Стокгольмский синдром

       Придя в себя, Елена не сразу поняла, что что-то не так. Она была в постели, в той же бирюзовой ночной сорочке из шёлка, но спальня не походила на ту, в которой она заснула накануне. В первую минуту девушка списала свои ощущения на резкую смену обстановки, ведь они с Клаусом только вчера приехали в Новый Орлеан. Но, лучше оглядевшись, та поняла, что находится вовсе не в его особняке. А затем в памяти всплыла ночная гостья с рыжими волосами.        Елена нерешительно встала с кровати и подошла к двери. Она оказалась не заперта, но только Гилберт попыталась пройти через порог, как невидимая преграда помешала ей сделать это. Так же было и в доме Клауса в Нампе, когда его знакомая ведьма поставила заклинание, не позволяющее не-вампиру выйти. А ещё раньше, почти в прошлой жизни такое умела делать Бонни Беннет. Скорее всего, на этот раз снова постаралась какая-то ведьма. И то, что Елену похитили из постели, ей совсем не нравилось. Вспомнились слова Клауса о том, что в Новом Орлеане у него имеются не только друзья, но и враги. Видимо, ей довелось столкнуться с кем-то из них.        Девушка понимала, что выбраться отсюда не может, а, значит, остаётся только одно: ждать. Забравшись с ногами обратно в кровать, она размышляла о том, как иронична порой жизнь и неожиданны её повороты. Полгода назад Елена прыгнула с моста Викери, желая обратиться в вампира и уехать затем из Мистик-Фоллс, чтобы избавиться от Клауса, а заодно защитить друзей. Теперь же Майклсон занял важное место в её жизни, она привязалась к нему и видела в его лице не врага, а кого-то, странным образом похожего на друга. Хотя и это слово звучало странно применительно к нему. И в итоге, после всего случившегося Елена оказалась в доме неизвестной ведьмы, вряд ли желающей ей добра, отчаянно мечтая при этом вновь увидеть Клауса.        Спустя часа два в комнату наконец зашла женщина, очевидно, являвшаяся хозяйкой дома. При свете дня Гилберт смогла лучше рассмотреть похитительницу: не старше тридцати лет, привлекательная, с бледной кожей и огненно-рыжими локонами, обрамлявшими лицо.        — Вижу, моя гостья проснулась, — улыбнулась та и поставила на прикроватный столик поднос с бутербродами, чашку кофе и кувшин с водой.        — Кто ты такая? И где я нахожусь? — тут же спросила Елена.        — Ты у меня дома, — ответила незнакомка. — А моё имя тебе ни о чём не скажет. Лучше поешь, подкрепи силы.        Гилберт с сомнением посмотрела на поднос с бутербродами. Заметив это, ведьма сказала:        — Не бойся, не отравлено. Ты нужна мне живой.        — Почему? Это как-то связано с Клаусом? — Елена вовсе не собиралась так легко от неё отставать.        — Умная девочка, — кивнула та. — Я ему не враг, если честно. Наоборот, когда-то давно мы с ним были близкими друзьями. Но, общаясь с Майклсонами, я успела понять, что они охотнее играют по твоим правилам, если для этого даёшь им особый стимул. И ты — мой стимул для Клауса.        — Зря ты связалась с ним, — покачала головой Елена. — Клаус не любит, когда кто-то идёт против него.        — Что поделать, иногда нужно рисковать, чтобы выиграть, — самоуверенно сказала ведьма. А затем вновь оставила свою пленницу одну.        Клаус вернулся домой лишь под утро и, добравшись до своей постели, вскоре крепко заснул, словно невинный младенец. Когда же он продрал глаза, давно рассвело. Первородный перекусил, пообщался кое с кем из своих гибридов, провёл некоторое время в мастерской, закончив очередную картину. И лишь после этого понял, что за всё время ни разу не столкнулся с Еленой. Впрочем, она и раньше могла подолгу не выходить из своей комнаты, к тому же он не один час провёл над картиной. Но проверить стоило.        Как оказалось, в своей спальне девушка отсутствовала. Не нашлась она и в библиотеке. Заметив на первом этаже светловолосого гибрида Гейба, игравшего в шахматы со своей рыжей подружкой Мэри, Клаус обратился к ним с вопросом, видели ли те сегодня Елену, но получил отрицательный ответ. Тогда Майклсон стремительно вышел из особняка. Питер, охранявший дом, расслабленно привалившись к стене, тут же выправился в солдатскую стойку. В другой раз это позабавило бы Клауса, но не сейчас.        — Елена выходила сегодня из дома? — буквально прорычал он.        — Нет, точно нет, — гибрид явно напугался, увидев, насколько разозлён его хозяин.        — А ночью? — требовательно спросил тот.        — Ночью особняк охранял Говард, — напомнил Питер, после чего Клаус быстро вернулся обратно, всполошив парочку, игравшую в шахматы. Вид у Майклсона был такой, будто он собирается кого-то убить.        — Приведите ко мне Говарда сию же минуту! — проревел он. Не прошло и пяти минут, как вниз спустился темнокожий парень, когда-то подаривший Елене цветы и тем самым вызвавший гнев Клауса. Тот шагал осторожно, явно опасаясь приближаться к первородному.        — Ты охранял ночью дом? — пристально посмотрел на него Клаус.        — Я, — кивнул гибрид.        — Елена выходила в это время? — вымолвил он. — Или ты сам куда-то отлучался? Или заснул на посту?        — Нет, я никого не видел и сам не сомкнул глаз, — поспешно ответил Говард. Через секунду Майклсон уже вжимал его в стену и говорил, гипнотизируя:        — Скажи мне правду.        — Я заснул ненадолго, — выпалил тот. — Не понимаю, как так вышло, раньше подобного не было…        Резкий удар в скулу заставил его замолчать. Клаус откинул парня в сторону и хмуро перевёл взгляд с одного собравшегося гибрида на другого. Они все молчали, уставившись в пол, стену напротив или друг друга и побаиваясь смотреть на разъярённого первородного. Вдруг Мэри что-то заметила на одном из столиков, на котором стояла ваза с цветами. Подойдя к этому месту, она взяла записку, которую сначала никто не увидел.        — Похоже, здесь и кроется разгадка, — сказала девушка и протянула листок Клаусу. Тот выхватил его и быстро пробежал глазами содержимое записки, гласившее: «Елена у меня в целости и сохранности. Если хочешь увидеть её, приходи ко мне домой. Адрес не изменился. Целую. Твоя Женевьев».        Отправляясь по нужному адресу, Клаус мысленно прокручивал в голове последние прочитанные слова. Твоя Женевьев… Это не может быть женщина, о которой он думал. Та Женевьев, в которую он был влюблён сотню лет назад, умерла молодой от туберкулёза. Он продолжал уверять себя, что это лишь странное совпадение, пока не остановил автомобиль возле нужного дома и не позвонил в дверь.        — Здравствуй, милый, — рыжеволосая ведьма, абсолютно живая и здоровая, стояла и улыбалась на пороге, будто последний раз они виделись только вчера.        — Женевьев? Ты ведь должна быть мертва! — выпалил Клаус.        — Я тоже рада тебя видеть, — закатила глаза она. — Может, оставим историю моего возвращения с той стороны на потом и перейдём к цели твоего визита?        — С радостью, — хмурая складка пролегла между его бровей. Мужчина не забыл, для чего явился сюда. — Елена у тебя?        — Да, и с ней всё в порядке, — не стала отрицать та. — Я бы пустила тебя в дом, но сам понимаешь, как это рискованно для меня.        — Зачем тебе вообще Елена? — поинтересовался Майклсон, начиная потихоньку раздражаться.        — Мне лишь нужно, чтобы ты кое-что пообещал, тогда я отпущу твою игрушку, — пояснила Женевьев. — Марсель мог сказать, будто сейчас в городе царит мир, но на самом деле обстановка постепенно накаляется. Поклянись, что, когда грянет буря, ты не станешь вредить местным ведьмам, а, если понадобится, и поможешь.        — Ты обратилась не по адресу, — ухмыльнулся Клаус. — В нашей семье Элайджа, а не я, человек слова.        — Для этого мне и нужна была Елена, — сладкая улыбка рыжей бестии стала почти приторной. — Я наложила на неё проклятие. Стоит тебе пойти против новоорлеанских ведьм — и я активирую его, после чего она погибнет максимум в течение часа.        Клаус прерывисто выдохнул, а под его налившимися кровью глазами пролегла тёмная сетка вен:        — Скажи, что это была шутка, иначе я забуду про наше общее прошлое, и ты умрёшь во второй раз.        — Поклянись, Клаус, — пропела Женевьев. — Так будет лучше для всех, вот увидишь.        — Хорошо, клянусь, — процедил он, на самом деле желая как следует проучить хитрую бывшую.        — Вот и славно, — кивнула она, а потом вдруг смело перешла через порог. Оказавшись стоящей почти вплотную к первородному, девушка коснулась его лица кончиками пальцев и на пару секунд прижалась к его губам своими.        — Я скучала по тебе, милый, — произнесла она, после чего вернулась в дом. Пройдя куда-то в его глубь, Женевьев вскоре вывела Елену. Та выглядела растерянной и беззащитной с широко распахнутыми карими глазами, растрёпанными волосами и в нежно-бирюзовой сорочке. Видно было, что Гилберт вытащили прямо из постели. Крепко взяв Елену за руку, Клаус повёл её к машине. Усадив её, он повернулся к ведьме, всё ещё стоявшей на пороге и промолвил:        — Зря ты со мной связалась, Женевьев.        — Время покажет, — пожала та плечами и скрылась за дверью.