Невозможное

За два дня до встречи с отцом…

***

       Оптимус выехал за черту города больше получаса назад, но все не останавливался. Пассажирка, которую он вез, все это время молчала, но ее терпение было уже на грани, и он прекрасно это чувствовал. — Оптимус, зачем ты так далеко едешь? — Чтобы никто точно нас не слышал, Лина.       Девушка улыбнулась, пытаясь утихомирить волнение. — Я не такая громкая.       Оптимус многозначительно молчал. Она чувствовала весь его секптицизм по этому поводу.       Когда вокруг остался только лес, трансформер наконец-то стал сбавлять скорость. Он нарочно нервировал Лину, но она героически молчала и старалась не подавать виду. К тому же, она волновалась. Слишком сложно представить, как это будет, но она ни на секунду не сомневалась в Прайме и абсолютно уверена в том, что он сумеет ее удивить… и, скорее всего, не раз.       Оптимус улыбнулся мыслям Лины, а она вдруг покраснела. А краснеть девушке за всю жизнь приходилось от силы раза три. — Выходи.       Они находились у лесной полосы. Фары автобота освещали близжайшие тропки, но дальше лес становился гуще, и ничего не было видно дальше десяти метров.       Лина нервно вздохнула и вышла из кабины. Она поежилась и обняла себя одной рукой. Остановилась прямо перед грозными фарами тягача, полностью освященная его светом. Она смотрела на машину, но та не шевелилась. Внезапно Лина догадалась, что он любуется и, скорее всего, ждет ее действий. И еще, похоже, сам боится ее напугать. — Оптимус? Ответа не последовало. И тут в ее голову       забралась шальная мысль. Которую она поспешила поскорее воплотить.       На землю полетела кофта, блузка, юбка, она сняла с себя все, пока не осталась совершенно обнаженной, в свете ярких фар. Тягач все так же не двигался.       Тогда девушка подошла к машине вплотную, прислушиваясь к происходящему в ней, и положила руку на решетку. От нее исходило тепло. Лина поцеловала ее и в тот же момент стала трансформироваться в свою уже настоящую форму трансформера. Мгновением позже, не дав девушке опомниться, трансформировался сам Оптимус и, спустя доли секунды, повалил на землю, прижав ее сверху своим огромным телом. И поцеловал. Поцеловал так, что у Лины закружилась голова и закатились глаза. Ей до одури захотелось ему подчиняться, и она остро ощущала, как ему нравится эта мысль.       Когда Лина открыла глаза, Оптимус уже выглядел не как трансформированная машина. Он выглядел как мужчина, состоящий из темного, мягкого металла. Выглядел, как она. Только гораздо крупнее ее хрупкой фигуры. От него исходило столько нежности и при этом доминирования, власти. Чувствуя его напор и мощь становится очень легко понять, почему именно он — лидер. Прайм. Ее Прайм. Какой бы она не была слабой на его фоне, но он полностью, абсолютнейше зависел от нее. — Лина…       Выдох в губы. Мощная рука нежнейше, до мурашек, проходит кончиками пальцев от шеи к бедру и тут же жестко сжимают его. Она рвано выдохнула ему в губы, выгнув спину. — Скажи…       Он свободной рукой прошелся по ее горлу, слегка прижимая. — Что ты чувствовал, когда думал, что потерял меня?       Прайм сильнее сжал обе руки и пригнулся, с надрывом выдохнув прямо в ее открытые губы. — Мне хотелось убить тебя за то, что исчезаешь из моей жизни, хотелось взорвать Землю. Хотелось умереть вместе с тобой. И это при том, что связь была совсем некрепкой, я даже не чувствовал, жива ли ты. Он поцеловал ее, отодвигая ногу как можно сильнее в сторону, открывая ее для себя. — А когда укрепил эту самую связь и почувствовал, что ты умираешь, что жива только потому что я держу твою жизнь… — Оптимус посмотрел Лине в глаза. — Я пообещал космосу, что сделаю все, что от меня потребуется, все, что мне предназначено сделать, стану кем угодно, лишь бы ты выжила. Я пообщал себе, что сделаю тебя своей во что бы то ни стало, и мне было плевать, что ты человек.       И, не отрывая взгляда, толкнулся вперед. Из Лины вырвался вскрик, она тут же сжала руки на его плечах, а он будто приказывал ее сознанию не сметь закрывать глаза. — Я умею держать обещания, Лина.       Прайм лег и зарычал ей в шею, двигаясь рвано, жадно, удерживая девушку за шею и будто толкая вниз.       Лина будто выпила пять бутылок вина. Или попала под слабый наркоз, путающий мысли. Сознание вырывало рваные глухие вскрики своей хозяйки, ловило гортанное рычание Оптимуса. — Оптимус… Люблю тебя.       Прайм неожиданно замер. Он приподнял голову, которая до этого упиралась в ее тонкое плечо, и посмотрел в глаза. Девушка была ошеломлена его эмоциями, ведь такой коктейль просто невозможно передать словами. Всепоглощающая преданность, добробольная зависимость, в нем было гораздо большее чувство, чем любовь. — Люблю тебя. И никогда большего не смогу существовать без тебя.       Она поддалась ему на встречу бедрами, побуждая к действию, вырвав рварый выдох. — Я всегда буду с тобой, Оптимус. Теперь всегда.       Оптимус вжался в нее всем телом, будто желая растворить в себе. И она была совершенно не против в нем раствориться. — Ты - моя вселенная, Лина. Вся моя вселенная.