Серафим

В такси вся пятерка ехала молча. Джей, придя в себя возмутился, что его бросают как половую тряпку и увязался вместе со всеми, хватая за рукав одежды то Мику, то Юичиро. Приехав в клуб, пары разделились и девчонки прихватив с собой Джея, унеслись на танцпол. Амане чувствовал себя неловко в таком столпотворении, хотя недавно вел свою жизнь именно в таком ритме. Лишь только присутствие Микаэлы немного щекотало ему нервы. Укус, оставленный на нижней губе, по прежнему давал о себе знать когда парень слишком волнуясь, сжимал её зубами. Его раздражал даже запах, оставленный Микой на его пиджаке, потому что садясь в машину, блондин надел его и ткань сохранила в себе его тепло. Все казалось настолько удушающим, что когда Мика шепнув ему на ухо: «Пойдем в бар», Юи застыл, как окаменевший, и Микаэла вынужден был взять его за руку и словно младенца повести собой. Знакомое тепло было для Юичиро словно глоток свежего воздуха в этом кошмаре, и когда бармен поставил перед ним какой-то коктейль, Юи, наконец очнувшись от долгого пребывания в нирване, сделал большой глоток и облегченно выдохнул. — Ты как паралитик, - так, чтобы услышал только он сказал Мика, — пока за руку не взял, ничего не мог сделать. Ты переживаешь за девочек? Юи обернулся, и отметив довольную ухмылку Дианы вновь обратил свой взор к Мике. — Не очень, с ними же Джей. — Вот уж защитник, — улыбнулся Мика потягивая через соломинку свой напиток. — Слушай, насчет того поцелуя… — Забудь, — махнул рукой Мика перебивая его, — не во всех играх ты получаешь удовольствие, а то, что делали мы, было лишь частью развлечения. "Да, — подумал Юи низко склонив голову, — но эта забава не стала для меня утешениям". Мика улыбался, и его губы подрагивали в свете ярких огоньков, что пронзали собой широкое пространство набитое людьми. Юи не переставая, открыто восхищался его профилем, отмечая сияние голубых глаз, ровный, аккуратный нос и тонкие губы. Губы, что так быстро поддались его неосознанному напору когда он повалился на него, словно готовясь к продолжению игры. Черт, опять это дурацкое слово. Юи стряхнул с себя остатки воспоминаний и заказал еще один коктейль. Мика с осторожностью проследил его движения, и в момент, когда рот Юи проглотил внутрь жгучую жидкость придвинул пустую емкость к себе. — Юи, ты играешь? — Играю? — Амане не понял смысл слов, пока Мика не продолжил говорить. — В смысле на музыкальном инструменте. — Ах, ты об этом. Да, немного. Когда-то родители посадили меня за рояль, но я тогда был еще маленьким и не горел желаниям сбивать пальцы на внушительной хрени, что издавала неприятные звуки. — Понятно, — Мика отвернулся и задумчиво вглядывался в недра толпы. — Хочешь послушать, чему я научился за годы самообучения? — искренне спросил Юи, ожидая когда Мика вновь посмотрит на него. Шиндо перевел на него взгляд, и его губы растянулись в волнующей улыбке. — Да, — быстро проговорил он, — я очень хочу тебя послушать. "Как-будто раньше со мной никогда не говорил", — Юи приказал внутреннему голосу заткнутся, пока Микаэла прожигал его взглядом. — Я мог бы сыграть что-нибудь для тебя, — немного подумал ответил он, — вот только не уверен, что тебе понравится. — Какой ты оказывается застенчивый, — Мика похлопал друга по плечу и подтянул рукава рубашки. — Но хочу предупредить: если я все же соглашусь, нам придется уединится в музыкальном зале. — Разумеется, — Юи спрыгнул с кресла клацнув каблуками, — для друга можно особо не напрягаться. — А вот теперь ты меня оскорбляешь. Не успел он пройти и пары метров, как Мика набросился на него и сильно сжал зубы на мочке уха, поспешно отпрыгнув в сторону. — За что? — возмутился Юи почесывая укушенное ухо. — За ту дурацкую шутку в машине, — улыбнулся Шиндо пока они пересекали пространство. Администратор сказал, что в одной из платных комнат есть фортепиано, но за использование самого помещения нужно будет доплатить. Откинув на задний план бюджетные расходы, парни заняли комнату с черной дверью. — Какой красивый инструмент, — Юи быстро пошагал в сторону сверкающего, темно-фиолетового фортепиано и поднял крышку, — удивительно. — Ты словно впервые увидел его, — Мика все еще стоял у двери. — Каждый новый инструмент нуждается в нежном прикосновении, — Юи улыбнулся и провел пальцами по холодной глади клавиш, — иначе, он не сможет открыться для твоего сердца. Я имею ввиду, для звучания музыки, которую ты будешь производить. — Не знал, что ты умеешь так красиво излагать свои мысли. — Разве же это мысли? Их звучание короткое и натужное. Вот когда я начну играть, ты услышь в каком ритме бьется мое сердце. Клавиши издали первые звуки и углубившись в их звучание, Юи начал играть. Его движения были плавными и осторожными, словно он боялся, что фортепиано откажет ему, не позволив начать движения. Мелодия, что все громче разносилась в пустой комнате, постепенно перерастала в настоящую музыку, что словно слезами излагала историю, о которой молчат. Воздух вокруг Юичиро нагревался, и его пальцы горели под властным натиском клавиш, что все сильнее отдавались его страстному вдохновению, которое он испытывал через отдачу своих чувств, голосом этого инструмента. — Музыка это все… — Юи умолк, чтобы дрожащим голосом продолжить: - Все, что осталось от них, моих воспоминаний о прошлом. Мику поразила его нежная, и в то же время агрессивная манера игры, когда он брал высокие ноты. Сжав губы в тонкую линию, он ближе подошел к сияющему чуду, что рыдало нежной мелодией бессловесного потока боли и любви. Смотреть на него было очень приятно. Полусогнутое положение его спины, опущенная над клавишами голова, быстрые размерные движения. Взглянув на него через плечо Микаэла увидел, что его глаза закрыты, но руки, словно в немой памяти двигаются на ощупь. Аккорды, которые он взял в следующий миг, вибрируя, прокатились по его рукам и защекотали ладони Микаэлы. Немного сжав пальцы на плечах друга, Мика опустил веки, пытаясь не слушать, а слышать сердцем. Слишком больно, чтобы поверить в правду. "Кто же ты? — мысли Мики причиняли безумную боль его собственным воспоминаниям. — Кто ты, Амане Юичиро…" — Черт, — Юи нахмурился, недовольный последним аккордом. — Прости, — прошептал Мика, — не хотел мешать. — Я знаю, дело не в тебе. — Юи продолжал игру, чувствуя влагу на лице. — Я могу доверится тебе, Микаэла? — Если ты сам хочешь, — после минутной паузы едва слышно ответил Мика. — Мои родители, — начал он, — погибли когда мне было шесть лет. За несколько дней до трагедии, отец сказал мне, что если случится так, что я полюблю особенного человека, он поверит в мои чувства только тогда, когда я сыграю ему об этом. Не скажу словами, не выражу обещаниями, а именно сыграю. Я не учил эту мелодию, не искал её нот и не спрашивал учителей. Я думал о ней, годами сидя за роялем в моей комнате, с каждым разом все сильнее и сильнее отдаваясь своему сердцу, что, как понимаешь было трудно, учитывая почему я это делал. Я никогда не любил, никогда не клялся в своих чувствах, у меня их просто не было. Всю мою жизнь, я только и делал, что проживал моменты впустую, но когда я возвращался к холодному инструменту, я чувствовал как вместе с ним, нагревается мое сердце. Не только от подступающей боли. Просто, слушая звучание натянутых внутри струн, я чувствовал себя живым. Как и сейчас, с тобой. Мика не двигаясь слушал признания, которые сжимали все внутри, и перехватывали дыхание. — Я не осознавал как изменился внутри. Когда ты рядом, я таю, теплею, сам не знаю почему, — он горько улыбнулся и Мика ловил последние, самые печальные в звучании аккорды, которые он закончил переместив обе руки на левую сторону клавиш. Неуверенность, которую излучал Юи, играя на фортепиано, угасла, когда он взглянул на Микаэлу. С немым вопросом на лице, он впился в него взглядом, вынуждая парня тяжело вздохнуть в царящем полумраке. Юи вновь перевел взгляд на клавиши и тихо зарычал. — Прости, сам не знаю, что на меня нашло. Забудь, все что сказал. Просто забудь, как будто и не было ничего. Лицо Микаэлы нахмурилось и он убрал руки с плеч друга. Юи тут же ощутил подступающий к сердцу холод и вздрогнул. "Меня отвергли. Он отверг меня…" — Я не нужен тебе, я знаю. Я никому не нужен. Меня никто не может любить просто потому, что я есть. Никто не полюбит во мне меня. Пустые надежды, я не раз себе говорил об этом. Юи не видел этого, но в момент, когда он произнес эти слова, глаза Микаэлы расширились, обжигая горячим пламенем душу, что плакала вместе с ним. Он не мог сказать этого, просто потому, что не мог. Играя с закрытыми глазами, позволяя музыке перетекать из его тела в другое, что в напряжении стояло рядом и говорить подобное? … "Это слова человека который не имел надежды уже много лет. А я, чем я отличаюсь от него? Неужели, он позволит убить себя тогда, когда воскресил во мне меня?" Музыка, что он извлекал, рассказывала бессловесные истории бесконечных одиноких ночей и рассветов. Не найдя выхода желаниям, он находил их лишь в звучании своего сердца, что так сильно стремилось к любви, но не имело надежды получить её. Он провел рукой по его шее. Юи не подал виду, но его колено, которым он подпирал подбородок, вздрогнуло под его нежным касанием. Мика на миг оцепенел, но не убрал руки, продолжая вести их ниже, пока пальцы не наткнулись на ключицы. Он обнял друга за грудь и глубоко вдохнул, утыкаясь носом в его шею. — Я рад, что ты никого не подпускал к себе так близко, — пробормотал он, целуя впадинку у края волос, — и что ты открылся мне. Научи меня привыкнуть к этому, Юи. Никто не любил меня, и я никому не был дорог. — Я сыграл это для тебя, — дрожащим от волнения голосом зазвучало в темноте, — просто, люби меня, чтобы спасти мою боль… Мика коснулся его кожи языком, и последние слова остались недоговоренными. Оба закрыли глаза, позволяя телу отдаться волнующему теплу касающейся кожи, и Мика сильнее прижался грудью к спине Юи. Его руки словно в тягучем потоке опускались ниже, лаская дрожащими кончиками напряженную плоть. Голова Юи откинулась назад, и жилка с горячим потоком крови, была обожжена резким укусом и втягивающими, искушающими в своем свободном движении губами, что всасывали её внутрь горячего рта. Касаясь края скулы, он водил по ней мягкими движениями губ иногда смыкая их, чувствуя соленую влагу кожи, что таяла во влаге обоих, потому что в этот момент, и Мика, и Юичиро плакали, освобождая свои чувства. Юи поднял руки вверх, чувствуя под пальцами мягкую шевелюру блондина и сжал ногти на его плечах. Не выдержав нарастающего напряжения, он одним махом повернулся, опрокидывая узкую скамеечку, на которой сидел и сомкнулся в поцелуе с пылающими губами Микаэлы. Руки кольцами обвились вокруг шеи, и почувствовав бедрами касающегося его возбуждения, он застонал, и Мика насильно повернул его спиной к себе. Одним движением сжав ладонь на его бедрах, он скользнул рукой за пояс и прикоснулся к горячей плоти, что нарастала в смешанных чувствах страха и похоти. Сжав руку сильнее, он мягко провел ею вверх, и так же медленно опустил вниз. Юи застонал и Мика впился в его шею, испивая влагу его кожи. Он целовал, ласкал языком и движения его становились все быстрее. Он придерживал его подбородок, позволяя губам быть открытыми и горячее дыхание смешивалось с вожделенными стонами, что было не в силах сдержать, и позволяя им освободится, они теряли страх, который преследовал и не давал свободы. Юи ласкал рукой бедро блондина и не заметил, как пальцы нащупали твердую поверхность. Мика вздрогнул, когда его пальцы так же погрузились внутрь, лаская его быстрыми движениями, что не давали нормально дышать. Юи позволил себе сильнее навалится на плечо Мики, и пальцы Шиндо, ласкали его нижнюю губу постепенно погружая их в рот, и Юи взял их губами, обсасывая каждый доступный пальчик, удивляясь, как они могут быть такими сладкими и вожделенными. Напряжение нарастало, дыхание сводилось на стоны и когда Юи схватил Мику за руку, отводя её, его зубы сжались и оба почти одновременно кончили. Продолжая терзать друг друга тяжелыми вздохами, они не услышали как дверь скрипнув, немного подалась назад, и прикрывая ладонью рот, по коридору быстро убегала Осака.