Асмодей

      И опустилась тишина. Та самая напряженная тишина, которая является предвестником ужасной бури, затихли даже стоны грешников в Аду, что были усладой для демонского слуха. И войной, этой грядущей войной дышало сейчас все: ни одна капля крови еще не успела пролиться на проклятой земле, но воздух уже был пропитан ее тлетворным ароматом; ни один меч с лязгом не ударился о щит врага, но звук битвы оглушал; казалось, что даже адское пламя потухло, вморозив Преисподнюю в глыбу льда, потому как Асмодей, несмотря на кровь, что огнем текла по его венам, никак не мог согреться.       То и дело его плечи сотрясала едва уловимая дрожь, а похолодевшие пальцы судорожно сжимались на рукояти кинжала. Ощущение мерзостное, особенно в преддверии боя. Что это было? Волнение, страх, предвкушение, сомнения… он уже и сам не понимал себя в полной мере, будто что-то надломилось в его душе, превратив демона блуда в того, кем он никогда не желал быть. В тот миг память, захватив его в свои объятия, перенесла бессмертный дух к событиям давно минувшим. Тогда, тысячелетия назад он без сомнения пошел за Люцифером, за новой жизнью, но сейчас все было иначе – сейчас он стоял во главе падшего воинства и бремя это, ему не предназначенное, стерло с его лица привычную ухмылку, поселив в сердце необъяснимый страх.       Как легко было видеть войны, раздиравшие мир людей, с какой великой радостью демоны делали ставки на победу того или иного воинства, как великодушно отзывались на призывы обреченных, в обмен на спасение бренной оболочки, забирая их души. Каким низким и подлым это казалось сейчас, когда они, по сути, ничем не отличались от смертных. Но кто делал ставки на их победу? Мысль о том, что ему придется идти в бой с осознанием этой истины жгла душу каленым железом. Ах, как ему сейчас хотелось уверовать в то, что он поднимет меч и примет страдания за нечто большее, чем временный титул владыки Преисподней или власть, которая обязывала его сражаться. Эта истина была невыносима. Определенно, он не хотел сражаться только за это! Он не был готов за это умирать, но и отступать не желал, пытаясь найти в грядущем хоть какой-то смысл. Страдания сотен тысяч душ должны иметь какой-то иной подтекст, не политический. Но какой?       Разум, сам себе не отдавая отчета, унесся далеко за пределы Преисподней, воскресив в сознании милый сердцу образ. Раньше он не понимал людей, их самоотверженного желания стоять до конца, защищая свой дом. Возможно, это было потому, что ему самому не за что было сражаться и делалось оное скорее из-за скуки, от безотчетного желания вдохнуть пьянящий аромат крови, доказать всем и каждому свое могущество, но в действительности лишь однажды его жизнь висела на волоске. Но даже тогда…когда архангел Рафаил занес над ним свой карающий меч, он не испытывал и половины тех эмоций, которые снедали его сейчас. Это почти человеческое чувство необъяснимой волной прошло сквозь него, наполнив душу решимостью. Пусть другие сражаются за мнимую свободу, пусть умирают ради этой иллюзии, а он будет сражаться за нечто иное, представляющее ценность лишь для него. Почему-то эта вполне невинная мысль пробудила в его груди такую неистовую злобу, что он в сердцах метнул свой кинжал в стену грота. Ударившись о камень, клинок высек десятки искр и со звоном упал вниз, вернув демона в реальность.       В очередной раз Асмодей помянул Бога, да и всех ангелов с ним заодно не добрым словом. Столько веков он вел тяжбу с небесами, с наслаждением упиваясь каждым грехом. И что в итоге? Каким-то немыслимым образом из пепла ангельской благодати, запрятанной в дальнем уголке сознания, в самый неподходящий момент воспылало пламя благородства и… о, Дьявол, об этом даже думать не хотелось. Давным-давно Асмодей бросил вызов Создателю, чтобы доказать превосходство тьмы над светом, и оружием своим он избрал главное божественное творение, но вместо желанной мести огонь воспылал в его груди. Свет вновь коснулся черной души.       Это надо было заварить такую кашу. И ладно бы только это… худо-бедно с делами сердечными можно было разобраться, но когда по соседней дорожке с ними холодной поступью идет война… тут уж не до амуров. И надо ж умудриться в этом драматическом театре получить главную роль. Он-то возомнил себя вершителем судеб, а оказался лишь королевской фигурой на шахматной доске. Сплошное разочарование. Слабость… и так некстати. Не нужно было распыляться, пытаясь сразу потушить все пожары. Ох, не нужно. Но сейчас над ним дамокловым мечом довлел и иной вопрос: конфликт между демонами назревал не одно столетие, но его ли интриги в действительности подтолкнули Ад к печальному итогу? Не спровоцируй Асмодей раскол в рядах рыцарей, отважился бы Вельзевул восстать именно сейчас?       Да, смысл всякой интриги сводился к тому, чтобы она поначалу была незаметной, а Асмодей обложался по всем фронтам. Страсть, страх, жажда мести, похоть, зависть и ненависть смешались в порочный коктейль, и демон с лихвой хлебнул это отравляющее пойло. Как говорится, за что боролся… сейчас не время было искать виноватых, по возвращению Люцифер сам их назначит, если, конечно, они одержат победу. А если не одержат, да кому какое дело? – Владыка, – раздался тихий голос Ала́стора за спиной, – по вашему приказу предводители собрались на совет. – Зови, – даже не повернувшись, произнес Асмодей. – И еще… – демон некоторое время постоял в нерешительности, а потом протянул ему свиток. – Что это? – Донесение одного из разведчиков. Прежде, чем попасть в плен он сумел отправить весть, отпустив своего кошмара в лагерь. Больше о нем ничего не слышно. – Перехватив свиток, Асмодей с жадностью пробежал глазами по начертанным кровью строкам. – Труби к общему сбору, – холодным, будто сталь, голосом произнес Асмодей. – Через час мы выступаем, – Ала́стор кивнул и поспешно удалился, впуская в грот десяток предводителей – верховных и ныне опальных демонов, что составляли это сопротивление.       Возглавил процессию Абаддон, который, судя по ухмылке, воспринимал происходящее, как очередную игру; за ним вошел Азазель, поддерживая под руку высокую худощавую демоницу с ярко-рыжими волосами, рассыпавшимися по плечам и огромным посохом с набалдашником из бирюзы. Это была Лилит, по обыкновению облаченная в облегающее платье из змеиной кожи. За ними вошел Марбас, занимающий пост губернатора дальних рубежей и командующий двадцать первым легионом духов. Следом, на ходу из огромного льва с ослиной головой превращаясь в человека, буквально заскочил Валефор, под чьим командованием были десять легионов мятежных духов и демонов. А спустя мгновение на пороге показался Белет, носивший шутливый титул «короля» за непомерные амбиции. Встретившись с ним взглядом Асмодей приветственно кивнул головой, наблюдая за тем, как расщелину в гроте заслонила огромная тень и вскоре взгляду открылось огромное приматоподобное существо с шестью мускулистыми лапами. – Бифронс, не чаял увидеть тебя в наших рядах, – произнес Асмодей, наблюдая за тем, как это несуразное чудовище принимает человеческое обличье. – Не мог же я в самом деле пропустить такое событие, – насмешливо фыркнул он, опускаясь на каменное кресло подле огромного стола, на котором была растянута карта. – О, в этом я не сомневался, – усмехнулся Асмодей, про себя отметив, что сомнения были лишь в том, на чьей стороне он решит выступить.       А на пороге, соскочив с белоснежного кошмара, кожу которого расчертили огненные вены, в которых пылал огонь, появился Абигор в образе златовласого юноши с серыми глазами. Облачение его составляла серебрящаяся кираса с золотым сигилом на груди и массивный белый плащ, выглядевший совершенно неуместным во всей этой грязи. Казалось, даже поножи его были отлиты из золота, переливаясь при каждом шаге. Красивый парадный доспех, но они-то собирались на войну. Асмодей неодобрительно фыркнул, но третировать вошедшего не стал, переключив внимание на другого гостя, коим был Дандалион, облаченный то ли в монашеский балахон, то ли в старую робу, под которой, ударяясь о стальной доспех позвякивала огромная булава. Замыкал шествие Ипос в сопровождении суккуба Асмодея. Столетия назад он отправил эту черноокую бестию подчинить владыку северных земель и, черт возьми, как же было приятно пожинать плоды этих усилий. Оглядев вошедших, выстроившихся полукругом против стола, он произнес: – Не буду тратить время на вступительные слова и благодарности. Думаю, что никто из нас не рад встрече и не забыл былой розни, нас собрали здесь обстоятельства, поговорим же о них. Разведка доложила, что со всех сторон нас окружают орды неприятеля, – при этих словах он бросил на карту только что прочтенный свиток. – И пусть он не отважится осквернить эти земли кровью «братьев», он вполне может заставить нас сдаться измором, взяв Оазис в осаду. Этого допустить нельзя! Я отдал приказ, и в течение часа мы покинем это место. – И куда же мы пойдем? – недоверчиво глядя на Асмодея, произнес Абигор. – Сюда, – он указал пальцем на небольшой клочок земли, отмеченный на карте. – Ущелье Скорби, – фыркнул Ипос. – Мы там будем, как в мышеловке. – Все лучше, чем здесь, – оценивая возможности к обороне, произнес Дандалион. – Да, но там мы сможем обороняться. Здесь лобового столкновения с Вельзевулом мы не выдержим, но если успеем опередить его армию, получим шанс на победу или на славную битву. – Ты хочешь разрушить мост? – скрестив руки на груди, произнес Абаддон. – Да, – кивнул Асмодей. – Для того, чтобы пройти ущелье им придется разбить свои ряды, мы же встретим у выхода. – Принципиальной разницы в том я не вижу, – продолжал настаивать Ипос. – Что тут, что там они могут взять нас измором. – Это моя земля, в старом чертоге есть врата на Пустошь. Я не могу открыть их в своей обители, но до туда, я надеюсь, Вельзевул не добрался.       Пожалуй, этот довод был решающим для остальных. Спорить больше никто не решился, ибо даже последнему псу в Аду было ясно сколь обреченным было бы их положение, реши они остаться на месте. – Все это, конечно, звучит очень обнадеживающе, если бы не одно «но», – покачал головой Бефронс. – Чтобы попасть в ущелье наша армия должна преодолеть земли Астарота. И пусть мы сумеем опередить их основные силы, что им помешает выставить против нас небольшую часть регулярных войск этих земель? Они сумеют нас задержать до прихода армии, а те закончат начатое. – Вполне резонное замечание, – кивнула Лилит, до этого времени хранившая молчание. – К тому же, что им помешает занять ущелье раньше нашего прихода и оказать нам такую же встречу, что ты готовишь для них? – Еще до начала войны я направил туда гарнизон из своих лучших воинов, если бы кто-то попытался вытеснить их оттуда, поверь, мне бы сообщили. – Но ты до сих пор не ответил на вопрос Бефронса, – не унималась демоница.       Действительно, не ответил, потому что он не знал, что на него отвечать. Это была правда, реши Вельзевул преградить им дорогу малыми силами, для них все будет потеряно так и не начавшись. Асмодей уперев руки в каменную глыбу задумчиво воззрился на карту, будто желая найти в ней решение. – Они этого не сделают, потому что будут заняты другим. Если они хотят битвы – они ее получат. – Что ты имеешь в виду? – Отвлекающий маневр, – при этих словах Асмодей взмахнул рукой и фигурки, олицетворяющие на карте его войска, двинулись вперед, преграждая путь несметным полчищам. – Я возьму с собой три легиона мятежных духов, и тысячу демонов. Магией создадим иллюзию большого войска и вступим с ними в бой. Тем временем остальная часть армии доберется до ущелья и приготовится к обороне. – Это самоубийство, – вставая против него, произнес Абаддон. – Это шанс! – спокойно ответил Асмодей. – Глупость! – повысив голос, произнесла Лилит. – Ты собрал нас здесь, вдохновил сопротивление и теперь, в самый ответственный момент, собираешься нас бросить? – Не знаю, что вы уже успели себе вообразить, но я умирать не собираюсь. Я единственный из вас, кто способен летать, а значит, и шансов уйти от преследования у меня больше. – И Вельзевул, и Мамон тоже имеют крылатый зверинец, – возразил Абаддон, – и поверь, едва ли ты сумеешь от них скрыться. – У меня хотя бы есть шанс. Если мне повезет… – А когда это тебе везло? – спокойно заметил демон войны, Асмодею осталось только развести руками. Как ни старался, он действительно не мог вспомнить того момента, когда старушка-удача стучалась к нему в дверь, и замыслы его шли по плану. – Не ждал, что ты проявишь столько беспокойства о моей персоне, – фыркнул демон. – О, не сочти это за проявление заботы – это здравый смысл. Потерять верховного главнокомандующего до начала решающей битвы – величайший стратегический промах. Надеюсь, для их же блага никто из присутствующих не решится оспаривать мой военный талант и правоту этого суждения? – Абаддон многозначно обвел присутствующих взглядом, под тяжестью которого некоторые уводили глаза в сторону, другие и вовсе боялись поднять головы. – Итак, решение единогласное. Пусть кто-то иной возглавит эту вылазку, сейчас не тебе решать, когда погибать. К тому же, лучше тебя никто не знает твоих владений, было бы глупо терять такое преимущество из-за самоотверженного упрямства. – О, я вижу здесь целую очередь желающих занять мое место в этой вылазке, – усмехнулся Асмодей, видя что добровольцев поучаствовать в этой самоубийственной затее не нашлось. – Сейчас ты в праве назначить того, кто это сделает, – вмешался в разговор Азазель. – И подписать ему приговор, – презрительно фыркнула Лилит, которая хоть и не обладала военными талантами, но все же благодаря своему могуществу, колдовству и большому количеству приверженцев оказалась приглашена на совет. – Я не собираюсь менять своего решения, – сухо сказал он, выпрямившись в полный рост, – и тратить дальнейшее время на споры, Абаддон, я не собираюсь. Как ты сам сказал, я – главнокомандующий и пока идет война, мой приказ – закон. Всем это понятно? – Это глупый приказ. Ты можешь меня ненавидеть, но это моя стезя и нет в Преисподней демона, который бы лучше меня понимал это. Я могу сам… – Достаточно, – оборвал его Асмодей, – как ты только что сказал: война – это твоя стезя. Лучше тебя никто из нас не принимает решения на поле боя, именно поэтому армию поведешь ты, я же присоединюсь к вам сразу, как смогу. Азазель, ты встанешь во главе стрелков. Как только пройдете ущелье, выставите у входа на горе отряды лучников. Лилит, каждый из нас всегда по достоинству ценил твою магию. Ты и твои подопечные встанут за стрелками и будут оказывать им поддержку. Абаддон, за тобой авангард пехоты – окажите им достойный прием. Конницу кошмаров возглавит Бифронс, – при этих словах Асмодей передвинул фигурку его отряда на карте, ставя ее по левому флангу. Ипос, в резерве мы оставляем пятнадцать легионов духов и восемь тысяч демонов – они за тобой. – Будет исполнено, – кивнул предводитель. – Марбас, твои войска обеспечивают прикрытие с гор. Если Вельзевул решит напасть оттуда – мы должны быть к этому готовы. Что еще? – Асмодей задумчиво уставился на карту. – Арьергард… Абигор, это твоя ответственность. И главное, оберегайте в дороге фуражи с душами. Всем все ясно? – Здесь-то все яснее ясного, – холодным голосом произнес Абаддон, – мне непонятно другое: что собираешься делать ты? Раньше ты уповал на защиту своей магии, но без кольца от нее не много пользы. Ты еще не научился управляться с ней в полной мере. В то время как Астарот… – Тоже потерял часть своих сил. Пока Астарта у нас, он не станет пользоваться магией в полную силу, к тому же, кольцо у меня есть, – демон снял с руки стальную перчатку, открывая взглядам присутствующих огромный перстень с ониксом, который не так давно принадлежал Сатане. Переданный «по наследству» артефакт, пришелся как раз кстати. Асмодей даже поразился тому, с какой легкостью сумел подчинить себе силу этой вещицы. – И все же это глупо. Вся конница кошмаров остается с нами для решающего сражения, а у тебя кроме собственного отряда реальной силы нет, как нет и реального плана действий. Пустая жертва. – Если тебе есть что сказать, о великий стратег, сейчас самое время, – высокомерно заметил Асмодей, скрестив на груди руки. Абаддон, метнув на товарища ответную усмешку, подошел к карте, изучая ландшафт западных земель. – Тебе нужно вынудить его занять позицию здесь, – он указал на точку, где в единую лавовую реку сливались Стикс и Ахерон, огибающие адские земли. – Уверен, что они не ждут от нас такой непредсказуемой глупости, поэтому можно уповать на эффект неожиданности. Нужно встретить их до того, как они форсируют реки или перейдут через мост. Собственно, даже если они успеют переправиться, в чем я почти не сомневаюсь, место все равно удачное. Астарот не плохой стратег. Скорее всего он расставит свои войска следующим образом, – проведя рукой над картой, Абаддон сделал собственную расстановку сил, – центр его армии займет пехота, маги и лучники, а подкреплением станет тяжелая кавалерия. Думаю, командование возьмет на себя Астарот – в этом он всегда был хорош. Правый фланг займет многотысячная конница во главе с Мамоном, ну и, конечно, левый фланг с легионами духов и демонами низшего сословия возглавит Левиафан. Вельзевул всегда его ненавидел, так что лишь обрадуется этой потере. – Они будут ближними к нам и самыми неорганизованными, он изначально принесет их в жертву, – произнес Асмодей. – Именно. Единственной реальной силой на левом фланге будет отряд самого Левиафана. Четверть всей армии они выведут в резерв, тут-то и засядет Вельзевул. Опасность минимальная, и максимальная добыча. Левый фланг ты разобьешь без проблем, но не позволь горячности ослепить тебя в бою. Это только уловка, как только ты бросишь все свои силы на развитие прорыва, тебя контратакует резерв, а пехота сдвинется в бок, оттесняя твои войска к реке. Правый фланг к этому времени разобьет противостоящих ему. В итоге большая часть твоей армии будет окружена, прижата к реке, а затем уничтожена. Беспроигрышная тактика. – И что ты предлагаешь? – произнес Асмодей, глядя на расстановку сил. – Бежать, – отозвался Абаддон. – Очень героически, – всплеснула тонкими ручонками Лилит. – Это безусловно вселит надежду в сердца тех, кто за нами идет. – Эта тактика боя, моя дорогая, – целуя холодными губами ее руку, произнес демон гнева. – Нам нужно выиграть время, чтобы занять выгодную позицию. Если грамотно разыграть карты, есть шанс выйти на решающую битву с меньшими потерями. – Что ж, если мы разобрались с этим вопросом, может обсудим еще один, более животрепещущий? – произнес Дандалион, придавив карту рукой. – Ты о чем? – приподняв бровь, начал Асмодей. – Об Азраэль и о том, какими последствиями для нас чревато закрытие врат. Почему ты опустил этот вопрос. На мой взгляд нас ждет война куда страшнее этой. Пока Смерть по приказу Вельзевула пожинает лишь грешников, ангелы не получают свою часть душ. Как думаете, долго нам это будет сходить с рук? Через сколько они поднимут свое оружие, чтобы напасть на нас? – Проблемы стоит решать по мере поступления, – ответил Асмодей, – если мы не переживем эту битву, а она уже на пороге, нам не будет дела до того, что случится в этом мире, ибо тела наши поглотит тьма. – А может не столь уж велика проблема? – ехидно заметила Лилит. – Ангелы так хотели, чтобы на Земле было царствие небесное, коль Смерть будет забирать себе только грешников, их мечта может исполниться. – Это с тысячами демонов, что застряли на Земле? – усмехнулся Бифронс. – Думаю, что в этом случае на Земле будет второй Ад и новый потоп, а праведников и вовсе не останется, – вмешался в разговор Азазель. – Дандалион прав, эта проблема требует скорейшего решения. – У нас сейчас одна проблема – Вельзевул, – отозвался Асмодей. – Он породил хаос, уничтожил законы, закрыл врата. С небесной канцелярией уж как-нибудь разберемся! Но все же, Дандалион, никто лучше тебя не знает библиотеку Люцифера. Азраэль нужно освободить до того, как ее принудят пожинать всех нас. Проникните в замок, найдите нужное заклинание. – Сделаю, – кивнул он, сверкнув белоснежной улыбкой.       Звук труб, огласивший Оазис Жизни, был сигналом к окончанию сбора. Все войска выстроились в ожидании приказаний своего нового лидера. Напряжение достигло своего апогея. Пожалуй, это был тот самый момент, которого все ждали с таким нетерпением, момент истины, если угодно. Минута, знаменующая начало битвы за Ад. – Нужно идти, – проговорил Ипос. – Времени больше нет. – Хорошо, – кивнул Асмодей, надевая на голову золоченый шлем с трехликой маской, которую венчал величественный плюмаж из алого шелка. – Всем все понятно? – Более чем! – отозвался хор голосов. – Тогда в бой!       Возглавив шествие, Асмодей, сопровождаемый предводителями падшего воинства, вышел из грота. Десятки тысяч глаз устремились на него, затаив дыхание. И в этой тишине слышен был малейший шорох: звук шагов, скрежет железа, едва уловимое для слуха перешептывание. Пожалуй, если бы в груди хотя бы одного обитателя Ада билось сердце, остальные смогли услышать его трепетание. – Они ждут, – положив руку на стальной наплечник Асмодея, произнес Абаддон. – Ты и так слишком долго молчал. Пришло время сказать свое слово. – Да, – кивнул демон, пытаясь на ходу выдумать речь, но истина и ложь смешались в его голове, выдавая нечто совсем несуразное. – И помни, – склонившись к его уху, прошептал Абаддон, – им не нужно знать правды, дай им надежду, вдохнови, заставь идти за собой и умирать. Никто и никогда не должен видеть твоих сомнений.       В этот раз Асмодей в очередной раз пожалел, что это бремя выпало ему. Сам-то Абаддон, безусловно, справился бы с этой задачей намного лучше. У него наверняка и список заранее заготовленных речей был. И правда, сколько тысяч войн он увидел с момента сотворения мира, сколько цивилизаций уничтожил, сколько боевых кличей услыхал. Асмодею до этого было далеко. Его стезя – иной порок, вот тут ему равных не было. Но судьбу не изменить, коль впрягся в упряжь – тащи за собой и плуг.       С разбегу вскочив на спину Нифелима, который, предчувствуя грядущую бойню, в нетерпении встал на дыбы, расправив крылья и выпуская огненную струю изо рта, демон начал говорить. И голос его, бархатистый с легкой хрипотцой, огласил весь Оазис, вышел за его пределы, разносясь по всей Преисподней, проникая в незнающие жалости души, завладевая ими, пленяя сознание. Не думал Асмодей, что простые слова, идущие от «сердца», могут вселить в падших такую непоколебимую веру. То было новое, весьма приятное открытие. Воистину, сколько ни живи, а все равно узнаешь что-то новое. – Я знаю, какие мысли одолевают вас, при виде полчищ предателей, что движутся к Черному замку. Вельзевул желает стать Владыкой этих земель, но у трона его будет ждать лишь тень Люцифера, который ждет на Земле того момента, когда мы откроем ему адские врата. Взгляните, взгляните на эти темные легионы, и задайте себе вопрос: что это за Великий Владыка, который путем предательства и ворованных душ покупает себе сторонников? Что это за Великий Владыка, который, набирая армию, обращает своих подданных в рабов? Что это за Владыка, который обрек на позорную смерть равных себе: тех, кто олицетворял наш мир? Что это за Владыка, который осмеливается презреть вековые устои, пленить Смерть и поставить свое разоренное королевство на грань войны с сильнейшим противником – небесами? Что это за Владыка? За этим Владыкой лишь пустота. Как не может быть на небе двух солнц, так и у Ада не может быть двух Властелинов. Эти демоны не за свою честь бьются, не за свои дома и не за свои убеждения. Они делают это потому, что им приказал Вельзевул. Их орды будут таять на глазах, потому что эти демоны не знают верности Властелину рабов! Но мы с Вами не рабы – мы свободны! И мы будем биться за эту свободу! – при этих словах он повысил голос до крика, и ответом ему был такой же вдохновенный клич воинов, мечами ударивших по щитам. Асмодей замолчал, выдерживая театральную паузу и дожидаясь, пока замолкнут другие голоса, медленно проезжая вдоль боевого строя, – кто-то из вас, а возможно и я, не увидит как Венера сегодня спустится за эти горы. Но я скажу вам то, что с незапамятных времен известно каждому воину Ада: страх нужно убить на корню и тогда, я обещаю, вы победите смерть, ибо ваш подвиг будет увековечен на стенах замка Люцифера. Так пусть же в танце со смертью гордо реет наш стяг, ибо мы бьемся за свободу и во славу… Ада! – он вынул из ножен меч серафима, лезвие которого запылало священным огнем. Веками обычные демоны не видели этой древней реликвии божественного происхождения, а потому буквально взревели, окрыленные этой речью и надеждой. – Пожалуй, даже Люцифер не сказал бы лучше, – произнес Азазель, наблюдая за своим товарищем. – Хорошо сказал, – кивнул Абаддон, – жаль, что в этих словах нет и слова правды. Дьявол меня побери, он пообещал им легкую смерть, вечную память и благородную войну. Но благородной войны не бывает. Это всегда гибель и увечья, плен и истязания, это жестокость и унижение, это искалеченные судьбы и души. Именно поэтому я так ее люблю, а смерть – треклятая старуха. В ней столько же возвышенного, сколько в пьяном зазывале около трактира, – при этой мысли демон сплюнул под ноги проходящим воинам, которые бросили на него напуганный, но в то же время наполненный ненавистью взгляд. – А память, к завтрашнему восходу уже никто не вспомнит их имен. Но себя… этой речью он увековечил свое имя! Никто не помнит Асандра, Пифона, Атала – сейчас это безымянные воины в армии Великого Александра Македонского! Вот их удел! Забвение! Они не успели вступить в бой, но Асмодей уже забрал их подвиг себе, не оставив ничего. Это и есть война! А я уж повидал их немало. Партия разыграна блестяще. – Он сделал то, что должен был. – Так разве его в том кто-то упрекает?! – отозвался Абаддон, провожая проезжающего Асмодея задумчивым взглядом. – И все же он не прав. Мне нужно с ним поговорить! – вскочив на двурогого кошмара бросил он, даже не вслушиваясь в слова Азазеля, брошенные вдогонку.       Армия стремительно покидала Оазис Жизни, направляясь на встречу с неизбежностью. Только одни уходили с надеждой, а другие с тяжелым сердцем, ибо несмотря на громкие речи знали, что идут к своему страшному итогу. – Постой! Остановись! – прокричал Абаддон, ухватив Нифелима за поводья уже около выхода из Оазиса. Дракон встрепенулся, крылом пытаясь отбросить надоедливого всадника, но демон оказался проворней, уведя кошмара в сторону. – Что еще? – в этот раз в голосе Асмодея не было злости, не было ненависти, скорее Владыка гнева услышал там тихие нотки смирения, которые играли в его сознании свою траурную мелодию. – Нам нужно поговорить. И поверь, ты не покинешь пределы Оазиса до тех пор, пока не выслушаешь меня. – На это сейчас совершенно нет времени, – возразил демон. – Ничего. Смерть подождет. А догнать пехоту, так еще и на драконе, ты всегда успеешь.       Асмодей лишь покорно кивнул, пропуская вперед небольшой отряд конницы под командованием Ала́стора, а потом последовал в глубину рощи вслед за своим надоедливым товарищем. Обогнув каменный уступ, поросший кустарником белоснежных деревьев с огненными кронами, они подошли к небезызвестному гроту.       Казалось, прошло не более четверти часа, но и этого времени было вполне достаточно, чтобы пещера, которая стала им скорбным пристанищем на последние несколько недель, из благоустроенного на скорую руку жилища превратилась в необитаемую пустошь. Здесь больше не было ни мебели, ни сияющих сосудов с душами, не было и намека на то, что в этом месте только что решилась судьба трех миров. – Итак, что ты хотел? – первым заходя в грот, произнес Асмодей, повернувшись к товарищу, да так и застыл в немом удивлении, инстинктивно сжав рукоять меча. – Не кипятись раньше времени, – с легкой улыбкой произнес Абаддон. – Это что за шутки? – оглядев демона, облаченного в точную копию его собственных доспехов, произнес Асмодей. В руках Абаддон держал трехликую маску, плечи его укрывал такой же плащ, цвета королевского пурпура. Кираса, поножи, наплечники, даже орнамент и вмятины на доспехах – все было скопировано с величайшим мастерством и точностью. – Ну что, хорош? – Абаддон шутливо повернулся вокруг своей оси, демонстрируя чудеса своей магии, с упоением ловя на себе непонимающий взгляд Асмодея. Собрав свои длинные серебряные волосы в хвост, демон закрепил их серебряной заколкой, надев шлем с алым плюмажем. – Что это за шутки? – повторил владыка похоти, глядя на Абаддон, как на свое зеркальное отражение, отличающееся от оригинала, пожалуй, только цветом глаз. – Я придерживаюсь того мнения, которое высказал на совете, – ответил демон. – Не ты должен идти во главе обреченного воинства, и раз уж не нашлось других добровольцев, то это сделаю я. Ты хотел вдохновить их, хотел, чтобы они пошли за тобой, пожалуйста, – он демонстративно указал рукой на свои доспехи, – они пойдут за тобой, по крайней мере будут так думать. – Но зачем тебе это? Ты должен руководить обороной ущелья. Стратег из тебя куда лучше… – Это еще одна причина, по которой в первый бой должен идти я. У меня больше шансов выбраться из этой передряги, – спокойно ответил Абаддон. – Никто так не желает этой победы, как мы с тобой, никто не поставил на кон столько, сколько поставили мы. Твоя смерть или того хуже – плен, никак не помогут нам достигнуть цели, поэтому я делаю ставку на твою жизнь. Как ты сам сказал: «я прекрасный стратег», но стратегия уже определена, осталось только грамотно разыграть карты, сейчас им нужен другой лидер. Не я, а ты! Сейчас, как бы отвратно это ни звучало, им нужна надежда, и ты ее им подарил. – Зачем ты это делаешь? – вконец не понимая своего боевого товарища, произнес Асмодей. – Это не для тебя! Война – это холодный расчет и моя стихия. Логично будет дать право первого хода мне. – Хорошо, – кивнул князь блуда. – Но ты упустил из вида одну деталь, Нифелим не подпустит тебя к себе. Да и всадник из тебя… – Никогда не стремился к небесам, но сложного в том ничего нет. Я не забыл еще уроки пилотажа в Раю, – усмехнулся Абаддон, – а что до твоей зверюги, то коли ты изволишь приказать, он все исполнит. – Асмодей едва уловимо кивнул, выходя из грота. – Не сюда, – окликая князя гнева, который направился в сторону северной границы леса, где был лагерь низших демонов, произнес Асмодей. – Направление, как раз верное. Если уж я решил занять твое место, нужно кое-что захватить. – И что же? – Страховочные тросы.       Пройдя по паутине дорожек к окраине, где разместили серебряные клети для заключенных, Абаддон открыл ту, в которой прижав колени к груди, сидела хрупкая женщина. Ее нечесаные волосы колтунами спадали на плечи, а некогда шикарный наряд, ныне залитый кровью и заляпанный грязью, больше напоминал лохмотья нищенки. Тонкие запястья демоницы были скованы серебряными браслетами, то был древний артефакт…божественный, ограничивающий магию. На лице ее красовался огромный синяк, а руки, сведенные судорогой, сплошь усыпаны ожогами. – Зачем? – глядя на эту печальную картину, произнес Асмодей. – Астарта… ты не имел права ее пытать. Она равна тебе, ее титул… – Не убережет ее от смерти, – оборвал его Абаддон, силком вытаскивая демоницу, едва стоящую на ногах, из клетки. – Нужно было узнать, шпионка она или нет. Более действенных способов я не знаю. – Надеюсь, что тьма поглотит тебя, ублюдок, – прошипела демоница, метнув в его сторону полный ненависти взгляд. – Астарта пришла помочь, а ты… – О, поверь, она помогает, и я очень благодарен ей за это, – Абаддон провел указательным пальцем по ее щеке. – Каждый кладет на алтарь победы какую-то жертву. Если моя битва пойдет не по плану, и они преградят мне путь к отступлению, я предпочту поторговаться. – И все же, ты не имел права, – подойдя к демонице, Асмодей провел тыльной стороной ладони по ее лицу, шее и рукам. Когда черный камень кольца прикоснулся к ее коже, раны в мгновение затянулись, а мертвенная бледность сменилась румянцем.       Астарта, будто не веря произошедшему, взглянула на залеченные руки и провела ладонью по щеке, вопросительно глядя на Асмодея. – Почему? – произнесла она, не сводя с демона светлых глаз. «Почему?» – да он и сам не знал почему. Это скорее произошло инстинктивно, чем осознанно, и Асмодей не успел отдать себе в том отчета. Подобное отношение к высокопоставленному пленнику, тем более пришедшему помочь, сам демон уравнял бы с величайшим унижением, коего не заслуживала ни одна демоница. Именно поэтому он подарил Дэлеб смерть воина, а Барбело – равнодушие. По его глубокому убеждению, лучше уж было подарить Астарте быструю смерть, чем наградить жизнью в позоре. Видимо, живы были еще в его душе остатки благородства. – Идем, – пропуская Астарту вперед, произнес Асмодей, уведя взгляд в сторону.       Обратная дорога заняла куда больше времени. Демоница скованная по рукам и ногам, постоянно оступалась и спотыкалась о корни. В конце концов Абаддон, уставший от этой мышиной возни, без малейшего почтения перекинул пленницу через плечо, как мешок с картошкой, а женщина тем временем не переставала его честить самой гнусной бранью. Да, у судьбы было скверное чувство юмора. Остановившись на опушке, Асмодей свистом подозвал к себе Нифелима, который недоверчиво воззрившись на копию своего хозяина, метал в сторону незнакомца, а точнее злейшего врага, гневные взгляды, и недовольно копал когтистой лапой землю. – Тише, тише, малыш, – прижавшись к чешуйчатой морде зверя, начал Асмодей, поглаживая дракона по шее и что-то нашептывая ему на ухо. То ли заклинание, то ли, и впрямь, просьбу. Абаддон, глядя на эту картину, лишь презрительно усмехнулся. – Никогда не понимал твоего сентиментального отношения к этой крылатой твари! – произнес он, пытаясь ухватить зверя за поводья, но Нифелим, будто услышав столь нелестный отзыв о собственной персоне, злобно клацнул зубами, едва не отхватив протянутую ему руку. – Нифелим – не домашний питомец, а верный друг и боевой соратник. Хочешь, чтобы он тебя защищал в бою ценою собственной жизни, изволь проявлять к нему уважение, равное тому, которое, как бы это крамольно ни звучало, ты проявляешь к Люциферу. – Много чести, – фыркнул демон, но все же смирил свой горделивый нрав, аккуратно проведя по чешуйчатой шее дракона, потом по оскаленной морде, глядя в его желтые глаза. – Ну что, прокатимся? – подходя к седлу, произнес он, взглянув на Асмодея, держащего Нифелима под уздцы. Едва уловимый кивок был ему разрешением. С легкостью, которой сложно было ожидать от существа, облаченного в столь тяжелые доспехи, Абаддон запрыгнул на спину дракона, втащив за собой несчастную жертву, и принял из рук боевого товарища поводья. Нифелим оскалился, пытаясь сбросить всадника, но Асмодей буквально повис на его шее, нашептывая непонятные для слуха Абаддон слова. Выпуская из ноздрей клубы едкого дыма, шипя и брыкаясь, но дракон все же подчинился хозяину, приняв нового всадника. – Удачи, – шлепнув дракона по бедру, произнес Асмодей, выпуская удила. – Увидимся, когда увидимся, – напрягшись всем телом, проговорил Абаддон, впервые с момента своего низвержения седлая небесные потоки.       Дракон взмыл ввысь с такой скоростью, что оглянувшись вниз демон гнева увидел лишь стремительно удаляющуюся точку, коей был Оазис. Многотысячное ополчение, двигающееся на восток, которое на первый взгляд казалось несметной ордой с этой высоты превратилось в черную полоску, расчертившую красную землю. Однако взглянув на запад демон застыл. Там не было видно красной земли, лишь тьма, поглощающая все вокруг. Несметные легионы неприятеля подходили уже подошли к месту слияния двух рек, но за горизонтом не было и края.       Проводив своих товарищей взглядом, Асмодей поспешил к восточному краю леса, где Абаддон привязал своего кошмара. Что ж, оставалось только надеяться на то, что адский жеребец окажется более сговорчивым, чем его хозяин и менее упрямым, чем Нифелим.

***

      Вопреки ожиданиям Вельзевула переправа заняла куда больше времени, чем он рассчитывал. Непокорная стихия двух адских рек, закружив свои пламенные воды в смертельном водовороте, никак не хотела их пропускать, разрушая магические мосты и испепеляя в прах паромы. Казалось, сама природа Преисподней восстала против нового завоевателя, и всегда покорный Ахерон явил падшим свою истинную мощь. Несколько раз маги пытались форсировать реку, но каждый раз обрушиваясь на демонов, она погребала в потоке первородного пламени, рождающегося у стен замка Люцифера, десятки черных душ. Час сменялся часом, но стихия по-прежнему отказывалась умерить свой пыл, который смогла обуздать лишь магия четырех рыцарей: Вельзевула, Астарота, Мамона и Левиафана. Однако время было потеряно.       К тому моменту, когда нога последнего демона ступила на раскаленную почву центральных земель, Венера уже готовилась к тому, чтобы укрыть свой сияющий диск за горами. Раздражение его усиливал еще и тот факт, что от разведки не поступало никаких вестей. Целый отряд, посланный к Оазису Жизни, будто канул в Лету, впрочем, как и воины, отправленные занять ущелье Скорби. И Вельзевул буквально кипел от злости, терзаясь в неизвестности. Пожалуй, это самое страшное в мире состояние, ибо душу его снедали сомнения и подозрения, которые демон был не в состоянии ни опровергнуть, ни подтвердить. – Нужно передохнуть! – останавливая огромного цербера около Вельзевула, произнес Астаро́т. – Все потеряли слишком много энергии на переправе. – Знаю, – глядя на клубящиеся серные облака, которые стелились практически по земле, отозвался демон. – Труби сигнал. Выступим завтра с рассветом. – Что с тобой? – Что-то не так, будто земля дрожит под ногами, а небеса готовы расколоться. Чувствуешь?       Астаро́т присел на корточки, дотронувшись до земли. И впрямь дрожит, будто бы на свободу рвался проснувшийся в ее недрах монстр, раздувающий огонь и вселяющий в сердца ужас. А тут еще и яркая вспышка осветила небеса, огромной молнией ударившись о землю прямо перед ними. – Не к добру, – произнес он, всматриваясь в облака, которые с желтоватого сменили свой цвет на густо-серый с огненными прожилками, и тут его как громом поразило. – Осторожно! – закрывая магическим щитом Вельзевула, прокричал Астарот, проводив взглядом вырвавшего из черных облаков огромного дракона, который извергая изо рта потоки пламени, пронесся над их рядами. – Асмодей! – взревел Вельзевул, кинувшись к огромной плотоядной мухе, но тут же увяз в толпе испуганных демонов, преградивших ему дорогу. – Стройтесь! Труби к построению! – Это самоубийство! Глупость! – Астаро́т повернул голову, вглядываясь в чернеющую даль, откуда тяжелой поступью навстречу смерти шли орды демонов, каждым своим шагом сотрясая землю, – Неужели он решился напасть?!       На миг на его лице отразилось выражение полного триумфа и мрачного удовлетворения. Неужели, правда?! В Аду ходили легенды о горячности Асмодея, но никто никогда не мог назвать его глупцом. А тут такое… – Стройтесь! Стройтесь! – все еще кричал Вельзевул, мечом расчищая себе дорогу, но кругом происходило что-то невообразимое. Несколько минут назад дисциплинированная армия обратилась в объятые хаосом полчища, побросавшие свое оружие. – Маги, – вскричал Астаро́т, со злостью наблюдая за тем, как враг, сделав в небе манёвр, готовился зайти на вторую атаку. – Нам нужен купол!       Простирая свои руки ввысь, демон выпустил лучи холодного, почти голубого света, которые стали непреодолимым барьером между врагами. Пламя отражалось от них, столбом поднимаясь в небеса, закручиваясь в причудливую спираль, но не причинило вреда. То тут, то там сквозь строй пронеслись похожие вспышки, и полупрозрачная пелена начала окутывать войска, возвращая демонам, подпавшим под чары князя войн, здравость суждений. – Абаддон… он где-то рядом! – вскричал Вельзевул. – Только он мог сделать такое. Только он мог ввергнуть армию в безумие. – Найдите его! – взревел Левиафан, оглядываясь по сторонам, как оглядывается безумец, который всюду видит предательство. – Стройтесь! Быстро! Победа за нами! – наконец запрыгнув на спину мухи, прокричал Вельзевул, пытаясь отыскать глазами злостного нарушителя, но тот, будто нашкодивший ребенок, пытающийся избежать наказания отца, как в воду канул, а серный туман, поднимающийся от реки, продолжал тянуть к ним свои липкие ручонки.       Вдали раздался звук боевого рога, глубокая скорбная нота холодом отозвалась в душах. Казалось бы, победа была уже в кармане. Многие демоны, вдохновленные речами Вельзевула, шли в бой, будучи уверены в том, что неприятель сдастся без сопротивления, но теперь эти надежды рушились, как карточный домик. Враг мало того, что не собирался отступать, он отважился первым нанести удар. А раненный, загнанный в угол, зверь, как известно, непредсказуем в своей злобе.       Астаро́т, взобравшись на спину цербера, оценочным взглядом оглядел потерявшее строй воинство. Всадники садились на своих адских жеребцов, обмениваясь ругательствами, а бедные животные, совершенно выдохшиеся после переправы, нервно жевали собственную узду. Про себя отметив, что ряды кавалерии стоит выводить в бой в последнюю очередь, демон проскакал вдоль строя, оглядывая причиненный от налета ущерб.       Заходящая Венера своим предательским светом медленно сжигала ползучие щупальца тумана, а потом землю укрыла ночная мгла, нарушаемая лишь вспышками молний. Под неровными всполохами которых, армия Вельзевула раскрылась, словно стальная роза, ощетинившая свои шипы. – Он не станет нападать ночью! Не станет! – шипел Астарот себе под нос, вглядываясь в огненное зарево на горизонте. – Не решится! – Зажечь огни! – скомандовал Вельзевул, понимая, что одного лишь света оставшегося за спиной Ахерона не хватит на то, чтобы вести бой.       Как и предсказывал Абаддон, Астаро́т возглавил центр: к небесам взметнулись его боевые стяги, отливающие серебром в неровном свете факелов. С колчанами, притороченными к поясам, пешие лучники выстроились пятью длинными шеренгами лицом к западу и уже невозмутимо натягивали тетивы. За ними, все еще прикрывая авангард незримыми щитами, встали маги. Дальше с черными пиками из костей построились копьеносцы, а позади них – мечники в тяжелой броне. Сам Астаро́т располагался в окружении элиты собственных войск, облачённый в простой стальной доспех с коротким плащом, который составлял жесткий контраст парадному одеянию Вельзевула.       Сам князь чревоугодия к тому времени занял наблюдательную позицию на небольшом холме, откуда открывался вид на поле боя. Вокруг него выстроился резерв – великая сила, наполовину адские всадники, наполовину пешие демоны. Вельзевул, вдохновленный примером Люцифера, решил взять на себя командование именно этими войсками. Заняв место возвышенности, он мог наблюдать за ходом бойни, вводя резервы в тот момент, когда это было нужно больше всего.       Даже издали демон казался ослепительным. Его боевое облачение, бесспорно, посрамило бы доспех самого Создателя, не говоря уже о Люцифере, который пышности и злату предпочитал черные тона и обыкновенную сталь. Огромный плащ демона, сшитый из бесчисленных слоев золотой ткани, был настолько тяжел, что едва шевелился, когда Вельзевул двигался. Поразительно, как он вообще умудрялся ходить, не говоря уже о том, чтобы сражаться. Мысленно Астаро́т сравнил своего нового «владыку» с павлином, распушивших хвост. Даже жалко ему стало несчастную животину, которая вынуждена была поднимать в небеса такой тяжкий груз. Поддерживала этот плащ огромная цепь, крепившаяся под золоченые наплечники. Шлем с плюмажем из перьев венчала муха из драгоценного металла, расставившая в сторону хрустальные крылья. Пластинчатый панцирь его покрывала почти черная эмаль, а огромный сигил огнем горел на груди. Даже поножи и перчатки были выложены причудливыми узорами по червленому золоту – поразительная безвкусица.       Растянувшись в презрительной ухмылке, Астаро́т увел взгляд в сторону, оценивая правый фланг, где построилась кавалерия Преисподней. Элитные войска падших, как их величали небожители. Более чем половину из них составляли сильные демоны, образуя огромный стальной кулак, который опять-таки с тыла прикрывали несколько десятков магов. Командовал всем этим величием Мамон. Еще один напыщенный павлин, явившийся на битву, словно на парадный смотр войск. Шелка, меха, перья и блеск злата – вычурное убожество, неуместное на поле боя.       Авангард собирался слева и на глаза Астаро́ту попался лазурный стяг с черным морским змеем, свернувшимся в кольцо. Под ним, восседая на морском чудовище, с выражением глубокого презрения на лице, сидел Левиафан. В отличие от Вельзевула и Мамона, рыцарь не был окружен лучезарным величием. Тусклая сталь его кирасы была покрыта щербинам и небольшими вмятинами, оставшимися от прошлых сражений, а плащ цвета морской волны, стянутый серебряной фибулой на шее, был обернут вокруг плеч, чтобы не стеснять движений во время боя. Одними лишь жестами он указывал своим войскам их места, подчиняя свору мелких демонов одним лишь взглядом.       Астаро́т проводил глазами своего боевого товарища, который несколько раз проскакал вдоль линии построения, разглядывая первые ряды его войска. Да, что и говорить – отбросы. Даже на дальних рубежах сложно было найти столь жалких созданий. В основном это были бесы и черти, лишенные всяких привилегий, порабощенные и, видимо, даже толком не понимавшие того, что сейчас произойдет. В общем, жалкая пародия на войска, которую раскатают под орех. Но разве не на этого они и хотели? «Ауууууу» – пропел боевой горн войск Асмодея, «Ауууу» – ответили ему трубы Вельзевула, и войска, словно две стены двинулись навстречу друг другу. Но где же был сам Асмодей? Где скрывался Абаддон, магия которого вселила панику в слабые души.       Горны затихли, и воздух над ристалищем пронзил свистящий звук. Маги сделали свой первый залп, засыпая войско неприятеля заклинаниями, молниями и фонтанами огня. Земля содрогнулась под их натиском, разверзнув свои недра, из которых стала подниматься лава. Войска Асмодея с боевым кличем перешли на бег, но их магические щиты не могли выдержать даже половины ударов. Заклинания сыпались на них сотнями, нет – тысячами, воодушевленный боевой клич обратился в испуганные вопли, демоны спотыкались и падали в пылающие трещины. И их навсегда поглощало пламя их породившее.       И тут в очередной раз, заглушив нестройную какофонию криков и стонов, сигнал к наступлению пропели трубы. Левиафан, занеся над головой огромную секиру, зашелся призывным кличем, и тысячи голосов присоединились к нему. Авангард рванулся вперед. Встречая их, копьеносцы врага выстроились полумесяцем, образовав тройной ряд пик, со стороны напоминающий стальную щетину дикобраза.       Левиафан, подчинившись какой-то слепой ярости, первым решил взять эту преграду, буквально прошибая демонской строй. Однако половина кошмаров, встретившись с отравленными копьями, попятились назад в последнее мгновение, остановив тех, кто бежал за ними. Некоторые из них погибали, когда копья распарывали их плоть, другие увязнув в пехоте, как в болоте, умирали в давке. Это было настоящее кровавое месиво, в котором магия и оружие то и дело сталкивались в жестоком противостоянии.       Ворвавшись в самую гущу сражения, змей Левиафана, буквально давил воинов, пока кто-то не вонзил в него отравленный меч. Обезумев от боли, зверь рванулся вперед. Копья и мечи пронзали его со всех сторон. Черная, пенящаяся кровь хлынула из его ран, разливаясь под ногами воинов кислотной топью, и стена щитов развалилась под его весом. Демоны отшатнулись, опасаясь предсмертных судорог монстра, который обливаясь кровью, корчился в последней агонии, точно уж на сковороде. Однако сам Левиафан, поднялся целым и невредимым, отбрасывая магическим ударом окруживших его воинов. – За мной! – прокричал один из командиров армии Вельзевула. – За победу! – За свободу! – взревели в ответ сторонники Асмодея, которые тщетно пытались найти предводителя в своих рядах.       Изгородь рушилась, войска Асмодея отступали под натиском кавалерии кошмаров. Ала́стор, вырвавшись вперед, в самое сердце сражения, с лихвой компенсировал отсутствие магического дарования доблестью и силой. Астаро́т видел, как подручный Асмодея сразил всадника ударом в грудь, когда тот попытался вырваться вперед; копье пронзило его кирасу, его чешуйчатую кожу, его мышцы, вскрыв легкое. Демон умер почти сразу, но копье застряло в его груди, а Ала́стор, будто не замечая этого, вынул из-за пояса небольшой стилет, вскрыв горло новой жертве; правой рукой удерживала на весу останки своего «брата». Наконец, мертвец сполз с древка и утонув в груде тел, а демон отправился дальше.       Это было истинное безумие, то и дело с разных сторон на воинов обрушивались магические удары, некоторые маги успевали отклонить, другие же ударяли в самую цель, разя и своих, и чужих. С востока воинов пыталась захлестнуть стихия рек, вмораживая сражающихся в ледяные глыбы, с юга их теснила стена зеленого огня, но истинная паника на поле боя возникла в тот момент, когда кто-то из высших демонов обрушил на головы «несчастных» метеоритный дождь. Астаро́т едва успел отвести от себя удар, со злостью оглядывая потери в собственных рядах. Да, столь сильное заклинание мог наслать лишь тот, кто давно смирился со своей участью, кому нечего было терять, и он желал уйти в пустоту, забрав с собой как можно больше жизней. В рядах Вельзевула таких фанатиков явно не было. Левый фланг был почти полностью уничтожен, лишь вдалеке лазурным пятном в огне все еще мелькало знамя Левиафана то падая, то поднимаясь вновь. – За мной! – обнажив свой меч, скомандовал Астаро́т, пустив цербера, с клыков коего в предчувствии крови уже стекала пенная слюна. – Ну, где же ты, Асмодей?! – ревел за его спиной Вельзевул, кружа над полем боя, как жадный стервятник. – Трус! Покажись!       Но воины, объятые безумием и желанием спасти собственную шкуру, уже не слышали его. Сейчас единственный голос, что имел для них значение, был голос интуиции. Клин Астаро́та, пусть и поздно, но все же пришедшего на помощь своему товарищу, окончательно расколол вражеский строй. Демон крушил и насылал проклятия, на ходу срубая головы и обращая в бегство тех, кто не кто пытался оказать ему сопротивление, однако раздавшийся у самой реки взрыв, поднявшийся стеной огня, заставил его оглянуться. – Фуражи! – вскричал он, – они подожгли сосуды с душами! Демоны на мгновение растерялись, наблюдая за тем, как черная тень дракона, который то появлялся, то исчезал, освещенный всполохами молний, пользуясь тем, что основные боевые действия шли у реки, нанес удар в спину.       Астаро́т повернул цербера, которого проблемы уничтожения продовольственных запасов, судя по всему, не интересовали вовсе, животина в три головы рвала своих жертв. Пользуясь суматохой и замешательством, Ала́стор совершил дерзкий выпад. В то мгновение правый локоть Астаро́та взорвался от боли, остриё вражеского копья пронзило тонкий металл возле сустава. Судорога свела все тело, меч выпал из его руки. Демон было потянулся, чтобы его поднять, но враг нацелился для второго удара. Мерзкий хруст предшествовал его падению. Налетев на щит, древко копья рассыпалось в щепки, а острие вонзилось в лапу цербера. Встав на дыбы, пес повалился на бок, погребая всадника под своим весом. – Да будь ты проклят! – прокричал Астаро́т, видя, что Ала́стор готов сыграть последний аккорд в этой мелодии смерти. Выставив перед собой ладонь, рыцарь пропустил сквозь свое тело такое количество энергии, что и перстень, и глаза его налились огнем. Яркая вспышка, отбросившая нападавшего, а вместе с ним и сотню сражавшихся вокруг, осветила небеса. И всполох этот был столь ярок, что на Земле обратился в истинную бурю, спровоцировав легкое землетрясение. Кругом стало необычайно холодно, даже огонь, пылающий вокруг не мог согреть плоть. И холод этот был столь мучительным, что кровь замерзала прямо в ранах. Астарот поежился, но силы духа не утратил.       А битва тем временем ушла вперед. Выбравшись из под горы трупов, демон осмотрелся по сторонам. Да, сложно было представить Ад более… ужасающим. Стены огня окружили поле со всех сторон, то и дело на землю обрушивались метеоритные дожди, а от магии в глыбу льда обратились даже пламенные воды Ахерона.       К тому времени, как Астаро́т отыскал кошмара, на котором мог бы продолжить бой, горн запел снова, и Вельзевул пустил свой резерв вдоль замерзшего русла реки. Астаро́т видел, как князь чревоугодия пролетел мимо, неся над головой свое золотое знамя, трепетавшее от ветра. Тысячи демонов окружали его, а всполохи огня играли на верхушках их пик. От этого удара оборона Асмодея разбилась, как хрустальная ваза, брошенная на пол. Но куда запропастился их предводитель?       Остатки его разбитой армии обратились в бегство, а те, кто не могли бежать, нашли вечный покой на проклятой земле, обагрив своей кровью потрескавшуюся землю. Обломки копий, мертвые тела усеяли берега Ахерона. Где-то вдалеке еще гремел шум битвы, но стоны умирающих, казалось, заглушали все. Оглядевшись по сторонам, Астаро́т встретился взглядом с Барбело, ведущей плененного демона. По ее лицу тянулся огромный порез, располосовавший щеку от скулы до подбородка, но вот глаза, все еще светившиеся боевым безумием, выдавали ее затаенное желание вернуться к битве. – Пленных не убивать, – произнес Астаро́т, – Они нужны живыми и…– закончить он не успел, ибо крылатым ужасом над их головами пролетел Асмодей, а следом за ним с мечом наголо и Вельзевул. – Стой, трус! – от безысходности ревел претендент на адский трон, будучи не в силах настигнуть своего соперника. Вдогонку Асмодею летели то огненные шары, то кольца холода, то град стрел, но каким-то одному ему ведомым образом, демон умудрялся отводить от себя все заклятия, к еще большей злости противника. – Он убьет его?! – подскочив к Астаро́ту, чуть ли не пропищала Барбело. – Если сумеет догнать! – съехидничал демон, провожая злополучную парочку взглядом. – «Он уводит его подальше отсюда».       Назвать Асмодея трусом было нельзя, впрочем, как и глупцом. Хотя что-то в тактике его боя в этот раз отличалось от того, что демону доводилось видеть прежде. Не решаясь сразиться с Вельзевулом в открытом бою, он уводил того подальше от поддержки войск. Может для того, чтобы скрыть свое поражение от жаждущих глаз, а может потому, что приготовил какую-то коварную ловушку. – Бхагавар, направьте за ними отряд лучших воинов, – проговорил он, подозвав к себе рослого демона, облаченного в простой чешуйчатый доспех, – приведите ко мне пленных. Беглецов не преследовать. – Будет исполнено, Владыка, – отвесив неглубокий поклон, отозвался демон.       Зайдя в наскоро установленный шатер, Астаро́т стянул с себя наплечники и стальную кольчугу, куском изодранного плюмажа перетянув рану. Малая кровь за победу… но победа ли это? Слишком легко, чтобы быть правдой.       Потянув за шнурок, висящий на шее, демон вытянул из под сорочки небольшую ладанку, которая светилась золотистым сиянием. Столь желанная и столь необходимая энергия. Сняв хрустальный колпачок, Астаро́т с жадностью припал к сосуду, оборвав бессмертие чьей-то души. – Владыка, – отозвался Бхагавар, – как вы и приказывали, отряд направился вслед за Мессиром, а пленник ожидает вас у входа в палатку. – Зови его.       Однако вместо одного пленника в шатер ввели сразу четверых демонов, скованных по рукам и ногам магическими цепями. Увечные, в искорёженных доспехах, истекающие кровью, они представляли собой весьма печальное зрелище. Среди них Астаро́т узнал и своего недавнего противника, которому каким-то чудом удалось выжить после его заклятия.       Ала́стор, несмотря на ранения, стоял горделиво подняв голову, будто внутри него был несгибаемый стержень. Стойкость, достойная уважения. – Сколько вас было? – направив на пленных агатового цвета глаза, произнес Астаро́т, но ответом ему было лишь молчание. Опустив глаза, пленные жались к Ала́стору, черпая уверенность в его силе духа. – Я повторяю свой вопрос: сколько вас было? Поверьте, лучше бы вам заговорить, в противном случае вы замолчите навсегда, и смерть ваша будет ужасна. – Астаро́т прошелся взад-вперед по шатру, остановившись около невысокого беса, относительно молодого адского порождения, который, наверняка, и в мире живых еще не побывал. – Молчите… что же, может его пример вдохновит вас на взаимный разговор. Поверьте, это в ваших интересах. Владыка Вельзевул милостью своей готов подарить вам прощение, смерть заменив вечным изгнанием, – но заключенные молчали, – это ваш выбор.       Заслонив бесёнка своей тенью, Астаро́т одним точным движением нанес тому удар в живот, пробивая доспехи, разрывая кожу, зажав внутренности в смертельной хватке. Изо рта у пленника хлынула кровавая пена, глаза скрыла поволока боли, и он бессильно осел на колени, стеная и корчась в агонии. Астаро́т же, смакуя каждую секунду, продолжал истязать его плоть, по очереди перебирая органы, однако вскоре эта забава ему наскучила, и демон, ухватив печень пленника, вырвал ее, бросив себе под ноги. – Итак, я все еще не получил ответ на свой вопрос! – подходя к следующему в очереди, продолжил он. – Сколько вас было? Где Азазель? Где Абаддон?       Этим демоном оказался Сорен, один из верных сторонников князя гнева. Подняв на Астаро́та полный презрения взгляд, он закусил губу, обнажая острый клык, но ни проронил ни слова, когда же демон обратил на него свой черный взгляд, в сердцах он плюнул ему в лицо кровавой слюной. – Значит, это твой выбор?! – отирая щеку, произнес рыцарь. – Как угодно!       Проведя ладонью перед его лицом, демон произнес какое-то заклятие. Черный камень на перстне сверкнул красным сиянием и погас. А вслед за вспышкой последовал душераздирающий вопль. Узник стал сгорать изнутри, кожа его начала пузыриться и обугливаться, пеплом осыпаясь под ноги, но он был жив. До последнего мгновения чувствовал эту нестерпимую боль, пока даже кости его не обратились в прах, а дух не вырвался на свободу из оков бренного тела. Но и тогда он не обрел покоя. Сделав глубокий вдох, Астаро́т втянул в себя черный дымок его души, наградив оставшихся лучезарной улыбкой. – Итак, – останавливаясь против худощавой демоницы, произнес рыцарь. – Они свой выбор сделали, но как хочешь умереть ты? Или, может, ты хочешь получить в награду ссылку на Землю. Поверь, не самый плохой вариант. – Владыка, – пискнула она, пятясь назад, но Астаро́т одним лишь мановением руки вернул ее на прежнее место. – Не говори ему ничего! Не смей! – взревел Ала́стор, но тут же получил сокрушительный удар. Поломанная кость разодрала кожу и уперлась в доспех. Кровь хлынула из раны, заполняя собой пустоту под кирасой, а потом струйкой хлынула на землю. – О, поверь, у тебя будет возможность высказаться, – произнес Астаро́т, одним лишь взглядом распиная его на полу. – А теперь, я жду… – Пощадите, молю Владыка. – И пощажу, и награжу, – елейным голосом сказал он, проводя рукой по ее запачканной кровью и грязью щеке, и прикосновение это сопровождалось легким разрядом электричества, заставляющим волосы на ее голове встать дыбом. – Итак… – Я все скажу! – Не смей, – все еще кряхтел прижатый к полу Аластор, но рыцарь лишь с презрительной усмешкой придавил его ногой к земле. – Слушаю тебя. – Ни Абаддон, ни Азазеля не было в этой битве, Владыка. Это был отвлекающий маневр, чтобы основная часть войска успела добраться до ущелья, где их ожидали подмога и доступ к пустоши. Когда был дан сигнал к отступлению, выжившие воины направились туда. – Дьявол тебя дери, – прорычал он, с силой рванув ткань шатра, которая с треском разошлась. – Стража! – Что изволите, Владыка? – в один голос прошипели два демона, вбежавшие внутрь. – Уведите его, – кивнув в сторону Ала́стора, прошипел он. – Живые пленники на войне тоже нужны, они могут стать прекрасной разменной монетой. – А что же со мной? – взмолилась демоница, инстинктивно ухватив его за больную руку. Астаро́т поморщился от боли, оттолкнув ее в сторону. – С тобой? С тобой… я всегда выполняю свои обещания. И коль я пообещал тебя наградить – я награжу. Знаешь, изменников презирают все, даже те, кому они служат. Как думаешь, милейшая, какая награда ждет предательницу? – иронично заметил он, поймав вспышку страха, отразившуюся в ее глазах. – Смерть! – Пленница даже не успела ему ничего возразить, как ее сразил удар молнии.       Взглянув на ее тело, распластавшееся у ног, Астаро́т злобно зашипел. И как только он не предусмотрел такой возможности. Демоны в его рядах уже начали праздновать победу над врагом, деля и проигрывая в карты еще не полученные от Вельзевула богатства, но это был не конец войны, это только начало. Тактическая победа в первой битве обернулась для них стратегическим поражением: враг обратился в спланированное бегство; верховный командующий войсками пропал и возможно загнан в ловушку; армия неприятеля, численность которой множилась за счет дезертиров и вдохновленных жертвой Сатаны и речами Асмодея демонов, нашла убежище в горах; фуражи с душами были сожжены, и теперь и ему – Астароту, придется открывать свои закрома, а боевой дух падал с каждой минутой. Прекрасный итог! – Ну, ничего, мы еще повоюем! – встречая первые лучи восходящей Венеры, произнес Астаро́т, оглядывая последствия ночного побоища. – Мы еще повоюем. И это будет славная битва. Клянусь!