Don't text me

Передо мной предстал прекрасный зал в стиле барокко. Я всегда находила его восхитительным, прекрасным и в какой-то степени волшебным. Вниз вели ступеньки из белой керамики. А в центре на небольшом возвышении стоял рояль с бежеватым отливом, словно выполненный целиком из слоновой кости. К нему прошел высокий мужчина, на первый взгляд кажущийся статным. Его прямые черные волосы слегка касались бы плеч, но они были зализаны назад. Он был одет в синий фрак и брюки французского покроя, которые сужались книзу. Фрак дополнял белый жилет. Прежде чем сесть, джентльмен молниеносно, но в то же время легко откинул фалды назад и присел на обшитый бархатом табурет перед инструментом. Как искусный пианист, он застучал шустрыми пальцами по клавишам, но вместо приятных звуков слышалось что-то похожее на кряканье утки или карканье вороны. Моему удивлению не было предела, но он будто бы всё сильней и сильней давил на клавиши, и этот звук начинал меня оглушать. Я закрыла уши. Однако карканье отдавалось уже в моей голове. Внезапно всё мигом пропало. Я открыла глаза. За окном щебетали птицы, на ком и лежала вся вина. Они разрушили мой прекрасный сон, и мне оставалось только глубоко вздохнуть. Я встала и заправила постель, думая лишь о том, как проведу день. До Рождества оставалось всего ничего. Тихо приоткрыв дверь, я выглянула и бесшумно побрела вниз по лестнице, чтобы не разбудить Винса. Необходимо было приготовить для него и родителей завтрак. Я даже не слышала, как они вернулись ночью, но по папиному храпу, доносящемуся из их спальни, это было очевидно. В кухне стало уже очень светло. Цифра на часах показывала десять двадцать пять. Я достала сковороду, потратила пятнадцать минут на поиск муки, вытащила из холодильника три яйца и молоко. В моей голове могло отложиться всё, что угодно, кроме рецепта блинов, поэтому интернет начал активно помогать мне в этом. Google предлагал всевозможные варианты, но я остановилась на самом простом. На готовку ушло около получаса, а на поедание — минут десять. Я сложила блины ровной стопкой в баранчик и накрыла полусферической крышкой. Не знаю, к чему все эти мелкие детали, но я ценила красоту во всем. Эстетическая состовляющая в рейтинге приоритетов занимала большее место, чем практичность. Вернувшись в свою комнату, я принялась шустро надевать спортивную одежду. Это было доведено до автоматизма, и я не заметила, как уже оказалась на тротуаре. Наш дом находился в коттеджном городке с огромной территорией, и каждое утро я просто бегала по дорожкам вдоль других особняков. Несмотря на то, что была зима, я все равно это делала. В пуховой куртке и кроссовках с меховой подкладкой. — Здравствуйте, миссис Андерсон! Я помахала рукой старушке, вышедшей проверить свой почтовый ящик — ежедневный обычай. Это была соседка, которая любила сидеть со мной в детстве. Она вроде не была няней и не была бабушкой, но я всегда относилась к ней тепло. Миссис Андерсон сделала в ответ то же самое. Войдя в дом, я уже едва дышала. Глянув на наручные часы, я заметила, что бегала всего сорок минут. На двадцать минут меньше обычного. Я скинула обувь у порога и услышала признаки жизни на кухне. Мне не было настолько интересно, что там происходит, чтобы идти туда, потому я просто направилась душ. Вода смывала пот, охлаждала и освежала. Когда я вышла из ванной, родителей не было дома. Тишина пропитывала насквозь каким-то непонятным одиночеством. Я достала телефон и залезла в твиттер. За ночь подписалось еще сто семьдесят два человека, и осознание этого никак не укладывалось в моем мозгу. @m_stewart: «Кажется, Бог услышал мою мечту стать популярной» Я выложила твит и решила, что нужно отвлечься от социальных сетей хотя бы на пару часов. Винс сидел в своей комнате и собирал новый конструктор, который дарили друзья родителей всякий раз, когда заглядывали к нам. Я спустилась на первый этаж и, собрав всё сладкое, соленое и хрустящее, что могла найти, в большую чашу, пошла с ней в гостиную. Гостиная была самой светлой комнатой в нашем доме. Панорамные окна выходили в сад. На противоположной стене висел встроенный телевизор. По бокам от него стояли так же встроенные стеллажи. Слева — полностью забитые дисками, справа — книгами. Я достала три книги, выбирая их по привлекательности переплетной крышки. Люди говорят не судить о книге по ее обложке, но я, сколько помню себя, всегда делала наоборот. Тот день не был исключением. Я удобно уселась на кожаном диване, скрестив лодыжки, и разложила книги перед собой. Выбор остановился на Колин Маккалоу. Мне казалось, я только начала читать, как зазвонил мой телефон и наполовину опустела чаша с закусками. Я подняла трубку. — Проснись и пой, Лисс. — Привет, Дебби, — я закатила глаза и заложила страницу книги металлической закладкой в виде пера. — Кто-то не в настроении? — Я могла отчетливо слышать, что она что-то ест. — Да нет, все в порядке, — встав с дивана, я положила две книги обратно на полку. Мама терпеть не могла бардак, поэтому все книги стояли в алфавитном порядке. У меня попросту не было полномочий рушить эту беспрецендентную идиллию. — Ты что-то хотела? — Не хочешь прогуляться? — она чихнула, и я пожелала ей здоровья. — А то ты потом уедешь в отель, и я сомневаюсь, что ты не покончишь жизнь самоубийством там, — Дебби хихикнула, и я не смогла сдержать улыбки. Мое раздражение за вчерашнее на нее испарилось. Правда, я и не заметила когда. — Я не против. Пожав плечами, я вспомнила, что она все равно не может меня видеть. — Тогда мне зайти за тобой? — А ты рядом где-то? — Мы с Диланом забегали в колледж поговорить с Кларкс. — Я точно могла представить, что Дебби в этот момент высунула язык и закатила глаза. — Так что да, рядом уже. Она вызывала во мне смех, и я подумала, что нужно поподробней расспросить ее о Дилане. Мы договорились, что через пятнадцать минут я должна быть готова. На переодевание мне потребовалось даже меньше, но перед этим необходимо было поговорить с братом. Я постучала в его дверь, прежде чем вошла. — Хэй. Прислонившись к косяку плечом, я запихала руки в карманы джинс. — Вин, я ненадолго уйду, хорошо? — А можно мне с тобой? — его голос был расстроенным, и мне стало жаль его. Вин смотрел мне прямо в глаза. Это был прием щенячьих глазок, которым трудно было отказать. Я села на кровать рядом с ним. — Мы с тобой сходим погулять вдвоем как-нибудь позже, ладно? Мы обязательно сходим, я обещаю. И купим тебе новый конструктор, — я улыбнулась, но он промолчал, уставившись на маленькие пластмассовые частицы когда-то большого игрушечного здания. Прикусив нижнюю губу, я сделала усилие и встала. — И без обид, — мой палец дотронулся до кончика его носа. — Ты же самый лучший младший братишка, правда? Я могу купить тебе чего-нибудь вкусного, если хочешь. Винсент покачал головой, и я поняла, что сдаюсь. Глубоко вздохнув, я вышла из его спальни, закрывая за собой дверь. Быстро спустившись по лестнице, я наскоро напялила сапоги-угги и, открыв входную дверь, чуть не подпрыгнула от испуга. Дебби стояла прямо передо мной, словно зомбированная. Ее лицо было застывшим. Но она разразилась смехом от моей реакции, тем самым успокаивая меня. — Ты достала меня, — я стукнула ее по руке, усмехаясь. — Я тоже люблю тебя. Я развернулась, чтобы закрыть дверь ключом, а когда повернулась к ней, увидела, что Дебби отошла довольно далеко. Натягивая шарф повыше, я догнала ее. — Значит, ты была с Диланом? — вздернув бровь, я толкнула ее плечо своим. — Да, — она стала собирать свои блондинистые кудрявые волосы в хвостик. Они были короткими после недавней стрижки, и Дебби напоминала мне одуванчик. — Но ничего особого. — Ну да-да, конечно, — мой смех эхом отдавался от лежащего на земле снега и от пустынных холодных дорог, по которым мы шли. Мы долго болтали на всякие глупые темы, которые беспокоят всех девочек-подростков(переростков). В каком-то смысле говорить больше было не о чем. Пролетело уже около часа, и мы прошли достаточно большое расстояние. Мой телефон каким-то образом снова оказался у Дебби. — Все знают, чего хотят, — облако пара вылетело из моего рта. — А я нет. Я так и не выбрала специальность. Это т... Мою речь прервал оглушающий писк Дебби. Я уже ушла вперед, а она всё топталась на месте и прыгала, и пищала, смотря в экран моего телефона. До меня никак не доходило понимание того, что моя подруга — неадекват. К сожалению, это был неоспоримый факт. — Ну что там? Слегка хихикнув, я подошла к ней ближе. — На тебя подписался Гарри, — ее голубые глаза уставились на меня, как будто у меня начало меняться лицо или выросла вторая голова. Я не поняла ничего из того, что Дебби произнесла, потому закрыла глаза и задала встречный вопрос: — Какой еще Гарри? Ее рот принялся открываться и закрываться, но слова не вылетали. — Да ты что, издеваешься надо мной? — ее голос стал строгим. — Господи, ладно, — я вытянула ладони. — Не хочешь нормально разговаривать — не надо. Отдай, — потянувшись за телефоном, я нагнулась вперед, потому что Дебби оттянула его от меня еще дальше. — Мелисса, успокойся, — ее рука упала на мое плечо. — Ты же удалила все твиты, которые я вчера писала с твоего аккаунта, так? Я все еще не могла уловить ход ее мыслей. — Ну да. Мне хотелось треснуть ее. Почему она, черт побери, так тянет время? Почему бы не сказать мне всё чётко и ясно? — Потому что эти твиты были просто ужасны и отвратительны. Ты же знаешь, я терпеть не могу подобные музыкальные группы. Зачем ты с... — Видимо, не настолько ужасны, — выражение ее лица сменилось какой-то гордостью и удовольствием. Дебби даже приподняла подбородок, когда показала мне в моих новостях, что аккаунт @Harry_Styles подписался на мои обновления. — И кстати, он сейчас в Нью-Йорке. Я только закрыла глаза от раздражения. — Эти истерики были из-за этого?! — мой голос перешел на крик, и я ткнула пальцем в экран. — Из-за того, что какой-то смазливый певец подписался на меня после миллиарда твоих твитов в его адрес? Дебби... — Эй-эй-эй, — она перебила меня, вытягивая руки в знак капитуляции и смеясь надо мной. — Ты же не знаешь ничего о нем. Почему ты так относишься к нему? — Алло, Дебби, — помахав рукой перед ее лицом, я чувствовала, как злость кипит во мне. — Ты тоже его не знаешь. И ты никогда не узнаешь, потому что он самовлюбленная звезда, которая не станет общаться с такими, как мы. — Он отдал так много денег на благотворительность, — защищалась она. — Они всей группой ездили в Африку и сняли специальный клип-кавер, чтобы собрать денег больным сиротам. Не только Гарри, они все очень любят фанатов и уделяют им столько времени, сколько могут. Мне кажется, это должно что-то значить. Хотя бы, что они не такие самовлюбленные. Всё это она говорила, печатая в моем телефоне какие-то сообщения и не обращая при этом никакого внимания на мою реакцию. — Так, стоп-стоп, Дебс, — я покачала головой. — Как... С каких пор ты их поклонница? — Я не их поклонница. Она перевела на меня взор, и я подняла одну бровь. После этого я принялась издеваться над ней и смеяться над ее усталыми стонами, но это означало мир для нас. Однако Дебби так же мучила меня разговорами об этой группе, ведь мне совершенно не хотелось слушать о них ничего. — Не понимаю, — она всё смотрела в телефон. — Почему он подписался на тебя, а не меня? Я ведь тоже писала ему. Я рассмеялась над этим вопросом, а Дебби толкнула меня так, что равновесие покинуло меня и ноги заскользили по льду. — Не судьба, Дебби, — я все еще смеялась, и она закатила глаза. Мне нравилось стебаться над ней. Раньше чаще всего было наоборот, но теперь у меня был конкретный действующий предлог постебаться. Мы шли и смеялись друг над другом еще минут двадцать, как вдруг мой телефон зазвонил, и подруга отдала его мне. — Алло? — я всё ещё хихикала. — Мелисса, немедленно возвращайся домой, — голос матери в трубке заставил меня тяжело сглотнуть. Дебби прочла по моим глазам всё, что нужно, и я поджала губы. Когда мама сбросила трубку, я принялась изнуренно стонать. — Надо бежать. Дебби пожелала мне удачи и улыбнулась, помахав на прощание. Я быстро зашагала к дому. Скорей всего меня ждали причитания по поводу того, что пятилетних детей в городе Нью-Йорк по имени Винсент и фамилии Стюарт одних оставлять нельзя. Я добежала обратно за пятнадцать минут и открыла дверь своим ключом. Сняв обувь и повесив верхнюю одежду в гардеробе прихожей, я осторожно прошла в гостиную, откуда доносились голоса. — Почему ты оставила Вина одного? — голос отца был жутко усталым. Он присел на диван, потирая лицо ладонями. — Я ушла ненадолго. Он уже большой, чтобы полчаса посидеть одному, — несмотря на мое вполне адекватное восприятие вещей, я ощущала некоторую неловкость. — А почему ты оставила здесь это? Моя мать указала на пустую чашу, стоящую на журнальном столике. Это была куча вредных закусок, которые я всегда поедала за чтением или просмотром фильма. Обычно я убирала за собой. В чашке не было ничего, хотя там точно оставалось больше половины, когда я уходила. Я сразу поняла, к чему было беспокойство на самом деле. — Где он? — Я дала ему таблетку, — пояснила мама. — Он лежит в своей комнате. Я развернулась и направилась вверх по лестнице, не обращая внимания на голоса родителей, зовущих меня по имени. Мои ноги перепрыгивали через две ступени, и я толкнула дверь, оказавшись в комнате Вина. Я села на пол, рядом с кроватью. — Лисса? — его детский голосок ласкал мой слух. — Привет, — я улыбнулась. — Привет, — Вин подарил мне такую же улыбку. — У тебя что-то болит? Неожиданно он начал смеяться, и я не поняла почему. Его щеки стали краснеть, а глаза закрылись. — Что такое? Он покачал головой, пытаясь остановиться. С моих губ слетело краткое хихиканье. — Я знал, что если скажу так, то ты сразу придешь. Винс всё еще смеялся, заставляя меня присоединиться к нему. Его смех был таким заразительным и милым. Это был единственный маленький ребенок, которого я могла терпеть. Наш смех был звонким и сливался в один. — Проказник, — я ткнула его в подмышку, и он снова рассмеялся. — Я обиделась и пойду в свою комнату. Несмотря на то, какие слова я произнесла, мой тон был им противоположным, а улыбка не покинула лица, поэтому Винс не перестал улыбаться мне в ответ. Я закрыла за собой дверь в его комнату, все еще слыша хохот оттуда, и направилась в свою. Вытащив телефон, я только хотела написать о случившемся Дебби, но внимание привлекло новое личное сообщение из твиттера. Я ткнула, чтобы посмотреть его, и мои глаза расширились. Раздражение на подругу и на всех знаменитых смазливых парней стало растекаться по венам.