***
Панкрат хорошо знал дорогу. Он уверенно шёл к панскому маёнтку. Димитр топал за ним, кашляя от табачного дыма. К несчастью, ветер дул в его лицо, поэтому приходилось терпеть запах самокрутки, которую курил горе-лекарь. — Пришли! — сказал Панкрат, бросив окурок на землю и затоптав носком грязного ботинка. — Снова ты! — крикнул охранник у ворот. — Пан Дариуш велел не впускать тебя, так что разворачивайся и топай, откель пришёл! — Так это! — ответил Панкрат. — Я привёл человека, который хочет помочь найти паненку Агнешку. Охранник почесал давно не бритый подбородок. — Раз так, то это другое дело, — сказал он. — Погодите. Доложу только. Пан согласился принять гостей, несмотря на то, что было уже позднее время. Но он не удосужился даже одеться подобающим образом и сейчас восседал в резном, подбитом алым бархатом, кресле. Его халат и надетый набекрень парик выглядели нелепо. — Звать как? — спросил Дариуш у Димитра. Тот представился, немало удивив пана. — Димитр? Уж не Лечух ли? — спросил он. — Да, это я, — ответил Димитр. — Наслышан! — ответил Дариуш. — О том, что стреляете без промаха. Димитру польстило, что в этих краях о нём слыхали. Но слава канула в бездну, когда наступил мир. Дариуш встал с кресла, открыл графин с вином и налил в два бокала, «забыв» о Панкрате. Один из них он протянул Димитру. — За наше сотрудничество! — сказал пан, чокаясь с Димитром. Они выпили прекрасное вино. — Ваш… Э-э-э… Друг, наверное, объяснил всё! — начал рассказ Дариуш. — Мне лишь останется посвятить вас в кое-какие детали. Но с глазу на глаз! Он красноречиво посмотрел на дударя. — Но я глух и нем! — развёл руками Панкрат. — От тебя до сих пор нет никакого проку. Так что будь добр закрыть дверь с обратной стороны! — тон пана не оставлял сомнений. Панкрат не ослушался его. А Дариуш продолжил рассказ лишь тогда, когда увидел в окно, что горе-дударь вышел за ворота. — До меня доходили слухи, что мою дочь видели с каким-то приезжим незнакомцем, — сказал Дариуш. — Хотя это было лишь раз, но рты простолюдинам закрыть нельзя. Тут же поползли слухи, что панская дочка влюбилась. Но такова беда всех родителей: они в последнюю очередь узнают о том, что творят их дети. Если б я знал, что моя дочь спуталась с кем-то без роду и племени, то принял бы меры. Но я узнал о незнакомце, когда она пропала. Дариуш сделал большой глоток. Руки его дрожали. Было заметно, что он волнуется. — В Заболотье я всегда запрещал ей ходить. Не знаю, какая причина её вынудила туда пойти, — продолжил он рассказ. Димитр вздохнул. Он услышал то, что ожидал. Панская дочка сбежала с незнакомцем. То, что он не из этих краёв, усложняло задачу. Найти её будет непросто. — Хорошо, я попытаюсь, но мне нужна предоплата, — сказал Димитр. Дариуш покосился на него. — Я не могу разбрасываться деньгами, — ответил пан. — Поэтому… — Поэтому я отказываюсь, — перебил его Димитр. Дариуш схватился за голову. Много денег он потратил, но горе-сыщики скрылись с деньгами. Но сейчас к нему пришёл Димитр Лечух, который всегда завершал начатое дело.***
— Я-то думал, что ты тёзка того Димитра, а ты сам Лечух! — ликовал Панкрат, едва ли не подпрыгивая на кривых худых ногах. — И арбалет гномьей работы для красоты ношу, — съязвил Димитр. — Часто ли ты видишь подобное оружие? — Так это! — сказал Панкрат. — Я в них не разбираюсь. Что гномье, что эльфье. Ни с одним не умею обращаться. — Эльфы-то луки любят. Арбалеты не для их тонких плеч, — пояснил Димитр. Он сморщился от табачного дыма, который Панкрат выпустил ему в лицо. — Сколько можно говорить? Не разводи здесь вонь! — прикрикнул корчмарь. Панкрат не обратил на него внимания и продолжил поедать тушеный картофель с мясом. «Ну и жрёт! Впрочем, ему можно. Тощий совсем!» — подумал Димитр. То, что Панкрат знал эти места, его радовало. Парень был готов за монету сделать всё, что угодно. А благодаря пану Дариушу деньги теперь появились. Димитр открыл медальон, который дал ему пан, и стал разглядывать изображённую девушку. «Эльфья работа!» — решил он. Ни один человек не смог бы дать такую точность в крохотном изображении. Паненка ему понравилась. Завитые русые локоны обрамляли хорошенькое личико с большими глазами. Димитр закрыл медальон и повесил его на шею. Осталось снять комнату и расспросить Панкрата об этой девушке. Комната корчмы была крохотной, убогой и с одной кроватью, на которой спал пьяный Панкрат. Димитр понял, что добиться ответов на вопросы от него сейчас невозможно, как и поспать. Поэтому пришлось достать из сумы одеяло, бросить его на пол и улечься. Прошедший войну человек привык спать даже на голой земле, поэтому крыша над головой доставляла радость. Ночь прошла без происшествий. Димитр умылся холодной водой и спустился вниз. Корчмарь уже не спал. — Проснулись? — спросил он. — Пока ничего не готово. Но я скажу благоверной, чтоб яечню пожарила, если желаете! Димитр отказываться не стал. Заодно появилась возможность задать несколько вопросов хозяину корчмы. — Взялись пани Агнешку искать? — спросил корчмарь. — Бросьте. Гиблое дело. Из Заболотья-то никто живым не возвращался. И с Агнешкой ничего хорошего не произошло. — А что происходит в Заболотье? — спросил Димитр, протягивая талер. — Это другой разговор! — обрадовался корчмарь. — Могу рассказать, что от егеря слыхал. Он был единственным, кому удалось выбраться живым. — Был? — спросил Димитр. — Именно. Был! — ответил корчмарь. — Помер быстро. Тогда война была. Лекарей не было. Пришлось к Панкрату обращаться, хоть он скорее коновал, чем лекарь. Тьфу! Даже я не соображу понос касторкой лечить! Ну, и ничего не смог поделать. Егерь сгорел быстро от непонятной хворобы. Корчмарь отвлёкся, а Димитр терпеливо ждал, когда тот продолжит рассказ. — Василь, ну, егерь, пропал однажды. Три дня его не было! — сказал корчмарь. — Мы уж думали, что он помер. Жил-то на отшибе, без жены и детей. Но однажды он заявился сюда, бледный, что моя рубаха. Пил много, что для него необычно. И как дошёл до нужной крен… худиции… — Кондиции? — спросил Димитр. — Именно! — ответил корчмарь. — Он сказал, что заблудился. Василь заблудился! Если б кто другой, то не удивительно, но егерь-то знал лес, как свои пять пальцев. День он плутал по лесу, а на другой вышел к болотам. И угодил в дрыгву. Но не впервой ему было выбираться. Василь вылез из болота, но вздохнуть с облегчением не успел: вокруг него стали кружить красные и синие огоньки. Он сказал, что чуть не обоср… Э-э-э! В штаны не наложил! Хотел дать дёру, да его словно парализовало. А огоньки опутали его лучами. Корчмарь замолчал. — Что потом? — спросил Димитр. — Сказал, что не помнит! — корчмарь махнул рукой. — Когда очухался, то было уже светло, и он встал и пошёл. Да, и ещё: он сказал, что свою хижину нашёл быстро, хотя по лесу плутал два дня. Понимаешь, о чём речь веду? Не суйся туда. — А почему пану об этом не рассказал? — задал очередной вопрос Димитр. — А он меня спрашивал? — ответил вопросом на вопрос его собеседник. — Все уверены, что Агнешка с неизвестным любовником сбежала. О нём спрашивали, и никому не было интересно, что он у меня не останавливался даже. Все путники, которых занесло в эти края, у меня ночуют, если, конечно, у них нет здесь родни. Димитр задумался, отчего на его лбу пролегли морщины, а шрам стал ярче. Он дождался, когда жена корчмаря подаст яичницу-глазунью. После завтрака он пошёл будить Панкрата.***
— Ох! — стонал Панкрат, держась за голову. — Ты бы хоть пива мне купил, злыдень! Он опять курил, и, как назло, ветер снова дул в лицо, а Димитр морщился от табачного дыма. — Пить надо в меру, а не так, как ты! — упрекнул он горе-лекаря. Панкрат промолчал и продолжал путь к хижине Василя. — Не понимаю, какое отношение имеет старая заброшенная хижина к Агнешке! — ворчал он. — И не поймёшь до тех пор, пока похмелье не пройдёт, — ответил Димитр. — Так это! Купил бы пива, и прошло бы! — возразил Панкрат. Димитр проворчал что-то невразумительно о его невысоком умишке. Они прошли через поле, на котором буйным цветом цвели сорняки и стрекотали кузнечики, и вышли к опушке леса. Панкрату стало заметно легче, когда солнцепёк сменился лесной прохладой. — Уже близко! — сказал он и ускорил шаг. Тяжелые, подбитые сталью сапоги Димитра не позволяли передвигаться так же быстро. — Стой! — крикнул он Панкрату, который уже не шёл, а бежал. Тот не послушался, и Димитр понял, что упустил его. — Проклятый молокосос! Чтоб тебя волки разорвали! — выругался Димитр в сердцах. То, что Панкрат хорошо знал дорогу к хижине егеря, его не удивило: Димитр помнил рассказ корчмаря, что Панкрат взялся за лечение. Не думал он, что накличет беду. И понял это, когда услышал волчий вой и душераздирающий человеческий крик. Димитр побежал в сторону доносившихся звуков. Он застал Панкрата, того тошнило. Димитр понял, что дело вовсе не в похмелье, когда увидел лежавшую на земле волчицу, рядом с которой был волчонок. Шкура животного была опалена так, что в огромной ране виднелись обуглившиеся внутренности. Но волчонок, похоже, не понял, что его мать мертва. Он тыкался мордочкой в её живот, ища сосок. — Что здесь произошло? — спросил Димитр. Панкрату полегчало, хотя он был бледен. — Она хотела наброситься на меня! — сказал он. — Потом вдруг завалилась на бок. Я сам не понял, что случилось! Волчонок заскулил, поняв, что заветного молока матери больше никогда не получит. Он был обречён на погибель. «Прибить бы его, чтоб не мучился!» — подумал Димитр. Но не смог этого сделать. Волчонок отбежал от него, испугавшись непонятного двуногого существа, и замер на месте. Маленькое тельце тряслось от страха, когда Димитр его поднял и сунул за пазуху кожаной куртки. — Сдался тебе этот волк! — ворчал Панкрат, продолжая путь. Он шёл уже гораздо медленнее, боясь наткнуться на стаю, из которой выбилась волчица. А у Димитра висел арбалет за плечами, поэтому был шанс, что при встрече с дикими зверями они оба останутся живы. Волчонок осмелел и перестал дрожать. Он высунул мордочку из-под куртки Димитра, разглядывая окружавший его лес. — Приручу его, — ответил Димитр. — Легенды слагают о волчьей верности. — Ага. И как волка ни корми, а он всё равно на лес смотрит! — возразил Панкрат. — Это не собака, а волк. Перегрызёт глотку, тогда знать будешь, как с ними якшаться. Димитр вздохнул. Табачный дым и болтовня Панкрата ему надоели, но без него найти заброшенную хижину Василя было невозможно. Слишком далеко жил егерь. Панкрат остановился, чтоб скрутить очередную самокрутку. «А как он поджигает? Спичек-то я у него не видел!» — мелькнула мысль у Димитра. И тут же исчезла, когда увидел деревянную хижину. — Пришли! — сказал Панкрат, сделав затяжку и выпустив дым. Волчонок чихнул и спрятался под куртку Димитра. Ему тоже не нравился табачный дым. Сам Димитр покосился на холмик земли, над которым вместо памятника лежал большой камень с нацарапанным на нём именем егеря. — Да упокоится твой дух навеки, Василь, — тихо сказал Димитр. Частокол вокруг хижины покойного егеря местами обвалился. И Димитр толкнул покосившуюся от времени калитку, та открылась со скрипом. Хижина была добротной, целой, хоть доски почернели от постоянной сырости, а на двери висел амбарный замок. «Интересно, зачем запирать хижину, в которой никто не живёт?» — подумал Димитр.