Серафим

Сон так и не принес мне покоя. Ворочаясь со стороны в сторону, я все никак не мог выбросить из головы вчерашний вечер. Как будто бы и не было ничего, и в тоже время... Проклятие. Переворачиваюсь на спину и бесцельно гляжу в потолок. Кто для меня этот парень? Очередная игрушка, которую можно с удовольствием раздавить, или нечто большее? Странно, бросился к нему на помощь словно к родному брату попавшему в беду, а это всего навсего Микаэла, голубоглазый парень который однажды вывел меня из колеи, заставив сердце судорожно сжаться лишь посмотрев в его глаза. Такие бездонные, голубые и глубокие... Черт! Будильник показывает 6:30 утра а я все никак не успокоюсь. Губы до сих пор горят будто к ним приложили угли, не желают дать покоя моим мыслям. В голове вновь засветились воспоминания. Я задыхаюсь, ведь он покушался на самое сокровенное во мне. Дыхание сводит, как тогда, ведь он вдохнул дым в мои легкие, и слезы насильно подступили к глазам, потому что, он вжался в меня своим поцелуем, и не отпускал, пока я не начал задыхаться. Тогда, он посмотрел на меня и не выдавив ни слова из своего грязного рта просто убежал, оставив меня в подвешенном состоянии словно куклу, поддерживающую свое положение при помощи невидимых нитей. Мне тогда и правда казалось, что меня поддерживает лишь воздух, и легкие отказывались глубоко дышать, когда его не было рядом. На пальцах остались следы его крови, и я смотрел на неё, словно в отражение собственной боли. Я чувствовал его. Впервые, человек заставил меня чувствовать нечто большее, чем простую похоть. Но меня волновало лишь то, что он был парнем, а не девушкой. Я никогда не имел связи с мужчинами, а все мои бывшие друзья были лишь причиной вести разгульный образ жизни. Словно служа моим оправданием, я насильно держал себя возле них, а теперь, когда причины больше нет, душа желает получить что-то новое, необычное что ли?... Свет от солнца ворвался в мои глаза и я невольно прикрыл веки. Какой сегодня день, что я должен делать в школе? Ах, да, танцевальный клуб. Все еще не могу поверить что опустился до такого позора, хотя... Спор с этим дурачком все еще в силе, и я не могу проиграть. Однако, ситуация начинает набирать совсем другие обороты, нежели думалось в начале. Плевать! Сегодня даже не буду говорить с этим Микаэлой, даже если он будет молить меня выронить хоть слово. Отвернусь, а лучше искалечу. Как же я мог так себя вести с ним? Напрочь забыл себя в его облике, будто все было лишь сном. Может так и было, я не могу сказать точно. Но этот парень крепко засел у меня в голове, и я намерен выкурить его оттуда. - Привет, - я смотрю в глаза Дианы но казалось, что они чернее тучи, - хорошо ли ты спала сегодня ночью? - Тебе откуда это знать? - она поджимает губы и я невольно улыбаюсь. - Смеешься надо мной? Она круто поворачивает, но я хватаю её за руки и обнимаю со спины. - Не дуйся, малышка Диди, - через тонкую ткань платья, чувствую упругую кожу её живота, и зарываюсь лицом в её волосы, - не сердишься? - Уже меньше, но не рассчитывай что я так легко оттаю. Пощады не жди, Юи. - Хорошо, - я уже смотрю её в лицо и восхищаюсь её полными розовыми губками, - как мне заслужить прощение? - Ну, - взгляд её становится темнее и я сильнее чувствую как нагревается её тело. - Так что? Её нога скользит на кафельном полу, и не удержавшись, она падает мне руки. Я подхватываю её, но она слишком сильно валится на меня. - Посмотри что ты наделал? - она показывает на коленку и я вижу что ткань на колготках натянулась и треснула. - Какой стыд. - А что я сделал? Ты же сама оступилась. Скажи спасибо, что я был рядом, иначе отделалась бы переломом ноги. - Не вредничай, мне это не нравится... Ай! - Осторожно, - я подхватываю её на руки пока она царапает мне грудь. - Отпусти, Юи, я не могу... - Что не можешь? - говорю я пока несу на руках ценную ношу. - Расслабься, ты не такая уж тяжелая. Справлюсь. - Дурак, - она кладет голову мне на плечо, пока я крепче сжимаю её бедра, чтобы уравновесить положение. А она ничего, жаль, что все так обломилось. Минуточку, а разве мы не... - Почему ты ушел тогда? - Диана смотрит на меня трепетно вздыхая, и сильнее цепляется за воротник моей рубашки. - Почему бросил? Мне казалось, нам было так хорошо, Юи. Проклятие, значит это был не сон?! Я бросил эту куклу, а сам побежал спасать Мику! Почему я это сделал, почему? Я не могу разобраться в себе, все слишком не сходится. Так, спокойно. Я побежал спасать парня от неминуемой гибели, ведь он был ранен, и не смог бы себя защитить. Как слепой котенок бросился на тех годзил, но победил же! Идем дальше. Я почти что на себе несу его в больницу, мы убегаем, потом автобус, потом... Теперь все смешалось. А я болван думал, что причина в нем. Если бы, я не повел себя так распутно, он бы не... Впрочем, зачем Мика поцеловал меня? Хотя он и краснел, когда я смотрел на него. Может это потому, что я так пристально наблюдал за ним? Неважно, это теперь в прошлом. - Юи, - голос Дианы возвращает меня в реальность, - куда ты меня принес? - А где мы? - я оглядываюсь по сторонам, и вижу, что мы почти что спустились в подсобку гримерной танцевального зала. - Только не говори, что так сильно хочешь искупить свою вину? Что? - Я бы не стала так требовать от тебя этого. Но, если так не терпится, может зайдешь вечером ко мне, после тренировки? Выучим несколько танцев. Каких еще танцев? Где я черт возьми?? - Извини, Диана, - я ставлю девушку на пол и оставляю легкий поцелуй на её губах, - мне еще нужно на занятия, я и так опоздал спасая тебя. Даже не глядя на неё, я выбегаю из подсобки с твердым намерением найти парня. Я должен во всем разобраться. - Амане, - Батори перелавливает меня у двери школьного класса, и почти что застает врасплох, - прогуливаешь значит? Так и знал, что тебе будет у нас нелегко. Не желаешь вернутся на родину? Чертов учитель истории. Ядовитая змея, что жалит всех и каждого, вне зависимости от настроения. Встретив его в первый день обучения, я уже тогда подумывал, не свести ли с ним счеты? Он слишком близко подсаживается к симпатичным девочкам, и не дает прохода троечникам, вроде меня. Идеально выглаженный костюм так и просился быть испачканным в крови этого педагога, что ставил себя выше всех. Большинство ребят из нашей школы, разделили бы мое мнение. - Не беспокойтесь, Ферид, - я единственный из всех при личных встречах, называл его по имени, - я выучил новую главу о которой вы так беспокоились. - Желаешь произнести пламенную речь прямо здесь? - глаза учителя суживаются и стекла от очков зловеще поблескивают в дневном свете. - Неужели вам будет угодно, чтобы я отобрал ваше личное время прямо здесь, в пыльных школьных коридорах? Он как-то странно ухмыляется и его рука упирается в стену, едва ли не касаясь моей головы. - Осторожней, парень. У тебя нет отца который бы защитил тебя. От такого заявления кровь приливает к конечностям и я крепче сжимаю руки. - А вам не кажется, что вы ведете себя слишком грубо? И это еще мягко сказано. Ферид ничего не отвечает и спокойно входит в класс. Я же, прижав свое тело к стене, тяжело валюсь головой на руки. Своим мерзким заявлением, он напомнил мне, что ровно в этот день, десять лет назад я лишился родителей. Странно. Вчера как-будто помнил об этом, даже когда обнимался с Дианой, но как только в мои мысли ворвался Мика, все напрочь вылетело из головы. День на удивление выдался теплым. Отсиживаясь на скамейке под тенью деревьев, я наблюдал как в зеленых ветвях бесятся воробьи, и лишь гул младших студентов нарушал тишину моего маленького рая. Солнце просвечивало сквозь зеленую листву, бросая пламенные лучи мне в лицо и я удовлетворенно откинулся назад, принимая лежачее положение. Весь день сегодня бродил по школе, но так и не увидел его. Осаки тоже не было видно, а больше он ни с кем не дружит. Может ему стало хуже? Какой-то отблеск вдали заставляет меня повернутся. Под тяжестью школьных книг, по двору сновало тело, в светлой рубашке и темных штанах. Книг было слишком много, и парень медленно чередуя движения двигался в сторону библиотеки. Я приподнялся принимая полусидячое положение, чтобы понаблюдать, когда он свалится со своей ношей, но тут словно почувствовав мой взгляд парень слегка наклонил голову, и сияющий блеск голубых глаз заслепил все вокруг. Мика! Микаэль, даже не обратив на меня внимание, продолжал идти дальше, в то время как мое тело дергалось подчиняясь первому зову. Идти или нет? Глаза широко открыты, следят словно кошка за мышкой, но когда верхний учебник падает, я с силой бросаюсь вперед и почти вовремя: остальная гора тоже валится. - Ну что за день? - шепчет Мика, пока я помогаю складывать его учебники. - Не везет так не везет. - Как твои раны? - я не узнаю собственного голоса, так он дрожит. - Все нормально, мне уже лучше. Не стояло беспокоится. Мы поднимаем книги и вместе разделив ношу идем в библиотеку. - Как лекарство? - Какое? - Ну, то, что лучше больниц. Я слежу за его реакцией, но Мика словно не слышит меня. Он по прежнему спокойно идет вперед и я отмечаю, что вид у него стал намного лучше. Волосы приняли светлый оттенок, кожа на лице уже не такая бледная а вчерашняя царапина на виску покрылась тонкой корочкой. Быстро же он регенерируется. - Как твоя рука? - спрашивает Мика посмотрев мне в глаза. - Неплохо,вот только чешется, прямо не могу. Он дотрагивается пальцами к моей ладони и внимательно осматривает. Потом, странно вздохнув, поднимает глаза ко мне и тихо говорит: - Прости меня за вчерашнее, Юи. Я был в панике от случившегося, и не знал как себя вести. Я убежал, потому, что не хотел вмешивать тебя в свою историю, понимаешь? Человек, который причинил мне боль, уже давно не зовется мне братом, однако, по крови мы родны. Ты не должен был вмешиваться. Я просто... Я просто боюсь чтобы тебе не сделали больно. Я слушаю его признания и на сердце становится теплее. Убежав, Мика забрал с собой ту часть света, которую неосознанно подарил мне, и я наконец выяснил, что причина его недовольства кроется не во мне. Я поднял его лицо и обнял блондина. - Это не важно, - я крепче сжимаю объятия, чувствуя, как корешки книг больно врезаются в живот, - просто, зови меня своим другом, Мика. Ты стал важным для меня. Книги падают на землю, и я чувствую, как его руки смыкаются на моей спине. Мика сильно держит меня, и я ощущаю, как мокнет воротник рубашки. Он всхлипывает, и я мысленно клянусь себе, что никогда, никогда не оставлю его в беде. Этот стих посвящаю ей. В память, об ангеле. И время застыло, и угли остыли, печальные вести, как горести мести. Ужасно открыта, печально закрыта, жестокая участь и правда что хуже, железных объятий, покорности в муке. Все ангелы дышат, все люди услышат. Лишь только небесным, под силу, сияньем прогнать вечный мрак, что закрыв словно в клетке, сжигает огнем неизвестные метки. На лицах лишь тени, в душе горько тлели, и угли остыли, огню уступили. И нет больше Рая, и свет згас во мраке. Нет сердца и крови, дыхания плоти, глаза не искрятся, надеждой спасенья. И роз больше нет, в садах Поднебесной. Они только плачут, росой истекая, в блаженности мук, загнивая в печали, и пылью покорно, рассыпаются в мраке. И холодно стало, и тьма окружила, и угли остыли, в земной тверди Мира...