W.O.

POV Коннор Лимонный закат кажется слишком старомодным, преломляясь узкими лучами за матовым тонированным стеклом. Сухие деревья, старые велосипеды на обочинах и ржавые калитки добавляют этому свой шарм. Нет, это ни в коем случае не бедность, это винтаж. Он здесь во всем: маленькие клумбы, нелепо вырезанные из резиновых шин ветхих легковушек, пожелтевшие заборчики с асимметричными вкраплениями ржавчины по краям, что придерживают массивные кусты пурпурных роз, чьи лепестки уже слегка прикрыты. Этот лимонный закат испаряется, сливаясь с темно- сапфировым небом. - Останови на углу, я хочу подышать, - кожаное кресло мерзко скрипело меж лопаток, почти что заглушая мой собственный голос. - Можешь ехать один, я пройдусь - тут всего пара переулков, - прикрыв лаковую дверь, слегка хлопнув ладонью по тёплому металлическому корпусу, я отступаю на пару шагов назад и погружаюсь уставшими ступнями в приятный газон. Темно-болотные, слегка выцветшие травинки витиевато путаются со шнурками, а пара затерявшихся лиловых клеверов приятно щекочут голень. Это всего лишь аллея. Цветные дома сливаются в один тон с небом, а по влажному асфальту игриво скачут отблески новорожденных звёзд. Холодное кипение в крови нарастает, и, поёжившись в скользкой рубашке, я лишь распускаю манжеты, закатывая тёмные рукава по локоть. Иногда мои желания столь нелогичны, что мне хочется начать посещать курсы по лечению синдрома множественной личности. Ступая шаг за шагом, мои ноги отрицали явную реальность, считая, что под тонкой подошвой кроссовок пружинит слегка липкая сладкая вата вместо жесткого потертого годами асфальта. Воздух казался таким чистым и не хлорированным, что лёгкие едва успевали выдыхать, стремясь за новой порцией редкостной роскоши. Такой свежести нет в моем районе, такого ветерка, щекочущего щели меж озябших пальцев и таких роз-бельведер, персиковое свечение которых способно пробудить скрытые чувства любого. - Я устал, - произношу вслух, сфокусировав пристальный взгляд на ближайшей звезде. Однако ноги и чувство самосохранения насильно тащат меня в сторону высоких небоскребов и пыльных перекрёстков, заглушая мои мысли минорными мелодиями, доносящимися с фиалковых витрин кофе-шопов. Людям свойственно падать, им присуще ходить, лазать в детстве по деревьям. Столько действий способен сделать человек, столько странностей. Я привык, что со мной обычно знакомятся в кофейнях, ресторанах, ну или же на улице. Макет: "улыбка-рука-мы с тобой раньше не встречались?" Нет, ни с кем из вас я не встречался, но такое чувство, что между собой вы все знакомы. Одинаково задираете бровь, одинаково кладёте большой палец поверх тыльной стороны моей ладони, показывая свои намерения, и одинаково коситесь на марку машины позади меня, слащаво улыбаясь. Вы не такие, как надо. POV Трой Темно-синяя калитка режет кончики пальцев, въедаясь в кожу отшелушивающейся сухой краской, а Млечный Путь виден слишком отчётливо. Сейдж лишь горько усмехается, слыша мои ругательства касательно злосчастной задвижки, и, с присущей ей лёгкостью, заносит в дом все свои вещи. Мизинцы противно жгло, и я смело пророчил себе заражение крови, пока мама, заливаясь оглушительным хохотом, перематывала их тонким бинтом. - Ты сегодня какой-то уж слишком бешеный, - Тайд безынтересно пролетает мимо нашей маленькой "операционной", нарочно задевая своим локтем мой раскалённый висок. - Тебя забыли спросить... - я не люблю бурчать; я обычно жизнерадостный. Наверное. Однако сегодня молочные стены дома казались мне слишком блеклыми, декоративные ромашки на окне слишком черствыми, а розы-бельведер в нашем саду слишком пастельными. Шаги по шершавому ковру были настолько тихими, что, пробудив на секунду в себе маленького ребёнка, я несколько раз подпрыгнул на верхней ступеньке, смешивая озябшие босые ступни и нагретым ворсом. Моя комната встретила меня тем же безразличием, что и гостиная внизу. Знаете, как выглядит кефир, в который крошат печенье? Такими были мои стены. Знаете, как выглядит рождественский сливочный чай, который любят все мамы? Такой была вся моя мебель. Я любил минимализм, но у меня аллергия на лактозу. И тусклый шлейф молочных созвездий вдалеке лишь добавлял приторности. Невесомое облачко частично скрывалось за высокими небоскрёбами, маячившими за туманной ночной прослойкой свежего воздуха. Они были лаково-черными, мерцающими при каждом новом повороте моей головы, и такими вычурными. Попробовав последнее слово ещё раз на вкус, я опустил подбородок на промерзший подоконник и прикрыл глаза. Да, вычурный - то, что нужно.