***
Меня снова окутала свинцовая тяжесть доспехов. Причем, это уже во второй раз за время нашего путешествия. Первый раз костюм вырубила моя же самодельная электробомба, второй — критический перегрев всех цепей. Последнее, что мне удалось высмотреть через стремительно темнеющий визор, была фигура в массивном, весьма похожем на наш, костюме. Судя по походке — женская, но это уже не точно. Видимо, она что-то сделала с той огнесмесью, так как припекать стало ощутимо меньше, но хрустящую корочку я уже заработал. Потом меня куда-то понесли. Надеюсь, что это все же друзья пришли к нам на помощь, очень на это надеюсь… Мику: Сема, что с тобой! Ответь, Сема, Семочка!.. Неизвестная: Спокойнее, боец, спокойнее. Парень твой в «духовку» попал, вот его сьют и вырубился от перегрева. Давай винтовку в руки, панику в мусорку и, прикрывая нам тыл, двигай в катер. Мику: «Духовку»? Неизвестный: Все вопросы потом, конец связи! Фигура в угловатом экзоскелете с отметкой неизвестной фракции в виде стилизованное цветка хризантемы играючи легко подхватила Семёна и направилась внутрь корабля. То, как она оборвала радиосвязь, хорошо показывала, что шутить их неожиданные спасители не собираются. Уже внутри катера Мику удалось рассмотреть, насколько сильно был поврежден бронекостюм Семена. Кевлар практически полностью выгорел, его остатки сплавились в однородную массу, неровно покрывающую матово-черный слой нановолокон. Вспомнив то, через что ей в своё время вполне возможно пришлось пройти в реальности, девушка смогла лишь удивиться чуткости и самоотверженности Семёна, который хорошо запомнил её страх перед огнем. И терпел до последнего, видимо пытался её сберечь. Решив, что не стоит переводить время на бессмысленные рефлексии, Мику забралась по трапу, но, ни на мгновение не ослабила бдительности. Всё же она слишком много времени провела в этом проклятом лагере, чтобы оставить в душе место для наивности или доверчивости. Неизвестная: А ты неплохо стреляешь, особенно по меркам эстрадной певички из сытой и благополучной безопасной страны. Мику-чан, ты меня приятно удивила, хотя честно говоря, это мало кому когда-либо удавалось. Мику: Кто вы, воин-сан? И почему ваш голос мне показался знакомым? Мы уже когда-то пересекались? Откуда вы меня знаете? Неизвестная: Может быть, ты узнаешь меня вот так? Незнакомка сделал что-то с наручным пультом управления и поднял забрало шлема. Под зеркальной поверхностью которого скрывалось лицо молодой азиатской девушки с необычными ярко-розовыми волосами. Если все, что Мику вида в своих снах, это правда — то её собеседница регулярно посещала ту стерильную комнату военного госпиталя, иногда даже чаще, чем сами родители пострадавшей. Подолгу стояла в гостевом боксе и рассматривала, словно пыталась поймать тот миг, когда к Мику вернется сознание. Иногда просто рассказывала, что произошло в мире или делилась своими достижениями. Её немного искаженный старым динамиком голос и колыбельные матери и были теми самыми якорями, которые удерживали девочку от последнего путешествия по столбу света. Мику: Я, кажется, вас знаю. Это вы каждую среду торчали в «комнате для гостей» и пытались что-то рассказывать. Вас зовут… Мигурине: Намике Мигурине, командир специального отдела JSDF, нас иногда ещё называют «Стражей Маки». После того, что случилось с тобой, был издан указ, которому создали специальные мобильные отряды для патрулирования и охраны зон снижения и торможения пассажирских и грузовых самолетов. Работа эта жутко нудная и в большинстве своем мало интересная, но парочку терактов нам все же удалось предотвратить. Мику: А как вы оказались здесь? Что вам от нас надо? Мигурине: Прости, малышка, но это секретная информация. Сейчас мне нужно найти своих напарников и попытаться связаться с базой. Ты видела этих людей? Учти, это крайне важно! Мигурине достала из бокового подсумка две небольшие цветные фотографии и протянула их Мику. И хотя девушка знала о том, что Пионер и Юля — пришлые и работают на какую-то спецслужбу, все равно не смогла сдержать удивления при виде почти, что полностью седого Генды. А ведь если судить по лицу, ему было не более сорока лет! Мигурине: Ты их видела?! Где и когда?! Мику: Генда остался в лагере вместе с основной массой ребят, а Юля была с нами, но Семён оставил её в головной машине колонны, которая возвращалась на нашу базу. А мы с ним отвлекали внимание врагов, как только могли. Мигурине: Как можно связаться с машиной? Мику: Попытаться в принципе стоит, но не знаю, ответят ли тебе. Семён строго-настрого приказал им идти под радиомолчанием, чтобы не привлекать лишнего внимания пеленгаторов. Выход на связь разрешён только в самом крайнем случае… Мигурине: Узнаю старину Семена, он всегда думал на три хода вперед. Раз уж ничего более не поделаешь, хоть чаю с тобой выпью. За напарника своего не беспокойся, он парень крепкий и крайне упертый. Таких, как он, даже по молекулам распылять бесполезно, все равно обратно вернутся и всем врагам по загривку наваляют. Закончив говорить, Намике уверенным шагом направилась в глубину коридора. Семена аккуратно подхватили двое роботов и потащили в противоположную сторону, судя по отметкам на стене, они направлялись в лазарет. Поколебавшись, Мику направилась вслед за своей возможной землячкой. Пробыв в этом мире достаточно долго, девушка понимала, что случайностей не существует, а всё происходящее — лишь звенья одной цепи. Она всегда хотела понять, откуда же пришла, а самое главное — зачем?! Каждая встреча в этом лагере словно маленький кусочек головоломки. И лишь собрав их все можно увидеть картину полностью. До той судьбоносной встречи с Семеном, девушка даже не могла отличить сон от реальности. Теперь же ей предстоит новое испытание — понять ложь или истину принесет ей майор Намике Мигурине? Пока Мику потягивала горячий ароматный напиток и слушала забавные истории из личной жизни майора, Семёна потрошили в медблоке, вырезая его из оплавившихся остатков брони. Кевлар и легкосплавные элементы брони выгорели полностью. Ткань с огнеупорной пропиткой устояла, но сплавилась в один бесформенный комок. И лишь подкладка из многофункционального нанополимера спасла парню жизнь. Сейчас его покрытое ожогами тело покоилось в большом стеклянном цилиндре, заполненным зеленоватым гелем. Непонятно, чего же намешали в него создатели, но ожоги заживали просто с бешеной скоростью. Старые шрамы также рассасывались, словно их никогда не было. Мигурине: Да успокойся ты! Когда местные доктора закончат, то тебя пригласят по громкой связи. А на сам процесс лечения лучше не смотреть, нервы целее будут. Уж поверь моему личному опыту… Мику: Может быть вы и правы, госпожа майор, но я не могу больше сидеть на месте и ничего не делать! Семён сделал для меня слишком много, чтобы я смогла просто так забыть про долги… Мигурине: Да, Семён он такой. Старается помочь любому, с кем окажется близко. И, похоже, что в этом мире он ничем не отличается от своего аналога в нашем. Разве что несколько моложе и куда более наивный… Незаметно друг для друга девушки разговорились. Мигурине оказалась прекрасной собеседницей, к тому же ярой фанаткой песен Хатсуне Мику. Периодически они начинали сплетничать, но эта тема как-то быстро сходила на нет сама собой. Уж слишком странным казалось обсуждать милых мальчиков или модные шмотки, когда несколько минут назад шинигами дышал тебе в затылок. А долго обсуждать преимущества или недостатки той или иной «гром-палки» не позволял весьма скромный опыт и плохое понимание матчасти. Для Мику было важно то, что та или иная пушка стреляет и попадает в нужное место. А как это получается? Да хоть при помощи магии вуду!***
Меня поместили в большую и светлую комнату. Судя по синеватому свету, УФ-стерилизатор здесь работает на полную катушку. Неизвестный мне прибор отлевитировал мою тушку на операционный стол. Тут же появились многочисленные манипуляторы, сверкающие бурами и пилами. С зубодробительным скрежетом они вгрызлисмь в остатки доспехов, аккуратно разделывая их на фрагменты, которые складировали в огромную кювету. Открытую кожу тут же покрывали пеной, от которой начиналось неприятное жжение. Как только были удалены последние фрагменты брони, пену смыли, а на лицо поместили дыхательную маску. После чего отлевитировал в колбу, заполненную много раз виденным мною в фантастических фильмах зеленоватым гелем. Я ожидал каких-либо неприятных ощущений, но за исключением небольшого дискомфорта от отсутствия тактильных ощущений ничего больше нет. Неизвестный: Ну что, освоился? Заставил же ты нас поволноваться… Я: Работаю как умею. Кстати, с кем имею честь говорить? Неизвестный: Можешь называть меня Хароном. Не каждый день мне приходится покидать свою берлогу ради разговора с очередным неофитом. Цени это. Я: Да с превеликой радостью, только введите меня в курс дела! Харон: Чтож, если ты так этого желаешь. Ты слышал что-нибудь про принцип Паули? Я: Это про тот, что в атоме не может быть двух абсолютно одинаковых электронов? Харон: Если точнее, то не может существовать двух электронов с абсолютно одинаковым набором всех квантовых чисел. Но суть ты уловил правильно. Если смотреть немного шире, то ты смог попасть в этот мир только потому, что местный Семён Персунов погиб при невыясненных обстоятельствах. Исчез, но при этом оставил свою учетку. И тем самым освободил тебе своё место и доступ к ноосфере. Я: А если я этого не хочу? Или не смогу, например из-за того, что не имею необходимых знаний или навыков? Харон: Как ты должен был заметить, ты уже начал меняться сразу после того, как оказался здесь. Твоя личность и личность Профессора начали сливаться друг с другом, оставляя телу самое лучшее от обеих сторон. Тебе не стоит бояться, твою память эти процессы не затронут, но в моменты крайней нужды доверься интуиции, теперь она никогда тебя не подведет. А сейчас спать, процесс регенерации кожи весьма болезненный, а тебе его все восемь часов терпеть. Увидимся позже. Раздался громкий щелчок, и всё вокруг потемнело. Я провалился в сон, при отчетливо ощущая как по телу начинает разбегаться легкое жжение. Так что этот самый Харон пожалуй прав, если интенсивность ощущений будет нарастать, то стоит попытаться выспаться пока можно. Впрочем поспать мне удалось часа три, после чего всё тело просто горело, словно я опять попал под огонь тех дронов. Скосив глаза вниз я реально так прихренел, поскольку кожа на моем теле отсутствовала как класс. Точнее, если верить отражению, заканчивалась на уровне сосков и понемногу отрастала заново. Зато стало понятно, почему же все так горит. Итак, сколько мне ещё осталось здесь торчать? Что? Четыре часа пятьдесят шесть минут? Ну всё, сучьи янки, я вас теперь лично на ремни резать буду, за каждую минуту этой фраговой процедуры… Но всё равно или поздно имеет свойство заканчиваться. Кончились и мои мытарства. Но результат того стоил, такой чистой кожи у меня даже в Совенке не было. Ни единого прыщика или пигментного пятна, которые высыпали каждую весну. Жаль только шрама правом плече, этой меткой от арматурины бешенного ботаника я гордился и дорожил. Как никак это был мой первый действительно мужской поступок — встать на пути сорвавшегося с резьбы психа и закрыть собой девушку. Крови было много, Вилка двенадцать швов наложила, зато Мику наконец-то обратила на меня своё внимание. И с тех самых пор эта отметина всегда придавала мне сил, какой бы трындец вокруг не творился. Стоило гелю раствориться и утечь через решетку в полу, как заработал теплый приятный душ, который каким-то магическим образом смыл с моего тела не только остатки геля, но и этот премерзкий зуд. Затем мои спасители включили фен и выдали мне старый добрый хлопковый халат. После чего стекло опустилось, а в комнате я увидел тех, кого меньше всего ожидал, а именно —десяток безликих Пионеров! Что-то здесь явно не так, наверное, мне слишком сильно пропекло мозги. Из этой стайки отделился один из «пионеров», на голове которого красовался лавровый венок. Скорее всего это и есть тот самый таинственный Харон. Харон: Ну как, доволен? Я: Вполне. Хотя, если честно, шрам хотелось бы вернуть. Харон: Дорог как память? Твоё право, любуйся. Он пафосно, словно сам Танос, щелкнул пальцами, а мою руку резануло болью. Через пару секунд выступила кровь. Которая тут же свернулась и впиталась обратно, а кожа столь же быстро заросла, оставив лишь привычную рваную «змейку». Но самое странное в этой истории то, что меня это ни капельки не впечатлило. Прежний Я, который ещё не успел накрутить тысячи смен в Совенке, смотрел бы на всё это как проявление мистической силы. Но сейчас это скорее напоминает тонкую доводку аватары в очередной ММОРПГ. Никакого благоговения, скорее дань моде. Я: А вылечить таким макаром было не вариант? Харон: Увы, но нет. Пока ты не станешь частью нашей системы, то твоё тело тупо не поверит, что ожог третьей-четвертой степени можно вылечить за долю секунды простым щелчком пальцев. И в итоге оно начинает отторгать абсолютно здоровые ткани. Поэтому и пришлось городить этот огород с регенераторной капсулой. А вот сделать шрам или ещё что-нибудь на созданной нами материей — пара пустяков. Ещё вопросы? Я: Что мне надо сделать? Не зря же вы столько сил вбухали в мою скромную тушку. Харон: Вот здесь ты прав. Будучи реинкарнацией профессора Семёна Персунова ты должен отладить шлюзовой сервер, который связывает нашу систему с местной симуляцией. Почти все наши ресурсы сейчас уходят на стабилизацию складки и сдерживание многочисленных прорывов. Увы, но на починку выхода сил у нас нет, а жертвовать пароой десятков обитаемых миров не в наших правилах. Из-за многочисленных несанкционированных изменений структуры кода большинство контуров работают с перебоями. Часть библиотек накрылась с концами и можно ли их восстановить — вопрос заслуживающий доверия. Я: А как же ваши спецы с той стороны? Кто-то ведь строил всю эту сеть? Да и обслуживать её нужно регулярно… Харон: Они работают в поте лица, но этот кластер полностью изолирован от основного массива. Если сможем всё поправить, то ты получишь доступ к контролю пространства и времени на равне с нами. Масштаб, конечно, мизерный, но для точечного исправления судеб конкретных разумных тебе вполне хватит… Я: А если у меня не получиться? Профессор может и был гением, но я не он… Харон: Тогда я вынужден буду уничтожить этот пространственный карман вместе со всеми разумными внутри него. Риск распространения заразы слишком велик, чтобы можно было рискнуть. Ничего личного, но мой долг Стража превыше всего. Я: Было бы лицемерием сказать, что я полностью понимаю ваши убеждения. Частично — да, но сейчас осознать масштабы происходящего для меня очень сложно. Вы утверждаете, что если я буду работать на вас, то смогу перемещаться по мирам и измерениям, а также повлиять на судьбы отдельных людей? Харон: Из той же ты Ульянки генсека не сделаешь, увы, тут характер не тот. Но не дать ей пойти на ту самую стройку — тебе вполне по силам. А если хорошенько постараться, то поселишь немного больше разума в её рыжую голову. Итак, Ты с нами? Я: Можно подумать? Харон: Увы, но нет. Времени не осталось. Либо ты с нами, либо полное форматирование. Решай сейчас! Я: Ладно, уговорили. Против лома нет приёма… Харон: Если нет другого лома. Будешь хорошо учиться и против твоего лома даже ядерное оружие будет не опаснее новогодней хлопушки. Итак, ты готов принять метку? Я: Метку? Кольцо, как у массонов? Клеймо пожирателей смерти? Татуировку шакалов из СС? Харон: Ну зачем же мыслить Так примитивно. Метка в нашем случае носит скорее концептуальный характер. Если тебе будет понятнее, то это небольшой гаджет, который цепляют напрямую к твоей душе. Тела приходят и уходят, а вот души — вечны. Информация точно также как и энергия подчиняется законам термодинамики. Если тебе будет проще для понимания, то считай её очередной разновидностью материи. А теперь попытайся расслабиться, иначе будет очень больно. Харон окутал руку серебристым сиянием и погрузил её прямо в грудь. Если бы мой мозг не охреневал от объема полученной информации, то точно получил уйму сигналов от наличия инородного тела в районе сердечной мышцы и предложение отбросить коньки от болевого шока. Уж не знаю, что там можно настраивать в течении пяти минут, но несколько раз я ощущал прикосновение горячего металла к рукам и ногам. Но все волдыри тотчас же исчезали всё тем же таинственным образом, оставляя после себя девственно чистую кожу. Когда же Харон закончил свою работу, то я попытался прислушаться к своим ощущениям. И я почувствовал силу. Нет, СИЛУ, текущую по моим венам. Способность превратить воду в вино или раздвинуть океанскую гладь. Оживить мертвых или умертвить живых. Взгляд, от которого невозможно утаить ни бита информации. Абсолютная проницательность, обмануть которую ну никак не получится. Семён-человек умер, но из его праха родился Семён-бог. Может быть это немного кощунственно, но по-другому я никак не могу передать этих ощущений. И лишь теперь, посмотрев на всё иными глазами я смог понять, что армия безликих «пионеров», похожих друг на друга как клоны, на самом деле индивидуальны. И они не кошмарили нас в многочисленных ответвлениях, а проверяли наши способности, главная из которых — человечность! И не все смогли пройти эту сложнейшую проверку, но не мне их судить. Слепцу, что смог прозреть лишь став частью Системы. Харон: Рефлексировать будешь потом. Вот тебе твой Оперон, с его помощью можно связаться со штабом или оперировать реальностью. Но о его существовании никто не должен знать, иначе наша договоренность аннулируется в одностороннем порядке. Чтобы не вызывать подозрений тебе какое-то время придется пользоваться старой броней и оружием. Естественно, если захочешь, то можешь врубить чит-мод, никто из наших не станет тебя осуждать. Но ровно до тех пор пока это не повлечет за собой излишнее внимание… Я: Как работает эта штуковина? Харон: Надеваешь этот перстень на любой палец, тут особых критериев кроме удобства нет. Затем представляешь себе необходимое вмешательство и Желаешь, чтобы оно свершилось. Всё очень просто, главное немного потренироваться, чтобы не выковыривать из задницы сто якорей или стаю ёжиков. Только не смейся, но таких прецедентов у нам было великое множество. Кстати, вот тебе первое задание. Он создал в воздухе голограмму моего нанокостюма. Рядом с голубой 3D-моделью появился шестидесятизначныйid-код, видимо это адрес из какой-то библиотеки. Так, как он говорил, подумать и пожелать? Но ожидаемо случился облом. А если попробовать по другому? Я произнес давно заученную команду: «Player.additem_» и подставил туда нужный id. В этот раз все почему-то сработало. Привычки геймера? Решив не тянуть резину начал облагаться в доспех, тихо ненавидя того, кто придумал эту трижды проклятую систему калибровки. И от того, что я стал богом, ничего не поменялось. Симптомы даже усилились и стали более длительными. Зато с этой броней на плечах я наконец-то смог почувствовать себя в относительной безопасности. Для полной — не хватает оружия и патронов, но этого добра здесь навалом, особенно, если знать где искать. А если учесть, что я могу видеть содержимое любого контейнера без его открытия, то поиск ускоряется по экспоненте! Я уже непобедим!!! Аве мне!!! Из состояния внезапно нахлынувшей эйфории меня вырвали чьи-то бездонные глаза. За всей этой кутерьмой я почему-то забыл, для чего всё затевалось. Получается, самое главное испытание медными трубами я позорно провалил. Позволил силе захватить власть над разумом. И лишь благодаря случайности я смог вовремя одуматься. Наверное, я всё ещё слишком слаб и подвержен человеческим порокам, чтобы считать себя достойным божественного звания. И сколько же мне придётся работать над собой, чтобы всё исправить? Мику стояла и смотрела мне в глаза, почему-тоне решаясь заговорить. Лишь однажды я видел её такой, и с тех самых пор ношу на плече этот шрам. Если я действительно понимаю эту прекрасную, но такую закрытую девушку, то в подобной ситуации она никогда не заговорит первой. Будет стоять и смотреть, пока я не сделаю первый шаг. Словно раздумывает, стоит ли открывать дверку в свой хрупкий внутренний мир, намертво огороженный от окружающих многочисленными масками и растворением в музыке. Но что дейтвует на других, уже не работает со мной. Я: Микуня, с тобой всё хорошо? Ты какая-то бледная… Мику: Не надо, Сема, со мной всё хорошо, насколько это может быть в текущей ситуации. Но что же случилось с тобой? Почему ты так резко изменился? Я: Прости, милая, но так было нужно. В первую очередь ради тебя и других девушек. Но что бы не случилось под этой луной, ты для меня единственная возможная спутница жизни. Другой нет и не будет! Мику: Но твои глаза! Они стали другими! Вроде бы твои, но уже совсем чужие. Более холодными, можно даже сказать жесткими. Я: Многое сказать пока не могу, но всё, что было между нами никогда не измениться до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. Да, я стал сильнее. Может быть мне придётся быть более жестким и холодным, но это касается лишь моих врагов. И тех, кто захочет навредить тебе или моим друзьям. Для всех остальных я всё тот же старина Семён. Мику: Хотелось бы верить. Слишком много хороших людей потеряли свою душу в погоне за силой, постепенно превращаясь в её рабов. Я: Вот поэтому я и надеюсь на тебя, милая. Где один может наломать дров, двое — обязательно всё преодолеют. Мику: Очень на это надеюсь. А теперь я должна кое с кем тебя познакомить. Я: Ну веди, раз должна. В соседнем отсеке меня ожидала девушка неопределенного возраста. Видимо, она и была оператором того сьюта, что спас меня от участи стать курочкой-гриль. Интересно, она работает на Харона, или же как и Генда оказалась здесь по долгу службы своему правительству? Но стоило мне рассмотреть её лицо, как меня тут же накрыл неожиданный флешбек, в котором мне пришлось противостоять неизвестным террористам явно арабской наружности. Эти борцы за свободу истинной веры решили нести в мир свои идеи путем подрыва ядерных электростанций и прочих актов геноцида всех несогласных. Вот и сейчас три десятка кретинов пытаются перегрузить экспериментальный энергоблок фукусимской АЭС, который строили по совместному проекту СССР и Японии. Если у них всё получится, то больше половины японского моря окажется заражено долгоживущими и сильно фонящими радиоактивными изотопами. Про то, сколько людей получит летальную дозу радиации я вообще не хочу думать. Весьма кстати оказалось и то, что эти придурки толком меня не обыскали, а это значит как минимум минус три. Если особо повезет, то все семь. А там и Перун-батюшка пушку продкинет, как-никак за правое дело стараюсь. Стоило главарю собрать свою шоблу на очередную мессу, как он словил пулю прямиком в глаз. Все-таки надо будет потом прославиться Генде за эту пушку. С виду обычный наган с чуть более длинным стволом. А на самом деле по своей мощности этот агрегат не уступит легендарной «Гюрьзе». Жаль только перезарядку он позаимствовал у своего предка, а не какого-нибудь кольта или шофилда. Ещё два практически слившихся в один выстрела достались моим нерадивым тюремщикам. Теперь самое время действовать, пока ещё можно предотвратить катастрофу. Подхватить ближайший автомат и добить боевиков в центре управления. Шибануть прикладом мельтешашую под ногами натовскую истеричку. Освободить охранников и отправиться в зону ручного управления стержнями-поглотителями. На ходу перезарядить револьвер и подобрать запасной пистолет. Встретиться с местным спецназом и наполовину словами, наполовину жестами объяснить им, что с заложниками всё в порядке, а единственная опасность теперь — смертники около реакторной зоны. Тихо зачистить основную массу ублюдков, а затем картинно отвлечь на себя всё внимание, только лишь затем чтобы поймать пулю в плечо и левой рукой добить засранцев. И в очередной раз доказать, что не только Гордон Фримен может на два фронта работать. И это теперь мой альтер-эго? Если получится хотя бы часть его знаний при себе оставить, все чертям тошно станет. Я уж молчу про его умения анализировать и планировать. Кое-чего в этой степи и я могу, но дед меня превосходит даже не на голову, а куда больше. Но есть и ложка дегтя в этой бочке с нектаром, а именно — чужая память потихоньку сливается с моей и разобраться, где его, а где мои воспоминания будет весьма затруднительно. Ещё раз взглянув на красотку я на автопилоте назвал её Мики, от чего она нехило так пришизела и чуть было не отлетела в обморок.