Пламя жизни

Сегодня мы проснулись одновременно, принимая у Лилейного две бутылки холодной газированной минералки. Это было очень странно, но после вчерашних попоек голова совсем не болела, лишь дико хотелось есть. Я чувствовал, как голод встал комом в желудке и давил-давил-давил. У меня было чувство, будто я не ел несколько дней к ряду. - Гажил-кун, - отозвалась Джувия, потягиваясь. – Приготовим завтрак вместе? - Хорошая идея, если ты, конечно, хочешь хавать угольки вместо еды. Я усмехнулся, но все равно проследовал за ней на кухню. На самом деле, иногда я и сам себе готовил, я не обладал навыками кухонных изысков, но все-таки, моя еда мне нравилась. Но рядом с Локсар мне не хотелось готовить, мне хотелось быть беспомощным, употреблять ее еду, раз за разом удивляясь, насколько же вкусно она готовит. Джувия надела на себя мой синий фартук, после, достав из коробки розовый, отдала его мне. - Ты серьезно думаешь, что я надену этот женский фартук? – Я скрестил руки на груди. – Не дождешься. Но она без слов накинула мне петельку на шею, выпрямила ткань по моему телу, подошла сзади и завязала бантик. Джувия понимала, что сам я на такой поступок ни за что бы не решился. Я бы скорее умер, чем сам завязал на себе этот розовый балахон. - Сегодня мы приготовим, - Локсар приложила пальчик к губам. – Может вафли с маслом и сыром? - Неплохая идея. Только где мы будем это все готовить?! – Я всплеснул руками, доставая из верхнего шкафчика муку. Локсар вновь нагнулась над коробкой со своими вещами, слишком громко ища то, что ей надо. После недолгих поисков, на кухонный стол упала вафельница. - Гажил-кун, очень стыдно, что у тебя нет таких элементарных вещей. - Но я же не баба, чтобы сам себе кухонную утварь покупать! - Хорошо-хорошо, пока я здесь, я сделаю твою кухню комфортной для проживания. Я вздохнул, понимая смысл ее слов. Ее слова «пока я здесь» разнеслись эхом в моей голове, отчего мне стало безумно больно. Джувия делала вид, что не замечает приближение собственной кончины. Она жила, как прежде, только в гильдию не спешила и, скорее всего, ей не хочется там бывать, ведь больше нет смысла идти и смотреть по сторонам, там его не будет. Я достал сахар, яйца, масло и блендер с большой миской. Джувия задумалась, глядя на ингредиенты, будто бы здесь чего-то не хватает. - Какие ты хочешь вафли, Гажил-кун? Хрустящие или мягкие? - Хрустящие, наверное. - Тогда нам нужны белки, - Джувия достала небольшую мисочку. – Отделяй желток от белка. Я повиновался. Я ненавидел такие муторные работы. Мои руки созданы для того, чтобы бить людей в лицо, чтобы заниматься мужскими работами в виде строек, переноски металла, таскания симпатичных женщин на руках. Но никак не это. Я старался, как мог, но скорлупа постоянно разбивалась не так, как мне хотелось, поэтому мелкие осколки постоянно падали в тарелку, а из-за этого я начинал беситься еще больше. Я старательно, все пять яиц отделил от желтка, после чего, увидев свою работу, взглянул на Джувию. Девушка тем временем уже закончила растапливать масло и ждала свои белки. Она медленно подошла к миске и кончиком ножичка доделала за меня работу, улыбаясь мне. Добавив сахар, она ловко сделала из непонятной жижи консистенцию крема, после чего добавила туда масло, муку и немного молока. В ее руках любая работа превращалась в искусство. Джувия делала все с легкостью в движениях, она улыбалась и подтанцовывала. Я понимал, насколько ей нравится готовить, это ее личное хобби и отвлекать ее от занятий было бы глупой затеей. Но, тем не менее, я отвлек ее. Подойдя со спины, я небрежно обнял ее, пальцем зачерпывая немного теста и пробуя его. - Как на вкус? - Джувия повернула голову, заглядывая мне в глаза. Я усмехнулся. - Если тебе интересно, попробуй сама. Я вновь обмакнул палец тестом, легким движением оставляя его дорожкой на лице девушки, от носа и до самого подбородка. - Вкусно, не правда ли? Джувия надула губки и, повернувшись ко мне, встала на носочки, обнимая меня и вытирая свое лицо мне об шею. - Ты прав, Гажил-кун. Джувия приготовила вафли, полила их расплавленным сыром, а после мы завтракали молча, запивая все кофе. - Эй, Гажил, - позвал меня Лилейный. За его плечами висел рюкзак. – Я на задание, вернусь через недельку. Не шали тут. - Удачного задания, - мы пожали друг другу руки, а после мой искид ушел, оставляя нас наедине. Джувия помыла посуду, немного прибралась, а после вновь села рядом со мной. - Чем займемся сегодня? Пойдем в гильдию? – Локсар отрицательно замотала головой. – Тогда чем? - Я хочу разобрать все мои вещи. Ты освободил для меня местечко? - Любое место, которое тебе понравится, я освобожу. - Хорошо, Джувия очень рада это слышать. Мы начали разбирать ее вещи. Начали, конечно же, с кухни. Мой кухонный шкаф с посудой в жизни не видел таких красивых тарелок. Она была невероятной. В ее арсенале были и столовые приборы с красивой гравировкой на концах. Ее кружки были разрисованы ею же, она рассказывала мне про каждую, как и при каких обстоятельствах она рисовала, о чем она думала и о чем хотела никогда не забывать. На последней кружке был нарисован Грей. Смешной, кривоватый, с эмблемой нашей гильдии на груди. Я посмотрела на Локсар и увидел, с какой любовью она смотрит на кружу, которая напоминала ей о нем. - Ты уверена, что хочешь сохранить эту кружку? – Джувия слабо кивнула. – Тогда поставь ее на место и не загружай свой хороший настрой воспоминаниями, по крайней мере не сейчас, прошу тебя. И она продолжила уборку. Вытаскивая всякие приспособления для приготовления пончиков, разнообразной выпечки, шоколада. Все это поместилось в мои полупустые шкафчики. Плавно мы перешли ко мне в спальню. В комоде, вместе с моим скудным запасом боксеров, появились ее кружевное белье, ее смешное белье с разными зверями на заднице. Рядом с моими носками, появились сотни разнообразных чулков. Мои скудные запасы одежды потерялись за ее платьями. Рядом с моей домашней одеждой, появились ее веселые короткие шорты, ее пижамы, ее сексуальные ночные сорочки. Моя кровать еще никогда не выглядела настолько бабской. Тяжелый коричневый плед был убран, зато появился ухоженный, еще не заляпанный и свежий красный плед, на которых Джувия старательно вышивала сердечки. Десятки маленьких озорных подушек упали на приятное телу покрывало, на прикроватных столиках появились торшеры, часы, незатейливые странные фигурки и, конечно же, ее со мной совместная фотка. А еще, отдельная фотография Грея. Комната заполнилась цветочные горшками, разными напоминаниями о том, что со мной живет женщина. Конечно же, огромный арсенал косметики у зеркала, разнообразные вонючие флакончики. В ванной комнате появились розовые махровые полотенца, новые виды шампуней, гелей для душа, плойки для волос, фены, бесчисленное множество разнообразных расчесок. Я был удивлен, насколько мой дом поменялся. В гостиной, на пустом камине, выстроились статуэтки, разные достопримечательности в шариках со снегом, разнообразные штуки, о которых я никогда и не слышал. А также гирлянды. Много гирлянд. Множество плюшевых зверей, вновь подушки, вновь новый плед. Она даже ковер поменяла. Парочка коробок ушли в чулан для лучших времен. Также все игрушки, которые она сшила себе сама, игрушки в виде образа Грея. Она не хотела их видеть, поэтому и убрала. Розовый зонтик затерялся за ее коробками, это и означало точку не возврата к своей старой жизни. К концу дня, приняв душ и напялив на себя самые безобразные спортивные штаны, я задремал на кровати, но ясно слышал, как Джувия что-то шкрябала по листку бумаги тупым карандашом. Этот звук не давал мне окунуться в мир Морфея, я ясно слышал, как она вздыхала, начиная писать еще быстрее. Что она пишет? Я мог догадаться, что это ее желания или дневник о том, что с ней произошло, но открыть глаза я не смог. Это ее минуты уединения, они были ей дороги, я чувствовал. Она писала минут пятнадцать, я слышал как тикали часы на ее прикроватной тумбочки и считал секунды. С громким хлопком закрылась записная книжка, с тихим стуком она упала на прикроватную тумбочку. Открылась дверь шкафа, зашелестела одежда. Дверь шкафа закрылась. Босые ноги по паркету зашагали в сторону ванной. Включился свет, открылась дверь. Одежда упала на пол, послышался звук капающей воды. Джувия встала под душ. Сон мигом улетучился. Мое непреодолимое желание открыть и узнать, о чем думает Локсар заставило меня потянуться к ее записной книжке. Я раскрыл ее, жадно читая текст. Заголовок гласил «Предсмертные желания», и я увидел около тридцати, а может и сорока небольших отрывков предложений. Я читал взбахлеб, воспринимая каждую буковку и задумываясь над смыслом написанного Джувией. То, что я увидел, подвергло меня в шок. Я и не думал, что в голове Локсар могут быть настолько безбашенные и в некоторой степени слишком опасные для него желания. Я потер глаза, но текст все равно не поменялся. Нарисовать картину, запустить воздушного змея, выбраться к морю, ночевать в палатке, посадить собственный сад, написать прощальное письмо, смотреть на звезды. Почувствовать себя любимой, влюбиться и заставить жизнь до последнего вздоха, заняться сексом, поцелуй под дождем, возбудить мужчину, показаться в нижнем белье. И сотни похожих желаний сексуального характера. Я закрыл ее книжку и положил на место, отворачиваясь к окну. Неужели Джувия хочет почувствовать все прелести жизни? Неужели от моей старой доброй скромной подруги ничего не осталось? Неужели она действительно задумывается над тем, как прожить отведенный ей остаток времени на полную, чтобы после не сожалеть, чтобы после умереть с улыбкой на лице. Она хочет забыть Грея? Это невозможно. Слишком влюбленной натурой является Локсар. Я терялся в догадках. Услышал, как вода стихла, как Джувия вытирает волосы, как надевает на себя одежду, как выходит из ванной. Я закрыл глаза. Она обходит кровать, подходит ко мне и садиться рядом. Я все еще делаю вид, что сплю, хотя нервный глоток выдает меня с потрохами. Она смотрит в сторону своей записной книжки и мне становится невыносимо больно от того, что человек, которого я знаю почти всю жизнь, отчаянно пытается стать той, кем она не является. - Как думаешь, - медленно произнесла она. - Мои желания реальны? Я смогу выполнить их? - Д-да, - нервно ответил я. Она легла со мной рядом, я слышал, как тихо падают слезы на ее подушку, пропитывая тонкую ткань наволочки. Я слышал, как она пыталась сдерживать свои всхлипы, из-за чего немой вой вырывался у нее из горла. Я боялся повернуться. Я боялся увидеть ее уязвимую. Но, тем не менее, я сделал это, прижимая ее, такую слабую и уставшую, к своей груди, целуя макушку. Мы перешли ту тонкую грань, которая делала нас друзьями. Теперь... Кем мы являлись друг другу? Я не знал ответа. Но я хотел быть для Джувии всем в ее последние минуты. Мне больно осознавать, что однажды я проснусь и увижу ее бездыханное тело, я боялся, что не успею наполнить ее жизнь красочными моментами беззаботной радости. Я боялся, что когда ночь кончится, она обо всем забудет, пойдет в гильдию и будет искать в толпе своего ненаглядного голожопика. Но больше всего я боялся, что она так не сделает, ведь тогда к ней придет осознание, что ее жизнь никогда не станет прежней. Я уснул, впервые понимая, что завтрашний день для Локсар может не наступить.