Стокгольмский синдром

       Стоило признать, Клаус не преувеличивал, рассказывая Елене, какой шикарный дом ожидает их в Новом Орлеане. Этот величественный особняк определённо был одним из самых старинных и дорогих в городе. Красивая кованая ограда окружала обширную территорию, прилегавшую к дому. Когда автомобиль подъехал к воротам, один из гибридов открыл их, и Клаус двинулся дальше, остановившись вскоре неподалёку от крыльца.        — Это невероятно, — не удержалась Елена, вылезая из машины. Её взгляд упал на оконные витражи, которые украшала буква «М». Первородный заметил это.        — «М» значит «Майклсон», — пояснил он. — Когда-то давно я вместе с Элайджей и Ребеккой помог построить этот город. Мы прочно обосновались здесь, пока сотню лет назад Майкл не выгнал нас из Нового Орлеана.        — Приятно, наверное, вернуться сюда? — полюбопытствовала девушка.        — Даже не представляешь, насколько, — задумчиво отозвался Клаус. — Пройдём в дом.        Он коснулся спины Елены, слегка подталкивая, отчего та почувствовала, как от его прикосновений по коже разливается приятное тепло. Стараясь не сосредотачиваться на этом, Гилберт следом за Майклсоном вошла внутрь. И замерла, оглядываясь вокруг. Просторный холл с дорогой антикварной мебелью, картины, свежие цветы… Это место явно превосходило дом в Нампе. А ещё на нём чувствовался отпечаток личности Клауса. Особняк будто дышал гордостью и величием, и в то же время Елена необъяснимым образом ощущала себя абсолютно комфортно, хотя прежде подобная помпезность её мало привлекала.        — Ты ещё успеешь изучить дом, а пока я просто провожу тебя в твою комнату, — произнёс первородный, и Елена послушно последовала за ним. Вскоре они оказались в спальне, которая могла принадлежать только девушке. Мебель и отделка были светлых оттенков, преимущественно бежевого и розового цвета, повсюду стояли свежесрезанные цветы, но в первую очередь внимание привлекала широкая кровать с резными ножками. В то же время в интерьере не было вычурности «а-ля принцесса», всё было устроено с тонким вкусом.        — Чудесная комната. Спасибо, — улыбнулась Елена. Затем она подошла к окну и выглянула на улицу, а затем распахнула створки и вдохнула полной грудью воздух Нового Орлеана.        — Должен предупредить тебя кое о чём, — гибрид так тихо подошёл к ней со спины, что девушка вздрогнула. — Я ещё не поставил заклинание на этот дом, не дающее тебе выйти с территории, как было в Нампе. Для этого мне нужно договориться с местными ведьмами. Но это не значит, что ты можешь спокойно выходить отсюда, когда тебе вздумается. И не только потому, что я опасаюсь твоего побега. В Новом Орлеане у меня есть не только друзья, но и враги, и, поверь, тебе самой не хотелось бы попасть им в руки.        — Иначе ты не сможешь создавать новых гибридов, помню, — невесёлая усмешка появилась на её губах. Елена помнила, кем является для Клауса. Тот помолчал немного, будто желая что-то сказать, но не решаясь. Или ей лишь показалось. Резко развернувшись, он направился к выходу из спальни, но на пороге обернулся и сказал:        — Сегодня вечером я встречаюсь с одним другом. Надеюсь, ты не создашь никаких проблем за время моего отсутствия.        — Постараюсь, — честно ответила она.        Когда Клаус последний раз виделся с Марселем Жераром? Пожалуй, сотню лет назад, в последний день перед побегом вместе с семьёй из Нового Орлеана. Как бы то ни было, сейчас первородный был искренне рад встретить его. Красивый высокий мулат с белозубой улыбкой и лукавым взглядом чёрных глаз оглядел толпу вампиров, собравшихся в его доме, и провозгласил:        — Давайте поприветствуем Клауса Майклсона, моего создателя и старого друга.        — Не такой уж я и старый, Марсель, — усмехнулся тот. — Мне всего-то тысяча лет.        А через несколько секунд они заключили друг друга в крепкие объятия.        — Рад тебя видеть, приятель, — промолвил Жерар.        — И я тебя, — улыбнулся Клаус, отстраняясь. Когда-то именно он воспитал и вырастил мальчишку, являвшегося внебрачным сыном мэра Нового Орлеана, а спустя годы обратил. Марсель являлся для него сыном, братом и лучшим другом. А теперь тот превратился в сильного, уверенного в себе вампира, короля Нового Орлеана…        — Как обстановка в городе? — спустя время поинтересовался Клаус, когда они сидели на веранде, наслаждаясь отменным вином с добавленной туда кровью.        — Оборотни не вылезают со своих болот с тех пор, как пару лет назад мы надрали им задницы, — довольно протянул Марсель. — А с ведьмами у нас что-то вроде пакта о ненападении. Мы не трогаем их, они не мешают нам. Иногда даже союзничаем.        — Отлично, — проговорил Майклсон. — Мне как раз может понадобиться их помощь.        Несколько минут они оба молчали, поглядывая на город внизу и думая каждый о своём. Затем Жерар спросил:        — Слухи, которые ходят о тебе, правдивы? Ты действительно создаёшь гибридов, наполовину вампиров, наполовину оборотней?        — Чистая правда, — кивнул Клаус.        — И, если не путаю, ты прихватил с собой в Новый Орлеан девчонку, кровь которой используешь для этих целей? — продолжил его друг. Первородный сразу напрягся. Облокотившись локтями о стол, он наклонился к Марселю и вымолвил с явным раздражением в голосе:        — Почему вдруг тебя это интересует? И откуда тебе вообще известно об этом?        — Я же король Нового Орлеана, — развёл руками тот. — Соответственно, должен знать, что происходит в моих владениях. Не волнуйся, я твоего волшебного донора и пальцем не трону. Как и мои люди.        — Искренне надеюсь, — сухо обронил Клаус. — Иначе тому, кто это сделает, не поздоровится. Полагаю, не стоит объяснять, насколько для меня важна её кровь?        — Не стоит, — сделал очередной глоток вина Марсель. — Какая вообще эта девушка, если не секрет? Красотка?        Подумав немного, Майклсон кивнул:        — Елена красива. Более того, внешне она копия моей первой любви.        — Ничего себе, — присвистнул вампир.        — По характеру же она совсем другая, — Клаус задумчиво посмотрел на бокал, содержимое которого красиво мерцало в свете фонарей. — Иногда Елена меня невероятно раздражает, и я её убить готов. Но в целом, она хороший человек. Пытается искать и в других светлые стороны, даже во мне. А недавно не дала своему другу убить меня, когда тот хотел увезти её.        В глазах Марселя промелькнул явный интерес. Слова друга заинтриговали его. То, как он говорил об этой девушке, с какой интонацией, наводило на определённые размышления.        — Похоже, ты к ней неравнодушен, — промолвил Жерар. Клаус удивлённо вскинул брови, а затем фыркнул:        — Глупости. Для меня важна лишь её кровь.        Сказав это, он залпом допил вино в бокале, а затем подлил ещё из стоявшей рядом бутылки. Не признаваться же Марселю, что он на самом деле испытывает к своей пленнице особую привязанность. Елена цепляла его своей смелостью, уязвимостью и почти трогательной наивностью. Клаусу нравилось, что она больше не видит в нём монстра и своего главного врага, хотя даже себе боялся в этом признаться, а тем более — другу, которого не видел целый век. Даже Марселю он не доверял до конца.        Елена проснулась от ощущения, что кроме неё в спальне есть ещё человек. А затем поняла, что этот кто-то сидит на её кровати.        «Наверное, Клаус вернулся от своего друга и зачем-то заявился ко мне», — подумала она. Но, повернувшись к ночному гостю, осознала, что глубоко ошиблась. Вместо первородного Гилберт увидела девушку с длинными рыжими волосами, чьи черты лица лишь смутно угадывались в темноте. Страх прошиб Елену холодной волной, и она хотела закричать, но незнакомка коснулась её лба, что-то прошептала, и сознание мгновенно погрузилось во тьму.