Сокровище Нарциссы Малфой (от 18)

Конечно, Гарри пришлось отправиться в мэнор вместе с Люциусом. Магия не позволяла им отходить друг от друга дальше, чем на несколько шагов. Это сильно напрягало Гарри, который больше любил уединение, чем постоянную компанию. Тем более, компанию Люциуса, который вызывал у него самые разные чувства. Гарри никак не мог разобраться в себе и своих желаниях, ощущая себя при этом капризной девицей. Он чувствовал себя очень уязвимым в присутствии Малфоя, что заставляло нервничать и автоматически выпускать защитные иголки. Умом Гарри понимал, что Люциус ему не враг, что тот печется о своих детях, что, возможно, он, Гарри, Малфою небезразличен… Но собственные эмоции пугали и путали, бросая его из крайности в крайность. Именно такой раздрай, охвативший Гарри перед самой отправкой в Малфой-мэнор, послужил причиной дальнейших событий. Вместо того чтобы шагнуть вместе с Люциусом в зеленый огонь каминной сети, Гарри замешкался, и Малфой отправился один. Сначала юноша не придал этому значения, а потом внутри что-то рвануло, живот сжало судорогой, боль прокатилась от шеи до пяток, вынуждая опуститься на колени. Гарри обхватил живот, чтобы уберечь его при падении, но появившиеся домовики не позволили хозяину упасть. Огонь в камине снова позеленел, оттуда выскочил взволнованный Малфой: - Все, поиграли, и хватит, - процедил он сквозь зубы. - Не жалеешь себя, пожалей детей и мои нервы! Он подхватил Гарри с пола и понес к лестнице. На Гермиону, появившуюся со стороны столовой, он рыкнул и остановил одним разъяренным взглядом. Гарри, которому стало значительно легче, молча прижимался к Малфою, даже не пытаясь протестовать. Люциус пинком распахнул дверь в спальню и довольно бережно опустил парня на кровать. Быстрыми взмахами палочки Малфой избавил себя и Гарри от одежды и прилег рядом, нависая над своим молчаливым партнером. - Не воспринимай это как медицинскую необходимость, - Люциус взял руку Гарри и поцеловал в центр ладони. – Я нравлюсь тебе как мужчина? - Да, - поколебавшись, признался Гарри. - Ты хочешь заняться со мной любовью? - Да… - Ты боишься меня? - Нет. - Боишься последствий? - Да. - Каких именно? – Люциус переключился на вторую ладонь и уже облизывал запястья. - Беременности, – едва заметно улыбнулся Гарри. Люциус фыркнул, с намеком посмотрел на выпуклый живот и сказал: - Можешь не волноваться по этому поводу. В любом случае я, как порядочный мужчина, женюсь на тебе. Гарри увернулся от поцелуя, ошеломленно глядя в серые глаза, потемневшие от злости и желания. - Это шутка? - Я бы не сказал. Но об этом поговорим позже, когда я не буду поминутно покрываться сединой из-за твоих капризов. Люциус набросился на неопытного парня с самыми изощренными ласками. И если сначала Поттер пытался как-то контролировать процесс, то на вылизывании Люциусом своей задницы сдался. Сдался, отпустил себя, позволил возбуждению взять верх над воплями разума. Стонал, выгибался под ласками Люциуса, просил, приказывал, ласкал в ответ. Пусть неумело, но искренне, желая доставить ему такое же головокружительное удовольствие. Судя по стонам Малфоя, ему это вполне удавалось. Магия металась внутри, толкаясь в такт языку и наглым пальцам Малфоя, которые уже хозяйничали в тугом отверстии. Гарри хрипло застонал, переворачиваясь на бок, спиной к Малфою. Но если он и хотел спрятаться от самых откровенных ласк, то прогадал: пальцы Люциуса крепко, почти на грани боли, сжали соски, а потом одна из рук опустилась ниже, чтобы заняться переполненным желанием членом. Гарри машинально прогнулся и охнул, когда почувствовал, как в его анус упёрлась горячая и довольно твердая плоть. Люциус обхватил его поперек груди рукой, а второй направил свой член в смазанный маслом вход. Гарри не было больно, постаралась магия, плещущаяся через край, но он прочувствовал каждый дюйм твердой плоти. Под протяжный стон он принял в себя все немалое достоинство Люциуса, вскрикнул, когда тот прикусил его плечо и толкнулся активнее. Тело горело от желания, отсутствие боли и дискомфорта лишь подстегивали его, и Гарри подался назад сам, насаживаясь на чужую плоть. Люциус застонал и ускорил движение, не забывая ласкать то ставшие чувствительными соски, то изнывающий от невнимания член своего юного любовника. Периодически он придерживал Гарри, не позволяя ему выгибаться слишком сильно, обнимал за живот, шалея от ощущения собственных толчков внутри желанного тела. Его магия сплеталась с магией Гарри, звенела и переливалась колокольчиками на самой грани слуха. Люциусу казалось, что вокруг них крутятся незримые вихри, создающие не только баланс, но и тесную связь. Чем это все обернется в будущем, Малфой не знал, но и остановиться не мог, да и не хотел. Он подхватил ногу Гарри под коленкой, приподнял ее и задвигался активнее, чутко прислушиваясь к стонам, которые становились все громче и исступленнее. - Гаррриии, - почти прорычал он, когда оргазм уже накатывал волной. – Гарриии… Отпустив ногу парня, Малфой задвигался мелкими толчками, лихорадочно лаская его член. Дыхание вырывалось из него с хрипами, хотелось вжаться в напряженное тело и дать себе волю, но Люциус упорно вел Гарри к оргазму, игнорируя собственные нужды. Наконец, Гарри замер, судорожно втягивая воздух, а потом кончил с протяжным стоном, при звуке которого Люциус излился так мощно, что едва не потерял сознание. Теплое прикосновение чужой-своей магии привело его в чувство как раз вовремя, чтобы успеть понежить засыпающего Гарри. Люциусу хотелось поговорить с ним, но он понимал, что нужно дать любовнику возможность отдохнуть от слишком сильных эмоций. Самому Люциусу тоже не мешало бы это сделать – он чувствовал одновременно и усталость, и необычайный подъем внутренних сил. А еще – нежность к спящему под боком парню, который даже во сне казался таким соблазнительным и невинным, что сносило голову. Но все, что смог позволить себе Люциус – это поцеловать выпуклый живот, где нежились его дети. Он явственно чувствовал исходящие от них умиротворение и довольство, и его несколько обескуражил магический пинок в подбородок. - Я помешал вам спать? – тихо засмеялся Малфой. – Все-все, не трогаю ни вас, ни вашего папочку. Люциус подтянул Поттера к себе поближе, буквально укутывая его в свои объятия, и вскоре задремал, не видя, как открылись совершенно не сонные зеленые глаза. Гарри действительно только притворялся спящим. Он боялся встретиться с Люциусом взглядом после всего, что случилось. Ему нужно было взять паузу, чтобы подумать. Думать мешали размягчающая мышцы и мозги посторгазменная нега и ощущение горячего и сильного тела позади Гарри. К Люциусу было приятно прижиматься, в этом Гарри мог себе признаться. Отлюбил его Малфой так, что звездочки перед глазами кружились, и забывалось собственное имя. В этом тоже можно было смело признаваться. Но как быть с тем, что даже сейчас, пережив свой первый, яркий оргазм после первого в жизни секса, Гарри хотелось повторения? И чтобы Люциус снова шептал глупости о том, как ему нравится Гарри и его тело, как он хочет быть в нем вечно, как не желает отпускать из своей жизни. Что из этого правда, а что навеяно острыми ощущениями, при которых можно наговорить все, что угодно? Гарри тронул живот. Как быть с тем, что совершенно не хочется отдавать малышей Люциусу? Что хочется участвовать в жизни тех, ради кого готов перевернуть горы и повернуть вспять реки? Ради которых делаешь все и даже больше? Но захочет ли Люциус общаться с ним после родов? Ну, общаться, может, и продолжит, но на каких условиях? Что, если неудержимое желание, появляющееся у Гарри каждый раз, когда он видит Люциуса, всего лишь временное влияние магии? И что там Люциус говорил о браке? Гарри никогда не слышал о подобном между мужчинами в магическом мире. Мысли кружились в голове медленным хороводом, пока сон не накрыл Гарри, даруя спокойствие. Когда Гарри проснулся, в комнате царил утренний полумрак. Потянувшись и с удовольствием ощущая необычайную легкость во всем теле, Поттер перевернулся на бок и лицом к лицу встретился с проснувшимся Люциусом. Облизнув пересохшие вмиг губы, Гарри попытался что-то сказать, но был обескуражен и смущен хрипловато произнесенной фразой: - Я тут подумал… Нам обязательно нужно повторить. Для закрепления материала. - И сколько раз нужно повторить? - Ооо, это можно повторять раз за разом, но мы ограничимся одним разом сейчас и еще одним – вечером, - легким тоном объяснил Люциус. – Что скажешь? - Такие жертвы с твоей стороны, - с долей сарказма произнес Гарри. - Верно, мой милый, уже не девственный мальчик. Я бы не отказался провести с тобой в постели пару недель безвылазно, а потом несколько месяцев - с короткими перерывами, а после – несколько лет с периодичностью три раза в день. - Откуда такая уверенность? - Я предполагаю, - вкрадчиво прошептал Люциус. – Но лучше проверить опытным путем. Правда, первый пункт придется слегка сместить, а то дети нас не поймут. Люциус не терял времени зря и, отвлекая парня болтовней, уже вовсю развлекался с телом Гарри. Пока только руками, но вскоре к пальцам присоединились ловкий язык и горячие, влажные губы. Гарри решил махнуть на все рукой и плыть по течению. Все равно он пока ничего не может сделать. Пока дети не родятся, он будет привязан к Люциусу, так почему бы и не получить от этого максимум удовольствия? А удовольствие Малфой умел доставлять. Гарри сам не понял, как оказался сидящим сверху на Люциусе, принимая в свою незаметно смазанную задницу гордо стоящий член. - Не спеши, не спеши, - приговаривал Малфой, осторожно направляя Гарри. – Какой ты… Не больно? - Нет, хо-ро-шо, - выстонал Поттер, когда Люциус вскинул бедра, толкаясь глубже и сильнее. В этой позе Люциус мог добраться до самых лакомых местечек на теле любовника: к чувствительным соскам, к налитому желанием члену, к ямочкам на пояснице, к слегка костлявым коленкам и к очаровательному, аккуратному животу. Гарри ерзал и стонал, когда Люциус теребил темные горошины сосков, когда, приподнявшись, втянул один из них в рот. От осознания того, что Гарри сам, сам! раскачивается, чтобы член скользил в его тугой заднице, у Люциуса совершенно срывало крышу. Только волнение за детей мешало ему подмять Поттера под себя, вжать в постель всем телом и довести до оргазма, втрахивая в матрац. Но можно было найти прелесть и в таком вот неспешном сексе, когда растягиваешь удовольствие, выцеловывая узоры на шее и плечах партнера, когда сжимаешь его ягодицы ладонями, плотно насаживая на себя, когда на быстрый укус реагируют довольным стоном, а на поцелуи – лихорадочным касанием губ. А еще в медленном, но чувственном соитии, да еще лицом к лицу, есть своеобразная прелесть - возможность следить за выражением глаз партнера, за тем, как он судорожно хватает воздух, как в сладкой муке искажается его лицо, когда член касается чувствительной точки внутри распаленного тела. И уже когда совершенно нет сил терпеть, можно опрокинуть его на постель, забросить ноги себе на плечи и брать нежно, но с неумолимым ускорением. И даже почти не касаться подрагивающего от фрикций члена, лишь теребить яички и оглаживать тугой живот, где словно на качелях раскачиваются малыши. Гарри сорвался первым, переполненный ощущениями и эмоциями. Он сжал руку Люциуса, лежащую на члене, и закричал, дергаясь под прижавшей его ладонью. Люциус проследил, чтобы своими рывками Гарри не повредил ни себе, ни детям, а потом толкнулся несколько раз и вышел. Он хотел исполнить пришедшую на ум фантазию и теперь со стоном наблюдал, как белесое семя украшает холмик живота Гарри брызгами, каплями и небольшими лужицами в дополнение к тем, что уже были там. - Ты прекрасен, - провозгласил Малфой и, склонившись над животом, принялся вылизывать его, урча и постанывая. Гарри закрыл обеими руками лицо и слабо заскулил. - Что? Больно? - Стыдно, - глухо ответил Гарри, не рискуя смотреть на своего любовника. - В том, что двое делают в постели, нет и не может быть ничего постыдного, - строго сказал Малфой и слизнул с губ остатки семени. - До недавних пор я в постели только спал, - проследив за движением языка Малфоя, признался Гарри. - А как же шаловливые игры ручками? – Люциус обдал их очищающими чарами и прилег, подтягивая Гарри ближе. Тот смутился. Отвернулся и почти неслышно прошептал: - Не с чем было играть. К его удивлению, Люциус не стал развивать болезненную для гордости Гарри тему, а только повернул к себе его голову и поцеловал. - Поспишь еще, или будем вставать? - Полежу, – сонно пробормотал Гарри. – Мне так хорошо сейчас. - Если почувствуешь боль или дискомфорт вот тут, - палец Люциуса скользнул в растянутый и очень чувствительный анус, – обязательно скажи. - Мне хорошо, - повторил Гарри сквозь сон и слабо подался назад, насаживаясь на палец Люциуса. - Шалун, - с удовольствием произнес Малфой, погружая палец глубже, чтобы отыскать внутри бугорок простаты. – Но мне нравится. Повернись. Гарри сонно посмотрел, потом медленно повернулся к Малфою спиной. Тот пощекотал полувозбужденным членом ложбинку между ягодицами, а потом плавно скользнул внутрь, едва ощутимо раскачиваясь. - Вот и поворачивайся к Малфою спиной, - более бодрым голосом сказал Гарри, перехватывая руку Люциуса и укладывая ее себе на живот. - Я буду делать все медленно и нежно. Ты даже не почувствуешь, как кончишь, - приласкав мочку уха Гарри, прошептал Малфой. – Невозможно удержаться… Такой соблазнительный, такой чувственный, такой сладкий… Ты даже не знаешь, какие чувства будишь во мне. Как я хочу… сделать тебя своим. Люциус слегка отклонился назад, чтобы войти в Гарри под другим углом, и был вознагражден прерывистым стоном. Едва двигая бедрами, Малфой раскачивался, мягко прохаживаясь по чувствительной после недавнего оргазма простате, заставляя Гарри стонать, всхлипывать и безмолвно просить о большем. Но Люциус выдержал до самого конца, лишь слегка ускорившись, когда Гарри лихорадочно зашарил рукой по простыне. На этот раз было не до разговоров: уставшие от удовольствий тела требовали отдыха. Люциус едва успел выйти из Гарри, как они оба уснули, не видя, как их плотно оплетает серебристая дымка магии.