Don't text me

Девушка напротив стояла в ужасном бордовом платье чуть выше колена. Чем дольше я смотрела на нее, тем больше понимала, что не люблю женственный стиль одежды. Мне казалось, в этой девушке всё было не так, как должно быть. Она вертелась передо мной, пытаясь поправить подол, но ничто не делало ее вид лучше. Слишком худые лодыжки выглядели нелепо с пышноватой юбкой. Цвет волос не сочетался с цветом платья. — Лисса, — моя подруга простонала, и я перевела на нее взгляд. — Может, хватит уже? Я отошла от зеркала. Девушка в платье пропала из моего поля зрения. — Дурацкое, согласись, — я посмотрела вниз на оборки и вульгарный цвет. Дебби закатила глаза и уставилась в телефон. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, чей он был. — Эй, — я потянула руку к нему, но подруга лишь засмеялась, откатываясь от меня подальше на постели. — Дебби, отдай. Она хихикнула, что-то печатая в моем твиттере, и я бросилась на кровать, отбирая у нее телефон. Дебби протянула руку в противоположную от меня сторону, сопротивляясь, несмотря на все мои попытки ее защекотать или ущипнуть. — Хорошо-хорошо, — она внезапно спрыгнула с постели на паркет. — Я отдам тебе его, если ты объяснишь мне, зачем тебе сунули это платье и к чему ты так ноешь? Упав спиной на кровать, я закрыла лицо обеими руками и промычала от усталости. Родители были людьми, которых интересовал их имидж и мнение окружающих людей. У нас не было так много денег. Да, конечно, у нас был частный дом. У папы была машина, и я закончила не самую ужасную школу. Но у нас не было средств шиковать, что они постоянно и хотели делать. Поэтому, когда они рассказали об идее отпраздновать Рождество в самом дорогом отеле нашего города, я не была слишком удивлена, но до сегодняшнего дня у меня еще были попытки их переубедить. Это были дешевые понты на пустом месте, ведь у нас не было лишних финансов, чтобы тратить их таким образом. Мы могли починить протекающий потолок на третьем этаже или положить на счет Винсенту, потому что у него не было ни цента для учебы в университете. Мы могли копить маме на машину или обустройство сада во дворе. Мы могли потратить их на что-то нужное и важное, а не просто пару ночей в отеле. Рождество — это семейный праздник. Его нельзя праздновать далеко от дома. Это праздник, когда собираются близкие люди — неважно, друзья они или родственники. Это когда по дому развешаны гирлянды и за несколько дней все члены семьи наряжают ёлку сообща. Это рождественские песенки из уст младшего брата, который не знает ничего о существовании алчности, безрассудства и расточительства. Но мои родители не понимали этого. Это был даже не отель где-то в другой стране. Мы не могли изучать культуру или ходить по новым местам. Это был наш нью-йоркский дорожайший отель, в котором я не видела абсолютно никакого смысла. Тем утром мама принесла мне запечатанную в нежную бумагу коробку. Я удивилась, но когда открыла ее, увидела это платье. Моя мать была строптивая, чопорная, консервативная, флегматичная и слишком уверенная в себе. Она всегда идеально выглядела, и ей не было дела до чувств других людей. Всё всегда должно было идти точно по ее плану. Она никогда не принимала отказов. Иногда я не понимала хода мыслей моих родителей. Их действия были необдуманными и в какой-то мере сумбурными. У них не было логического ответа на свои поступки. Я рассказала почти всё, что вертелось в голове, Дебби. С моей души словно камень свалился, и я глубоко вздохнула. Она села рядом на кровать и протянула мне телефон. Мое лицо скрасила полуулыбка. — Знаешь, на самом деле это не такая уж и проблема, — повертев гаджет в руке, я встретилась глазами с подругой. — В последнее время я стала сама не своя. — Честно говоря, это платье чертовски крутое, что бы ты ни говорила, — произнесла Дебби и слегка хихикнула. — Не зацикливайся на негативе. Он только портит всё. Она была права. Но порой меня охватывали ярость и раздражение. Я не могла жаловаться на это кому-либо, кроме нее. У меня было мало друзей. Не хороших знакомых, а именно друзей было действительно мало. Я всегда считала, что друг — это не просто так. Это человек, на которого можно по-настоящему положиться, и потому не разбрасывалась такими словами. — Спасибо, Де... — Мелисса! — звонкий голос матери окончательно вытряс из меня все мысли. Я виновато глянула на Дебби, но она только улыбнулась мне, и я слезла с кровати. — Иду, мам, — прокричал в ответ мой голос. Мне пришлось снова бросить телефон на постель, так как моя мать ненавидела, когда с ней говорили и отвлекались на что-то постороннее. Выйдя из спальни, я ощутила под ногами мягкий ковер, который покрывал всю лестницу, и быстро добежала до столовой. Мама сидела за компьютером и что-то печатала с серьезным выражением лица. Я чувствовала себя на все двенадцать лет. — Мелисса, — она так и не перевела внимания на меня, всё смотрела в экран ноутбука. — Скажи Дебби, что у нас дела и чтоб она шла домой. У меня совсем не было ощущения, что мне восемнадцать. Но мне оставалось лишь кивнуть, и я направилась вверх по ступенькам, зовя подругу по имени. Когда я открыла дверь в спальню, то увидела, что она опять с моим телефоном. Ее это, видимо, очень забавляло, потому что смех не покидал ее уст, и она продолжала что-то сосредоточенно тыкать, словно меня не существовало. — Дебби, мама просит тебя уйти, — я села на кровать. — Прости. — Оу, — она отложила мой телефон. — Ну ничего, привыкла уже, — Дебс хихикнула, а я закатила глаза. Подруга встала, шагая к выходу, и я последовала за ней, захватывая на ходу свой телефон с постели. Она рассказывала мне о какой-то новой губной помаде, которая от воды меняет цвет, но все ее слова пролетали голову насквозь. Ничего существенного не запоминалось, возможно, ничего существенного она и не говорила. Мы дошли до входной двери. Дебби стала надевать обувь. — Удачи тебе, — она издевалась. — Рада буду знать, что ты жива и невредима. Я указала ей рукой на дверь, жестикулируя, чтобы она выметалась вон, но Дебби только рассмеялась и перед выходом послала мне воздушный поцелуй. Когда хлопнула дверь, я закатила глаза, слегка улыбаясь, и достала свой телефон. Я проглядела все контакты: Дебби никому не звонила; проглядела исходящие смс: она никому не писала; и наконец зашла в твиттер: сообщений не было. Ткнув на мою страницу, я пролистала немного вниз, и моя челюсть упала, едва касаясь пола. Вся моя стена была завешена чуть ли не сотней твитов, адресованных аккаунту @Harry_Styles. Я никогда прежде не была подписана на этого человека, и он тоже не был подписан на меня. Однако имя показалось мне знакомым. Как только я открыла его страницу, то увидела маленький синий значок у никнейма, утверждающий, что он знаменитость. Я фыркнула, когда действительно поняла, кто он такой и что он член известного бойз-бэнда. Это была единственная на свете группа, чью музыку я принципиально не слушала после одного их клипа к песне, где они все бегали по пляжу. Эта песня показалась мне невероятно приторной, лицемерной и лживой. Звукозаписывающая компания специально подобрала себе таких, как они, и сделала из них еще более смазливых парней, чем они есть. Мне было тошно смотреть на эти сообщения. Дебби знала мое отношение к ним. Неужели ей так хотелось разозлить меня? Я стала удалять все твиты подряд. Мне было уже все равно, сколько времени бы это заняло. Там были все разновидности твитов, которые только можно было написать. Начиная от: «Я люблю тебя @Harry_Styles. Мое сердце трепещет, когда слышит твой голос». И заканчивая: «Мне чертовски нравится твоя задница @Harry_Styles». Я простонала, когда до меня дошла серия извращенных обращений. Нужно было удалить их все без остатка. Неожиданно я почувствовала, что кто-то тянет меня легонько за предплечье. — Лисса, — голос младшего брата был очень требовательным. Он кушал что-то сладкое и липкое, отчего на моей руке оставались следы. — Не трогай меня, Винс. Я отдернула руку и отошла на шаг, продолжая удалять. Вроде бы Вин начал хныкать и на что-то жаловаться, а потом убежал. Меня накрыла волна облегчения, но голос мамы вывел меня из равновесия: — Мелисса! Мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы набраться терпения. Положив телефон на столик прихожей, я пошла по не прекращающему нытье голосу брата. Передо мной предстала картина плачущего ребенка и игнорирующей его матери. Мне мгновенно стало жаль Вина. Через некоторое время родители уехали, оставив меня следить за братом. Мы просто баловались весь вечер и смотрели мультики, которые крутили по Nickelodeon. Честно говоря, было здорово ощутить себя маленькой на время. Я чувствовала себя свободней. Фантазия начала летать, и мое настроение изрядно поднялось. Вин много улыбался за просмотром веселых мультфильмов и хмурился в серьезные моменты. Мне нравилось наблюдать за ним. Несмотря на все наши споры и пререкания, я любила его, ведь мы действительно были близкими людьми. Стрелка на часах незаметно скользила вверх, и я поняла по брату, что ему уже пора спать. — Вин. Его зомбированные глаза смотрели уже не на, а сквозь телевизор. — Вин, пошли спать. Он не отвечал, тем самым вызывая у меня смех. — Винсент Дэррил Стюарт! — Мелисса Элизабет Стюарт! Я бросила в него диванную подушку. Младший брат удивленно на меня посмотрел, а затем лопнул от смеха. Он заставил меня улыбнуться, и я встала, таща его за предплечье в спальню на втором этаже. Вин сопротивлялся, пытаясь оттолкнуть меня. Но я была сильней пятилетнего ребенка. — Мелисса, пусти, — он начал дергать рукой и хныкать, но я привыкла, что, если не обращать внимания, он успокоится. Я притащила его в комнату. Включив только один прикроватный светильник, я невольно посмотрела на неоновые звезды, приклеенные к потолку. Они придавали некое ощущение волшебства этой небольшой комнате с человеком-пауком, нарисованным на стене. Я стянула покрывало и расправила одеяло. — Всё, — мой рот испустил изнуренный вздох. — А теперь желаю тебе суперских снов, малявка. — Эй. Я показала ему язык, и Винс сделал то же в ответ. — С человеком-пауком? — Да, и с Бэтменом. — Классно, — мальчик перевел взгляд на потолок со светящимися звездочками. Я хихикнула и вышла за дверь. Перед тем, как закрыть ее, я услышала еще одну фразу: — Спокойной ночи, Лисса. Тогда мне не хотелось думать наперед о своей жизни или зацикливаться на Рождестве в отеле. Я просто была счастлива, что мы обошлись без ссор. Несмотря на неприятное утро, это все равно был хороший день. Я направилась в ванную комнату. Мне необходим был горячий душ, чтобы избавиться от негатива и почистить зубы перед сном. Включив воду, я медленно залезла в ванну и закрыла глаза, поднимая лицо навстречу теплым струям. Намылив голову шампунем, я просто наслаждалась приятными запахами цветов, ванили, шоколада. Мне нравился звук бурлящей воды. Он успокаивал мои нервы. Я вышла оттуда в одном только полотенце, и воздух в доме показался мне ледяным. Мне хотелось скорей добежать до спальни, но внезапно мысль о том, что утром я оставила телефон в коридоре, врезалась в мой мозг. Я сразу же босиком побежала по лестнице вниз и, схватив гаджет, так же мигом оказалась наверху. Почему-то телефон непрерывно вибрировал, мне сначала даже показалось, что, возможно, кто-то звонил, но это были всего лишь уведомления из твиттера. Я высушила волосы, переоделась в пижаму и присела на кровать, включая сенсорный экран. Слева показалась крупная красная цифра, говорящая об уведомлениях, и мои глаза расширились. Вспомнив, что я не успела удалить все твиты, я ощутила, как щеки стало покалывать. Все эти люди могли видеть те ужасные сообщения, адресованные знаменитости. Мне пришлось снова удалять каждое из них, несмотря на количество оценок и перепостов. Почему эти люди ставят на них лайки? У меня добавилось пятьсот подписчиков за каких-то десять часов. При этом я ничего не делала. Это казалось мне странным. Но когда дело по удалению твитов было завершено, я просто оставила телефон на тумбе и потеплее закуталась в одеяло.