! — Ники взлохматила ему волосы, едва он наклонился, и засмеялась над полным возмущения взглядом. Зато тосковать перестал. — Видела Санни, кстати. Такая задумчивая была. Как там твой приятель, не раздумал на ней жениться? — Этот раздумает! — сразу заулыбался Аллен. — Он экзамены сегодня сдавал в Министерстве. Позже напишу, спрошу, что и как. Прикинь, хотел проситься у них в школу обратно, чтобы сразу на наш курс зачислили. Прикольно бы было, правда? — Зря, — не согласилась Ники, — если отец смог его забрать из школы, то не вернёт, а они против папаши его не пойдут. Ты же представляешь себе отца Рабастана? — Угу, жалко Басти, блин! И в квиддич без него неинтересно будет играть. Жизнь — такая сволочь, Ник… — Ну, начинается! Так, захвати палочку, и идём в тот пустой класс. Сбросим напряжение, заодно посмотрю, как ты подтянул боевые заклинания. — Ники!!! Может, не сегодня? — Пропустишь день — навёрстывать придётся неделю, — наставительно покачала она головой. — Так что в самый раз. Встретимся за дверью. Она спрыгнула с кровати и подтолкнула парня к выходу. Сбросить злость и страх ей самой не мешает. Может, удастся хоть на время избавиться от МакНейра в голове. И от жёстких слов: «Ещё не нашлась та женщина, которая поставит меня на колени!». Сволочь! Влюбился он! Как целоваться — так запросто! А как попросить прощения нормально, так сразу какие-то заморочки. Хоть целью теперь задавайся — поставить его на колени! А что, почему и нет?! Тренировка удалась на славу. Пит явно улучшил технику щитовых чар. И связки из боевых заклинаний получались быстрее. Ей пришлось попотеть, но это лишь радовало. Потом на деревянной копии гипотетического врага, созданной из сломанной парты, она вволю оттянулась, разнося на молекулы голову, руки, пронзая огненными стрелами грудь — там, где сердце. — Ого! — Питер отдыхал на трёхногом стуле. — Кто же тебя так достал, Ники? Это из-за него? — МакНейр! — рявкнула она, подтверждая, и резанула изрядно покалеченный фантом режущим ниже пояса. Опустилась на пыльную парту, вздыхая. — Всё-таки он на кого-то запал? — осторожно осведомился Аллен. — Поэтому злишься? Хотя я просто не представляю, чтоб МакНейр вообще что-то чувствовал, бездушный ублюдок. Пожала плечами. А что сказать — да, Пит, он запал на меня, а теперь ненавидит. Она всё же не такая сволочь, чтобы пугать лучшего друга. А он точно испугается, если всё узнает. И как бы геройствовать не полез. — Пойдём, — Ники быстро убрала разрушения. — Поздно уже. Заснуть всё не удавалось, мерещилось, что она снова на танцполе прижимается к МакНейру, ощущая его стальные мышцы, снова оказывается прижатой к стене за камином, и сумасшедший поцелуй, на который по глупости ответила. Первый поцелуй в её жизни! Ники вскочила с растерзанной кровати, в третий раз отправляясь под холодный душ. Зубы отбивали дробь, пока ледяные струи освежали, остужая голову и разгорячённое тело. Написать, что ли, отцу, чтобы забрал на каникулы раньше? Нет, нельзя, разволнуются с матерью. Как-нибудь переживёт оставшиеся несколько дней. Не убьёт же её МакНейр? Или может? Сама ведь шотландцев психами считала, особенно МакНейра. Но не всерьёз как-то. А тут такая ярость в глазах Уолдена была, когда она ладошкой его похлопала. И как не прибил на месте? Обзывая себя последней трусихой, вернулась в комнату. И на этот раз всё же уснула, едва донеся голову до подушки. *** В гостиной Хаффлпаффа было по-утреннему тихо, только в камине потрескивали поленья. Ники уже третий раз перечитывала страницу дурацкого романа, не понимая смысла. Вызвав Темпус, убедилась, что ещё слишком рано, и Пит может ещё час не появляться, и решительно поднялась. Затянула потуже узел на затылке, волосы, убранные в высокий хвост, доставали только до талии. Пообещала себе, что фиг она согласится ещё раз их распускать. Кто знает этого долбанутого Уолдена, может, длинные черные волосы — его фетиш. И ведь тоже наверняка ещё спит, мерзавец! Эта мысль придала уверенности. Успеет поесть и тихо убраться в библиотеку. Там-то точно МакНейра не застанешь. А Питер найдёт, не впервой. До Большого зала долетела, как на крыльях, по пустым коридорам, подсвеченным сквозь окна лучами утреннего солнца. И непонятно было, чего так вчера боялась, и весело от собственной дурости. И никого навстречу. МакНейр вывернул из-за угла неожиданно, как накликала. Надежда, что в таком виде станет ему неинтересна, пропала сразу. Ведь явно её и поджидал. Замер, глядя с привычным презрением и угрозой. В груди почему-то стало больно. А чего она ждала? Что бросится снова признаваться в любви? Пришлось срочно тормозить и идти до него уверенным шагом. Не останавливаясь, улыбнуться в лицо: — Доброе утро, Уолли! Только завершить следующий шаг не получилось. Подлый слизеринец схватил за руку, заламывая её за спину, и ловко развернул к себе. Ники выгнулась, изо всех сил преодолевая боль и стараясь не коснуться его тела грудью. В глаза смотреть было страшно и весело. — Пусти, придурок! — Попроси вежливо, — рявкнул он. — Может, и отпущу! — Мерзавец, да чтоб тебя мантикора покусала! — выпалила на одном дыхании, не отводя взгляд от ледяных глаз слизеринца. Словно надеялась разглядеть в них что-то иное. И закусила губу, когда руку заломили сильнее. От боли хотелось заорать, но по крайней мере, она больше не чувствовала боли в сердце. Да пусть хоть руку сломает! — Запомни, Ники! — его слова были жёсткими, как и бессердечный взгляд. — Не попадайся мне на глаза! Не надо со мной здороваться и никогда не называй меня больше Уолли! Уяснила? — Нет, Уолли! Я тупая. Не доходит, — отрывисто ответила она, словно шагая в пропасть. По подбородку текло что-то тёплое. Ники пошатнулась, когда её отпустили, и снова оказалась притиснутой к его груди. Теперь он намотал на руку её хвост, больно дёрнув. Но страсть, прорвавшаяся во взгляде, того стоила! — Стерва, — горячие губы прижались к её губам, а в следующее мгновение она смотрела в быстро удаляющуюся спину. Даже не заметила, как волосы отпустил — точно фетиш. И у самого-то хвост, разве немного короче. Странно, что косу не заплетает. Спросить, что ли? Руку ломило, пришлось накладывать заклинание левой, отпустило почти сразу. Сглатывая слёзы, Ники ещё постояла в коридоре, вытерла с подбородка кровь, залечила прокушенную губу. — Подонок! — произнесла вслух, запрятав воспоминание о втором поцелуе поглубже. Передёрнула плечами и отправилась вслед за ним на завтрак. Будет улыбаться! Эта сволочь ещё пожалеет! Стол Хаффлпаффа был через один от слизеринского. Ники сразу разглядела своего врага, в удивлении оглядев их стол. Похоже, за ним дружно собрался весь факультет. За другими столами царило вполне ожидаемое запустение. Своих Ники насчитала аж пару десятков, рассеянных по всей длине. Гриффиндорцев было чуть больше. Рэйвенкло представляли человек пятнадцать. Ники махнула рукой бодрой Лисс Пранк, которая радостно улыбнулась в ответ. МакНейр сидел к ней спиной. И повинуясь своему дурному нраву, Ники спокойно прошла к середине своего стола, устраиваясь прямо напротив ненавистного гада. За столом грифов тут как раз образовалось широкое окно. Полюбовалась на спадающий до лопаток пшеничный хвост Уолдена и осторожно достала палочку. А ведь раньше такое с ним проделать в голову не приходило. Отращивать волосы он начал только в этом году. Заклинание роста волос, выученное ещё на третьем курсе, было совсем простым. Заплетение косы чуть сложнее. К счастью, Уолден ничего не заметил. Последним штрихом был пышный розовый бант — пришлось пожертвовать носовым платком, чтобы трансфигурировать ленту. Зато толстая коса смотрелась теперь шикарно. Её действия заметила девочка с третьего курса, хихикнула в ладошку. Пришлось нахмуриться, чтобы та успокоилась. После этого завтрак показался божественно вкусным. Маленькая и такая глупая месть грела сердце. Ровно до тех пор, пока припозднившийся слизеринец Бёрк не пожелал сесть рядом с МакНейром, разумеется, оценив новую причёску. Ники заработала зубами в убыстренном темпе, доедая бекон, когда Уолден перебросил косу на грудь, даже не повернувшись. Смех его приятелей, грянувший за слизеринским столом, заставил похолодеть. Оставалось неспешно подняться и направиться к выходу, несмотря на острое желание досмотреть спектакль. На выходе из Большого зала она столкнулась с Алленом. — Уже поела? — огорчился он, задерживая её почти у дверей. — Может, ещё посидишь немного? Говорят, декан грифов будет что-то объявлять. Ники окинула друга критическим взглядом и в который раз поняла, что как защитник — он не очень. И тут же вспомнила, что за столом слизеринцев сидели Флинт и Мэдисон, так что даже пожалела, что пошла к дверям. Лучше и правда вернуться. Она согласно кивнула. А после того, как у Пита округлились глаза, резко развернулась. МакНейр стоял прямо за её спиной. — Аллен, проходи, — холодно кивнул тот Питеру. — У меня разговор к твоей подруге. На пару слов. Ники поспешно кивнула Питу, не хватало ещё его втягивать в разборки с шотландцами. Тот с сомнением оглядел Уолдена, но пошёл дальше. — Твои штучки? — шотландец с непроницаемым лицом показал розовую ленту. Коса уже была расплетена, насколько она могла видеть. Ники попыталась ленту забрать, но ей не дали. МакНейр с улыбкой спрятал её в карман. — Жить надоело? — спросил ласково. На них поглядывали. И Мэдисон заинтересованно смотрел в их сторону. Ники с трудом улыбнулась: — Что ты, Уолли! Только во вкус вошла! — Доиграешься, — спокойно кивнул он, словно другого и не ждал. — Чего ты добиваешься, Ники? — Чтобы ты встал на колени и умолял о прощении, — определила она цель, с гибельным восторгом заметив, как напряглись у него желваки и опасно загорелись глаза. — Уверена, что тебе это по зубам? — МакНейр на минуту прикрыл веки и взглянул снова посветлевшим взглядом. Хоть аплодируй его выдержке. — Вполне, мальчик. И хватит болтать, меня друг ждёт. — Подождёт! — всё-таки рявкнул он, заставив её вздрогнуть. Но сразу понизил голос. — Дуэль. Завтра на рассвете. Квиддичное поле. Только ты и я. — Не пойдёт, — Ники показалось, что пол уходит из-под ног. Вот оно! Уолден оказался даже круче, чем она думала. Доигралась, он прав. И назад пути нет. Голос стал чужим и спокойным: — Секунданты нужны. Если ты не знаком с кодексом… — Хорошо! — повысил он голос. — Хочешь по кодексу — будет по кодексу. Побежишь к своим ковенцам? — Вот ещё! — Ники судорожно обдумывала. Питера трогать не стоит. Тогда кто? — Не волнуйся, Уолли, у меня и без ковена найдётся секундант. Предлагаю назначить встречу секундантам сегодня в библиотеке в три часа дня. Крайний первый стол от окна. — Отлично, Ники, и не опаздывай завтра. Ровно в шесть утра встречаемся, а в пять минут седьмого будешь лежать на земле и плеваться кровью. — Уже дрожу и боюсь, — фыркнула Ники. — Напиши завещание, Уолли. Так, на всякий случай. Ах да, твои условия? — Если проиграешь, то выйдешь за меня замуж! — МакНейр гадко улыбнулся, ожидая ответа. — Что, страшно? — Не надейся! — вспыхнула она, чувствуя, как заполошно забилось сердце. Так он не шутил! — Если ты проиграешь, встанешь на колени и попросишь прощения! — Не будет этого, куколка, — хмыкнул Уолден. — При свидетелях! — добавила Ники мрачно. — Да хоть здесь, в Большом зале! — Ты не обнаглела? — А ты? Спор яростных взглядов продолжался минуту, а показался вечностью. — Я тоже добавлю условие, — МакНейр просто прожигал своими ледяными глазами. — Если проиграешь, то помолвка прямо там. Свидетели как раз пригодятся. Нерасторжимая. — Ты псих, если в это веришь! — Я принимаю твоё условие, Ники, — в его глазах промелькнула неуверенность, а может, просто показалось. — Как насчёт тебя? — Принимаю, Уолли. Он явно хотел раздавить её ладошку, скрепляя договор рукопожатием. Только не на ту напал, Ники просто насмешливо улыбнулась, даже не дрогнув. А вот магическое облачко, окутавшее скреплённые руки, заставила обоих сразу отдёрнуть их. Уолден слегка побледнел, и это помогло Ники справиться с шоком. Обычный договор о дуэли подтвердила магия! Кому скажи! — Прощения будешь просить громко и по всей форме, — любезно сообщила она, задвинув подальше панику и непонятное томление. Мерлин, неужели она мечтает проиграть? — Будешь моей! — отрезал МакНейр, резко развернулся и потопал к своему столу. Ники только сейчас поняла, в каком напряжении была всё это время. Потерянно смотрела вслед парню, но сумела взять себя в руки. — Что у вас происходит? — тихо спросил Питер, подвигая кубок с соком, когда она села рядом. Весь ужас ситуации только сейчас медленно доходил до её сознания. По крайней мере, он не будет стремиться убить, если хочет жениться на ней, ведь так? Или это просто предлог, чтобы разделаться с ней раз и навсегда? Как бы хотелось залезть в его голову и узнать наверняка! Два маленьких бутерброда с ветчиной возле кубка вызвали тошноту. — Ты что, призналась ему? — Тише, — прошипела Ники. И посмотрев на преподавательский стол, добавила. — МакГонагалл сейчас говорить будет. Она совсем не слушала, что говорит заместитель директора, растерянно оглядывая столы. Кого в секунданты? Кого? То и дело косилась на Мэдисона и Флинта. Из ковена она обещала не брать. Ну не дура ли? Взгляд невольно остановился на Лестрейндже. Он из другого ковена, но согласится ли? А вдруг МакНейр тоже к нему обратится? Префект Слизерина поймал её взгляд и вопросительно поднял бровь. Ники вздрогнула. Сейчас или никогда. Решившись, указала на себя большим пальцем и кивнула на выход. Лестрейндж прикрыл на секунду веки, соглашаясь. И продолжил слушать МакГонагалл. Ники выдохнула и тоже прислушалась. — ... соблюдать тишину, не колдовать в коридорах и не покидать территорию школы. На этом всё! Питер Аллен зааплодировал вместе со всеми и обернулся к ней с улыбкой. — Классно да? Во вторник уже по домам. Надо сестре сообщить. — Во вторник? — Ага. Ты что? Не слушала? В понедельник объявление результатов по зачётам и торжественный ужин. Директор сейчас в Мунго, похоже, надолго. — А в Хогсмид отпустят? — Завтра — да. Сразу после завтрака. Прогуляемся? — Давай завтра решим, — Ники представила себя на больничной койке и медленно выдохнула. — Ой, я побежала, надо с Лестрейнджем поговорить. Встретимся в библиотеке. Руди как раз выбирался из-за стола. Она едва успела выйти в коридор, когда Лестрейндж появился рядом. — Что у тебя с МакНейром на этот раз? — резко спросил он, оттеснив её в нишу у окна. — Дуэль, — выпалила сразу и быстро закончила: — Прошу быть моим секундантом! — Блядь! — таким злым она префекта Слизерина ещё не видела. Он сплюнул и прошипел ещё что-то такое же нецензурное. — Принимаю. Обещаю защищать твои интересы и следить за выполнением кодекса. Всё так серьёзно, Ники? — Более чем! — честно призналась она. — Жить надоело? Решить миром никак? Ники вздёрнула подбородок. — Исключено! Дуэль завтра в шесть утра. — Ты хоть знаешь, что магическую дуэль остановить невозможно? Сам Мерлин, случись рядом, ничего сделать не сможет. — Руди, я в ковене росла! — Ники стало обидно. — Я знаю про дуэли всё. — Вот в этом я позволю себе усомниться. И не спрашивай, почему! — Он грустно усмехнулся. — Где пройдёт? Квиддичное поле? — Да. — Хорошо…Вечером, после ужина в фехтовальном зале, и прошу, не опаздывай, посмотрим, что можно придумать, — решил он, словно нехотя. — Где встреча секундантов? Она объяснила, внутренне ликуя. С Лестрейнджем всё выглядело не так безнадёжно. Он точно не даст МакНейру смухлевать. — Последний вопрос, — Руди посмотрел в глаза таким взглядом, что Ники захотелось вытянуться в струнку. — Какого… Зачем ты вызвала его на дуэль? — Это не я, это он, — тут же наябедничала Ники. И отшатнулась. Оказалось, префект бывает не только очень злым, сейчас в глазах Лестрейнджа светилось неприкрытое бешенство. А голос стал вкрадчивым, чётким и тихим, почти шёпот. Но казалось, что его слышно даже под сводами высокого потолка. Даже в Большом зале. — Это правда? — Правда! Но я напросилась! — Признавать свою вину оказалось непросто в такой момент. Но иначе она не могла. — Вызвал МакНейр, но я его вынудила. — Империо наложила? Конфундусом шарахнула? Нет? — Руди медленно повёл головой из стороны в сторону, осмотрел зачем-то её всю с макушки до пяток и улыбнулся. Глаза потеплели. Бешенство ушло. — Эх, Ники, Ники! Я всё надеялся, что вы оба повзрослеете… В восемь вечера я за тобой сам зайду. Выше нос, малышка, мы его сделаем. Он очень элегантно развернулся и лёгкой походкой направился обратно в Большой зал. Но Ники заметила, что складка на лбу префекта так и не расправилась. *** Победа досталась немцам, и Джейми с досадливой и одновременно смущённой улыбкой протянул Робертсу галеон. — Спасибо за науку, профессор. Вы смогли показать мне, что даже скучная вещь может стать интересной и увлекательной. Надеюсь, я не напоминал сбрендившего павиана? — Вы вели себя крайне достойно, Джейми, — усмехнулся Робертс, не спеша забрать галеон. — Во всём важна правильная мотивация. Может быть, вам удастся этот золотой отыграть. Итак, ваш ответ? — Это меня с ума сводило всю игру, — признался Джейми несколько удручённо. Но тут же с азартом поинтересовался: — Это ведь охотник, да? Мне кажется, он травмирован. — Только кажется. Галеона вам не видать. Он не травмирован, а просто новичок и не всегда быстро реагирует на ситуацию. Но это не самая главная проблема команды. — Сдаюсь! — Джейми откинулся на кресле, не сводя с профессора глаз. — Ну же, говорите, сэр. — Вы просто плохо осведомлены, что и позволило мне выиграть, мой юный друг. Итак, что мог знать настоящий болельщик квиддича? Северус! — Да, пап! — сын тут же подбежал к нему. — Итальянцы проиграли! Видел? Я ж говорил! А Майк мне не поверил. — Скажи, сынок, — Робертс поправил перекосившуюся мантию ребёнка. — Почему итальянцы проиграли, как считаешь? — Да вратарь у них! Ну мяч же летит, куда он? Зря охотника взяли! Он и думает, как охотник. Да, пап? — Да. Правильно! — отпустил сына Робертс. — Вот так, Джейми, вратарь — бывший охотник, Северус прав — думает, как охотник, только переучиваться было некогда. А всё потому, что неделю назад прежний вратарь со скандалом покинул команду. И причина, как ни банально — неразделённая любовь. Вывод? — Надо читать газеты, прежде чем идти на матч? — хмыкнул Джейми. — Не совсем верно, Джейми. Причём мой сын газет не читал, а всего лишь немного пообщался с командой немцев в качестве языковой практики… Вывод же тут довольно банальный. Любовь и спорт — несовместимые вещи. И галеон получает… Сынок, Северус! Пойди, купи всем мороженое. Мистер Прюэтт не откажется проводить тебя в кафетерий. Не правда ли, Джейми? Северус с улыбкой снова метнулся к отцу, осторожно беря с его ладони золотую монету. — Всем? — просиял он. И торопливо перечислил: — Майкл любит арахисовое с карамелью, тебе, пап, шоколадное с кусочками миндаля, мне фисташковое с бананом, а вам, сэр? — Фисташковое, — кивнул ему Джейми и бросил умоляющий взгляд на Робертса. — Простите, сэр! Поверьте, я бы с радостью… — Пожалуйста, Джейми, вы меня очень выручите, — не принял отказа Робертс, с непроницаемым лицом глядя на растерянного парня. Тот встал с кресла и, казалось, лишь ценой огромного усилия не повернулся к соседям по ложе через перегородку. — Мне просто необходимо поговорить с Антонином, понимаете? Проводить сына в кафетерий сам не смогу. Перерыв слишком короткий, а у меня несколько вопросов к Антонину. Ваш друг... Майкл мог бы привести Северуса обратно, если вы решите вдруг задержаться и выпить чашечку кофе в тишине и приятной компании. Его одарили просветлевшим благодарным взглядом. — Да, сэр, я прослежу с удовольствием. — Да мы сами справимся, — независимо вздёрнул подбородок ребёнок, — правда, Майкл? — Но вы же покажете мне, где это кафе, Северус? — улыбнулся ребёнку Джейми. — Да легко! — мальчишка просиял и схватил за руку растерянного и витающего в облаках Моргана. — Идёмте, сэр, тут недалеко. Проводив взглядом молодёжь, Робертс решительно отправился в соседнюю часть ложи, застав там любопытную картину. Молодой Прюэтт с разукрашенным лицом, ожесточённо сверял две программки на разных языках, потом прошипел непонятное: «Блядь, ловец!», и пулей вылетел из ложи, чудом не столкнувшись с Антуаном. Подопечная Долохова не обратила внимания на нецензурную брань, и что-то быстро говорила хмурящемуся опекуну: — Я на пару минут, выпью кофе и принесу тебе пирожное с орехами. Нет нужды ходить за мной повсюду! Ну, Антонин… — Отпусти её, Антонин, — с улыбкой поддержал девушку Робертс. — Тут охрана повсюду, мы все в полной безопасности. А нам нужно поговорить. Долохов, стоявший перед мисс Мнишек с мрачным непонимающим видом, скрестив руки на груди, усмехнулся. — Агнешка! — предостерегающе произнёс он. Та чмокнула Антонина в щёку, солнечно улыбнулась Робертсу и выпорхнула из ложи, спеша воспользоваться ситуацией. — Прошу, профессор, — вздохнул Долохов, задумчиво потрогав небритую щёку. — Присаживайтесь. Я не ошибусь, предположив, что речь пойдёт о твоём крестнике? — Даже так? — ухмыльнулся Антуан, занимая соседнее кресло. — Он тебе сообщил? — Что ты его крёстный? Да нет, давно знал, Руди как-то проговорился. Что могу сказать, Рабастан прекрасный парень. И куда более склонен к самосовершенствованию, чем даже его замечательный старший брат. Хотя при первом знакомстве мне так не показалось. — Скажи одно, ты осознаешь, что перед тобой ещё, по сути, ребёнок? — Этот ребёнок встретил меня Авадой, профессор. И всерьёз собирается жениться в самое ближайшее время. Прости, но для меня это достаточные аргументы, чтобы считать его вполне взрослым парнем. — Ты не ошибся? Авадой? — Мерлин! И это спрашивает профессор ЗОТИ?! Как, к Мордреду, можно с чем-то спутать Аваду? — Допустим. — Робертс пропустил колкость мимо ушей. — Что касается женитьбы… Парень так и заявил или это твои романтические выводы? — Обидеть желаешь, профессор? — Не настолько, как тебе бы хотелось. Но для меня это новость. Рудольфус молчит, к Ричарду вообще подходить без нужды себе дороже. За младшего сначала заавадит, а потом спрашивать будет. Так он настроен жениться? — Неправильно мыслишь, профессор. Кто же новости добывает у мужиков. Там есть две абсолютно прекрасные дамы. И они расскажут тебе побольше и подостоверней всех мужей, сыновей и внуков. — Серьёзно? — ухмыльнулся Робертс. — А я-то, наивный, рассчитывал всё узнать у тебя. И на ком же женится юный Лестрейндж? Может, и дата свадьбы уже назначена? Антонин весело фыркнул и потянулся: — Уел, профессор! По всем фронтам. Нет, свадьба под вопросом. Кажется, девушка пока не знает, кого хочет. И соперник Магнус Нотт, твой дружок, если не ошибаюсь. — Не ошибаешься. Значит, семья одобряет этот гипотетический брак? Долохов хмыкнул: — А то ж! Ричард спит и видит породниться с тёмным фестралом Прюэттом. Сольвейг уже подбирает список имён для будущих правнуков и на пару с твоим отцом составляет гороскопы. Бастинда запирается в своей мастерской, говорят, что творит какой-то шедевр для будущей невестки, и речь не о Беллатрикс. — Понимаю, всё очень серьёзно. Как экзамены у Рабастана? — Вчера были. Ничего неожиданного, все двенадцать предметов на «превосходно». Мужики говорят, что папаша готовит ему какой-то сюрприз. Пока не понял, о чем речь, но что-то покрупнее гиппогрифа. — Нунду? Слонопотам? Дракон? — Робертс, тебе никто не говорил, что твои шутки грубы? Нет? Так не мудрено. Ходят слухи, что в Хоге профессора строже тебя просто нет. Слышал, что тебе даже дали забавное прозвище. Кажется, цербер? Или... — Переходим на личности? — Так сразу перешли, если ты не заметил, — Антонин развернул к нему кресло и прищурился. — Повторю тебе то, что сказал Ричарду, пока не зашло слишком далеко. Рабастан Лестрейндж мой ученик! Всё, что происходит между нами, между нами и останется. Если ты с этим кодексом не знаком, мне жаль, но могу порекомендовать литературу. Любые другие вопросы я готов обсудить, а эту тему прошу оставить. — Благодарю, — Робертс достал из внутреннего кармана флягу и вопросительно поднял бровь. — Будешь? Нет? Дело твоё. Тогда о Санни. — А кто это? Что-то знакомое… — Долохов, не пытайся ломать комедию. Это Александра Прюэтт, яблоко раздора между Ноттом и Лестрейнджем. — А ну да, конечно. Как понимаю, с нами её брат. А в твоей компании — кузен. — Ценное наблюдение. Так вот, Санни — моя родня по крови и магии. Так уж вышло. — Уяснил. И что это меняет? — Ничего. Абсолютно! Вот только всё, что касается её, в какой-то мере весьма важно и для меня. — Вот даже как! Что ж, понимаю. — Рад этому! — Робертс поднялся, поклонившись влетевшей в ложу раскрасневшейся Агнешке. — Перерыв заканчивается, так что желаю приятно провести время. Мисс Мнишек. — Всё нормально, мелкая? — спросил подопечную Долохов и недоумённо посмотрел вслед профессору. Но Антуана это мало волновало — Джейми тоже уже занял своё место в их части гостевой ложи. И хорошо бы ему быть рядом с парнем сейчас. *** Северус уверенно привёл их по лабиринту коридорчиков к маленькому кафе, где все столики сейчас пустовали. Улыбчивая ведьма за стойкой с умилением выслушала серьёзного донельзя пацана и взмахом палочки собрала заказ в корзинку. — Корзинка в подарок, молодой человек, — сказала она мальчишке, — держите сдачу. Несколько серебряных и медных монеток красивой струйкой полетели к ребёнку, сделали «мёртвую петлю» и ссыпались в его карман. Выражения лиц Северуса и Майкла были до того похожи, что Джейми едва удержался от смеха. — Мне кофе, пожалуйста, — сказал он негромко, спохватившись, когда его друг вместе с сыном профессора направились к выходу, едва ли заметив, что он остался в кафе. — Будьте добры, принесите за тот столик. Чёрный, двойной, сливки и сахар отдельно. — Советую ещё взять круассаны, только из печки. Вкус восхитительный, сэр, не пожалеете. Ведьма явно строила ему глазки, и Джейми привычно улыбнулся. — Благодарю вас. Пусть будут круассаны. Столик он выбрал в глубине помещения, чуть отделённый от остальных двумя кадками с пышным разлапистым растением. Не успел на столике материализоваться заказ без всяких видимых эффектов, как Агнешка налетела маленьким смерчем, устраиваясь напротив, заставляя сердце Джейми сделать кульбит. — Кофе! — она схватила красивую чашечку и опустошила одним глотком. — Это был ваш? Ой, как неловко! Джейми не знал, рассмеяться ему или сдержаться. Неловко этой бестии точно не было, и она этого не скрывала, впившись горящим взглядом в его лицо. — И чего ждёте? Ещё закажите, только не такой горький. — Можно добавить сливки или сахар, — он оглянулся и сделал ведьмочке за стойкой знак повторить в двойном размере. Понят был правильно, на столике тут же появились уже две чашки с ароматным кофе. Агнешка одарила его взглядом из-под ресниц и обе придвинула к себе, щедро добавив в них сливок. Тарелочка с круассанами тоже была захвачена с намёком: «Не тронь — моё!» — Вижу, вы проголодались, — показное ребячество девушки немножко насмешило и умилило. Джейми постарался не показать этих чувств, достал из кармана бутылку с водой и отпил — в горле пересохло, а заказывать кофе в третий раз он опасался. Агнешка явно еле сдерживала неприязнь к нему, и получить горячий напиток в лицо не хотелось. Она медленно смаковала кофе, а вторую чашечку, чуть подумав, задела локтем. Напиток растёкся по столу, но не по законам физики, а стремительно мигрируя в сторону Джейми. Укоризненный взгляд Агнешка проигнорировала, вздёрнув подбородок. Но хотя бы коричневая лужица покорно замерла почти по центру стола. Круассаны она лишь надкусила, все четыре штуки по очереди, и с капризным видом отодвинула тарелку. — Невкусно! Поддавшись порыву, Джейми подхватил последний, только что побывавший у неё во рту и, откусив кусочек с той стороны, где несколько мгновений назад касались её губы, блаженно зажмурился: — А мне нравится, — сообщил он с улыбкой, прикончив оставшееся лакомство за два укуса. Потемневший взгляд девушки так и манил включить особое зрение. Руки дрожали от мысли, какое насыщенное буйство красок сидит прямо перед ним. Чтобы совладать с собой, он потянулся за вторым круассаном. — Прекратите издеваться! — воскликнула девушка, вспыхнув. — Что вы себе позволяете?! — Простите? — удивился Джейми. — Вы не стали это есть, и я подумал… — Вы что, есть сюда пришли?! Джейми с трудом сдержал тоскливый вздох, продолжая улыбаться. В страстном гневе девчонка была прекрасна. Понимала ли она, как на него действует? Нарочно дразнила вздымающейся грудью, дрожащими губами и искрящимся взглядом? Или была невинна и просто не задумывалась над таким аспектом, стремясь показать всё презрение и гнев? Тонкая шея с трогательной синей венкой, форменная мантия Дурмстранга… — Сколько вам лет? — он вдруг ощутил себя старым. Как будет смешно, если она ещё школьница! Мгновенный ответ подтвердил худшие подозрения: — Не скажу! Ответ маленькой девочки, а не знающей себе цену юной женщины. Почувствуйте себя развратником, мистер Прюэтт! И как бы ни было стыдно от того, что выглядит практически соблазнителем несовершеннолетней, Джейми не променял бы эти мгновения на всё золото мира. — Пятнадцать? Шестнадцать? — спросил, не слишком рассчитывая на ответ, огорчённый, что мог ошибиться в большую сторону. Некоторые ведьмы рано взрослели физически. — Восемнадцать! — оскорблённо вспыхнула она. — Будет через две недели! Не стоило ему так широко улыбаться, давя в себе мгновенную радость, что она уже не ребёнок. — Вам смешно?! Не верите? Кончик волшебной палочки уставился ровно ему в сердце. Но почему-то того страха, как перед дядюшкой Джейсоном, он не ощутил. Может, потому, что палочка едва заметно дрожала в маленькой ладошке? — Не делайте глупостей, мисс! — он протянул руку и спокойно отвёл в сторону кончик палочки, с которого тут же сорвался красный луч, расколовший ни в чём не повинную напольную вазу. Земля посыпалась на пол комочками из образовавшейся щели. — Советую восстановить. Вы же не хотите, чтобы вас обвинили в вандализме. — Скажу, что это вы, — кажется, Агнешка сама испугалась эффекта от своего заклятия, но старательно маскировала испуг под вызывающим видом. Разве что палочку спрятала. — Не поверят, — пожал плечами Джейми, решаясь, наконец, покончить со всем этим фарсом разом: — У меня и палочки-то нет. Я сквиб, мисс Мнишек. — Серьёзно? — поразилась она, и когда он спокойно кивнул, разозлилась ещё сильнее. — Вы серьёзно думаете, что я совсем дура? — И в мыслях не было, — поспешил он заверить. Только эффекта это не возымело. Точнее — возымело, но совершенно противоположный. — Вы негодяй и сволочь! Мерзавец! Вы думаете, я не заметила вчера вашего взгляда? Извращенец! Да я вам ни за что не прощу! Решили притвориться сквибом и думаете, что вам с рук это сойдёт? Так, что ли? — Вы не сочтёте наглостью поинтересоваться, — спросил он, воспользовавшись паузой, пока Агнешка переводила дух, — вы наложили заглушающие заклинания? Или все эти люди смотрят на нас не просто так? Ему не нужно было поворачиваться, он всегда ощущал, когда на него смотрели, ещё в детстве. И мог с уверенностью сказать, что как минимум трое смотрят на них сейчас с сильным интересом. Агнешка, ещё хватая ртом воздух, оглянулась и, сильно покраснев, взмахнула палочкой, пробормотав заклинание. — Дурак! — припечатала она, внезапно успокоившись. — Ещё какой! — искренне согласился Джейми. — Ненавижу! — А я думал, влюбились, — пошутил он, чтобы разрядить обстановку. И нахально продолжил, заметив, как она онемела: — Бегаете за мной, назначаете свидание. Ну вот, опять не то, на глазах девчонки выступили слёзы. Злые, судя по всему. — Как вы можете? — прошептала она. — Я ничего такого… Это не свидание! — Разумеется нет, — он поспешил протянуть ей платок. — Простите меня, мисс Мнишек. Она смачно высморкалась, выхватив платок из его рук, и Джейми ощутил раскаяние. Конечно, он понимал, что хочет узнать Агнешка, и не в его правилах было мучить юных леди. Хотя только что он именно этим и занимался. И с кем!? С девушкой, которую хотел бы сам защищать от всех. Даже от самого себя. — Мисс Мнишек! — Я панна! — невнятно из-за платка буркнуло это чудо. — Панна Мнишек. — Хорошо, панна… — Лучше уж Агнешкой зовите, — обиженно сказала она, сунув его платок в свой кармашек. — Вы абсолютно непробиваемый тип! Ненавижу! — Агнешка, — с нежностью произнёс он, без зазрения совести спеша воспользоваться разрешением. — Поймите меня правильно или хотя бы выслушайте. Я действительно сквиб от рождения. Но неправильный, увы, сейчас я не смогу вам объяснить, в чём заключается эта «неправильность». То, что вы видели вчера, получилось непроизвольно. И я прошу прощения за это. Никакого злого умысла у меня не было. Я даже не знаю, что ощущают люди, когда я смотрю подобным образом. Они мне не рассказывали. Ругались, бранились, даже гнались, но вот чувствами как-то не спешили делиться. И если бы вы пояснили, что вас так разозлило, сказали мне, что ощутили в тот момент, я был бы вам очень признателен. Порадовало, что слушать девчонка умела. И было жаль, что она внезапно смутилась и отвела взгляд в сторону. Правда, ненадолго. — С какой радости я буду вам помогать? — Хотя бы потому, что очень любопытны и не успокоитесь, пока не узнаете мою тайну. — Вам никогда не говорили, что вы нахал, мистер Прюэтт? — Не помню, может и было, но от вас это слышать особенно приятно. Для вас — я Джейми, Агнешка. — Вы что, заигрываете со мной? Флиртуете? — поразилась она, и на этот раз он даже не сомневался, что искренне. — Что вы, — помрачнел он. — Я понимаю, панна, что с вами у меня нет ни единого шанса. Я — неправильный сквиб, а вы — сильная тёмная ведьма. — Откуда?.. — Только тёмные маги чувствуют мой взгляд. — О! — в её глазах мелькнул нешуточный интерес. — А что видите вы? Ну, когда посмотрели, что вы чувствовали? — Обменяемся сведениями? — улыбнулся он. — Вы ответите мне, а я вам. — Вы первый! — решилась она. Джейми покачал головой. После его откровений она не станет уже отвечать, это он хорошо понимал. — Хорошо, — на удивление покладисто согласилась Агнешка. — Пожалуйста, мне не жалко. Я ощутила себя голой и беспомощной. Это было отвратительно, мистер Джейми! Ваша очередь! Что ощутили вы? — Я влюбился, — серьёзно признался он и ожидаемо получил ошарашенный взгляд юной панны. — А… Э… А что видел? Она снова краснела, а Джейми умилялся и сильно подозревал, что это признание ещё выйдет ему боком. — Не вздумайте принимать это во внимание или кому-нибудь рассказывать, — строго предупредил он. — Я-то как-нибудь переживу. А вас, в случае чего, не поймёт никто. Ваш опекун просто прикончит меня, если узнает. — Да как вы смеете! Я не собираюсь… Я вас не… Вы невыносимы, Джейми! — Агнешка вскочила, но тут же села. — Вы не сказали, что видели! — И не могу, — кивнул он, вопреки всякой логике, радуясь её замешательству. — Только под клятву, а посвящать в это ещё кого-то тем более нельзя. — Обманщик! — ахнула Агнешка, но возмущения в голосе не было, лишь досада и непонятное смущение. Она наклонилась вперёд и, глядя в глаза, спросила со жгучим любопытством: — Правда, влюбились? По-настоящему? — А что, бывает иначе? — осторожно ответил он, понимая, что ступает на зыбкую почву. Забавная панна очаровала его окончательно. Подозрение, что он сделал ошибку, признавшись, превратилось в уверенность. Но помирать, так с музыкой. — Люди либо влюбляются, либо нет. И да, панна, я вами бесконечно очарован! Но это ни к чему вас не обязывает. Не принимайте близко к сердцу. — Какой же вы! — Агнешка снова вскочила, обогнула столик, но оглянулась на него, остановившись. В синих, как весеннее небо, глазах причудливо сплелись дерзкая решимость, сильное смущение и озорство. — А целоваться умеете? — Научить? — усмехнулся Джейми. И тут же захотел побиться головой обо что-нибудь твёрдое. Конечно, девчонка смутилась и убежала, ещё раз обозвав дураком. А чего он ждал? Что поцелует? Что взглянет ещё раз с интересом? Болван! Кажется, он только что начал рыть себе могилу. А панна Агнешка вполне может довершить начатое и установит там надгробие, собственноручно и с явным удовольствием. В полном расстройстве Джейми позвал официантку и расплатился за еду и разбитый вазон. Девушка больше ему не улыбалась, взглянула подозрительно и сама восстановила палочкой имущество кафе. В глазах мелькнуло презрение, мол, ходят тут всякие, палочкой пошевелить лень. Захотелось пинком ноги снова разрушить вазу и заорать во всё горло, что у него нет и никогда не будет чёртовой палочки, не положено, не достоин, видать, такой чести. Только никто не виноват, что он влюбился в неподходящую ведьму. В очень юную неподходящую ведьму. Ему бы спокойствие профессора Робертса! Стиснув зубы, Джейми мило улыбнулся официантке, забрал сдачу и отправился назад в ложу. Ему казалось, что всё стало куда хуже. И было невыносимо думать о новом матче, когда она снова будет так близко и одновременно — так далеко. ***