2. Тени Аншаттена. Молотобоец

Инспектор Ковард был категорически недоволен. Собой, погодой, городом, где родился, вырос и жил. Особенно недоволен он был ходом расследования нынешнего дела. Старший инспектор Кэдоган уже намекнул ему, что оставшееся нераскрытым дело полугодичной давности бросает тень на его репутацию. Но Аншаттенского Потрошителя Родерик Ковард так и не нашел. Проклятый доктор Стиг так ничего и не сказал, отмалчивался, улыбался. Доказательств никаких не было, что инспектора злило еще сильнее. Еще злило то, что Мэлси Дорна докторишка взял под свою опеку. Инспектор догадывался, что дело там нечисто, и что опека эта сводится к постели, но… Доказать, опять же, ничего не мог: над постелью Эрвальда Стига он со свечой не стоял. Одним словом, последнее время Ковард пребывал в наипаршивейшем расположении духа. Теперь еще и это убийство… Как мог труп оказаться в желобе, по которому истекает из домны расплавленный металл, и как его могли не заметить рабочие? Тьфу, не труп. Еще живой человек, ставший трупом мучительно, хотя и не слишком медленно. Опознать его не представлялось возможным. — Стэр Стиг… Надеюсь, это не ваш очередной знакомый маньяк? — поинтересовался инспектор у доктора. Доктор, явно его недолюбливавший, едва не покрутил пальцем у виска, заверил, что маньяков в знакомых и тем паче в друзьях не держит и недвусмысленно дал понять, что разговор ему неприятен и пора заканчивать, поглядывая на гробоподобные часы в углу кабинета. Пришлось уходить, на ходу раздумывая, что бы такое сделать, чтобы изловить очередное чудовище Аншаттена. Все началось с этого чертова Потрошителя, чтоб его Квадра переехала! Но инспектор ошибался, все началось задолго до того, как майнеры, разрабатывая угольный карьер, разбудили спящую Тварь. Недаром в большом мире всегда предупреждали бояться болот, тумана и отсутствия света. Аншаттен с лихвой сочетал в себе все три вещи. Город вырос на людской жадности и костях — в этих болотах всегда добывали железо, и всегда были жертвы. Неудивительно, что порой случалось такое, от чего полиция сбивалась с ног. Но раньше инспектор Ковард не сталкивался с волной убийств. Сначала эти двенадцать жертв, теперь еще этот сваренный в металле… — Инспектор, на «Большом Джо»… Родерик Ковард застонал и уронил голову в ладони. Нет, ну за что?! Он ведь не коронер, почему же все такие дела сваливаются на его многострадальную голову? — Что там случилось опять? — уточнил он, взяв себя в руки. — Снова труп в желобе, стэр. Свеженький! Остывает. — Уже бегу… Вот что теперь говорить вездесущим репортерам? Очень хотелось бросить все и уехать из Аншаттена прочь. Но все упиралось в отсутствие конечной станции пути. Ехать инспектору было попросту некуда и не к кому. А уезжать просто так, лишаясь разом привычного всего: дома, службы, репутации — было страшно. — Джонс, поедете со мной. Постарайтесь, чтобы любопытные газетчики ничего там не затоптали. — Да, стэр! Старательный ученик иногда зло большее, чем разгильдяй и неумеха. Это было именно о констебле Джонсе. Он буквально был влюблен в работу полицейского. И просто обожал инспектора Коварда, молниеносно кидаясь выполнять его указания, даже не руководствуясь здравым смыслом. Сказано — охранять доктора Стига, значит, Джонс просидит в холодной приемной без огня и чая, не удосужившись попросить разжечь камин. Итог — ангина и насморк. Сейчас инспектор, учтя весь предыдущий опыт, поймал рванувшего выполнять распоряжение юношу за шиворот и рявкнул страшным голосом: — Шарф! Перчатки! — Да, инспектор! — Джонс закутал шею, надел перчатки и пошмыгал носом. Какой все-таки заботливый у него инспектор, он думает о каждом подчиненном. Да, на дворе июнь, но, честное слово — хуже лета в Аншаттене еще не бывало. Будто зима сразу превратилась в осень. Туманы не рассеивались даже на малую малость, дождь моросил, не переставая, превратив улицы в потоки грязи, в которых лошади тонули по бабки. — По крайней мере, этот бедолага точно умер горячей смертью, — хмыкнул Ковард, рассматривая труп. — Ума не приложу, кому ЭТО понадобилось. Ладно, Потрошитель хотя бы следовал религиозному ритуалу и был фанатиком, а это что? — Не знаю, инспектор, — торопливо ответил Джонс, решивший, что спрашивают его мнения. — Может быть, это тоже ритуал? — Позвольте мне посмотреть… — к трупу приблизился стэр Стиг, вынудив инспектора заскрипеть зубами. — Я просто проходил мимо, — объяснил он. — А мой коллега-медик что-то припозднился, труп же нужно осмотреть поскорее, вдруг найдутся следы. — Что-то вы зачастили… мимо, стэр доктор, — процедил инспектор, но пройти к месту преступления позволил, посторонившись. Смерил неприязненным взглядом помощника доктора Стига, юного Мэлси Дорна, взирающего на все происходящее с удивительным равнодушием, как для паренька его лет и судьбы. — Стэр Эрвальд, взгляните, — Мэлси быстро присел у трупа, отвернул кончиками затянутых в перчатку пальцев полусгоревший клок рукава. — Кажется, это следы инъекции? — Да, именно они. Инспектор, труп уже опознали? — Мы и первый еще не опознали, — буркнул Ковард. — Вы хотите его осмотреть тоже? — Да, было бы нелишне. Свежий взгляд и все такое, знаете ли. Хорошо… Нужно проверить, была инъекция сделана перед похищением или все же он принимал лекарство. Если последнее — думаю, мы опознаем его, взяв списки пациентов в городской больнице. Лекарства поставлены на строгий учет, те, которые вводятся в вену. Если же укол сделал убийца, нужно опросить докторов, не пропадали ли у них подобные лекарства. Лично я свои храню в коробке в шкафу, в Аншаттене нет тех, кто увлекается… таким, вы понимаете, о чем я. Теперь придется запирать все подальше. — Джонс! — Да, стэр! — констебль вынырнул словно из-под земли. — Проводите стэра доктора с помощником в полицейский морг, пусть осмотрит первый «литейный» труп. — Да, инспектор. Следуйте за мной, стэр Стиг, стэр Дорн. Ковард проводил их раздраженным взглядом, затем тоже осмотрел руку. Пришлось признать, что польза от этой парочки была — сам инспектор в жизни бы не увидел следа инъекции. А вот и опоздавший полицейский эскулап, чтоб ему! Запыхавшийся толстячок с саквояжем, стэр Прест, быстро перебирая короткими ногами, подкатился к трупу. Пришлось сказать ему, что здесь уже побывал его коллега. — Да-да, я знаю, я встретил стэра Стига у выхода из цеха. Хм, в самом деле, это следы от инъекции. О, причем, единичный след, то есть при жизни бедолага не злоупотреблял… Так-с, так-с, это интересно. Жаль, что голова обгорела, жаль. — Забирайте труп, мне нужны результаты вскрытия. Определите, что ему ввели, — распорядился инспектор. Неизвестный преступник покушался на работу пока еще не самого крупного сталелитейного завода Аншаттена. Но что будет, если убийство произойдет на заводе Мартена? Катастрофа! Ведь они выполняют заказ его величества на поставку металла для проката рельсов, а остановка даже одной печи завода — это убытки в сотни тысяч крон! Необходимо как можно скорее узнать, кто погибшие. И каковы мотивы для их гибели. — Инспектор, можете сказать что-нибудь? — вездесущие газетчики не преминули налететь. — Да. Могу. У нас два неопознанных тела, я буду благодарен за информацию о пропавших людях. — Это диверсия? Инспектор поморщился: не один он быстро дошел до этой мысли. А если газетчики раздуют скандал, может подняться недовольство среди работяг, любой нарушитель спокойствия будет тотчас избит, и хорошо, если обойдется просто побоями. Люди в Аншаттене скоры на расправу. — Нет. И я прошу не писать пока что ничего про диверсии. У многих из вас есть родственники на заводах, последствия паники додумайте сами. Чем хороши небольшие городки? Газетчики не пишут того, что не надо, если их убедительно попросить. Когда он вернулся в Управление, там уже разгорался спор между двумя чертовыми врачами. — Я вам говорю, что этого не может быть, стэр Стиг! Нет таких препаратов, которые отводили бы глаза рабочим! — Препаратов нет, вы правы. Но как тогда объяснить то, что ни один из смены не подошел к желобу до того, как металл по нему потек? И как вообще этот несчастный, вернее, уже двое несчастных оказались в цеху, в котором ни на миг не утихает жизнь, так, что их никто не видел? — Я не знаю… Вы у нас Приятель Чудовищ, вот вы и объясните. — Как вы меня назвали? — Бросьте, все знают, что Потрошитель — ваш приятель. Поэтому он вас не тронул и вернул Дорна живым. Люди говорят, что это вы заставили Потрошителя убраться из города. Может, он вернулся? — Стэр Прест, Потрошитель, если вы помните, вскрывает жертв, потрошит их. Зачем ему заливать кого-то металлом? Инспектор же, слушая этот спор, наблюдал за Мэлси Дорном, который тихо хохотал, прикрывая лицо руками, в сторонке. Что это? Истерика? Или же нечто иное? Почему Потрошитель вернул мальчишку, лишь надрезав его грудь, а не вспоров по свежему шраму так же, как остальных? Это все еще не давало Родерику Коварду спокойно жить, была в этом какая-то загвоздка! — Может, этот ваш Потрошитель решил сменить род деятельности? — Коллега, вы ведь старше, как вы можете повторять чужую чушь?! — в конце концов возмутился стэр Стиг. Что-то в его словах инспектора цепляло. Что-то неуловимое, но важное. — Мы в Аншаттене, я бы рекомендовал расспросить всех о том, были ли несчастные случаи на производстве… Может, это призрак погибшего рабочего всех убивает? Завод построен на земле, где покоился кто-то важный, а теперь его дух жаждет уничтожить всех? — развел руками Эрвальд. — У меня нет иных объяснений. — Инъекцию призрак сделать не сможет, значит, это кто-то живой, — инспектор Ковард удивился своим словам, он что, допускает вариант с призраком? Что за чушь! — Это может быть кто-то под внушением… О, бросьте, инспектор, я по вашим глазам вижу все, что вы хотите сказать, — усмехнулся доктор Стиг. - Да, после истории с Потрошителем я готов поверить даже в одержимость. В конце концов, тот проникал в наглухо запертые помещения и так же из них испарялся, и объяснений этому у меня не было и нет до сих пор. В Аншаттене может быть все, что угодно. — Хорошо, значит, если мы не будем смущаться природой преступника… Остается выяснить, где он берет лекарства. — Это уже по вашей части, стэр инспектор. В каждом медицинском заведении должен быть журнал учета подобных лекарственных средств, как и в аптеках с лицензиями. Но я бы посоветовал вам проверить нелегальные аптеки в доках и лавочки в кварталах эмигрантов. Ковард представил масштабность поисков и чуть не застонал. Но делать было нечего, пока что единственной ниточкой был этот укол. — Что ему ввели, кстати? — Это вам пусть скажет доктор Прест, — развел руками Эрвальд. — Я всего лишь хирург, а не судебный эксперт. Могу лишь сказать, что первую вашу жертву сначала ударили по голове, а затем обкололи. Могли бы и не стараться — удар нанесен с такой силой, что треснуло основание черепа. Парень был в отключке и без лекарства. — Не скромничайте, у вас ведь опыт со всякими травмами. Чем нанесен удар, хотя бы примерно, сказать можете? Доктор Прест был прекрасным специалистом, дотошным и въедливым… лет пятнадцать назад. Сейчас инспектор Ковард не то чтобы не доверял ему, но предпочитал сведения и из другого источника. Эрвальд Стиг задумался. — Если бы сохранились мягкие ткани, я сказал бы вам более точно, однако, на черепе нет иных повреждений, кроме того, что я уже сказал. Значит, били не предметом, а… гм… кулаком? И, вероятно, удар был нанесен сверху вниз. Обе жертвы у вас имеют рост в пять футов и девять дюймов и шесть футов соответственно. Я затрудняюсь сказать, какого же роста должен быть преступник, чтобы ударить сверху. Либо же удар был нанесен в прыжке… — О, Квадра, — слабо сказал инспектор. Не радовали оба варианта. — Это лишь предположение, инспектор. К тому же, я не вскрывал вторую жертву и не могу сказать, есть ли повреждения на ее черепе. — Хорошо, доктор Прест передаст вам результаты, если вам это интересно. — Теперь, конечно, интересно, — усмехнулся Эрвальд. — Вы меня заинтриговали. «Вы меня тоже», — подумал Родерик Ковард, провожая глазами эту пару. Уже гораздо позже, ночью, лежа без сна в скромной и одинокой постели, инспектор понял, что его так смутило в речи доктора Стига. Тот ни разу не возмутился, когда Потрошителя называли его приятелем. Обычная реакция человека на подобное высказывание какова? «С чего это он мой?» Но доктор словно бы соглашался умолчанием с тем, что это в самом деле так. Значит, все-таки он знал об этом маньяке больше, чем рассказал. Надо будет подобраться ближе, выяснить, что ему известно. Инспектор Ковард нераскрытые дела воспринимал вызовом самому себе и болезненными уколами своему профессионализму. Однажды он арестует Потрошителя. И доктора, если тот будет виновен в укрывательстве. Прошло полгода, конечно, никаких больше смертей, подобных первым двенадцати, не случалось, но кто знает? Преступник должен быть наказан, а Потрошитель — казнен. С этой сладкой мыслью инспектор все-таки смог заснуть. Утром его ждало много дел: поиск поставщиков лекарства, результаты вскрытия, выводы докторов.