Пламя жизни

Деревья медленно теряли свое золотистое убранство. Теплые деньки стали недоступны в нашем регионе. Жизнь во всем королевстве Фиора медленно впадала в спячку. Никаких тебе долгих прогулок по лесу, никаких долгих посиделок на заднем дворе при свечах. Никаких тебе обнаженных купаний в водоеме недалеко от моего дома. Время прошло. Сегодня пошел первый снег. С самого утра крупные заледеневшие в незатейливые узоры капли падали тяжелой стеной на землю, застилая все на своем пути. Не было ветра, не было жгучего мороза, лишь красота природного явления и полный покой внутри каждого обозревателя этого чуда. Но я не мог успокоиться. С самого момента пробуждения я не мог найти себе место. Только распахнув глаза и увидев перед собой белую стену снега, внутри моего тела все упало в пятки. Я не знал, как собраться с мыслями. Надев на себя теплый растянутый от времени свитер, длинные вязанные с дырками носки и спортивные штаны, я направился на кухню в попытках там найти источник успокоения. У меня почти получилось. Черный кофе – лекарство от всех проблем с утра. Можно раствориться в этом крепком напитке хотя бы на двадцать минут. Схватив горячую кружку, я направился на террасу, пытаясь не разбудить Локсар. Хотя и понимал, что ее сон стал очень крепким. Стыдно признаться, но я снова закурил. Я столько лет боролся с этой вредной привычкой, много тренировался и сытно ел, а в последние дни сдался и забылся в никотине. Я потерял аппетит, даже к железу. Черт возьми, самый вкусный для меня десерт было железо: оно не только давало мне чувство сытости и успокаивало, но и увеличивало мою волшебную силу. Сейчас же, кроме сотой кружки кофе и пары бутербродов за день я не мог ничего в себя засунуть, кроме как дым крепких сигарет любимой марки. Что же со мной случилось? Случилась жизнь. После того, как мой двор превратился в сад, прошло достаточно много и в то же время достаточно мало времени. Мы с Джувией сидели дома, лишь выбирались на задний двор и долго молчали, смотря куда-то в пустоту. Я понимал, что Локсар не может отдавать для меня свои последние силы, да я и не просил. Эта женщина тратила их туда, куда считала нужным, а именно, рисовала. Что-то долго выводила на холсте, улыбалась, дорисовывая какие-то линии и очертания, а я сидел и читал книгу, закуривая какую-то там по счету сигарету за день. Джувия не ругалась на меня, ведь все прекрасно понимала. В такой трудный для нас момент нет времени для нравоучений. Я не видел, что она рисовала, и все мои просьбы показать свои творения растворялись под ее теперь уже редкой улыбкой. Она прятала холст и говорила, что покажет все потом. Любопытство съедало меня с потрохами, однако, я, честное слово, ни разу не заглядывал в кладовую и не смотрел на ее творения. Раз не хотела показывать, значит и не надо лезть. Через две недели своих стараний она подарила мне портрет. Мой портрет, где я сижу на веранде в своем свитере, читаю книгу и курю. В ней не было огромного таланта художника, однако, это лучшая картина, которую мне когда-либо дарили. Я в ней увидел себя со стороны. Я увидел в ней свою грусть и скорбь, свое вечно напряженное лицо. Я увидел в этой картине то, отчего пытался оторваться и не думать – в ней боль. Моя боль, ее боль, боль всех наших близких, боль каждого из нас вместе и по раздельности. Я незамедлительно повесил картину у себя в спальне. Простите, у нас в спальне. За четыре недели мы ни разу не посетили гильдию. И не собирались. Она не собиралась, а я не мог ей противоречить. Я и сам не хотел туда идти. Смотреть в лица друзей, которые натягивают тупую улыбку, потому что им неудобно скорбеть и жалеть. Смотреть, что все изменилось без Грея. Увидеть, что дух гильдии с горы упал к подножию. Нет, мне это не нужно. А Джувии тем более. Я не хочу, чтобы она расстраивалась. После картины Джувия занялась вязанием. В ее руках спицы сидели как влитые, у нее легко получались красивые вязаные узоры, которые повторялись по всей окружности ее творения. Она с теплотой и трепетом занималась этим занятием все свободное время, даже вечером, когда мы сидели в гостиной и смотрели фильм на диване. Со временем, Локсар перестала выходить на улицу смотреть на звезды. Она все чаще сидела на кресле, поджав под себя ноги, и жадно перебирала пряжу в руках. Несколько раз я замечал, что она засыпала, так и не доделав свою работу. А может быть, просто отключалась от усталости, потому что ее жизнь резко переменилась, и теперь энергии не хватало ни на что. Аппетит Локсар тоже пострадал, она перестала чувствовать голод, однако, все время ощущала жажду. Ее некогда аппетитные алые губы превратились в сухие подобие лепестков бледного неестественного цвета. И без того белая кожа вовсе потеряла свой живой цвет, она была похожа на ходячего обезвоженного трупа. Я всеми силами пытался заставить ее кушать, готовил ей все изыски любой кухни мира, однако, ела она только фрукты и ягоды, отказываясь даже от рыбы или пареных овощей. В течение дня я приносил ей воду, сок, домашний лимонад. Я приносил ей даже вино, пытаясь немного перехитрить организм и заставить пульс вновь подняться. Однако, организм Локсар работал на износ. Но не все дни были похожи один на другой. В некоторые моменты Джувия оживала, на лице играла широкая счастливая улыбка во все тридцать два серых зуба. Синяки под глазами прятались, четкая линия скул перекрывалась щечками с ямочками, а дрожащие руки становились снова ее руками. Такие моменты были не всегда, однако, я ценил их как самый долгожданный праздник в году. Я был готов жить на одной воде, лишь бы чаще видеть ее такую живую и счастливую. Но вернемся к сегодняшнему дню. Я допил свой кофе, выкурил две сигареты и отправился в дом, готовить завтрак. Сделал сок, чай с облепихой, вымыл любимые ягоды Джувии, а после, пошел в комнату, где мирно спала Локсар. Каждый раз я чувствовал себя моральным уродом, когда будил ее, ведь она была такой спокойной и счастливой во сне. Наверное, ей снились хорошие сны, где она беззаботно жила, старела, заводила отношения, рожала детей, переживала все то, что ей не удастся пережить. Я тронул ее за руку, нежно проводя ладонью до плеча, пальцами лаская шею. При всем ее болезненном виде, она была самой прекрасной женщиной в мире, которую я хотел видеть рядом с собой как можно дольше. Я хотел защищать и оберегать ее, хотел раствориться в жизни рядом с ней. Однако все наши желания никогда не смогут воплотиться в жизнь. Джувия медленно подняла руки и сладко потянулась, отчего мне пришлось убрать свои руки. Она медленно открывала и закрывала глаза, смущенно улыбаясь. - Долго я спала? – Джувия перешла в сидячее положение, подкладывая подушки себе под спину. – Завтрак в постель? Я сегодня принцесса. - Недостаточно долго, как и всегда, - я сел рядом с ней на вилке протягивая половинку клубники. – Доброе утро, моя принцесса. - Хочешь покормить меня с ложечки? Очень романтично. - В твоем списке желаний такого не было? Готов поспорить, что только из-за него я сейчас занимаюсь этим. Но мы оба знали, что я делаю это далеко не из-за дурацкого списка. Я так хотел. Джувия медленно позавтракала, впихнув в себя чуть меньше половины тарелки. После, она прошла в ванную, где умылась, собрала волосы в косу и немного попялилась на себя новую в зеркало. Локсар вышла в зал, где я ждал ее, распластавшись на диване. Легонько касаясь носками ног пола, девушка пробралась ко мне, ложась рядом. - Чем ты сегодня хочешь заниматься? Рукодельничать опять собралась? - На самом деле, я хотела посмотреть на снег. Выйдем на улицу? – я кивнул. – Хорошо, сейчас приду. Джувия скрылась в комнате, где долго чем-то шуршала. После, выйдя вновь ко мне, она протянула мне подарок в новогодней обертке. - Новый Год еще не скоро. Не рановато ли? - А вдруг не придется случая отдать его тебе? Я вздохнул, но после улыбнулся, пытаясь нащупать пальцами, что же такое она хочет мне подарить. Легко расправившись с оберткой, я вытащил из пакета два свитера и две пары носков. Новогодние атрибуты ручной работы. Какой подарок был бы лучше этого? - Я подумала, что твои носки и твой свитер должны отправиться на помойку, поэтому, сделала тебе новое. Надевай скорее. - Тогда, ты тоже. Мы принарядились и были похожи на одну из тех счастливых парочек на улице, которые ходят в одинаковой одежде под ручку. Ей невероятно шла домашняя уютная одежда. Я обожал ее лицо без косметики и запах ее тело без духов. Она была настоящая, здесь, передо мной. Не пыталась скрыть недостатки и подчеркнуть достоинства. Я сам это делал у себя в голове. Вооружившись пледом, я вышел на террасу, возвращаясь за кофе и какао. Мы вновь сидели в обнимку и смотрели, как падает снег. И все вокруг потеряло какой-либо смысл, ведь мы были вместе, здесь и сейчас. - Знаешь, Гажил-кун, - произнесла Джувия. – Я хочу на море. - Почему именно сейчас? Давай дождемся хорошей погоды. - Нет, - она покачала головой. – Давай будем смотреть правде в лицо. Еще один месяц и, возможно, у меня не будет сил вставать по утрам. Еще пару недель, и я буду просыпаться лишь изредка. Гажил-кун, у меня не так много сил, как хотелось бы. Перед смертью я хочу увидеть море. - Да хоть весь мир, Джувия. Для тебя я готов открыть весь мир. Локсар прижалась к моей груди, она невольно глубоко вздохнула. Я слышал как бешено бьется сердце в ее груди, мое же ничуть не отставало. Я давно не звал ее по имени, мне казалось это большой дикостью. Джувия, Джувия, Джувия, Джувия. Даже в голове звучит как-то не так как прежде. Я крепче прижал девушку к себе, утыкаясь носом в ее волосы. Вздох невольно вырвался у меня из груди, я сам не понял, как подавил в себе всхлип, как слеза, далеко не скупая и не мужская, ударилась о голову Джувии. Она подняла голову, ее глаза тоже были полны слез. Ее лицо вновь стало бесцветным, прозрачным. Синяки под глазами приобрели багровую краску. Я поцеловал ее в щеку, отчего она еще сильнее зарыдала. - Знаешь, Гажил-кун, Джувия ведь потеряла всю свою сексуальность, да? - Глупышка, - воскликнул я, хватая ее лицо своими руками. – Какая же ты глупышка, как можно было такое подумать? - На мне остались кожа да кости, да и лицо совсем потеряла всю свою красоту. Я все вижу, Гажил, я не слепая. - Если бы я видел девушку красивее тебя, я бы это точно сказал. - Ты мне врешь. - Джувия, брось эти мысли. Ты невероятно сексуальная. Я вижу в тебе все то, что никогда не видел в других девушках. Думаешь, ходить с декольте и показывать всем своим видом свои желания – это сексуально? Чушь. Это вульгарно. Каждый раз, вставая поутру, я вижу тебя рядом, в твоей пижаме, и я был бы рад овладеть такой девушкой как ты. Сотни раз, но никак не единожды. - Такой девушкой, как я? Но все-таки не мной. - Ты цепляешься за слова. - Нет, я повторяю твои слова. - Джувия, я хочу тебя целовать, обнимать, видеть рядом с собой. Однако, ты не моя. И никогда ею не будешь. - Гажил-кун, ты такой дурак. Ты читал мой список желаний. Я хочу быть твоей. - Это было сразу после смерти Грея! Я не могу поверить, что ты писала это от чистого сердца. Ты была влюблена в него! Но писала о том, что хочешь быть моей? - Глубоко в моем сердце я люблю Грея-саму, нам предназначена целая вечность, чтобы быть вместе. Однако, с тобой у меня остались считанные дни Гажил-кун. Я поднялся на ноги, помогая встать Локсар. Медленно я провел ее в гостиную, где усадил на диван, а сам пошел в ванную комнату. Мысли в моей голове табуном маленьких мурашек бегали в разных направлениях, и я не мог собраться с мыслями, чтобы что-то для себя решить. Стоит ли открыться Джувии и сделать все то, о чем я так мечтаю? Или же остаться таким же хорошим другом и сдерживать себя до последнего нашего совместного дня? Правильного решения я не видел. А было ли оно? Я вставил в ванную пробку, вылил в нее полбутылки пены, а после включил воду. Я снял с себя все подарки Джувии, снял старые штаны и в одних боксерах вновь появился перед девушкой. Она сидела и не знала, куда себя деть. Ее взгляд бегал по комнате, но стоило мне прийти, как взгляд остановился, все ее внимание я забрал на себя. Сев перед ней на колени, я освободил ее от свитера с футболкой. Медленно, касаясь кончиками пальцев кожи бедра, снял с нее просторные штаны с носками. Я несколько минут медлил, прежде чем встать и взять ее на руки. Такую беззащитную и хрупкую. Такую легкую и невероятно нежную. Она была похожа на неокрепший бутон, который разлетится лепестками при каждом слабом дуновении ветра. Я отнес ее в ванную, где снял с нее нижнее белье, а после и боксеры с себя. Я поставил ее лицом к зеркалу в полный рост, она перекрестила руки перед грудью, явно стесняясь своего прежнего тела. Я смотрел на нее жадно, впиваясь взглядом в каждый оголенный кусочек тела. Я проводил руками по ее коже, чувствовал бугры косточек, чувствовал ее тепло. Отодвинув рукой прядку волос и спрятав ее за ушко, я прошептал: - Ты прекрасна. Ты самая прекрасная девушка на всем белом свете. Мы легли в ванную. Я закрыл глаза, гладя ее кожу под водой. Я пытался представить любую девушку рядом со мной. Я пытался открыть самые потайные уголки своей фантазии. Но перед закрытыми глазами была Джувия. И перед открытыми тоже она. Локсар касалась ладонями моего лица, обводила пальцами каждый пирсинг на теле, приятно терлась телом о самую эрогенную мою зону. Я завелся. Я чертовски завелся. Когда ванные процедуры подходили к своему логическому завершению, я помог Джувии вымыться и привести себя в порядок. Она делала все вяло и медленно, а я нежно и ненавязчиво предлагал ей свою помощь, которую она принимала. В комнату Локсар зашла голышом, некоторое время стояла у кровати, не зная, куда себя деть. Она повернулась ко мне лицом, краем глаза замечая, как полотенце с моих бедер свалилось на пол. Я вздохнул, двумя шагами преодолевая расстояние между нами. Она такая необыкновенная. Если бы кто-нибудь только знал, как трудно далось мне решение сделать то, что я хочу сейчас сделать. Я обхватил широкими ладонями лицо Джувии, притягивая ее к себе. Невесомые касания увлажненных слюной губ, нежные поглаживания шеи и ушей. Локсар нашла в себе силы подпрыгнуть прямо ко мне на руки, запуская ладони в мою густую шевелюру. Мои руки скользили по ее бедрам, ягодицам, талии. Ее уже давно не сочное тело заставляло трепетать меня как несмышленого парня, который собирается заняться грязными делами в первый раз. Но это был далеко не первый раз. Я был опытным любовником, однако, в руках Джувии забыл все, что знал до этого и начал учиться заново. Я аккуратно повалил девушку на кровать, давая широту движений своим рукам. Я целовал ее шею, ласкал ее плечи, руками сминал грудь. Я почувствовал запах возбуждения, что током разливался по всему телу, заставляя дыхание сбиться. Мой член встал от запаха Джувии, она пахла как никогда прекрасно. Ее вставшие соски терзали мою грудь, отчего я довольно рычал, прикасаясь к ним губами. Джувия издала первый глухой стон, тут же зажимая губы, будто бы стыдясь звуков наслаждения, которые ласкали мой острый слух. Я ласкал ее внутри и снаружи, орудуя пальцами и языком, чувствуя, как от настигающего фейерверка чувств и эмоций у девушки дрожит все тело. Она извивалась подо мной как змея, выгибала спину и беспорядочно хаотично трогала меня руками. Стоило ей дойти до пика, как я успокоился и, наконец-то, поднялся к ней, направляя член в нужном направлении. В этот момент мои движения были максимально нежными и простыми, я входил в желанное податливое тело на всю длину резкими движениями, а после медленно двигался в другую сторону. Каждый мой рывок отдавался зажатыми внутренними мышцами и стоном наслаждения через поцелуй. Я не мог сорваться и трахать ее как какую-нибудь дамочку из бара. Я брал ее нежно, со всей своей любовью и чувствами. Я любил ее на этой кровати здесь и сейчас. И я никогда не чувствовал наиболее сильного оргазма, чем с Джувией. *** Вечером, когда снег закончился, мы вышли на террасу пить кофе и какао. Я вновь закурил сигарету, обнимая Джувию. Она нежилась в моих объятиях как маленький котенок, который любил ласку во всех ее проявлениях. А я был счастлив. Я забыл о том, что Локсар умирает, что все это ни к чему не приведет. Я был счастлив моменту прямо здесь и сейчас. Я влюбился в Джувию Локсар еще сильнее и, признав это, стал самым счастливым человеком на всем белом свете. - Гажил-кун, это было невероятно, - Джувия потянулась и поцеловала меня в щеку, отмахиваясь от дыма. – Давно я не чувствовала себя настолько живой. - Я тоже, Джу, я тоже.