Серафим

В больнице отвратительно пахло лекарствами и дезинфицирующими средствами. Медсестра осмотревшая меня с головы до ног констатировала, что угрозы для жизни нет, и быстро начала обрабатывать мою нехитрую рану перекисью. Учитывая, что руки так же были исцарапаны, и добрая половина ушибов пришлась на ладони, через пятнадцать минут я был замотан в бинты и эластичную повязку, и стал больше похож на ожившую мумию. Мою рубашку она куда-то унесла, и я не нашел другого выхода как взять из кресла брошенный кем-то белый пуловер, с темным капюшоном, и спрятать под ним свое израненное тело. К тому же, я не хотел чтобы Юи видел все мои прелести. Сейчас, когда я чувствую себя в безопасности, я уже более трезво оцениваю свою выходку и…поступок Юичиро; как он бросился на ублюдков Таша, не пожалев себя, и как он нес меня вперед, несмотря на то, что я был для него обузой. " Знаешь, еще никогда мне не доводилось тащить под рукой такое сокровище. " Вспоминаю его слова и чувствую как лицо становится пунцовым. Мне никогда такого не говорили, даже подобного этому не доводилось слышать. Мы провели вместе несколько часов, и он крепко держал меня когда мы ехали в больницу. Так крепко… и не отпускал, прижимал к себе, словно боялся, что я исчезну. "- Просыпайся, Мика, — я открыл левый глаз и увидел его улыбку, — приехали. Тебя понести?" Вспоминаю свою реакцию на его слова и улыбаюсь. Я же тогда выскочил из машины, как ошпаренный, и не видел как он следовал за мной. А теперь, он ждет за дверью и… Черт! Почему он все еще здесь? Он что, намерен сопровождать меня до самого дома? Я же, не переживу, если он будет продолжать на меня так смотреть. Сердце словно сжимается от одной мысли о его губах, на которые я так пялился, и чего не сумел скрыть. Посмотрев в окно вижу, что ночь уже давно накрыла город. Мы пойдем на автобус, он проводит меня до дома. Однако, что-то во мне не хочет, чтобы эта ночь заканчивалась. Может, симулировать, что мне стало хуже? Вытяну ноги на этой кушетке, и он останется здесь на всю ночь. Рядом со мной, или…? — Мика! Резкий шум словно удар молнии врывается в мою тишину, и я падаю с кушетки на пол. Юи тут же подбегает, и помогает встать на ноги. — Ты как? — Юи смотрит на меня держа пальцы на моем подбородке. — Не сильно ушибся, братец? — Хватит улыбаться, — я отталкиваю его руку и прикладываю кусочек льда к распухшей губе, — медсестра куда-то подевалась. — Ха, я заметил. Уже полчаса жду тебя в холодном коридоре, даже успел измерить давление одной пожилой дамочке. — Правда? — я не скрываю удивление и смотрю на дверь. — Ага, — он по прежнему улыбается и достает из кармана джинсов сверток: — смотри, что она мне дала. В его руках оказываются два больших пончика с персиковым джемом, и запах сладостей сводит меня сума. Я набрасываюсь на его пальцы сжимающие пончики, клацая зубами как животное, пытаясь укусить кусок побольше, и подтягиваю его руки ближе к своему рту. Он не сопротивляется и спокойно ждет, когда я закончу трапезу. Когда я слизываю последний кусочек, на меня вдруг нисходит озарение. — Прости, — я вытираю губы и пытаюсь стереть остатки слюны с его ладоней, — неудобно получилось, я тебя испачкал. — С любым так будет если долго воздерживаться. — Ты это к чему? — смотрю на него с недоумением, но его глаза не двигаются. — Я о голоде, Мика, — последнее говорит так медленно, что я вновь отсаживаюсь от него, с силой сжимая пальцы в кулаки. Его что, совсем ничем не смутить? — Уже давно за полночь, — говорит он про между прочим. — Сколько? — я едва не давлюсь слюной. — И у меня нет денег, — Юи виновато отводит глаза и продолжает: — чтобы оплатить твое лечение. — Деньги нам не нужны, — сурово говорю я и хватаю его за руку: — у тебя есть мелочь на автобус? — Несколько монет чтобы доехать до автостанции, а что? — Ничего, — шиплю я у самой двери и прихватив бутылку воды возле аптечки выхожу в коридор. Снаружи очень тихо, лишь мерцание горящих ламп нарушает покой холодного коридора. Крадучись словно кошки, мы тихо ступаем по белой кафельной плитке и оглядываемся по сторонам. Прямо перед моим носом открывается дверь кабинета, и я хватаю Юи в охапку и прижимаю к себе. Дверь стучит по его спине и в крошечную щелку между петлями я вижу как медсестра движется в перевязочную. Пытаюсь сделать легкий шаг вперед, но мне мешает тело Юи. — Какие-то проблемы? — шиплю я и смотрю в его зеленые глаза. — Ты придавил мне хозяйство, — шепчет он, и его губы сжимаются в тонкую линию. Не обращая внимания на его плач, дергаю наглеца за руку, и мы выбегаем из больницы. Когда шаги от бега становятся медленней, я вижу, что мы прибежали прямо к автобусной остановке. Только когда наши тела блаженно опускаются на сидения, я позволяю себе разжать мертвую хватку с которой вцепился в Юи, и отвернутся к окну. Ну и ну. Тот еще денек, лучше и не скажешь. Завтра наверняка будут разборки в школе, мы же испачкали пол в коридоре. Хотя, кто узнает что это мы, или, что это наша кровь? Рана на боку неприятно щемит, и я кладу на неё руку. Что же я делаю? Каждый раз, я оставался со своими проблемами наедине и никогда не заботился о себе. Может поэтому я такой худой, и шрамы на спине навеки изувечили мое тело. Правда, на них еще никто не смотрел, ну может Осака, разве что. Чувствую как что-то мягкое щекочет лицо и повернув голову вижу, что Юи прилег на мое плечо, и его мягкие волосы щекочут мой подбородок. Спящим он кажется не таким агрессивным и я позволяю его голове упасть на мои колени. Похоже, что он крепко уснул, потому что не возражает и ничего не говорит. Я боюсь касаться его спящего. Единственное, что себе позволяю, это наблюдать как его полуоткрытый рот выпускает теплый воздух из легких, и я чувствую мятный запах от сигарет. Грудь темноволосого натягивается, и он кладет руки на черный пуловер. Ого, да мы как братья, вот только я больше смахиваю на занозу в заднице. Интересно, какая у него семья, и как он себя в ней ведет. Наверное он очень милый, когда его обнимает мама, или когда отец подвозит его до школы. Может я завидую ему? Но, я же ничего о нем не знаю, кроме того, что он недавно перевелся в нашу школу. Отвернувшись к окну, вспоминаю день, когда впервые увидел его. Как я тогда выглядел? Как плачущая школьница, или хлюпик, которого все всегда жалеют? Однако, его горящие глаза казалось, согрели мне душу в тот день, и тогда он тоже последовал за мной. Такой хрупкий, испуганный Юичиро, что не страшится злобного взгляда Осаки. Что он тогда хотел сказать? Уже и не вспомню, а то, что вижу сейчас, больше смахивает на сон. Боюсь закрыть глаза, боюсь, что это лишь моя фантазия и ничего этого нет. Ни автобуса, ни вздрагивающего на моих коленях Юичиро. — Мика, — он что-то шепчет во сне и я разбираю лишь свое имя, — не иди туда, Мика. Глаза испуганно всматриваются в лицо Амане. Что он делает, может ему плохо? Кладу руку на горячий лоб и Юи открывает глаза. Зеленые глаза широко распахнуты и я вновь вижу то же, что и в первый день: собственное испуганное лицо с голубыми глазами. — Приехали? — шепчет Амане, но его тело не двигается. — Еще… — чертов голос, не желает подчиняться словам, — еще несколько минут, Амане. — Мм, — протягивает он и кладет руку под голову. Затем, повернув голову в сторону прохода, опять закрывает глаза, и я вновь слышу ровное сопение. Мои руки подняты на уровень лица, словно меня застали врасплох, и я не двигаю ни одной косточкой тела пока мы не доезжаем до моей улицы. Лишь когда автобус объявляет о высадке, Амане дергается и с явной неохотой поднимается на ноги. — Пошли? — он протягивает мне руку и я аккуратно погружаю пальцы в его ладонь. — Спасибо, — говорю я, и мы выходим из автобуса. Ночи уже не такие теплые как раньше и вздрагивая, я сжимаю локти на груди, пытаясь сохранить ту часть тепла, что под пуловером. Я же под ним совершенно голый! — Мика, — Юи чиркает зажигалкой, и слабый огонек от сигареты становится единственным источником света, — может, все же расскажешь правду. — О чем? — я продолжаю идти чувствуя спиной его взгляд. — О драке. Ты же их знаешь, не так ли? — Ах, не бери в голову. Все же хорошо закончилось. Сигарета падает из его рук и он скрипит зубами. — Да, ты немного прав. Не будь меня рядом, для них бы, все закончилось наилучшим образом. — Ты же видел, что я не уступаю им в силе. — Мика! — Юи срывается на крик и останавливаясь достает новую сигарету. — Я целую дорогу ломал голову над тем, что ты такого мог сделать, чтобы тебе так мстили. Это не уличная драка, и не потасовка в клубе. Они хотели убить тебя. — Как раз этого они не хотели, — смотрю на свои ботинки и срываюсь с места. Ветер шумит в ушах, глаза слезятся от боли. Ну зачем я взял его с собой, почему не приказал отваливать куда подальше? Если Таш узнает, что у меня есть друг-защитник, он тут же захочет использовать мою привязанность к Юи против меня самого. Я не могу этого допустить, не могу… — А ну стой, мерзавец! — Юи напрыгивает на меня и я падаю головой вперед. На мгновенье руки словно оказались прибитым к земле, а в глазах плавает темная дымка. Уши улавливают вроде бы громкие звуки, но звучат они как писк. — Ты что, совсем рехнулся, парень? — Юи сидит на мне прижимая мои руки к земле. — Что ты творишь, Микаэль? Как мое имя звучит в его голосе… Может, я действительно еще болею? — Слезь с меня! Мы поднимаемся и он вновь закуривает уже третью сигарету. К горлу подступает тошнота, и я вдыхаю дым, который пускает мне в лицо Юичиро. Он тяжело дышит и кажется взбешен. Лицо во всяком случае покраснело, взгляд стал темнее, и он не сводит с меня горящих глаз. — Проклятие! — он подступает ближе и стирает указательным пальцем кровь с моего виска. — Тебе нужно вернутся в больницу! Все еще не отдавая отчета в том, поступаю ли я правильно, я подтягиваю рукава на запястьях, и он видит мои перевязанные руки. — Есть средства получше больниц, — говорю я и прижимаюсь к его губам, так и не дав выпустить, очередное облако дыма.